Помощник ездового

Глава 18

— Скажи им, что мы пришли помочь.

Бердыев перевел, но никто ничего не ответил — люди дружно молчали, опустив глаза.

— Боятся они, — туркмен пожал плечами. — Боятся, что басмачи вернутся и накажут всех.

Алексей помедлил, раздумывая с чего начать. В прошлой жизни, на войне, большая часть жителей освобожденных территорий, тоже встречала очень настороженно — сказывалась пропаганда, а для того, чтобы наладить контакт понадобилось время. Но сейчас времени не было — с каждым часом бандиты уходили все дальше.

— Мы не сделаем вам ничего плохого! — громко заявил Костя по-русски. — Не бойтесь! Мы накажем бандитов. Да что же такое… накажем, говорю!

Следом за ним заговорил Никита, дублируя слова жестами, но и ему никто не ответил. Все так и молчали, правда, женщина в разорванном платье перестала причитать, обхватила голову руками, уткнула ее в колени и монотонно завыла.

Бердыев вдруг резко и громко что-то приказал. Люди отшатнулись, но потом, вперед шагнул похожий на скелет старик и прохрипел несколько слов.

— Я сказал, что если они будет молчать, то сильно пожалеют, — признался туркмен. — Извини, командир, по-другому они пока не понимают. Но… не помогло. А этот старик ответил, что им все равно кого боятся и сказал, чтобы мы уезжали. Не знаю, что дальше делать. Может… бить?

Алексей поискал глазами проводника, но мальчишка куда-то исчез вмести со своей кобылой.

Что делать дальше, он по-прежнему не понимал, без помощи местных, ни о каком дознании и, тем более, преследовании басмачей даже речи не шло.

Но тут, сквозь толпу прошел невысокий, сгорбленный человечек с клюкой в руке. Люди сразу почтительно расступились, но Лекса не обратил на это особого внимания. Когда он подошел, стало ясно, что это совсем молодой парень, но горбун. Выглядел он жутковато, сильно хромал на правую ногу, правая рука висела плетью, но лицо оказалось не тронутым увечьями — с правильными чертами европейского типа.

— Это я во всем виноват… — просипел он тонким голосом на неожиданно хорошем русском языке. — И это я послал за вами Расула. Сам, увы, я на лошади сидеть не могу. Люди боятся всех, от них вы ничего не добьетесь. Меня зовут Измаил. Езжайте за мной, я все покажу и расскажу.

— Костя, внимательно осмотрите кишлак, Бердыев и Жень, со мной… — приказал Лекса, спрыгнул с жеребца, взял его за повод и пошел рядом с горбуном.

— Это я уговорил людей принять новую власть… — рассказывал Измаил, тяжело, с хриплым посвистом дыша. — Я сын местного муллы, отец с матерью умерли уже, но люди прислушиваются ко мне. Считают меня… как это сказать на русском языке? Юродивым меня считают. Кишлак всегда бедным был, с нас нечего взять, поэтому бандиты не обращали на нас внимание. Но когда слухи о том, что мы поддерживаем новую власть дошли до Мухаммед-бека — он прислал своих людей и передал, что он простит нас, если ему окажут уважение и отдадут в жены дочек Сапар-ака. Девочки считаются в этих местах первыми красавицами. Зухре — четырнадцать лет, Зульфие — тринадцать, а Замире — одиннадцать. По нашим обычаям они уже вполне созрели для… замужества. Но родственники уважаемого Сапар-ака воспротивились людям бека. Правда… они просто потребовали большого калыма…

Горбун горько усмехнулся и показал клюкой на небольшой дом.

— Вот здесь все произошло. Сурата и Сухроба мы уже похоронили, по нашим обычаям мертвых надо хоронить до рассвета. Сапар-ака в доме, ему выбили глаз и разбили голову. Он вам тоже ничего не скажет.

— Ты хорошо говоришь по-русски. Где научился? — Алексей внимательно посмотрел на горбуна. Измаил вызывал доверие своей доброжелательностью, но, все-таки, что-то в нем настораживало. Хотя, как Лекса не присматривался, так и не смог понять, что вызывает подозрение.

— Я не могу работать, — горбун невесело усмехнулся. — Ничего не могу. Но могу читать. Так и выучил, по книгам. Больше мне заниматься нечем. Люди жалеют и подкармливают. Вы, наверное, не доверяете мне? Хотите знать, почему я вам помогаю?

Измаил еще раз усмехнулся.

— Ответ простой. Если все останется по-старому, моя участь навсегда оставаться юродивым, жить на подачки. Но при новой власти, я начну жить, как полноценный человек. Я смогу стать учителем, я многое смогу. Вот почему я вам помогаю. И еще… я люблю Зухру. Она меня просто жалеет, но кто знает, возможно, при новой власти все изменится. Я убедил вас?

Алексей машинально кивнул, хотя настороженность никуда не делась. Он уже успел понять, что у местных совсем другой менталитет, радушные улыбки и показная доброжелательность ничего не значат. Совсем наоборот, как раз — это повод для подозрения.

— Но хорошо, я не заставляю вас мне верить… — Измаил огорченно развел руками. — Просто проверьте то, что я скажу. Люди Мухаммед-бека ушли вчера вечером, но ехать они собираются только ночью, а день будут пережидать в укрытиях — до первого из них не очень далеко, до сумерек вы доберетесь. Расул вам покажет где. Если подойдете туда быстро — захватите всех. Они трусы, воюют только с мирными людьми, с вами побоятся. Их всего шесть человек, а вас в два раза больше.

— Откуда ты знаешь? — резко поинтересовался Бердыев. — Тебе что, сами бандиты рассказали, где они будут укрываться?

— Я слышал, о чем они говорили, — спокойно ответил горбун. — Я спрятался вон там, за дувалом… — он показал рукой. — Если хотите, можете проверить, там есть кошма, которой я накрылся, когда подслушивал и мои следы.

— Покажи подошву! — туркмен сам грубо поднял ногу Измаилу, а потом ушел.

— Что ты хочешь за помощь? — спросил Алексей.

Горбун заколебался и тихо прошептал:

— Просто скажите Зухре, что это я вам помог. Это все, что я могу для нее сделать. И еще… передайте своим старшим — я буду помогать…

Вернулся Бердыев и кивком подтвердил слова горбуна.

— Он там был.

— Вам надо спешить, — сказал Измаил. — Вот, как раз подошел Расул. Покажи им все! Дадите потом ему немного денег или еды. У нас так положено.

Мальчик быстро закивал. Лешке почему-то показалось, что он очень боится горбуна.

Алексей попробовал проверить слова Измаила, но без особых результатов — отец девочек лежал без сознания, мать окончательно впала в ступор, а никто из сельчан разговаривать не захотел — не помогали даже угрозы.

Лекса сильно колебался, но, все-таки, принял решение преследовать басмачей. Другого выхода просто не оставалось, да и возвращаться в расположение без результата не хотелось. К тому же, группа взяла с собой все, что требовалось на трое суток автономного поиска. Оружия и боеприпасов тоже хватало в избытке. Помимо карабинов и пистолетов, прихватили два Льюиса и Мадсен во вьюках. В общем, получилось даже меньше предписанного уставом веса: от ста пяти, до ста двадцати килограмм вместе с всадником и упряжью на лошадь. С такой нагрузкой группа сохраняла мобильность на достаточно продолжительное время.

Выступили немедленно, Расул не смог показать на карте убежище басмачей, но клятвенно уверял, что до сумерек, даже легкой рысью, обязательно приведет на место.

По пути Алешка еще раз попытался расспросить мальчишку о случившемся вчера. Расул во многом подтвердил слова горбуна, но ссылался на то, что почти ничего не видел. И это тоже очень настораживало.

— Сколько, говоришь, было бандитов?

— Вот столько! — мальчик выставил две пятерни. — И еще… — он показал еще один палец, но сразу же спрятал его. — Так, да! Я не вру, точно говорю!

Лекса задумался, сопоставил слова Измаила со словами Расула и на первой же остановке тихо сказал Бердыеву.

— Врет. По словам горбуна басмачей было шесть, этот говорит что десять. Да еще путается. Делай что хочешь, но узнай правду.

Туркмен без лишних слов схватил пацана за ухо, второй рукой достал из голенища нагайку и уволок Расула в сторону. Через несколько секунд воздух пронзил хлесткий шлепок и следом заливистый вопль.

Крики мальчишки не доставляли Лешке никакого удовольствия, но он не останавливал Бердыева. Никто не собирается увечить пацана, а любая ошибка может стоить жизни всем. Сердобольный Федотка Столяров было попробовал вмешаться, но ему быстро заткнули рот и без Алексея.

Дознание заняло немало времени, чертов пацан долго упирался, верещал как резаный, но, наконец, появился Бердыев, волоча за собой зареванного мальчишку, а потом коротко сообщил:

— Горбун — шайтан. На смерть нас отправил. Этот видел, как горбатый с бандитами разговаривал. И бандитов Измаил сам в кишлак позвал, когда ему отказала Зухра и ее отец.

Алексей сам подробно допросил Расула и быстро понял, что они только по счастливой случайности избежали гибели. Мальчишка многого не знал, но, все равно, картинка получалась достаточно полная и ясная.

Горбун действительно агитировал за новый порядок, но только на словах, чтобы втереться в доверие к советским властям, при этом, одновременно работал на басмачей, даже став кем-то вроде смотрящего от них в районе. Расул сам видел, как к Измаилу приезжали по ночам гонцы от бандитов и сам отвозил весточки для них. Дальше, горбун почувствовал власть и попробовал посвататься к Зухре. Но отец с родственниками девушки неожиданно потребовали неподъемный калым, а когда он попробовал настаивать, и вовсе грубо выставили горбуна. Эту сцену мальчишка тоже видел. Тогда горбун решил отомстить и вызвал бандитов. Вдобавок, чтобы закрепить свой авторитет у Мухаммед-бека, задумал завлечь прибывшую от властей помощь в засаду. Этого Расул наверняка не знал, но данные ему указания прямо на это намекали. Причем, судя по всему, мальчишка тоже не должен был выжить.

— Очень плохой Измаил, уу-у… — подвывал, стуча зубами Расул. — Очень хитрый и злой, совсем иблис и шайтан, убьет меня теперь, уу-у… бабушку мою говорил, убьет…

— И как ты догадался, братка? Твою же мать… — Костик озадаченно почесал затылок. — Так и завел бы собака горбатая нас под пули…

— На то он и комотд! — веско отрезал Никита. — Дурака вы бы и не выбрали. Ну и что делать будем?

— Вернуться и повесить сволочь! — угрюмо буркнул Модя.

— На кол посадить, — кровожадно ощерился Бердыев. — Я знаю, как делать, чтобы долго живой был. Только… только нет его уже в кишлаке. Ушел, как только мы отправились. Хитрый, иблис…

— Своими руками попластаю, гада! — начал заводится Серега. — Все они нечисть, все твари, убить всех до единого!

— Саклывай васа лота! — прикрикнул Жень. — Не месай комадила думай!

Все сразу на него зло уставились, но так же дружно замолчали.

А Алексей все не мог решить, как поступить. Бердыев был прав, с очень большой вероятностью Измаил уже сбежал из кишлака и не появится там, до тех пор, пока не получит известия, что преследователи попали в засаду. К тому же, если возвращаться, тогда не получится наказать басмачей и вернуть девочек — как ни крути, задача не будет выполнена. С другой стороны, продолжать преследование очень опасно, зато, со слов мальчишки, удалось локализовать почти точное место засады. Вот и ломай голову…

— Убейте его… — выл Расул. — Я не вернусь домой, пока он живой! Клянусь Аллахом, я помогу вам, проведу! Я там все знаю, пас овец с отцом. Можно тихо подойти, никто не заметит. Убейте этого сына иблиса, уу-у, молю…

— Да заткнись ты! — туркмен дал пацану подзатыльник. — Командир? Надо быстро думать…

Все остальные тоже посмотрели на Лексу.

Алексей помедлил несколько секунд и сухо приказал.

— По коням. Продолжаем преследование.

Через два часа Алексей и Костя с Расулом свернули с дороги, а отряд продолжил движение. А когда солнце коснулось верхушек гор, мальчишка ткнул рукой вперед и сообщил:

— Это здесь! Называют каменный лес! Здесь можно пройти, никто не увидит! Сзади подойдем, они в другой сторона смотреть будут. Другой место здесь негде сидеть…

Подъехав поближе, Алексей от удивления чуть рот не раскрыл. Впереди все было покрыто хаотичным лесом горных останцев, действительно очень похожих на окаменевшие деревья. Открывшийся пейзаж очень сильно напоминал декорации фильма о внеземных цивилизациях.

— Так проходить, — Расул изобразил рукой сложный зигзаг, — вверх залезать, она дырка сидеть, очень хорошо дорога видеть. Другой лучший места засадить нет. Мы сзади подойти, как баран резать. Дай винтовка! Расул умеет стрелять. Замира буду забирать назад себе!

Алексей подробно расспросил мальчишку, а потом кивнул Костику. И уже через пару минут отчаянно мычащий Расул валялся на земле, спеленатый веревками как младенец. Рот ему заткнули его же шапкой.

— Дать бы тебе, щеня! — Костя потряс укушенной рукой. — Вот же. Полежи теперь, Но так и знай, вернусь, всю шкуру обдеру. Ну что, братка, как в старые времена?

— Угу, как в старые… — Лешка принялся быстро собираться.

По диспозиции они с Костей должны были пробраться почти к самому логову басмачей и атаковать их с тыла, когда те отвлекутся на приближающийся отряд. Из оружия выбрали только пистолеты и по три гранаты Миллса. Комиссар Баронов где-то раздобыл целый ящик таких для отряда. Перестрелка планировалась накоротке, винтовки явно не годились, да и пулеметы из-за своих размеров и тяжести тоже — Мадсен весил без снаряженного магазина целых девять кило, а Льюис почти двенадцать. А другого автоматического оружия даже на горизонте не предвиделось. Лекса помнил, что уже есть автоматы Федорова и немецкие пистолеты-пулеметы МР-18, но шансы найти такие в Туркестане даже не равнялись нулю, а уходили далеко в минус.

План выглядел на первый взгляд простым и понятным, но все осложнялось тем, что басмачей банально могло не оказаться там, где ожидалось. Место засады гипотетически вычислили только со слов Расула, то есть, почти наугад.

Все остальные сомнительные моменты беспокоили гораздо меньше. Лешка показывал Костику основы штурмовой работы в паре, правда, ни о какой боевой слаженности даже речи не могло идти — слишком мало тренировались. Оставалось надеяться только на природную сообразительность и реакцию напарника. Справедливости ради, Костя схватывал все на лету. Правда, при этом не переставая бурчал, что Лексу подменили. Но Алексей подавал материал, как свою новую выдумку, даже спрашивал совета у товарища, как будет лучше, так что удавалось успешно отговариваться.

— Готов?

— Готов! — Костя повел плечами, поправляя плечевые ремни.

— Вперед…

Расул остался рядом со стреноженными лошадьми, а Лекса и Костя начали подниматься по извилистой тропинке.

Жара спала, легкий свежий ветерок начал пробирать до костей. В горах уже начинались по ночам заморозки.

Очень скоро пришлось карабкаться на четвереньках, тропа резко пошла вверх.

— М-мать!!! — вдруг приглушенно зашипел Костя, тряся кистью, — Сука!

Лекса резко обернулся.

— Колючка… — Костик быстро спрятал руку за спину. — Все нормально.

Алексей помедлил и кивнул. Покрутил головой, попытался сориентироваться, но не смог — вокруг громоздились сплошные останцы.

— Кобылья сиська…

Костя за спиной молчал, часто и сипло дыша.

Неожиданно ветер принес едва слышный хорошо знакомый звук. Алексей опять закрутил головой и чуть вслух не выругался от счастья, распознав лошадиный всхрап. Поймал направление и пополз, быстро перебирая ногами и руками. На Костю не оглядывался, потому что знал — тот умрет, но не отстанет.

Несмотря на ледяной сквозняк Лекса быстро взмок, как мышь, но очень скоро, звуки лошадей стали громче, а потом открылась закрытая со всех сторон площадка, где стояли привязанные к поваленному стволу дерева лошади. Возле них сидел на камне тучный басмач и тихонько тренькал на длиннющей местной балалайке.

Ветер дул от музыканта, Лекса и Костя выползли позади и выше него, так что он даже не подозревал о зрителях.

Костян тронул Лексу за плечо. Алексей обернулся и показал знаком — сниму его сам, после чего вытащил из самодельного подсумка гранату.

Басмача предстояло снять без шума, что, учитывая эпоху, было очень нелегкой задачей. Глушителей даже в помине не наблюдалось, кинжал присутствовал — отличный, переточенный из шашки, доставшийся еще от дядьки Михея, но Лешка по своему опыту прекрасно знал, что убить без шума человека ножом очень трудная задача. Даже со вспоротой артерией, уже практически мертвый, враг неизбежно будет сильно шуметь и вырываться. А силы и веса для того, чтобы его удержать у Алексея категорически не хватало. Пришлось импровизировать.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы подобраться. В очередной раз ругнувшись про себя, Лекса прыгнул и на лету изо всех сил саданул басмача по голове гранатой.

Громко хрустнула кость, музыкант приглушенно икнул, дернулся и распластался на земле, судорожно подергивая руками и ногами. Балалайка звонко брякнулась на камни.

Громко зафыркали и заржали лошади, но, к счастью почти сразу успокоились. Лешка вскинул к плечу Браунинг с пристегнутой кобурой и, мелкими, но быстрыми шажками пошел по хорошо заметной тропинке к большой щели в скале. За плечом четко слышалось сопение Кости — он уже занял свою позицию в ордере.

Но добраться до провала не получилось, все планы улетели кобыле в трещину, навстречу торопливо выскочили сразу трое громко переговаривающихся басмачей.

Басовитый грохот Браунинга сплелся с хлесткими выстрелами Маузера.

— Пошел, пошел! — Лекса бегом рванул в пещеру. Другого выхода не было, оставалось только идти на штурм в лоб.

Навстречу с оглушающим грохотом выплеснулся язык огня — басмач выстрелил в упор, но немного увел ствол. Лешка коротким махом отбил винтовку, застрелил бандита, скользнул в сторону, дострелял магазин по мечущимся силуэтам, а потом…

Машинально вырвал гранату из подсумка и метнул ее вперед.

Все случилось автоматически, сработали намертво вбитые в подкорку за десятки штурмов рефлексы.

И только когда Лекса упал и заорал, предупреждая Костю, он вспомнил…

О девочках!