Последний день Страны Камыша

Глава 29

Генгецу был удивлён, можно даже сказать шокирован. Он знал, что девочка полна талантов, но чтобы настолько…

Всю осознанную жизнь он оттачивал навыки гендзюцу и искренне считал, что достиг наивысшего мастерства, уступающего разве что редким гениям клана Курама, или Учиха с полностью пробужденным шаринганом. Кто бы мог подумать, что девчонка из захолустья сможет не только обнаружить его непревзойдённую иллюзию, но и найдёт способ её развеять.

В который раз Хозуки убедился, что реальность порой преподносит такие сюрпризы, что даже самые невероятные фантазии меркнут на их фоне. Чего стоила одна лишь эффектная иллюзорная молния способная нанести вполне реальный урон…

С такими мыслями джонин вернулся на принадлежащий Стране Зла корабль. Отмахнувшись от любопытных взглядов подчинённых, он уселся на фальшборт и продолжил обдумывать увиденное.

Девчушка была загадочной: сила и скорость на уровне слабенького генина, вот только ни один известный ему генин даже близко не обладал сравнимым мастерством обращения с мечом. А ещё были убийственное намерение способное посрамить даже биджу и явно внушительный арсенал необычных дзюцу, которые заставляли подозревать наличие у правящей семьи острова каких-то тайных знаний, или даже улучшенного генома.

Но не это было главным. То, что привлекло внимание Генгецу больше всего, были не столь эффектные но, на его взгляд, куда более ценные навыки, такие как некий вид сенсорики, которой по всей видимости обладала принцесса, показанные ею методы борьбы с гендзюцу действующие на огромной площади и, самое главное, медицинские техники. Умирающий парень, после минутного наложения рук, покинул поле боя на своих двоих: что это если не чудо?

Так уж вышло, что среди кланов примкнувших к Киригакуре не оказалось ни одного, который специализировался на техниках лечения. Разве что в клане Юки использовались знания о травах и основанные на ледяном кеккей-генкай методы анестезии, но и только.

Полноценное исцеление с помощью чакры вообще было довольно редким навыком, которым могли похвастаться разве что такие в большинстве своём континентальные кланы как Сенджу с их техниками усиления регенерации, Хьюга с их акупунктурой, или Ринха, что сделали медицину своим призванием и создали множество уникальных техник нацеленных на лечение, ну и выскочки Узумаки с их исцеляющей чакрой, куда же без них.

Причём, по какому то нелепому стечению обстоятельств, все они, так или иначе, оказались связаны со Страной Огня — растущим континентальным гегемоном, который уже сейчас протягивал щупальца в сторону архипелага и расширял зону влияния в море Кайзоку.

Заказывать услуги целителей у геополитического противника было равносильно признанию поражения, поэтому Киригакуре в срочном порядке требовалась собственная медицинская школа. И кто бы мог подумать, что в подобном захолустье отыщется настоящий бриллиант.

Если бы не жёсткие условия миссии, подразумевающие стравливание между собой и подавление всех островных стран, как отказавшихся подчиниться воле Владыки Вод, так и сдавшихся, но затаивших какие-то свои амбиции, Хозуки вполне мог бы пойти на уступки и похлопотать за предоставление родине столь ценного кадра некоторых поблажек, или даже ограниченной автономии.

Была бы это последняя страна в списке, было бы проще: можно было бы сыграть в благородного спасителя и, явившись в последний момент, с чистой совестью зачистить исполнивших свою роль марионеток, но прерывать миссию на середине было чревато.

Увы, в данный момент, места для манёвра было не так уж много и заступиться за нескольких переживших захват острова самураев, прикрыв их именем великого клана Хозуки — это был его текущий максимум. И то, лишь в том случае, если некому будет возражать. Именно поэтому он выдвинул принцессе такое условие.

Если у неё получиться прикончить четырёх даймё-предателей, она тем самым развяжет ему руки, позволив пересмотреть некоторые моменты миссии, что касались судьбы населения захваченных стран. Ведь никому в высших кругах не надо, чтобы зверства, работорговлю и геноцид отождествляли непосредственно со Страной Воды, иначе зачем было бы заморачиваться со всеми этими посредниками, на которых можно спихнуть всю грязь…

Он бы и сам с удовольствием прирезал козлов отпущения поскорее, всех, кроме разве что одного. Но поступи он так и уже сегодня доклад о столь вопиющем саботаже миссии будет на столе у Мизукаге, ведь больше половины его же подчинённых постоянно за ним следят и сообщают наверх о каждом шаге. А старый хитрец Бъякурен, коль ему не понравится чьё-то поведение, уж найдёт способ превратить карьеру, а то и жизнь такого негодяя в непроходимую полосу препятствий.

Лениво разглядывая береговую линию и прибрежные воды покрытые брошенными на волю морской стихии трупами пиратов, шиноби продолжил крутить ситуацию под разными углами, надеясь найти идеальное решение.

Даймё Страны Воды и Мизукаге не были намерены терпеть на просторах архипелага неподконтрольных феодалов, самурайских родов, или кланов шиноби, но сами пачкаться массовыми убийствами желанием не горели, опасаясь вмешательства других крупных игроков. Генгецу понимал причины и в целом был согласен с таким подходом: действуй Кири открыто, та же Коноха вполне могла влезть под лозунгом защиты угнетённых, а так мелкие страны вроде как просто разбираются между собой. Вот только теперь ему требовалось как-то извернуться, чтобы и миссия считалась выполненной, и девчонка не считала его врагом.

То, что принцесса может затаить злобу на Страну Воды, или Деревню Скрытого Тумана, его на самом деле не особо то и волновало, но вот лично себя, и свой клан конечно же, Генгецу хотел бы представить перед ней в лучшем свете, ведь лояльная лично ему гениальная ученица имеющая ко всему прочему знания о медицинских ниндзюцу, это огромный политический капитал.

Предательство? Нет — здоровый эгоизм. Всё же, молодую скрытую деревню пока сложно было назвать единым монолитом. Кланы всё также продолжали бороться между собой за власть и влияние, только на место открытых сражений пришли подковёрные интриги. Лидер каждого клана искал выгоды в первую очередь для себя и Хозуки не был исключением. Упускать возможность получить ценный актив, и уж тем более уступать его конкурентам, включая самого Каге, он не собирался.

Размышляя о возможностях и рисках, и планируя дальнейшие действия, джонин почти потерял счёт времени, но тут его внимание привлёк столб дыма и панические крики со стороны захваченного портового города.

— А это, я так понимаю и есть тот самый «план», да? — ухмыльнулся ниндзя вдыхая донесённый ветром запах гари.

Ревущее пламя взметнулось, казалось бы до самых небес, охватывая соломенные крыши и хлипкие деревянные лачуги, вырываясь из щелей и просветов в ветхой дощатой мостовой, будто пробудившийся вулкан извергающий жар земных недр.

Огонь. Огонь был повсюду. Огонь и густая пелена удушливого смога, что в считанные секунды заволокла переплетения узких улочек. Деревянный город вспыхнул словно костёр, обратившись в пылающий ад, громогласно возвещая явление бога огня Кагуцути.

И не было спасения от ярости пекла нигде, ведь даже поверхность воды предала надежды проклятых бесчестьем и возгорелась зловещим рыжим огнём, исторгая клубы чёрного дыма.

Паникующие люди, ослеплённые страхом и непроглядной удушающей чернотой залепляющей глаза и ноздри копоти, метались в поисках спасения, толкаясь и врезаясь в начинающие тлеть стены кривых переулков, сталкивая друг друга с хлипких мостков в горящую адскую бездну и затаптывая насмерть.

Снопы раскалённых, прожигающих кожу искр, словно огненные фонтаны орошали округу щедрым дождём. Пылающие угли и невесомые хлопья пепла сыпались на головы беспомощных смертных.

Запахи гари, палёных волос, горелого мяса и жжёной резины, сливались в единый омерзительный тошнотворный букет. Сводили с ума, заставляя людей отчаянно искать спасение. Сохранить разум и холоднокровие было дано немногим.

Треск и грохот обвалившихся крыш и крики о помощи, рёв пламени и вопли заживо сгорающих пиратов… Адские звуки смешались в единую кошмарную симфонию терзающую нервы обезумевшей толпы раскалёнными иглами. Безумие и смерть были повсюду.

Таково было гостеприимство Страны Камыша для тех, кто без приглашения вломился в скромные жилища рыбаков.

— Скорее, скорее, потушите этот огонь! — визжа от ужаса метался по тлеющему шатру Ёринобу, разбрасывая неловкими движениями жирной туши богато расшитые парчовые подушки да бутылки с дорогим алкоголем. Сам выбраться он не мог, ведь полог закрывающий вход уже был объят пламенем, потому и вопил во весь голос: — вытащите меня отсюда! Сделайте уже что-нибудь, за что я вам плачу в конце то концов?!

Пожар застал предателя врасплох, как раз во время послеобеденного отдыха, когда он, изрядно набравшись сакэ в попытках заглушить боли в раненных телесах, отослал слуг и решил немного вздремнуть. Зря. Теперь он имел все шансы почувствовать на себе каково оказаться на месте запечённой в маринаде свинки, которую недавно с таким аппетитом уминал.

— Сейчас-сейчас… — раздалось едва различимое на фоне панических криков, как снаружи так и изнутри, недовольное ворчание, после чего стенку шатра тут же вспорол свежезаточенный тесак. — Прошу на выход ваше благородие, поторопитесь, нужно убраться отсюда пока тут всё не обвалилось… — расширяя брешь, высказался залитый потом от нестерпимого жара Горо. Пират не мог просто так бросить в огне ходячий денежный мешок, сколь бы раздражающим тот не был, во всяком случае до тех пор, пока он не выплатит все долги.

Увидив сквозь брешь в матерчатой преграде, как объект охраны, запутавшись в шелках, споткнулся и повалился на пол, беспомощно извиваясь словно жирная гусеница, наёмник рыкнул от подступающего бешенства, но всё же вошёл внутрь и подхватил кряхтящего, скулящего и задыхающегося от дыма жирдяя за шиворот, вытаскивая того из наполовину охваченного огнём шатра.

— Идём к порту, живо! Нужно вернуться на корабль! — взваливая на спину тяжеленную тушу аристократа, скомандовал Горо приближённым, которые тщетно боролись с подступающим со всех сторон пламенем, пытаясь сбивать то содранными с покойников тряпками.

Задерживаться на одном месте было смерти подобно: не сгоришь, так задохнёшься, потому пиратский капитан не стал никого больше ждать, или спасать, первым унося ноги.

Обугленные доски под ногами, трещали, грозя в любую секунду проломиться под тяжестью шагов и низвергнуть грешников в пылающую пучину. Особенно это было верно для обременённого тяжеловесной ношей бандита.

Но вот уже скоро должен был показаться поворот, за которым был мостик ведущий к портовому району…

Горо отшатнулся в сторону, едва не уронив потерявшего сознание нанимателя, когда обращённый в живой факел пират, мечась в агонии, бросился ему наперерез, завывая от боли и протягивая руки.

*Вжух!* — короткий взмах тесака и вспышка чакры прервала мучения бедолаги.

Стоило обойти догорающий труп и завернуть таки за угол, как перед мужчиной предстал пылающий ров, отрезавший дальнейший путь. Впрочем, не то чтобы оставался какой то смысл продолжать движение к порту: уже отсюда было видно, что корабли не смогут отплыть. Причалы пылали, а сами морские посудины, одна за другой заваливались на бок, разрушая надежду на спасение.

— Арата-сан задерживается… — заговорила Аой, стоя у кромки воды и наблюдая за инфернальным зрелищем горящего портового города, окружённого окрашенными в алый приливными водами. Успех диверсии был очевиден, но отведённые блондину двадцать минут, в течение которых могла действовать невидимость, почти истекли. Ещё немного и вырываться ему придётся с боем, имея все шансы сгинуть в огне вместе с головорезами.

К сожалению девушка истратила слишком много сил, из-за чего её сенсорные способности на время существенно притупились и больше не позволяли отследить душу самурая, чтобы убедиться в его выживании.

Впрочем, слишком долго теряться в догадках о состоянии блондина ей не пришлось. В некотором отдалении, посреди залитого водой пляжа, прямо из воздуха вывалился подкопчённый и насквозь мокрый от пота Намикадзе. В одной руке у него был явно трофейный клинок, тогда как другой он прижимал к себе окровавленную сумку с неизвестным содержимым.

— Вы в порядке Арата-сан? — задала вопрос принцесса как только самурай подошёл ближе и пара сопровождающих её самураев выдвинулись вперёд, помогая измотанному лихим забегом воину выбраться на берег.

— Да — просто надышался гари, — прохрипел мужчина, — а вот над телом Кайоши сана эти ублюдки поглумились изрядно, — доложил воин об увиденном в захваченном городе, удручённо опустив взгляд на сумку в его руке, — к сожалению я смог вынести только это — она была насажена на пику у восточных ворот.

Раскрыв горловину мешка, Арата продемонстрировал госпоже грубо отрезанную, будто отпиленную тупой пилой голову немого патриарха самурайского рода Кавасаки.

Голова героического воина, ценой жизни исполнившего свой долг, оказалась покрыта свидетельствами трусливого бесчестия тех, кто только и способен, что глумиться над павшими. Вымоченные в нечистотах волосы, выколотые глаза, исполосованная нецензурными словами кожа на лбу и щеках, подпалины и набитый окурками рот… Смотреть на это было выше её сил.

Аой сжала кулаки и отвернулась, с тлеющей в глубине глаз яростью смотря на огонь пожарища из которого выбегали пытающиеся спастись ублюдки.

— Перережьте их всех до последнего… — глухим, лишённым жизни голосом приказала она собравшимся за её спиной самураям, — никого не щадите.

— Хай, Ашихана-сама! — отозвались бойцы, готовя к бою мечи.