Последний день Страны Камыша

Глава 26

Небо хмурилось и море отвечало взаимностью. Подгоняемые ветром крутые свинцово серые волны прилива накатывали на многострадальный берег, разбивались о заросшие водорослями сваи и баламутили хлюпающую под деревянным настилом смрадную жижу из крови, ила и морской воды, пугая крикливых чаек, что ругались за самые лакомые кусочки дрейфующих в этой жиже человеческих тел.

Портовый городок сменил хозяев и это не пошло ему на пользу. Пусть в порту и прибавилось кораблей, но не видно было рыбаков готовящих снасти и донимающей их детворы, вместо них причалы и закоулки полнились мертвецами и стонущими калеками, а место лавочников и снующих по своим делам домохозяек заняли грабители и мародёры, что врывались в каждый дом в поисках хоть чего-нибудь маломальски ценного. Редкие патрули ронинов и асигару, выделенные захватчиками для поддержания порядка и предотвращения возможных диверсий, никак этому не препятствовали, лишь с завистью косились на досуг пиратской вольницы. Впрочем, завидовать было особо нечему — всё самое ценное защитники заранее перетащили вглубь острова и среди добычи попадались в основном скудные крестьянские пожитки: тряпьё, дешёвая глиняная утварь, да горшки с гнилыми рыбьими потрохами, потому наёмники весьма скоро охладели к поиску трофеев и продолжали этим заниматься просто в силу воровской привычки.

На главной площади поселения, которую успели очистить от следов устроенной вторгшимся войскам бойни, постепенно формировался своеобразный лагерь, в который прибывали всё новые отряды сходящих с кораблей солдат и потрёпанные наёмники, что тонкой струйкой тянулись со стороны гремящего приглушёнными грозовыми разрядами поля боя. Причём отступающих пиратов становилось всё больше. Многие капитаны расстались с жизнью ещё во время высадки, а их команды, почуяв что пахнет жареным, потеряли сплочённость и вместо продолжения безрассудного штурма подготовленных позиций предпочли отступить к основным силам.

Немалую роль в таком решении сыграл и вступивший в силу прилив, попросту смывший организованный на пляже плацдарм, тем самым погубив десятки оставленных там тяжелораненых бойцов. Отрезанные от кораблей прибывающей водой, понёсшие потери и измотанные, пираты из разбитых команд стекались в захваченный посёлок надеясь найти сухое место чтобы перевести дух.

На краю площади, на перевёрнутой бочке, рядом с которой был воткнут в доски пешеходного настила зазубренный и заляпанный засохшей кровью тяжёлый тесак дадао, в одних штанах сидел криминального вида бритоголовый мужчина и с предельно сосредоточенным видом штопал порванное в нескольких местах красно-чёрное кимоно. По его лихому внешнему виду тяжело было предположить, что он когда либо утруждал себя обучением столь мирной профессии как шитьё, но факты говорили об обратном: толстая швейная игла удивительно ловко мелькала в мозолистых узловатых пальцах пиратского капитана, оставляя за собой ровные аккуратные стежки.

— Горо-сан! — окликнул лидера один из его младших помощников, — простите если отвлекаю, — подойдя ближе, заметил тот занятие капитана.

— Ничего, я почти закончил, — махнул рукой мужчина, обрывая нить и втыкая иглу в одинокий пучок волос у себя на затылке, — что там у тебя?

Облаченный в красные шаровары и грубое хаори на голое тело молодой парень с серьгой в ухе вытянулся по стойке смирно и начал доклад: — Бой ещё продолжается, но всё больше людей понимают, что прорваться не выйдет и предпочитают отступить к нашему лагерю.

— Скажи мне чего-нибудь, чего я не знаю, — закатив глаза и натягивая зашитое кимоно, прервал его капитан, — я и сам вижу всех этих неудачников, — кивнул он на прибывающих.

— Простите Горо-сан, — извинился боец и перешёл сразу к делу: — многие из выживших просятся под вашу руку господин.

— А что другие капитаны? — спросил командир, уже обдумывая перспективы.

— Большинство мертвы, или неспособны командовать, — тут же ответил подручный, слегка расслабившись.

— Ха! Туда этим наглым ублюдкам и дорога, — радуясь несчастью коллег по опасному бизнесу, оскалился пират, — Значит так… — начал главарь инструктировать прихвостня, увидев возможность заполучить единоличный контроль над остатками пиратской армады: — Иди к выжившим неудачникам и предложи первым ста добровольцам, что захотят перейти в мою команду двойную долю добычи.

— Но господин… — подал голос приспешник, — наши будут недовольны.

— С чего бы? — выразительно поднял бровь капитан, вставая с бочки и выдёргивая из досок пришедший в негодность после боя с самураем тесак, — Вот тебе нужна двойная доля глиняных плошек и рыбьих внутренностей? — задал он не требующий ответа вопрос.

— Но ведь всё ценное явно перенесли в глубь острова, — насупился несогласный с такой постановкой вопроса парень.

— Уверяю тебя, местные бедны как храмовая мышь, — пояснил Горо непонятливому прислужнику своё решение: — даже если мы заберём всё ценное, что у них есть, это не окупит затраты, так что нечего завидовать — пусть у неудачников появится стимул идти в первых рядах, а наших ребят побережём.

— К тому же, — Бросил мужчина короткий взгляд на отвратную кучу жира, которую по какой-то нелепой шутке судьбы подрядился охранять, — наш общий наниматель не поскупился на двойную оплату для отряда его телохранителей, а золото всяко ценнее того, что мы можем найти на этом острове, поэтому не барагозь и делай что я тебе говорю, и ещё, — бросил он парню свой тесак, — отмоешь от крови и выправишь зазубрины… Всё понял? — не терпящим возражений тоном уточнил капитан у закивавшего помощника, — Свободен!

Закончив раздавать команды, Горо направился в сторону поспешно установленного посреди центральной площади шёлкового шатра в котором, на груде подушек, потягивая из круглой расписной фарфоровой чашки-отёко заботливо подогретое слугами сакэ, развалился упомянутый им денежный мешок.

Во время разговора с подручным пиратский босс краем глаза обратил внимание на то, что к ставке потерявшего всякий страх и стыд Усокоро, подошёл какой-то очкастый хлыщ в чёрных доспехах. Следовало выяснить в чём там дело.

— Да кем этот доходяга себя возомнил?! — ударил по ушам визгливый крик нанимателя, стоило пирату подойти поближе, — с какой стати я должен перед ним отчитываться?!

— Усокоро-доно, прошу вас не усложняйте и без того сложное положение в котором мы все находимся, — в противовес визгу раздался спокойный и вежливый, но вместе с тем какой-то вымученный и усталый голос посланника.

— Сложное положение? Что за чушь! — отмахнулся заплывший жиром идиот, расплескав по заменяющим ему кресло подушкам остатки сакэ, — У меня прекрасное положение, просто твой хозяин беспокоится, что все заслуги достанутся мне! — воскликнул он указав на собеседника толстым сальным пальцем, после чего подтвердил свою полную некомпетентность как военачальника: — Посмотри… — самодовольно обвёл он округу обвешанной перстнями пухлой рукой, в которой продолжал держать пустую чашу; — этот город я захватил в одиночку, разве это не наглядное доказательство, что моя великая армия под моим гениальным руководством громит врага и побеждает? Так какой мне смысл слушать чьи то глупые советы?!

Услышав столь радужную версию событий, посланник явно с трудом поборол желание высказать жирному тупице пару ласковых и всё же попытался того образумить: — «Победа» досталась вам дорогой ценой Усокоро-доно…

Подслушивающий в сторонке Горо сложил руки на груди и хмыкнул. Сам он выразился бы иначе — не так цензурно. Необдуманная атака на укрепления и устроенные самураями засады привели к таким потерям, что от армии наёмников, которая и была основой войск Усокоро, боеспособной осталась едва ли половина.

Будь это обычный пиратский рейд, допустившего такие потери капитана почти наверняка вздёрнула бы на рее его же команда, но, к превеликому сожалению, поступить подобным образом с жирным идиотом пираты попросту боялись. Маячащие за спиной нанимателя тени безжалостных шиноби Кири пугали их куда больше чем любые потери от рук местных деревенщин. А причина была в том, что на островах давненько ходили слухи, что среди скрытных наёмных убийц есть не только обладающие чудовищной силой люди, но и самые настоящие демоны пожирающие души смертных.

Горо в слухи не верил, так как и сам знал парочку особых техник, но и опровергать их не спешил. Да и расправляться с нанимателем тоже не торопился, надеясь всё же получить от него обещанную плату с компенсацией и выйти из сложившейся ситуации с прибылью. А чтобы планы на дальнейшую безбедную жизнь не пошли прахом следовало вмешаться и помешать денежному мешку бездумно гробить его людей.

— На вашем месте, Ёринобу-сан, я бы прислушался к словам этого молодого человека, — с трудом выдавив из себя каплю вежливости, заговорил пират, — наши потери действительно велики и войскам требуется передышка, потому, перед дальнейшим наступлением не помешает скоординировать действия с остальными участниками похода, не одним же нам за всех отдуваться.

— А~а, я понимаю к чему ты клонишь пират, — хитро сощурился обернувшийся в его сторону Усокоро, — действительно, почему я должен один рисковать жизнью, когда все остальные отсиживаются за моей спиной…

Посланник на эту отповедь лишь закатил глаза, что удачно скрыл блик отразившийся в его очках и спросил: — Так что мне передать Хиаку-доно?

— А? ты ещё здесь? — картинно удивился даймё, жестом подзывая слуг, чтобы наполнить опустевшую чашу, — скажи, что я, так уж и быть, великодушно не стану забирать всю славу себе и временно остановлюсь на достигнутом, чтобы у остальных был хоть какой то шанс себя показать.

Тяжёлый смрад пота и насильственной смерти едва ли разбавлялся горьковатой сыростью, бросаемой в лицо резкими порывами пронизывающего морского ветра, но разгорячённым битвой воинам было плевать — у них были куда более серьёзные заботы, нежели вонь, или риск простудиться.

Хрясь! — тяжеленная чугунная палица снесла двоих взбирающихся по склону мужиков, разворотив обоим верхнюю часть тела. Кровавая юшка и осколки раздробленных костей брызнули во все стороны, ещё больше заляпав итак покрытого подсохшей грязью и кровью самурая.

Пускай толстяк Танака и не был особенно умелым, или ловким воином, но физической силы ему было не занимать.

Стряхнув с шипованной дубины намотанные на неё кишки и чью-то пробитую грудину, оторванную от остального тела непреодолимой грубой мощью, добродушный и слегка наивный весельчак Таро улыбнулся глуповатой и несколько робкой улыбкой.

В глазах нападающих наёмников, эта улыбка, на залитом кровью их товарищей лице, выглядела настоящим оскалом демона вылезшего из глубин ада, чтобы покарать их за грехи и сожрать их сердца. Наиболее пугливые уже начали потихоньку пятиться назад, окончательно растеряв желание лезть на устланный останками размазанных дубиной неудачников скользкий склон.

— Кажется мы побеждаем Хонда-сан! — перекрикивая шум битвы обратился Таро к стоящему чуть поодаль Соичиро.

— Не неси ерунды Танака — это только авангард! — обломал его замотанный в бинты пожилой воин, выпуская с гудящего от напряжения клинка очередную режущую волну чакры.

Для уже успевших десять раз пожалеть о решении присоединиться к завоевательному походу наёмников, это стало последней каплей.

Даже до прибытия могущественных самураев им было весьма непросто. Узкая крутая тропинка, от пляжа до вершины холма, серпантином петляющая меж глиняных уступов, не позволяла им легко взобраться и реализовать численное превосходство. А ополченцы, оставленные охранять подъём, пользуясь преимуществом высоты, огрызались и всячески мешали, не желая в ужасе разбегаться, как подобает жалким крестьянам при виде грозных пиратов. Вместо паники и страха, черноногие с маниакальным энтузиазмом сбрасывали им на головы камни и тыкали сверху длинными бамбуковыми шестами, пытаясь спихнуть атакующих со скользкой тропы.

Стоит ли говорить, что появление в рядах защитников двух машин смерти в лице глав самурайских родов Хонда и Танака, превратило штурм из тяжёлого в безнадёжный. А вишенкой на торте было то, что плацдарм сил вторжения на пляже стал стремительно покрываться толщей приливных вод. В таких условиях, лучшее, что могли сделать наёмники, это отступить пока не стало поздно.

— Бегите-бегите — потряс палицей Танака вслед полусотне дрогнувших врагов, которые, бросив немногим менее сотни раненых и убитых на обагрённом кровью склоне, шустро пошлёпали по залитому прибывающей водой берегу в сторону портового городка, справедливо полагая, что в условиях приливного течения не смогут добраться до кораблей.

— Фу-х… — выдохнул Соичиро, опуская меч и присаживаясь на ближайший булыжник, — всё как и планировала госпожа, — произнёс он поправляя напитавшиеся кровью бинты. От резких движений некоторые закрытые усилиями Аой раны вновь открылись и начали кровоточить и нужно было о них позаботиться.

Вздох самурая и последовавшие за ним слова для переживших свою первую битву ополченцев стали сигналом о том что можно расслабиться и, наконец выпустить накопившийся стресс. Кто-то из них радовался, что остался жив, кто-то суетился вокруг раненых товарищей, кто-то плакал над телами павших друзей, или родственников, а некоторые, в порыве ненависти к захватчикам, безжалостно добивали брошенных при отступлении раненых пиратов.

— Трупы и недобитков спихните к подножью обрыва, только не забудьте собрать их оружие! — скомандовал Хонда, потуже затягивая бинты, — наших легкораненых перевязывайте тут, тяжёлых несите в лагерь, а убитых оттащите в сторонку, где их не побеспокоят.

Защитники тропы в полной мере использовали преимущества местности, но потери среди ополченцев всё равно оказались выше ожидаемых: около двадцати убитых и вдвое больше получивших различной тяжести ранения. При этом почти все из них пострадали от метательного оружия — дротиков и гарпунов, которыми пираты щедро забрасывали оборонительные позиции.

И это ополченцам ещё повезло, что самураи успели вмешаться до того как дело дошло до рукопашной свалки, где пираты могли бы перерезать необученных крестьян как скот, ведь одно дело сверху тыкать копьём куда-то в сторону врага, а другое сражаться с матёрыми головорезами лицом к лицу.

На душе у Соичиро кошки скребли когда он видел последствия битвы, страшно было даже представить какие потери им грозили если бы госпожа согласилась с его первоначальным планом. В открытом бою на ровной местности крестьян попросту бы смели и не заметили.

Впрочем, что толку переживать о несбывшемся — нужно было по максимуму использовать передышку которую предоставил им прилив.

— Кажется я слышал гром, надеюсь дождь не начнётся, — подойдя ближе и оперевшись на массивную чугунную дубину проговорил Танака, вглядываясь в хмурое небо.

— Это Аизава бушует со своим копьём — успокоил товарища по оружию пожилой воин, — но ты прав, дождь нам не нужен, ведь отсыревшие дрова плохо горят.

Прорвавшись, наконец, к окружённой троице юных воинов, Аой узрела не самую вдохновляющую картину: все трое были изранены и находились на последнем издыхании, давно перешагнув предел выносливости.

То, что молодые самураи вообще всё ещё держались на ногах иначе как чудом назвать было нельзя. У каждого из них было множество мелких и по несколько серьёзных ранений, особенно это касалось парня с самой слабой бронёй.

Там, где его облачённые в более качественное защитное снаряжение друзья смогли отделаться синяками и не угрожающими жизни царапинами, приняв вражеские клиники на полотно кольчуги или защитные пластины, у понадеявшегося на многослойные тряпки пацана зияли глубокие кровоточащие порезы из-за которых его ноги подгибались и дрожали, а руки висели плетьми не в силах удерживать меч. Промедли Аой ещё немного и не успела бы застать его в живых — истёк бы кровью за считанные минуты.

Приказав следующим за ней по пятам тяжело дышащим Янаги и Касуми помочь паре всё ещё трепыхающихся ребят, принцесса кинулась оказывать первую помощь умирающему на глазах юнцу — нужно было срочно остановить кровь иначе до укреплений он не дотянет.

Подскочив вплотную девушка одним аккуратным движением уложила пациента на лопатки и взялась за дело. Её руки вспыхнули зеленоватым духовным огнём и опустились на истерзанную плоть. Духовное зрение помогло сконцентрироваться на задаче, не отвлекаясь на идущий вокруг бой, а поддержка из глубин внутреннего мира указала верный путь, не позволяя совершать ошибок.

Потоки вытекающей из ран крови замерли и обратились вспять, разрубленные сосуды, артерии и вены вновь сомкнулись не давая жизни стремительно покидать бренное тело.

Трепещущий огонёк души парня, готовый вот-вот покинуть материальную оболочку, стал успокаиваться и гореть ровнее, показывая, что угроза немедленной смерти миновала. Юная целительница выдохнула и, наконец, вернулась к реальности.

За то время, что она потратила на лечение одного из парней, двое других успели получить ещё несколько ранений, а прикрывающие их Касуми и Янаги окончательно выбились из сил.

Несколько пиратов воспользовались тем, что помочь девушкам было некому и набросились на них как стая голодных шакалов. Увидев как один из головорезов схватил Касуми за одежду и повалил на землю, Аой уже готова была вмешаться как со стороны баррикады прилетел короткий серп чакры, прорубивший шею врага до середины.

— Руки прочь от моих дочерей! — сквозь шум битвы донёсся голос прервавшей отдых Ёгири, которая перемахнула через укрепления и, орудуя нагинатой, уверенно пробивалась в их сторону.

Поддержка была как нельзя кстати, ведь принцесса тоже истратила немало сил, и лишь за счёт практически бездонного резерва духовной энергии могла временно игнорировать потребности слабого смертного тела, пусть на здоровье это и сказывалось отнюдь не лучшим образом.

— Бакудо № 1 — Сай! — повторила она зарекомендовавшее себя заклинание, заставив наседающих пиратов скрючиться в нелепых позах, — Отступайте! — скомандовала она подзадержавшимся на поле боя парням и девчонкам решив не испытывать судьбу.

Подруги тут же приняли приказ к исполнению и помогая друг другу побежали навстречу матери, но вот те ради кого Аой рисковала жизнью полностью проигнорировали её слова.

«С ними что-то не так!» — промелькнула запоздалая мысль в голове принцессы. Повернувшись обратно к не успевшему подняться пациенту она сосредоточила всё доступное ей внимание на течении его чакры и рейацу по телу. Сперва ничего необычного увидеть не получалось но спустя миг из глубины внутреннего мира пришёл ответ: — в мозге…

И действительно в области головы течение его родной энергии было нарушено. Чья-то чужеродная и более мощная сила, похожая на амёбу из густого липкого тумана, окутала некоторые участки мозга каким-то образом искажая мысли молодого самурая. Очевидно, именно так со стороны выглядело гендзюцу для чувств синигами.

— Кай! — выпустила Аой короткий импульс духовной энергии, развеявший вражеское колдовство.

— А? Молодая госпожа? — очнувшись будто ото сна удивился парень, — как вы тут оказались?

— Не важно, — прервала его девушка и перевела взгляд на двух других, что в недоумении смотрели на скованных кидо врагов.

Насколько она могла судить по всем увиденным за сегодня иллюзиям, применяемые шиноби техники гендзюцу действовали лишь на тело и не затрагивали душу, именно поэтому она сразу не обратила внимание на то, что на парней как то воздействовали. Таким образом могли бы воздействовать и на неё, другое дело, что иллюзия вряд ли продержалась бы долго, но в бою порой достаточно и мгновения замешательства.

«А не потому ли я так опрометчиво использовала хадо, хотя изначально не собиралась этого делать?» — мысли понеслись вскачь. Подозрения и домыслы наполнили голову, но один факт был неоспорим: где то рядом прятался иллюзионист!

— Я знаю что ты где то тут… — произнесла девушка поднимаясь с колен, — Покажись!

Волна духовного давления, обрушилась на сознание всех кто был на поле боя.