Последний день Страны Камыша

Глава 31

Победа над пиратским капитаном, не принесла радости, лишь боль и смерть. Его исколотое и изрезанное тело было сомнительной наградой за понесённые потери.

Отряд Юных Тигров был практически уничтожен: никто не предполагал, что засадный отряд, который должен был добивать бегущих от огня и самурайских клинков пиратов, среди которых лишь единицы знали что такое чакра, столкнётся с таким сопротивлением. Из двенадцати человек, на своих двоих из битвы чудом вышли лишь четверо девушек. Остальные же…

Разорванные на две будто натёртые на тёрке половины останки Мичи с разбросанными по округе измельчёнными внутренностями были, пожалуй, самым наглядным примером жестокости судьбы. Сложная смесь эмоций из шока, скорби, ярости, обиды и неверия так и застыла на бледном лице залитом слезами и разводами тёмной крови, а остекленевший взгляд пристально буравил низкое серое небо.

Покрытая порезами с ног до головы Касуми не в силах спокойно вынести этого зрелища, пытаясь сдержать всхлипы, опустилась на колени и дрожащей рукой, медленно и ласково, будто утешая, прикрыла веки заснувшей вечным сном родственницы. Увы, эта потеря была не единственной.

Труп ещё одного представителя рода Аизава — молодого паренька Юичи, лежал неподалёку с расколотым черепом. Смертоносная стихийная техника, выпущенная в упор, не оставила ему ни единого шанса на выживание. Вытекающая из зияющей раны смесь крови и мозгового вещества залила лицо, делая почти невозможным разобрать знакомые черты, будто нарочно выставляя напоказ неприглядную реальность поля боя.

Из скошенного лезвием ветра тростника раздавались стоны двоих раненых. Изначально их было трое, но за время битвы один из них успел истечь кровью и затих навсегда. Где то там же под саваном из бурых стеблей покоился юный самурай с разрубленной грудью, а на мелководье у самого берега дрейфовал Иэясу.

— Кодзима-кун жив! — утирая слёзы, которые из-за жуткой гибели родни неудержимым обжигающим потоком рвались наружу, сообщила Янаги.

И действительно. Кираса ценной фамильной брони была раскурочена, словно её долго и упорно рубили топорами, но свою роль исполнила — Иэясу действительно был жив.

Вяло ворочаясь на илистой отмели, куда был отброшен ударом врага, он пытался выползти на сушу, что получалось у него, мягко сказать, неважно. Заброневое воздействие оказалось достаточным, чтобы переломать рёбра и отбить органы. Его жизнь была вне опасности, но без пары недель реабилитации вернуть его в строй могла бы лишь чудодейственная сила принцессы.

— Тут у нас ещё один раненый… — слабым скорбным голосом доложила Сёри, оказывая первую помощь парню потерявшему руку. Месть за отца не дала ей облегчения — только опустошение, ведь ценой стали жизни её друзей и товарищей. Не так она себе всё представляла. Не так…

Пиратский капитан, если сравнивать его силу с шиноби, едва ли был сильнее среднестатистического генина, но неожиданного применения нескольких мощных стихийных техник оказалось достаточно, чтобы на равных сразиться с целым отрядом молодых самураев. Сразиться и почти победить.

Будь у Горо чуть больше скорости, и весьма вероятно, что ему бы удалось перебить их всех до последнего. Истощённая чрезмерными для непривычного организма нагрузками принцесса просто не успела бы собрать энергию для применения кидо. Но и без того результат столкновения был достаточно удручающий, чтобы отряд можно было расформировать.

С тяжестью на сердце и обнажённым клинком в руке, Аой, волоча ноги от усталости, подошла к похрапывающей в грязи, жирной словно раскормленный хряк туше предателя Ёринобу.

Вот она… Тварь с которой всё началось. Лживый ублюдок, что решил заплатить за свои мелочные амбиции жизнями союзников. Жестокий глупец, предавший и убивший её отца, развязавший войну на истребление ради пустых обещаний заморских хозяев. Наконец его жизнь у неё руках… Ещё шаг и месть свершится.

Тот проклятый сундук с головой последнего родного человека до сих пор стоял перед глазами навязчивым видением. О, как ей хотелось запытать лежащее перед ней смердящее животное до безумия: отрубить его руки и ноги, а затем медленно отрезать куски бекона и заставлять его их жрать. Низвести гадкого мерзавца до состояния беспомощной, дрожащей от ужаса и боли ничтожной твари, а затем разрушить его гнилую душу, лишить его нормального посмертия, заставив переродиться навозным жуком.

Вот только теперь, после столкновения с джонином из Кири, который своими намёками подтвердил её догадки о том, что всё происходящее было спланировано отнюдь не этим жирным боровом, а затем, не моргнув и глазом, попросту списал всех предателей, эти порывы жестокости казались абсолютно бессмысленными. Время и силы стоило потратить на отдых и исцеление ран.

Глядя на жалкое подобие человека лежащее у её ног, Аой как никогда ясно поняла, что перегорела. Мстить, ему? Обычной пешке, что лебезя перед теми кто сильнее, обманывая, подкупая и предавая всех и вся погналась за сиюминутной выгодой?

Разумеется живым он не уйдёт, как и его подельники, но от мысли, что она всерьёз считала это жалкое существо её главным врагом становилось тошно. Было ясно как день, что он лишь одноразовое орудие, чья судьба быть использованным и выброшенным. Мерзкое, отвратительное орудие в руках коварного кукловода, а значит путь мести не может быть столь коротким. Её меч не напоить гнилой кровью ничтожных марионеток.

Быстрый росчерк фамильного клинка и голова предателя отделилась от тела. Бесславно сдох не приходя в сознание и предан забвению.

Вытерев клинок об опалённые обрывки золочёного кимоно обезглавленного мерзавца, Аой перевела взгляд на бой старшего поколения.

Два самурайских отряда яростно сцепились посреди затопленного берега на фоне горящего города. Десятки полыхающих чакрой стальных вихрей, кружась в безумном смертельном танце, с лязгом и скрежетом яростно рубились между собой порождая тучи ярких искр. Вспышки энергетических лезвий, куски брони и кровавые брызги разлетались из эпицентра битвы, где сошлись сильнейшие воины Страны Камыша и Страны Краба.

Казалось, что силы равны, но это было не так. Врагов было вдвое больше, а в боевом мастерстве они ни капли не уступали. Лишь героизм и самоотверженность охваченных праведной яростью стражей острова позволяли поддерживать паритет. Увы, долго так продолжаться не могло. Для полных сил вражеских самураев променад по горящему городу оказался далеко не столь тяжким испытанием, как сперва могло показаться, потому, чем дольше длилось сражение, тем очевиднее становилось, что инициатива постепенно уплывает из рук защитников, измотанных непрерывными боями с самого утра.

И будто этого было мало, остатки вражеского флота, что до сих пор находились в море, двинулись в сторону берега.

— Нужно отступать к укреплениям, — не теряя самообладания, спокойно произнесла принцесса, — эффект неожиданности себя исчерпал, а в прямом бою мы не устоим.

Обернувшись к девушкам, что оказывали первую помощь пострадавшим, Аой начала отдавать приказы: — Сёри, Касуми, Янаги — помогите нашим раненым отойти. Проведёте их вдоль болот до переправы у Ивовой Рощи и передадите на руки крестьянам. Затем отправляйтесь к Старику Ясу, предупредите, что мы отступаем, — кивнула она на отбивающихся от вражеского натиска самураев, — пусть организует прикрытие.

— А как же ты, сестрица Аой?! — вскинулась Янаги, — как мы уйдём без тебя?!

— У меня тут есть одно незаконченное дело… — повернулась девушка обратно к битве, внимательно выискивая в хаосе вражеского лидера. Убить командира — верный способ ошеломить его людей, что позволит защитникам отойти без серьёзных потерь. К тому же, Умикани Дзёносуке был одной из её целей. Стоило ли упускать удобную возможность с ним покончить?

Стиснув зубы от боли и заставляя работать выжженные и разорванные в клочья колоссальным напряжением каналы чакры, она готовилась прикончить цель одним быстрым ударом.

Новая порция едкой словно концентрированная кислота рейацу принесла не только силу, но и мучительную агонию. Превысившее лимит тело девочки истратило всю жизненную энергию и было готово упасть замертво в любую минуту. Лишь сила воли удерживала уплывающее сознание в реальном мире. Аой подозревала, что даже если и выживет, то, вероятно, больше не сможет вновь создавать обычную чакру.

«Что ж — не велика цена за шанс изменить судьбу целого острова» — коснулась губ скупая вымученная улыбка.

— Нет! Я больше не оставлю тебя одну! — грозно насупившись не стала её слушать Аизава. Поджатые губы и влага в уголках глаз выдавали всю её обиду и волнение: — Как ты можешь снова отсылать нас прочь, когда сама собираешься опять рисковать!? Ты и так на ногах еле стоишь! Тебе нужно отдохнуть.

— Я не могу отдыхать, — покачала головой принцесса, пропуская большую часть отповеди мимо ушей. Боль от плавящегося очага чакры, в котором осталась лишь концентрированная рейацу синигами, мешала адекватно воспринимать реальность.

— Сестра права, госпожа — пожалуйста, не будьте безрассудны, — присоединилась к уговорам Касуми, — пойдёмте с нами.

— Если ничего не предпринять… — попыталась настоять на своём Аой, но была перебита.

— Отец знает что делает… — хрипя и постанывая от боли, обрубил её аргументы приходящий в себя Иэясу, — к тому же… вместе с ним Хонда-сан и… все лучшие бойцы… верьте в них, госпожа.

«Они правы, тебе не стоит лезть в этот бой, особенно в таком состоянии» — вмешался внутренний голос, — «к тому же, господину не следует унижать подданных чрезмерной опекой. Они самураи, а путь самурая посвящён смерти. Позволь им гордо по нему пройти».

Аой застыла, словно поражённая громом. Кто бы думал, что даже Ячиру будет отговаривать её от боя.

Умикани Дзёносуке — даймё Страны Краба с самого начала этого похода терзали нехорошие предчувствия. Даже то, что торгаши из Страны Устриц, которую армия предателей посетила первой, только завидев на горизонте их флот, покорно подняли мохнатые лапки кверху и сдались, выдав на поругание семью своего чересчур принципиального правителя, который душил их бизнес всяческими пошлинами и налогами, не успокоило его паранойи.

Нет, то что он предал дурака Кеншина и его подпевал, не желающих понимать куда дует ветер, краба не заботило, но вот про отмороженность местных самураев он был наслышан.

Прошлая война, в которой их тогда ещё крепкий союз противостоял экспансии Страны Багряной Отмели была весьма показательна. Многострадальные земли Страны Зла были в очередной раз сожжены и разграблены, и правивший тогда отец Курая запросил помощи у друзей.

Аизава Ясу и Хонда Соичиро — эти имена о многом говорили. Трудно было забыть пару самураев, что не побоялись вдвоём выйти против двух дюжин шиноби клана Щоо, которые целый месяц наводили ужас на объединённую армию союза. Дзёносуке не мог не опасаться встречи с кумирами его молодости, что сумели выжить даже в такой, казалось бы безвыходной ситуации, забрав жизни половины нападающих, а остальных обратив в бегство.

На фоне этих опасений и постоянного ожидания неприятностей, поджог портового города, стоило ему сойти с корабля, он воспринял просто как данность, как нечто неизбежное, вроде судьбы, или рока. Да, было неприятно почувствовать себя блюдом в печи, обидно потерять два корабля, слуг и почти сотню асигару, но это не могло выбить его из колеи. Сорок отборных самураев его личной гвардии, которых он собирал и снаряжал с окончания той самой войны — уже почти двадцать лет, не могли проиграть какому-то огню.

Выносливые тела тренированных воинов стойко переносили жар и задымление, а удары чакрой с успехом сбивали пламя и сносили преграждающие путь завалы и постройки. Не повезло лишь пяти бойцам, что либо потерялись по пути из-за низкой видимости, либо под тяжестью доспехов провалились подпол, в кипящую воду.

Для себя он давно решил, что подобные испытания его лишь закаляют, его бойцы были с ним солидарны. Никто из них не роптал и не паниковал, пересекая пылающие улицы и, в конце концов, их стойкость окупилась, но…

Огня избежать, да в омут попасть — так порой говорят о подобных ситуациях. Вырвавшись из горящего города он сразу оказался на поле боя. И, разумеется, Дзёносуке просто не мог не узнать среди оцепивших берег защитников острова поседевшего и замотанного в окровавленные бинты, но всё ещё способного с завидной эффективностью крошить разбегающихся пиратов Соичиро.

— Что ж… я всегда хотел бросить ему вызов… вот и выдался шанс, — не в силах сдержать возбуждение и некоторую нервозность от встречи со старым знакомым, подкрутил пропахшие дымом усы Умикани.

Соичиро бился в первых рядах, оставив командование Кодзиме. Его меч мелькал с такой скоростью, что ни один из рискнувших ему противостоять обычных бойцов врага не успевал среагировать, бесславно пополняя груду мертвецов у ног самурая. Паникующим пиратам и асигару было попросту нечего ему противопоставить.

Но всё изменилось, когда из адского пекла вырвались воины Страны Краба. Сходу вступив в сражение, они отбросили строй защитников обратно на берег, не позволив и дальше безнаказанно добивать бегущих от огня простых солдат.

Соичиро столкнулся сразу с тремя закованными в тяжёлую броню самураями. Причём они не бросались на него бездумно, а действовали слаженно, прикрывая друг друга и не давая пожилому ветерану сосредоточиться на ком то одном.

Но даже ослабленный возрастом и ранами, воин не собирался так просто опускать руки. Один раз он уже подвёл молодую госпожу, попавшись на подлую уловку и упустив диверсионные команды шиноби. В тот раз он чуть не умер.

Лишь, как он считал, божественное благословение Окунинуси-но-Ками, повелителя мифических земель Ашихара-но Накацукуни, даровавшее его госпоже силу исцелять и защищать, позволило ему подняться со смертного одра. Провидению было угодно, чтобы он смог достойно исполнить долг верного вассала.

Отразив выпад одного из противников, Хонда резво отклонился назад, уклоняясь от атаки его товарища. Темп заданный сразу тремя более молодыми оппонентами поддерживать было не просто, к тому же приходилось уделять часть внимания и окружающей обстановке. И не зря. В проходящей на запредельных скоростях хаотичной битве одарённых чакрой воинов, где удерживать строй было совершенно невозможно, неожиданный удар мог прийти с любой стороны.

*Вжу~х!*— прогудел запущенный кем-то за его спиной энергетический серп, обрубая край наплечника. Но Соичиро даже не дрогнул. Отточенный разум позволил ему моментально сориентироваться и воспользоваться шальной атакой в своих интересах.

Двое противников были вынуждены уклоняться, на несколько секунд оставив пожилого самурая один на один с их товарищем. Этого времени ветерану хватило, чтобы перехватить инициативу.

Подцепив катану врага своей, он мастерски отвёл её в сторону, а сам сократил дистанцию и прижался в плотную, с размаху боднув противника головой. Укреплённый внутренней энергией шлем со звоном впечатался в украшенную устрашающим оскалом защитную личину, на короткий миг оглушив не ожидавшего такого манёвра оппонента.

Двое других бросились на помощь, но было поздно. Заряженный чакрой клинок нашёл брешь в броне и резким движением вскрыл беззащитное горло. К ногам Соичиро упал ещё один труп.

Пара бойцов коротко переглянулась, став гораздо осторожнее и не спеша сокращать дистанцию. Их ожидание окупилось. Прежде чем они опять насели на пожилого самурая к ним подоспели ещё двое. Таким образом число противников, с которыми должен был совладать Хонда, не уменьшилось, а наоборот, выросло.

— И вы называете себя самураями? — с едкой насмешкой обратился он к обступающим его врагам, — вчетвером на одного… где и когда вы потеряли самурайскую честь?

— Мы лишь проявляем уважение к вашей грозной репутации Хонда-сан, — спокойно ответил ему один из новоприбывших, даже и не думая вестись на подначку, — ни один из нас вам не противник в дуэли.

— Хо~ приятно, что обо мне ещё помнят, но ваша лесть не помешает мне вас убить.

— Даже и не рассчитывали… — нацелились на Соичиро острия черырёх катан.

Нападать самураи не спешили, образовав хрупкий островок спокойствия посреди стального шторма. Никто из них не хотел расстаться с жизнью раньше времени.

Словно волки они кружили вокруг жертвы, выискивая слабости и постепенно оттесняя его от остальной битвы. Соичиро им не препятствовал, ведь чем дальше он окажется от общей свалки, тем меньше шансов задеть своих, сражаясь в полную силу.

И вот, наконец, квартет врагов посчитал, что их цель достаточно далеко от возможной помощи. Оскаленные маски не скрывали хищный блеск выдающих кровожадные намерения глаз.

— Постойте… — придержал готовых сорваться в атаку самураев низкий глубокий голос их сюзерена. Затем, выступивший вперёд Умикани, уважительно поклонился и обратился к сильнейшему стражу Страны Камыша, — позвольте мне быть вашим противником Хонда-сан. Я давно мечтал скрестить с вами клинки, чтобы проверить свои силы.

Казалось, противник проявляет искреннее уважение, предлагая честный поединок вместо загонной охоты, но еле заметные нотки самодовольства в его голосе подсказали седому ветерану, что свой проигрыш один из предателей даже не рассматривает.

— Да будет так, — взгляд полный холодной ярости заставил претендента вздрогнуть, — я исполню твою мечту… Не пожалей потом.