Помощник ездового

Глава 12

— Жди! — категорично приказала Татьяна Владимировна, окинула Лешку подозрительным взглядом и ушла обратно к себе.

«Чтоб тебя…» — про себя ругнулся Алексей и примостился на табурет.

До совместной с Гулей вылазки в город дошло только через неделю. Сводный отряд Кокандского гарнизона напоролся на грамотную засаду басмачей и работы в лазарете сильно прибавилось. Да и у самого Алексея рана начала гноиться, что особо не располагало к прогулкам.

Но, в итоге, все-таки собрались, а сейчас предстояло дождаться Гулю.

Лекса повертел ногой и критически осмотрел надраенный до блеска сапог. Вакса свое дело сделала, но, в целом, сапоги выглядели не очень презентабельно — потеряли форму, став похожи на валенки, да и потрескались. С остальной формой дело обстояло примерно так же. Гимнастерка и шаровары вылиняли добела, а козырек фуражки облез. Погордиться можно был только кожаной, почти новой портупеей, да шашкой с пистолетом в кобуре. И лихим чубом, конечно.

— Да сойдет для колхоза… — буркнул Алексей вслух, выбросил свой внешний вид из головы и принялся размышлять над тем, о чем ломал голову все свободное время.

«Задача понятна — избежать разгрома в начале Великой отечественной войны. Сейчас двадцать первый год, война начнется в сорок первом — впереди двадцать лет, если постараться — времени должно хватить. И если меня не прихлопнут, конечно. И если удастся выбраться на учебу в Москву. Но это уже частности. Первое и самое главное — найду благодарные уши — буду подсказывать, но это сомнительно, конечно. Кто меня слушать будет? Есть и другой вариант — постараться приложить свою руку к созданию мощной противотанковой артиллерии. База при мне есть, ту же 'Рапиру»[10] знаю, как свои пять пальцев, могу даже почти профессионально начертить чертеж основных узлов. Ствол гладкоствольный, сразу куча проблем с изготовлением побоку. Простейший подкалиберный снаряд и немецкие танки идут отдыхать. Стрелядла в целом несложная, даже с нынешней промышленностью проблем не должно быть. Будет работать, даже если калибр уменьшить. А для уровня взвода — у меня есть СПГ-9 «Копье»[11], грубо говоря, банальная безоткатка. Сама установка проще простого, а вот с выстрелом для нее придется повозиться. Хотя, а вдруг получится? Хотя бы, в некоторой степени, получится — немецкие танки в начале войны броней не блистали. Если не ошибаюсь, первые кумулятивные снаряды появились в СССР в сорок втором году. Значит, доступные для изготовления технологии есть. Почему бы не ускорить процесс? В общем, голова боится — руки делают.

Да, все очень сложно: я не конструктор, не химик, технического образования тоже нет, я просто уверенный пользователь. Скорее всего, у меня нихрена не получится, но, если не пробовать, сидеть на жопе ровно, тем более ничего не получится. Голова боится, руки делают. Не предпринять ничего я просто не могу, совесть замучает. Но надо подходить с умом, насколько помню, многие изобретатели и голову сложили, как тот же Курчевский. Читал много, к счастью запомнил'.

Додумать не получилось, потому что, наконец, появилась Гуля.

Вошла и застыла, смущенно потупив глаза.

Алексей чуть рот не раскрыл от изумления.

Короткая жакетка с рукавами буф, длинная юбка, перчатки до локтя, из-под подола выглядывают шнурованные ботиночки, волосы собраны в аккуратную прическу и маленькая шляпка с вуалеткой. Одежда не новая и старомодная, чувствовалось, что она перешита, но, несмотря на скромность одеяния, Гуля выглядела донельзя миленько и превратилась из пацанки в настоящую юную даму. И полностью преобразилась в европейку.

— Не нравится? — тихо поинтересовалась девушка. — Совсем?

Позади Гули появилась Татьяна Владимировна и показала Алексею внушительный кулак.

— Очень нравится, — быстро и честно признался Алексей, неловко встал, едва не запутавшись в шашке, слегка поклонился и изогнул руку. — Идем что ли?

Весь его опыт общения с девушками опять куда-то исчез, играть ничего не пришлось.

— Я хотела сначала одеться по-нашему, как местные девушки одеваются, — тараторила Гуля по пути. — Но потом передумала. Люди плохо будет думать. Не любят вас, потому что люди темные, а девушек что с вашими общаются, считают гулящими. Но пусть, потом умные станут. Тебе нравится, как я выгляжу? Честно скажи! Но очень непривычно и неудобно… фу…

— Очень нравится, — опять признался Алексей. Сам он, бдительно следил за обстановкой вокруг, потому что прекрасно понимал — город чужой, а большая часть людей — потенциальные враги, даже если улыбаются тебе в лицо.

Сам Коканд, особенно на фоне прямо витающей в воздухе угрозы, Алексею не очень понравился, хотя — это уже был настоящий город, а не мелкий поселок. В нем удивительным образом перемешалось средневековая азиатская и современная европейская культура. Каменные здания, вывески на русском языке и машины, органично соседствовали с глинобитными домами, узкими улочками, запряженными ишаками двуколками, закутанными с ног до головы женщинами и мужчинами в чалмах.

В воздухе витал гулкий шум и сложная смесь ароматов пряностей, еды и фруктом, смешанная со смрадом нечистот и гнили. На Алексея с Гульнарой никто кроме торговцев не обращал внимания, да и торговцы почти сразу почему-то отставали.

— Что с тобой? — Гуля вдруг дернула Лешку за рукав. — Что с твоим лицом, азизим? — она прыснула. — Словно ты убить кого-то хочешь. И убери руку с сабли. Ей, очнись…

— Да? — Алексей удивился, а потом сообразил, что автоматически корчит зверскую рожу и тоже рассмеялся. — Все, не буду, не буду. Просто мне кажется, что все вокруг хотят нас убить.

— Многие хотят, — серьезно ответила Гуля, — а многие просто ждут, чем все закончится, чтобы выбрать сторону победителя. Тех, кто сразу принял новую власть, очень не любят. Люди привыкли жить по-старому, новое их очень пугает. Когда сидишь долго в темноте, не сразу к свету привыкаешь. Вот у меня тетя, она очень хорошая женщина и меня очень любит, но муж у нее… как бы это сказать… он очень хитрый и злой. Маму мою ненавидел, за то, что за русского вышла. Боюсь, он нам не рад будет. Но ничего не скажет, потому что хитрый и умный…

Впереди послышалась какая-то непонятная какофония, лишь слегка похожая на музыку, а потом показалась странная процессия. Мужчины в национальных одеждах дули в длинные трубы и били в барабаны с бубнами, а среди них прыгали и кривлялись клоуны в обшитых цветными ленточками нарядах и остроконечных шапках. Народ встречал процессию смехом и приветственными криками, а мальчишки бежали рядом.

— Это масхаробозы, шуты, шуты, народ их очень любит… — шепнула Гуля.

Но Алексей пропустил ее слова, потому что поймал на себе пристальный взгляд одного из шутов. Заполненный дикой ненавистью взгляд, такой, что сразу заставил Лексу положить руку на кобуру.

Впрочем, шут сразу отвернулся, а процессия быстро удалилась, но легче Лешке не стало — чувство неминуемой опасности не переставало брезжить мозги.

— Идем быстрей, — Алексей взял за руку Гулю и потащил в переулок. — Что-то не по себе мне…

— Хорошо, хорошо, — закивала она. — Ты и правда бледный весь. Плохо себя чувствуешь?

— Не обращай внимания, — Алексей с трудом улыбнулся. — Просто… переживаю за тебя…

Неожиданно послышался приближающийся громкий треск, очень похожий на работу мотоциклетного движка, а через несколько секунд прямо над крышами домов пронесся биплан. Какой-то угловатый и хлипкий, похожий на летающую этажерку, но это был настоящий самолет, с красными звездами на крыльях и хвосте.

Рядом облезлый ишак с перепуганным ревом с перепуга встал на дыбы и сбросил со спины сухонького почтенного старичка.

— Онангни секай! — гневно завопил старичок, выхватил из притороченной к седлу корзины кочан капусты и метнул вслед самолету.

И метко попал в дородную матрону, в цветастом балахоне и шальварах, шествующую по другой стороне улицы.

— Ойе-е, джаляб, ески эшак!!! — заревела как паровоз женщина, потрясая кулаками и через мгновение в старикана полетела корзина.

Алешка и Гуля разом засмеялись и, держась за руки, шмыгнули в переулок. Чувство опасности сразу улеглось и Лешка начал более спокойно воспринимать окружающую обстановку.

— Тетя Таня очень меня хвалит, — счастливо болтала Гуля. — Говорит, что из меня получится очень хороший врач. Я хирургом хочу стать.

— Нравится людей резать? — подколол Лешка.

— Лечить! — парировала Гуля. — И резать… тоже… — она засмеялась. — Вот закончится все здесь, поедем в Москву, тетя Таня говорила, что поможет мне устроиться учиться.

— Угу… — без особого энтузиазма согласился Лекса. — Поедем…

На самом деле он даже не представлял, как сейчас устроена военная система обучения, и что надо сделать, чтобы попасть в военное училище. И есть ли эти военные учебные заведения сейчас вообще.

— Вот здесь, — девушка показала на высокий забор. — Здесь тетя живет. И это… может так получится, что нас не пустят… но не злись, пожалуйста! Хорошо? И ничего не делай, не хочу, чтобы тете плохо потом было.

— Хорошо, — машинально пообещал Алексей, хотя эта затея ему совсем не понравилась.

Гуля постучала в калитку, за забором гулко забрехала собаки, судя по голосу, каждая размером с теленка, как минимум.

Открыл какой-то босоногий мальчик, выслушал, убежал, а через пару минут вернулся, что-то неприветливо буркнул и звонко захлопнул калитку прямо перед носом Гули.

Девушка помедлила несколько секунд и тихо сказала:

— Пойдем отсюда. Их… их дома нет…

— Идем, — Алексей взял ее за руку. — Идем…

Через несколько шагов Гуля призналась:

— Дома они. Дядя просто… не пустил. Он русских очень не любит и советскую власть не любит. При эмире он богатый был. И сейчас не бедный, но очень злой…

— Да пошел он, — улыбнулся Лешка. — Забудь. Без них справимся.

В прошлой жизни с ним случилось нечто похожее, когда погибли отец и мать, родственники просто сдали его в детдом и забыли. Так что Лекса совершенно не обольщался насчет людей.

— Как ты говоришь, кобыле в гузно? — хихикнула Гуля. — Ага, пошел он. А тетя все равно хорошая, просто боится его…

Неожиданно сзади послышался женский голос, а через пару шагов их догнала маленькая полная женщина, до глаз закутанная в платок. Добежав, она упала перед Гулей на колени, обняла ее за ноги и со слезами запричитала на узбекском языке. Лешка ничего не понимал, но догадался, что это тетя и она просит ее простить.

Гуля ее сразу подняла, тетя ее расцеловала, сунула какой-то маленький узелок в руки, а потом, неожиданно чмокнула Лешку в щеку, посмотрела ему в глаза, что-то сказала и убежала обратно.

— Тетя… — Гуля всхлипнула. — Я говорила… она хорошая. Она отдала мне все, что от мамы осталось. Немного украшений, папа маме много дарил, любил ее. А хранилось у тети, потому что те, у кого я жила, сразу отобрали бы все.

— Что она мне сказала?

— Чтобы ты меня берег…

— Буду! — искренне пообещал Лешка. — Пуще всего на свете. Идем. Купим тебе что-нибудь. Ну… что тебе надо…

— Ничего не хочу себе покупать, у меня все есть, — Гуля состроила жалобную рожицу. — Потом как-нибудь. Пойдем просто погуляем?

— Пойдем, — послушно согласился Алексей.

И гуляли до самого вечера. Посмотрели на шахскую резиденцию, какие-то мавзолеи, облопались сладостями, просто бродили, держась за руки, а когда совсем выбились из сил, вернулись в казармы. Лешка чувствовал себя совершенно счастливым. В прошлой жизни так получилось, что он пропустил все эти моменты, а сейчас просто наслаждался жизнью.

Проводил Гулю в лазарет, а в казарме узнал…

Что Модя и Федот банально нажрались в увольнении, мало того, попались патрулю.

— Как?

— Вот так, — хмыкнул Костя. — Нахлебались и еще что-то там буровили.

— Кобылья сиська, — не сдержался Лешка.

— Ага, еще и сбежать пытались, полоумные, — Костик покрутил пальцем у виска. — Таскать им теперь дерьмо месяц, если вообще под трибунал не отдадут. Борух им лично рожу начистил. И поделом.

— И где они?

— Сидят в кутузке, убогие, — ухмыльнулся Фрол, ожесточенно ковыряясь в своем ухе. — А комиссар еще и на нас наорал зачем-то. Злой, как та собака. Накрылись наши увольнения. Выйдут, сам им сопатку сверну.

— Козлы, — в сердцах ругнулся Алексей и взял фуражку.

— Пойдешь просить за них? — догадался Костя.

— Угу…

— А стоит? — в один голос поинтересовались сослуживцы. — Пусть страдают, скоты повапленные.

— Стоит, — Алексей кивнул и вышел из казармы.

Насчет успешности мероприятия по смягчению гнева командиров он сильно сомневался, но, все равно, решил попытаться, так как привык всегда отвечать за подчиненных. И заранее приготовился к основательной взбучке, потому что прекрасно понимал — отцы-командиры такой возможности ни за что не упустят.

И не ошибся.

Из-за двери несся разъяренный рев комиссара.

— Что, повтори?

— Закончились… — промямлили в ответ.

— А любовь к партии и Ленину в тебе не закончились? — заорал Баронов. — Пошел вон, ишак ленивый. Делай что хочешь, но веники достань, иначе я тебя сам своими руками разорву…

Из канцелярии вымелся красный как рак Сенька Филиппов из второго взвода, при виде Лексы чиркнул ребром ладони по горлу: мол, лучше не суйся и убежал.

Алексей тяжело вздохнул, немного поколебался, но все-таки постучал в дверь.

В комнате витал густой табачный дым, командир эскадрона и комиссар сидели в нательных рубашках за столом, а на столе лежала расстеленная карта. И оба дружно встретили Лешку неприязненными, злыми взглядами.

— Разрешите…

— Что-то мне кажется, — резко перебил комиссар. — Что мы сильно поспешили с назначением тебя, красноармеец Турчин, на должность командира отделения.

Каменное выражение на лице комэска подтвердило, что он полностью согласен с комиссаром.

— Распустил личный состав, разгильдяй хренов! — заорал Баронов. — С людьми работать надо, а не сюсюкать!!! Это тебе не шашкой махать!

Лешка молчал, прекрасно понимая, что начальству надо дать выпустить пар. Что и случилось минут через пять.

Баронов еще раз зыркнул на Алексея неприязненным взглядом и буркнул.

— Последнее предупреждение, понял? За своих идиотов даже не проси, неделю черпать гавно будут и точка, а перед тем на гауптвахте насидятся вдоволь. И запомни, личный состав драть надо не вынимая, иначе добра не будет. Свободен!

Лешка откозырял, четко совершил поворот через плечо и уже возле двери услышал раздраженный голос командира эскадрона.

— Да, я понимаю, надо устроить засаду, когда басмачи будут возвращаться с набега, но пройти туда незамеченными не получится, сам знаешь, Муэтдин-беку сразу доложат. Не пройдешь туда незамеченными. А так мы его будем ловить до нового года, чтоб его…

— Десант высадите с самолетов, — неожиданно для себя вслух посоветовал Алексей и приготовился к очередной выволочке.

— Стоять! Вернись, — резко скомандовал комиссар. — Какой такой десант?

— Десант — это название операции по высадке войск, — пояснил Казанцев. — Но я слышал только о десанте личного состава с кораблей. А с самолетов нет. Турчин, откуда ты знаешь про десант?

— Читал в гимназии, — быстро соврал Лешка. — Это… морской пехотой вроде такие войска называют. Если можно с кораблей высаживать, почему нельзя из самолетов? Десяток хороших стрелков с пулеметами, если неожиданно, да в упор, положат любую банду.

— Ты идиот, Турчин? — хохотнул Баронов. — Выбросить людей из этого летающего гроба, как мешки с картошкой? Хотя… — он осекся. — Я что-то слышал о… как их… черт, забыл. Ну, что-то типа зонтика, на котором спускаются.

— Александровский на таком прыгал, — подтвердил Казанцев. — Но этих устройств здесь нет и не будет. Правда… — он посмотрел на комиссара. — Можно самолеты и посадить? Насколько я помню, в тех местах есть ровные площадки. Надо поговорить со Смирновым, смогут ли его архаровцы там сесть. Возможно, даже слетать на разведку. Турчин прав, подгадать момент, когда банда выдвинется и по воздуху перебросить им в тыл отряд. Никто в воздух смотреть не будет, а если и будут, не поймут ничего.

— Иди сюда Турчин, — комиссар ногой отодвинул табуретку из-за стола. — Садись. По карте читать можешь? Неважно, научим. Муэтдиновские ублюдки приходят отсюда, со стороны Маргелана и уходят вот так… — он провел тупым концом карандаша кривую линию на карте. — Ты возьмешься высадиться… этим… как его, десантом? С пулеметом у тебя хорошо получается, докладывали. Людей тебе подберем, пулеметы найдем. С летчиками договоримся, как раз сюда недавно перебросили авиаотряд. Мы подгадаем время, зажмем банды со всех сторон и выдавим их на тебя. Понял? Получится, проси что хочешь!

— Возьмусь! — четко ответил Лекса.

Собственно, другого ответа он для себя и не предполагал, правда, летающие этажерки этого времени откровенно побаивался.

Вечером того же дня, он лично сходил на гауптвахту за Модестом и Фролом — командиры милостиво помиловали «алкоголиков» в честь предстоящего подвига.

— Ээ-э, прости командир… — виновато промямлил Модя, осторожно трогая шикарный фингал под глазом. — Отпускают, что ли? Но как так?

— Отпускают? — повторил за ним Федотка, хлюпая опухшим носом. — А взамен? Неужто Борух просто так помиловал? Не в жисть не поверю…

Выглядели оба красноармейца, мягко говоря, неважно. Опухшие, помятые, да и Баронов на славу отделал нарушителей дисциплины и воинского устава.

— Конечно, не просто так, — спокойно ответил Лекса, сурово смотря на проштрафившихся сослуживцев, и немного помедлив, ехидно поинтересовался. — Высоты боитесь, убогие?