Последнее дело Джека Рэтчета

Глава 17

Услышав всё это, это признание в мировом господстве кровопийц, Джек на какое-то время начисто лишился дара речи. Его разум охватил сумбур из мыслей — самых разных, от банальных и до глобального фатализма — при том ещё больший, чем когда он совсем недавно просто узнал о их существовании. «Ситуация становиться всё дерьмовее и дерьмовее», – подытожил он свои размышления. Однако вслух он этого говорить не стал. Впрочем, что на это вообще стоит сказать или возразить он тоже не придумал, потому только протянул, не пытаясь скрыть удивления:

– Любопытно…

– Я понимаю ваше замешательство, Рэтчет, однако давайте вернёмся к сути нашей проблемы. И заключается она в том, что нам требуется поймать наконец того, кто всё это творит.

– И это один из вас, но вы не имеете представления, кто именно, – Джек уже догадался, к чему ведёт Мукта.

– Совершенно так. И, по уверениям Чарли, без вашей помощи нам не этого и не выяснить. А мы склонны доверять своим союзникам, как нетрудно догадаться. Тем более, что за все эти годы нам действительно этого сделать так и не удалось. Видимо, он достаточно хорошо нас изучил, чтобы действовать, оставаясь для нас незримым и неопознанным. Потому да, мы очень надеемся на помощь с вашей стороны, мистер Рэтчет. Разумеется, мы всё оплатим, при том совершенно в любом размере. Поверьте, вы останетесь довольны этим сотрудничеством. Но мы надеемся на конфиденциальность, как не трудно догадаться, однако Чарли уверил нас, что с этим проблем не будет. Да и у вас теперь личная заинтересованность в вопросе куда бόльшая, чем была прежде. Собственно, даже больше, чем когда-то была у Чарли. Так что, у вас есть ко мне ещё какие-то вопросы, мистер Рэтчет, или мы во всём разобрались?

– Ха, разобрались, как же! – Джек мгновенно переключился на рабочий лад и стал куда наглее и раскованнее прежнего. Его мозг попросту забыл, что должен быть в панике, и точно рубильником её отключил, стоило лишь сыщику начать думать в привычном ему ключе. – Мы ещё только начали, дорогой Мукта Бэйлор. Для начала давайте разберёмся всё-таки с тем, кто же вы. Во-первых, буду для разнообразия вежливым и уточню, как мне к вам лучше обращаться? Во-вторых, меня интересует численность вашей… «организации». Как в целом, так и численность конкретно в нашем регионе. И ваше положение в иерархии «организации» — это в третьих. Есть ещё и в-четвёртых, и в-пятых, так что не спешите.

– Крайне верные вопросы, – кивнул Мукта, вновь вернувшись к холодной, мёртвой улыбке. – Хорошо, я отвечу вам, Джек. Обращайтесь, как вам будет угодно — мистер Бэйлор устроит меня ничуть не хуже, чем мистер Мукта, или Мукта-Бэйлор. Воздержитесь от коверканья моего имени и мы будем лучшими друзьями,… а кровь лучших друзей я не пью.

Последнее он произнёс вроде бы как натянутую шутку, но Джеку было не смешно, у него вновь холодок пробежал по пояснице.

А нигериец меж тем всё продолжал:

– Что же до численности, то уж простите — перепись мы не ведём. Вернее, не ведём внутреннюю. Людскую — да, случается. Среди нас есть любознательные умы. А среди нас… зачем? Все давно друг друга знают, хорошо знакомы, а если вдруг нет, то среди нас всегда найдутся те, кто сможет представить друг другу наших собратьев… одним словом, в бюрократии нет никакой необходимости, да и представления кого-то нового редки, как я уже обмолвился. К тому же, мы приверженцы ноократической модели, что тоже накладывает определённые особенности. Тем не менее, я могу вас уверить, что в этой стране нас… не более десяти тысяч.

– А в городе и его окрестностях?

– О, не больше сотни. Не самое популярное место. Большинство из нас предпочитает уединённость, потому стараются жить подальше от крупных городов. И тем удивительнее, что этот вампир-ренегат, как мы его нарекли, решил выбрать своим охотничьим угодьем именно эти места.

– Да уж, и впрямь… Впрочем, может в том и интерес? Хотя я слабо себе представляю.

– Вот и мы недоумеваем. Нет, действительно: мы сами не можем понять, какие цели он преследует! Основанная проблема в том, что его зверства могут начисто выдать нас, раскрыть всему миру, что мы существуем. А это никак в наши планы не укладывается. Даже если мы сможем найти какой-то баланс и нас примут, оставив всё — пусть и лишь условно — в прежнем статусе, всё равно найдутся люди, которым наше существование не будет давать покоя, которые начнут бунтовать, и пытаться разрушить едва ли не весь миропорядок лишь для того, чтобы избавить мир от нас. Неизвестно, к чему это приведёт…

– А вы и не узнаете, – мрачно усмехнулся уже Джек, заметив, что собеседник заметно занервничал и сменил тон своего рассказа, под конец даже начав нервно ёрзать.

– Верно, это одна из основных наших проблем. Как не парадоксально, нас действительно устраивает то, что мы живём веками и тысячелетиями. И желания умирать у большинства нет.

– А у меньшинства?

– Те сами в силах всё прекратить, без постороннего вмешательства. Но мы и сами готовы протянуть собратьям руку помощи. В нашей ситуации в этом нет ничего из ряда вон, поверьте.

– Охотно. Что ж, мы вновь отклонились от темы, мистер Бэйлор.

– Да, прошу простить мне эту оплошность, – он чуть расправил спину, придавая своей осанке идеальную выправку, которой позавидовали бы многие военные и одёрнул пиджак. – В очередной раз увожу разговор не в то русло. Но думаю, вам понятно моё негодование и волнение. К тому же, редко выпадает возможность столь искренне поговорить с новым человеком.

Джеку показалось, что собеседник сделал особенный акцент на слове «человеком», однако он постарался поскорее отогнать эти мысли и продолжить разговор.

– Значит, раз вас всего лишь сотня… видимо, сузить круг подозреваемых ещё сильнее вам не удалось?

– Ни коим образом, увы, – Мукта показал почти искреннее огорчение по этому поводу. «Совсем как живой мальчик!» – мысленно усмехнулся Джек.

– Хорошо. Но давайте всё же пробежимся по очевидным моментам… Убийств не было пятнадцать лет. Кто-либо из вашей «организации», – Джек вынужден был повторить интонации, с которыми это словечко произносил Мукта, – покидал город в это время?

– Да, но не на столь длительный период. На год, кто-то на два. Мы их тоже проверили, само собой.

– И никто не подошёл на роль нашего убийцы, – скорее утвердительно, нежели спрашивая, протянул детектив.

– Никто, – спокойно подтвердил вампир, уже не изображая каких бы то ни было сожалений.

– Подозреваю, версий о том, что именно сподвигло одного из вас на столь… яркие действия, у вас тоже никаких?

– Лишь смелое предположение, что таким образом он действительно хочет разрушить нашу организацию. Однако пользы в этом никакой, и все это отлично понимают. С другой же стороны, пятнадцатилетний перерыв в смертях позволил всем забыть о случившемся, начисто лишая эту мотивацию всякого смысла. Тут явно что-то другое, но нам пока не удалось установить, что же именно. И должен признать: то, что он хоть как-то вышел с вами на связь — его первое открытое проявление.

– И это плохо, можете мне поверить! Если в равномерной системе возникают изменения… впрочем, именно этого вы и опасаетесь, так что могу не распинаться. Но теперь он ещё менее предсказуем, что только усложнит всем нам жизнь. Его следующий шаг может быть совершенно любым. Кстати, а вы не могли бы мне объяснить его слова? А то Чарли не соизволил, просто послал на встречу с вами.

– Какие именно слова?

– «Око за око — ученик за ученика».

– Так вот оно что! Ну, это хоть что-то объясняет! – вампир почти обрадовался услышанному, его взгляд на мгновение вспыхнул огнём живого интереса и понимания, которого так не хватало Джеку.

– Что? О чём вы, Мукта?

– О, простите. Дело в том, что мы исходили из предположения, что наш ренегат — кто-то вне системы. Случайно обращённый, или же просто какая-то оберация… Случайное отклонение, говоря проще. И Чарли удалось тогда его выследить! Однако получается, что это был не сам вампир-ренегат, а его ученик. Возможно, обращённый вопреки всем нашим канонам и стремлениям, лишь ради того, что бы возникли последователи… или чтобы отвести от себя подозрения. Тем не менее, Чарли его выследил, и вы его убили. Но это был ученик. И теперь учитель жаждет мести, желая убить ученика Чарли. А это вы, мистер Рэтчет.

– Что ж, стало яснее, – Джек уже чего-то такого и ожидал, потому лишь мрачновато усмехнулся на заявление собеседника. Однако его мозг едва не взорвался от внезапного озарения и он подскочил: – Подождите, так вас можно убить?

– О, разумеется.

– И как же?

– А вот это мне не известно, это не входит в область моей компетенции. Да и мне, признаться, не интересно. Это вам куда лучше поведает Чарли. На этом всё?

– Не совсем. Последний вопрос: как я могу познакомиться со всеми… из вашей «организации»?

На этот раз Мукта не нашёлся с ответом, на какое-то время в комнате воцарилось тягостное молчание.

– А это обязательно? – наконец отозвался он. Было заметно, что он волнуется — его акцент вновь усилился. – Уверен, мистер Рэтчат, вы понимаете, что многим из нас не хотелось бы…

– Как и вы понимаете, что мне это необходимо для расследования. На данный момент все вы для меня — лишь сотня влиятельных подозреваемых, не более. И мне лишь необходимо установить круг лиц, имеющих отношение к вам, к вашей «организации». При этом мне не нужно заглядывать к каждому из вас в спальню или в кошелёк, это меня волнует в самую последнюю очередь.

– Вам нужен список?

Джек отрицательно покачал головой и возразил:

– Личная встреча была бы куда предпочтительнее.

– Но зачем? – продолжал сопротивляться под видом якобы непонимания Мукта. – Зачем вам это нужно?

– Он может себя выдать, увидев меня на каком-нибудь вашем собрании или мероприятии. Уверен, людей туда зовут не часто? Особенно, если не в качестве главного блюда.

– Прошу вас, мистер Рэтчет! – тут же возмутился собеседник Джека. – Мы куда более цивилизованны, чем о нас принято думать. Я не стану спорить, этот ренегат действительно кидает тень на всех нас, однако это не делает нас бόльшими монстрами, чем обычный любитель стейков.

– Простите. Но тем не менее — у вас случаются рауты?

– Да, бывают.

– А люди на них появляются часто?

Мукта замялся всего на секунду.

– Что ж, тут вы правы. Возможно, это и сработает. Но всё равно я не могу принять подобное решение в одиночку.

– Да, я понимаю. Но хорошо бы, чтобы о её подготовке узнал самый минимальный круг лиц. Иначе шанс, что при знакомстве со мной он себя как-то выдаст… теряется полностью. Это и так крайне маловероятно, но почему бы не попробовать?

– Хорошо, я постараюсь всё организовать. Если получу одобрение от нашего Верховного. Есть ещё какие-то вопросы, с которыми вам смогу помочь только я?

Джек понял, что Бэйлору уже не терпится ретироваться, однако один вопрос у него всё же был и опыт ему подсказывал, что Чарли постеснялся его задать, а значит, и ответа на него не знал.

– Да, есть ещё один. По поводу вашего запаха…

– А что с ним? – чернокожий мужчина заёрзал на своём месте, вопрос явно оказался ему неприятен. – Вам не нравится мой парфюм?

– Дело не в нём, а в…

– Да-да, не продолжайте. Что ж, так вам будет даже проще. Действительно, это одна из отличительных особенностей, о которой мы стараемся не распространяться. Тем более, что ощутить этот дух мёртвой плоти и крови могут лишь единицы, обладающие самым острым обонянием. Возможно, я был не прав в своих предположениях на ваш счёт, и вы действительно тот, кто сможет распутать это дело… Скажите, а каков он?

– Вы описали его крайне верно. Сперва я не смог его опознать, когда почувствовал его на месте убийства Кэт, но столкнувшись с ним вновь, при встрече с вами… Это запах испортившейся крови, что стоит в мясных лавках. Только гораздо сильнее.

– О, там он мне хорошо знаком. Да, действительно, это одна из наших проблем. В отличии от солнца, которое лишь неприятно жжёт нам сетчатку глаз, от чего мы едва ли не слепнем. И да, мы действительно предпочитаем ночь. Но и от городов мы держимся подальше, и гуляем чаще в ночное время не из-за нелюбви к солнечному свету, а лишь чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания людей. Вдруг кому-то из нас не посчастливится столкнуться с кем-то вроде вас, со столь острым нюхом?

– Но как же…

– Парфюм, мистер Рэтчет, простой парфюм, а так же шерстяные ткани, способные на долго удержать в себе его ноты. Хоть это и палка о двух концах, ведь наш запах шерсть впитает не хуже, мы идём на этот шаг осознанно — это позволяет нашему парфюму сохранять свои свойства не пару-тройку часов, а держаться на одежде до нескольких дней. Вернее нет, сам он тоже отнюдь не простой. У нас есть один мастер, который занимается созданием для нас особых духов уже несколько веков. Он обладатель самого острого обоняния во всём мире, без преувеличений! И он, как это не иронично, будучи одним из нас, нас же и ненавидит. Вернее, этот наш запах. Он всё ищет, старается разработать духи, которые полностью его отобьют, но… пока безуспешно, как вы видимо и сами можете ощутить.

– Что ж, пожелаем ему удачи. Но должен заметить, что запах лично у вас не столь острый, как в той же лавке здесь, внизу, этими ужасными благовониями. Хотя и они помогают скрыть ваш, потому я понимаю, почему встретились мы именно здесь, однако вам стоило спуститься вниз. Возможно, я и вовсе не обратил бы на него внимания, не столкнись я с ним раннее. Сегодня утром, собственно.

– Надо же… – Бэйлор постарался изобразить сочувствие и хотя бы подобие искреннего удивления. – На месте смерти той девушки, вы говорите? И не смотря на срок, прошедший с убийства, запах всё ещё был там и вы смогли его уловить?

– Едва ощутимый, лишь призрак былого… Вы намекаете, что от убийцы он может быть куда сильнее, чем от прочих?

– О нет, что вы. Скорее на то, что после убийства он вновь туда наведывался. Возможно, что-то искал? Или что-то принёс. В любом случае, дольше суток он едва ли сохранится.

– Владелец дома, муж покойной, уверял, что ощущает этот запах с момента её смерти, – возразил Джек.

– А вот в это я охотно верю! – Кивнул Мукта. – Дело в том, что он отлично врезается в память. Да ещё и трагедия…

– Что ж, возможно и такое, – Джеку не хотелось соглашаться, но и в то, что убийца принялся каждую ночь зачем-то наведываться в дом Джима Непьера ему верилось с трудом. Разве что он решил посвятить его в свои новые ученики?

«Едва ли… – размышлял Рэтчет. – Джим тогда не стал бы сам заострять внимания на запахе. Он же не конченый идиот, чтобы подсовывать мне столь явную улику».

– В целом, это всё, что мне необходимо знать… пока что, во всяком случае.

– За прочей информацией вы всегда можете обратиться к Чарли. А теперь я вас покину. На последок, хотел показать вам один лично мой навык. Один из тех, что я приобрёл за свою долгую жизнь. Взгляните мне в глаза, мистер Рэтчет… Посмотрите внимательно.

Джек пригляделся к взгляду чернокожего, заглянул в его глаза… и понял, что он находится в комнате совершенно один, а его собеседник словно растворился в воздухе. Поначалу это даже впечатлило Рэтчета, особенно с учётом, с кем именно он общался, однако он быстро догадался, что это был какой-то гипноз со стороны вампира. «Значит, фокусники и позёры среди них тоже имеются? – Джек поднялся из кресла и решил осмотреть наконец комнату, в которой они всё это время сидели, пока обдумывал случившееся. – Очень жаль, это может несколько усложнить дело».

Заглянув за кресло, на котором сидел его собеседник, Джек заметил искажение на обоях — они скрывали собой дверь. В целом, они справлялись с задачей, ведь ни от входа в комнату, ни с того места, где сел Джек её было не видно. И уж тем более он не заметил бы её, сядь он к ней спиной. Ход можно было обнаружить только под определённым углом, а то и лишь прощупав стену руками.

Быстро разгадав фокус от кровопийцы и оставшись крайне этим довольным, Джек поспешил покинуть и саму комнату, и заведение, в котором она располагалась, не задерживаясь там больше ни на минуту.