Последнее дело Джека Рэтчета

Глава 15

С уборкой в офисе детективы управились быстро, к собственному удивлению. Единственным этапом, доставившим им много проблем стало отмывание некоторых бумаг от сладких брызг, но и это они смогли ускорить, поставив процесс на своеобразный поток — Рикки подбирал пострадавшие бумаги с пола и передавал их Джеку, который, сидя за свои столом, аккуратно протирал их влажной тряпицей, смачивая её из небольшого ведёрка, после чего передавал их Стоуну, который развешивал влажные страницы на жалюзи и протянутые под потолком верёвки. Целый моток последних, как и тряпку с ведёрком, предоставил им мистер Шекли, явившийся на шум и заставший весь этот бедлам.

Закончив со спасением важных документов (а неважных в офисе не было, как уверял сам Джек), они вернулись к обеду… давно превратившемуся в ужин. Тем не менее, не смотря на все потрясения тяжёлого дня, они смогли сохранить бодрость духа и весёлый настрой, сопровождая трапезу беззлобными шутками в адрес друг друга и спокойной беседой.

Закончив с ужином, они продолжили было работать, пользуясь всё тем же «конвейером» для сортировки остальных документов, но уже вскоре Сэм заметил, что Джека они потеряли — тот наконец уснул. Воспользовался заминкой Рикки и Стоуна, в очередной раз начавших о чём-то спорить, закинул ноги на выдвинутый ящик стола, чуть откинулся в кресле и…

Стоун решил его не беспокоить. Жестами показал мальчику, что заканчивать они будут вдвоём и попросил не шуметь, убавил свет. Около девяти вечера им удалось закончить, рассортировав и разложив всё на прежние места. Они оставили Джека спать и Сэм запер офис на оба замка.

Джек проснулся около половины третьего ночи. За окном было непроницаемо темно, рассвет ещё не занялся, да и плотные жалюзи, завешанные, к тому же, сохнувшими бумагами, начисто лишали комнату хоть какого-то света, способного проникнуть с улицы, от множества фонарей. Лишь пара скудных лучей пробивалась сквозь эти завесы, по бокам от них, позволяя разобрать только смутные очертания предметов и какие-то отдельные детали там, куда падал этот свет.

Детектив проснулся от того, что его шею пронзило чудовищной болью. Открыв глаза, Рэтчет начал судорожно дёргать себя в кресле, упираясь руками в подлокотники, пытаясь нормально сесть и расправить спину, хоть как-то размять шею. При этом ногами он себе помочь не мог — их пережала боковина ящика, на который он их по привычке закинул, потому ниже щиколоток он тоже ничего не чувствовал. До такой степени, что когда Рэтчет попытался встать, чтобы сходить за стаканом воды, он лишь неловко пошатнулся, простояв всего пару секунд, после чего тут же завалился назад, снова обрушившись на кресло. Ему даже показалось, что ног у него вовсе не было и он стоял на деревянных протезах — настолько они затекли.

– Н-да… а пить-то хочется, – проворчал детектив, потирая шею и пытаясь придумать, как выйти из ситуации.

– Я принесу, – отозвался ему из темноты чей-то до боли знакомый голос.

От неожиданности Джек аж подскочил на месте, но быстро собрался с мыслями и потянулся к ящику, за пистолетом.

– Не ищи, – посоветовала темнота из угла, и где-то там, над диваном детектива из тени показалась рука, в которой угадывались контуры его собственного оружия.

– Не буду, – зачем-то согласился детектив, сам удивившись собственному ответу.

– Извини, Джеки. Я не задумал ничего плохого. И твою игрушку забрал лишь из соображений безопасности. Не хочу, знаешь ли, чтобы ты во мне с перепугу дырок наделал.

– Так не пугал бы, зашёл бы в гости утром. Или дождался, пока я к тебе загляну.

Джек уже догадывался с кем беседовал, но всё ещё осторожничал, сам не понимая, зачем. Его ночным гостем был толстяк Чарли — только он именовал его пистолет, способный при правильном патроне начисто снести голову кому угодно, «игрушкой». Да и голос он пусть и не сразу, а смог узнать, как и ещё ряд фирменных словечек бывшего наставника. Тем не менее, недавняя беседа с Сэмом как раз на счёт Чарли, да и столь нетипичный и внезапный визит среди ночи вынуждали его обдумывать каждое слово, параллельно с тем пытаясь придумать план к побегу.

– Нет, малыш Джеки, так не получится, – отозвался Чарли, придвигаясь чуть ближе, от чего в скудных лучах уличного света, с таким трудом пробивавшихся в офис, показались очертания его лица — усталого и какого-то вместе с тем расстроенного. – И мы оба это понимаем. Днём нам попросту не дадут поговорить спокойно. Не переживай, я верну тебе твою «игрушку» и уйду, как только мы поговорим. Мы ведь друзья, так что будь спокоен… мы ведь друзья, Джеки?

– Знаешь, тебе виднее… Как-никак, на твоей стороне опыт!

– Ха, так меня стариком давненько не обзывали, – по лицу полицейского проскользнула усталая улыбка, но Джек этого не видел — только пытался угадать по интонациям и контурам его массивной фигуры, видневшейся над диваном. – Ладно, давай прекратим нашу привычную пикировку. Я пришёл поговорить и мы поговорим. Для начала позволь спросить:… Сэм уже попытался во всём обвинить меня?

Джек на мгновение стушевался, не сразу найдя, как стоит ответить. Тем не менее, от прямого ответа он решил уклониться и вместо этого спросил:

– А что, на это есть причины?

– О, у него — масса, как мне кажется. И ни единого доказательства. Я прав? Уверен, тебе это не понравилось, мальчик мой. Прошлое в полиции — оно такое. После него любишь доказательства больше, чем пустой трёп.

– Это да, доказательства я очень люблю. Но в этом деле всегда с ними было туго. И дай угадаю — сейчас ты решил обвинить его? И у тебя доказательств столь же нет?

– О, нет, Джеки, это не так. Всё несколько… несколько сложнее, поверь мне. Я пришёл тебе кое-что рассказать. Факты, Джеки, которых тебе так не хватало, чтобы сложить эту головоломку. А уж по результату нашего разговора, и после того как ты кое-куда съездишь и во всём убедишься… лишь тогда ты примешь решение. Ты примешь, и никто другой. Я не стану навязывать тебе своего мнения. Более того: если после всего, что узнаешь этой ночью, ты решишь, что это я убил ту милашку, Кэт, как и всех прочих, то я лично дам тебе свой револьвер и ты сам пустишь мне пулю в лоб. Это единственное, на чём я буду настаивать — пушка должна быть моя. Думаю, такую блажь ты старику простишь. Особенно, когда будешь знать действительно всё, увидишь картину в целом. Так что, мы поговорим?

– А ствол отдашь?

– Хм… давай я положу оба куда-нибудь в дальний угол, идёт? Нам ведь нужен разговор, а не перестрелка, а когда оба собеседника вооружены… это нервирует, сам понимаешь.

– Хорошо, положи вон там, на шкаф.

Полицейский покорно кивнул и тут же направился к указанному шкафу с документами — куда резвее обычного. Поочерёдно грохнув тяжёлые пистолеты на железный ящик, он направился было обратно, но Джек обратился к нему с просьбой:

– И включи заодно свет, раз уж встал.

– Нет, ни в коем случае! Водички я тебе принесу, но мы обойдёмся без света. За твоим офисом наверняка следят. Впрочем, ты и сам догадался.

– Разумеется. Иначе откуда им знать про моего почтальона, если я сам о нём толком не знал?

Чарли замер на секунду и, обернувшись, с грустью уточнил:

– Так это был твой… твой знакомый?

– Едва ли, Чарли — я лишь пару раз его видел, не более. И ещё пару мы разговаривали. Но это пустой трёп, я не считал его даже дальним знакомым.

– Да, но тем не менее — ты его знал. Значит, это уже не совпадение. Это уже третья жертва, при том за чертовски короткий период, связанная с тобой, малыш Джеки.

– Отстань от меня с нравоучениями и давай по существу! Это всё я и без тебя понял… да мне и объяснили, чего уж.

– Хорошо. Но по поводу этого «объяснили» мы тоже поговорим. Потом, позже.

– И говорить нечего — Сэм как раз в тот момент просил тебя выяснить, откуда нам звонили. Убийца решил позвонить мне и объяснить, что всё вертится вокруг меня, и что я по его мнению просто обязан понимать, в чём же причина. А когда я не понял, он ещё больше нагнал туману, заявив: «Око за око, ученик за ученика». Но мне легче не стало…

– Ах вот в чём дело… – протянул Чарли, вновь садясь на диван. – Что ж, тогда понятно. Ну, я как-то так и предполагал.

– Да что предполагал-то? И какого чёрта тебе понятно?!

Вместо ответа Чарли тяжко вздохнул и принялся прохаживаться в темноте кабинета, точно не желая переходить к сути. Это было совершенно ему не свойственно, он был достаточно раскованным и прямолинейным, чтобы говорить на любые темы с кем угодно, и это само по себе заставила Джека порядком удивиться. Но не только это — помимо странностей в поведении, Рэтчет так же заметил, что его бывший наставник больше не хромает, ходит спокойно и ровно, даже размеренно. Тем не менее, он не стал заострять на этом внимания, решив подождать момента получше, чтобы задать вопрос. И этому его тоже научил Чарли…

Отогнав мрачные мысли в адрес старого друга, Джек подумал, как бы ему лучше сесть. Сперва хотел принять привычную позу, закинув ноги на всё ещё выдвинутый ящик, но быстро передумал, вспомнив недавнее своё состояние. Задвинул ящик, придвинулся к столу и облокотился на него, умастив голову на сцепленные пальцы рук.

– Ну что, ты будешь мне что-нибудь объяснять? – не выдержал наконец Джек. – Ты же вроде поговорить пришёл, разве нет?

– Знаешь, это не так-то просто, как может показаться! – возмутился на это толстяк. – Ты представляешь, сколько я тут просто сидел, собираясь с духом? Я ведь пришёл стоило только Сэму и мальчонке уйти!

– И что? – чуть нагловато усмехнулся Джек, точно пытаясь спровоцировать своим тоном Чарли. Это не сработало, тот остался в прежнем состоянии.

– Что-что… так и не собрался, очевидно же. Да и будить тебя не хотелось. Ты ведь всю ночь таскался по городу, не спал больше суток…

– Откуда ты знаешь? Следил за мной после суда?

– Совсем сбрендил, малой? Ты же сам мне об этом рассказал, когда мы показания твоего профессора-жуколова оформляли.

– Он не мой. Ты так и будешь мельтешить и менять темы, или расскажешь наконец, что хотел?!

– Да чтоб тебя… начинаю понимать, почему тот, кто меня вводил в курс дела так нервничал.

– Выпей виски, полегчает. На, держи стакан. Бутылка там, во втором ящике.

– Да знаю я, знаю, – проворчал старый коп, вновь направившись к картотеке. – Ты её всю жизнь тут прячешь. Тот самый?

– Разумеется! Самое дешёвое пойло в нашей помойке. Угощайтесь, сэр!

– Спасибо, малыш Джеки, не сомневался, что ты уважишь старика…

С этими словами Чарли вновь ушёл в свой тёмный угол, усевшись на диван и скрывшись от взгляда Джека, но Джек и так понимал, что тот делает, по одним лишь доносившимся от толстяка звукам. Тяжёлый вздох, несколько быстрых глотков, хриплый выдох, неразборчивая ругань. Несколько глубоких вдохов, в попытке отогнать вкус выпивки, скрип пальцев по стакану.

– Ух, дрянь какая! Уф, – он всё продолжал шумно отдуваться, пытаясь поскорее прогнать вкус. – И как ты эту дрянь только пьёшь?

– Как и все — с отвращением, переходящим в привычку. Вот только к ней прибегают чаще всего тогда, когда не пить уже не могут. И причины у всех свои. Взять хоть тебя…

– Не надо, Джеки, меня брать. Какая бы ни была причина — оно того явно не стоит.

Чарли снова замолчал и в задумчивости скрипнул пальцем по стакану, после чего отставил его на стол Сэма, стоявший ближе — на мгновение показалась рука — и снова затих.

Очередной тяжкий вздох прозвучал сдавлено, будто Чарли закрыл лицо руками, борясь с собой, пытаясь убедить себя, сподвигнуть к разговору. Шум, словно он растирал лицо. Только после всего этого Чарли заговорил вновь.

– Ладно, ты готов меня выслушать, Джеки?

– Часа два как.

– Не хохми, будь серьёзен, пожалуйста. Дело слишком важное, чтобы сводить его к шутке.

– Хорошо, я серьёзен и слушаю тебя, Чарли. Начинай.

– Что ж. Речь пойдёт, как ты уже понял, обо всех этих убийствах. Дело в том, что я знаю немногим больше, чем известно тебе… да и всем прочим. И сейчас настал тот момент, когда тебя требуется посвятить в эти нюансы, раз уж ты сам стал частью его игры…

– Его — чьей? – не удержался от вопроса Рэтчет.

– Не перебивай, обо всём по порядку. Тем более, что личность мне доподлинно неизвестна, иначе я бы давно его остановил. В сущности, тебе известно почти всё, за исключением реального мотива, который движет этим маньяком, этим чудовищем…

– «У любого действия должна быть хоть какая-то причина. Поймёшь её — найдёшь убийцу», – процитировал слова Чарли Джек.

– Всё верно, мальчик мой! Рад, что ты помнишь. Так вот, на самом деле, мне известен изначальный мотив. Однако сейчас он сместился на тебя.

– Со мной понятно, в чём изначальный?

– Голод, – с мрачным спокойствием заявил Чарли. На секунду в комнате повисла тишина, сопоставимая по своей гнетущей атмосфере с ночной темнотой, что всецело заполняла офис. И будто этого было мало, Чарли решил продолжить. – Банальный голод, подобный звериному.

– Ты хочешь сказать, – начал было Джек, но был вынужден прокашляться — у него в горле пересохло от услышанного. – Ты пытаешься сказать, что те куски бёдер он съедает, как какие-то стейки, а не пытается тем самым прикрыть следы от крюков? А шеи что, на суп пускает?

– О нет, он как раз таки пытается прикрыть следы. Но про крюки — я специально выдвинул эту теорию. Она реалистичная, проще ложится в понимание обывателей, потому её легче принять, чем прочие. Куда легче поверить, что это какой-то псих вешает людей на крюки и сливает с них кровь, точно мясник с коровьей туши. Поверь, реальность значительно… страннее. Он пытается спрятать нечто более своеобразное.

– Чего? Какого чёрта он тогда пытается скрыть, если не следы от крюков?

– Укусы зубов, – буднично сообщил Чарли и наконец сел обратно на диван. Видно было, что ему стало легче, стоило наконец сказать это.

А вот Джеку легче не стало, как раз наоборот. В его голове пронёсся целый вихрь мыслей, от совсем бредовых, про каких-нибудь вампиров из сказок, до более-менее вменяемых. В любом случае, большую часть из этих мыслей он даже осознать до конца не успевал, мгновенно теряя их в буре эмоций, воцарившихся в его голове.

А толстяка меж тем было не остановить, он принялся выкладывать всё и вся, все свои мысли, не замолкая ни на миг:

– Я понимаю, в каком ты сейчас состоянии, малыш Джеки, но это правда: речь именно о вампирах. Те части тел, что отсутствуют у трупов — отличное тому доказательство. Сам подумай: это ведь самые крупные кровеносные сосуды в человеческом теле, да ещё и столь доступные для потребления крови. Парочка сонных, парочка бедренных… и крови в теле жертвы не остаётся ни капли, их выпивают едва ли не досуха. Да, когда-то я и сам во всё это не верил. Счёл чушью, первостепенным бредом. Да, когда-то давно я и сам был на твоём месте. И мне тоже тяжело было поверить, что все эти бредни из книжек — не такие уж и бредни. В сущности, я сам так и не поверил, пока мне не удалось вживую встретиться с одним из них. И потому для тебя я тоже договорился,…

– Прости, Чарли, что перебиваю… А тебе до отставки долго осталось?

– Не веришь. Ну, как я и говорил — я и сам не верил. Ты меня не слушал сейчас, да? Не страшно. Повторять я не стану, всё это без толку. Джеки, сделаешь для меня одно одолжение? Простое, тебе не составит особого труда. Нужно всего лишь съездить по одному адресу и встреться там с одним… человеком, – он словно нарочно запнулся. – После этой встречи мы вернёмся к нашему изначальному уговору: я готов принять удар на себя, и ты сможешь меня пристрелить. Чёрт, я даже буду рад вручить тебе для этого свой шестизарядник! Один я этого дерьма не разгребу, без твоей поддержки мне и пытаться не стоит, а потому… Так что, сделаешь старику одолжение, а? На последок?

– Дерьмовые шутки у тебя, Чарли, как были так и есть.

– Зато стабильность! Так что?

– Диктуй адрес, записываю.

– Уже записал, держи, – он поднялся с дивана, подошёл к столу и протянул небольшой клочок бумаги, на котором детектив с трудом разобрал в тусклых лучах ночного фонаря, падавших на стол, нацарапанные на бумажке острые, угловатые буквы.

– Маленькая Гавана? Где это?

– Всё верно, Гавана. Это небольшой магазинчик в центре квартала эмигрантов. Это не так уж далеко, а ночью на такси и вовсе за пару минут домчишь. Зайдёшь в магазин и там тебя встретят. Покажи бумажку с адресом, когда зайдёшь и тебя сразу проводят к этому человеку.

– А ты?

– А я дождусь твоего возвращения здесь, малыш Джеки. Поверь, после этой поездки… нам с тобой ещё будет, что обсудить. Куда больше, чем раньше. Правила игры изменятся для тебя навсегда.