Помещик

Глава 7

То, что мне удалось так быстро разобраться и понять суть махинаций управляющего с лесом и калужским домом конечно замечательно, но реально это увеличит мой доход только на пятьдесят рублей в месяц, которые платит семья переведенного служить из Москвы неведомого мне пока титулярного советника с очень редкой русской фамилией Иванов.

Да и то с сентября месяца. Шустрый господин Макаров уже успел получить деньги за август.

Встретится с господином титулярным советником, чтобы обсудить вопрос наших расчетов за съем квартиры, мне не удалось. Господин Иванов по служебной надобности на неделю куда-то уехал, прихватив с собой молодую жену.

По информации Никифора господин титулярный советник души не чаял в своей супруге и был совершеннейшим подкаблучником. Они могли снять такую же квартиру немного дешевле в другом месте, но госпоже Ивановой понравилась именно эта квартира.

В канцелярии калужского губернатора господин Иванов занимает какой-то пост связанный с торговлей. Он является перспективным чиновником, достаточно молодым, ему всего 25, и сюда временно переведен из Москвы.

Я в максимально любезной форме, воспоминания Сашеньки опять всплыли в этот нужный момент, составил послание господину Иванову в котором высказал своё сожаление, что не удалось пообщаться, и попросил известить о возвращении.

Но главным в моем послании было другое, я поставил господина титулярного советника в известность, что впредь квартплату он будет уплачивать мне лично. Это он делал в первых числах каждого месяца, передавая деньги непосредственно в руки Семену Ивановичу.

Таким образом у меня в начале сентября появятся первые живые деньги и на самом деле не такие и маленькие, на пятьдесят рублей в месяц в России сейчас можно вполне жить.

Скажи например любому чиновнику 12 или 14 класса, что он будет получать 50 рублей в месяц, человек будет просто счастлив.

По мнению Никифора остальные квартиранты не заслуживали моего барского внимания, но я тем не менее попросил его составить список всех квартирантов, уточнить суммы и даты платежей, а также обойти всех и известить что платить теперь будут лично мне в первых числах каждого месяца.

Что-то мне подсказывало, что история с присвоением денег за квартплату будет иметь продолжение.

По возвращению домой мне пришлось заняться еще одним делом.

Дворни было шесть человек, трое мужчин и три женщины. Женщины были Пелагея с Дуняшей и горничная Авдотья, девица тридцати лет.

Трое мужчин были кучер Тихон, дворник и истопник Федор и батюшкин камердинер Поликарп.

Тихон и Федор были ровесниками и обоим было по сорок, а вот Поликарп был откровенно старым шестидесятилетним человеком. Как он там служил батюшке я не знаю, но на мой взгляд ему пора на покой. Мне такой слуга не нужен.

Поэтому когда он попросил отпустить его обратно в деревню, я сразу же согласился. Мои родители, как и большинство помещиков, в отношении дворни были очень жестокими. Ни у кого кроме Пелагеи не было своей семьи. Но Тихону есть куда уйти, он не утратил связи со своим младшим братом и тот готов принять его.

Пелагея попала в дворню молодой вдовой, у нее есть двадцатилетний сын Андрей, красивый скромный молодой человек, два года назад по большой любви он женился, и у молодых маленький сын.

Остальные слуги дворни, в том числе и Степан, холостые.

Авдотья явно тяготится своим нынешним положением и возможно тоже бы попросила отпустить её, но ей уходить не куда. Для своей семью она ломоть отрезанный и возвращать её в родительский дом, значит обрекать на муки.

Пелагея была не просто кухарка, но и самый доверенный и верный человек у родителей. Она была мастерицей на все руки и фактически вела все хозяйство в барском доме.

Дуняшу она попросила взять ей в помощницы, в первую очередь в роли буфетчицы.

Вернувшись домой, я отпустил Степана, который от усталости валился с ног, и сразу же призвал Поликарпа.

— Поликарп, голубчик мой, ты был верным слугой батюшке Георгию Петровичу и я не смею отказать тебе в твоей просьбе. Но я должен быть уверен, что тебя старика не будут обижать.

— Что вы, сударь Александр Георгиевич, не сомневайтесь ни на секунду. Они ждут, не дождутся меня. Я буду малых деток учить уму-разуму, грамоте и хорошим манерам.

— Ишь ты, хитрецы какие, мне такое и в голову не приходило. Тогда ступай с Богом и знай, всегда тебя приму с просьбой какой или с жалобой. Да позови Пелагею.

Поликарп поклонился в пояс и ушел с радостной улыбкой на лице. Пелагея вероятно была за дверью потому что зашла тут же.

— Вижу, что понимаешь свою вину, — Пелагея была какой-то тихой и даже вроде как меньше ростом и стояла она потупив взор. — Объясни мне как такое оказалось возможно, ты, самый верный человек моих родителей, боялась выполнить волю батюшки.

— После вашего, барин, отъезда в Париж, родители ваши болеть стали пуще прежнего, особенно ваша матушка, когда вернулась из Тулы. Семен Иванович тут такую власть взял. Мне пригрозил сыночка и его жену на самые тяжелые работы ставить, так и сказал: «Анфиска твоя квелая, я её сгною на барщине», — Пелагея в голос зарыдала, я сквозь слезы еле разбирал, что она говорит. — Она после родов очень слабая, мои её жалеют, а этот. Она как-то прознала о его словах, полночи на луну выла, чуть молоко не пропало. А когда ваш батюшка преставились, он меня ударил и сказал, что убьет ежели рот раскрою. Прости, барин, меня.

Пелагея рухнула мне в ноги. Я растерялся, не зная, что делать. Такой оборота нашего разговора оказался для меня полной неожиданностью.

— Полноте тебе, Пелагея. Я тебя понимаю, защитить тебя перед ним было не кому, братья погибли, молодой барин в Париже, да и…

Понятно было и без слов, что от барина Александра Георгиевича прежнего разлива толку было как от козла молока.

— Встань, Пелагея. Кто старое помянет, тому глаз вон.

— А кто забудет, тому оба, — продолжила Пелагея, поднимаясь с колен.

Неожиданно она начала целовать мои руки, чем еще больше увеличила мою растерянность.

— Прости, барин. Умру за тебя.

— Всё, Пелагея, всё. Подавай ужин, голоден аки пес, — проговорил я, сам готовый разрыдаться.

Ужинал я в гордом одиночестве, Пелагея отпустила Дунюшу и молча подавала сама.

— Садись, Пелагея Ивановна, — неожиданно обратился я к ней по имени отчеству. — Хочу спросить твоё мнение.

Удивленная Пелагея присела на кончик стула.

— Да ты садись поувереннее. Примостилась на жердочке, того и гляди на полу окажешься.

Пелагея заулыбалась и увереннее расположилась на стуле.

— Я вот смотрю на Авдотью и вижу, что она, что пятое колесо в телеге, тяготится своим нынешним положением, да и откровенно говоря не вижу я её места. Да вот куда её отправлять, ума не приложу.

— А ты её, барин, замуж выдай.

— Это как? — я даже растерялся от неожиданности.

Подобное мне и в голову не приходило. Авдотья по любому человек и так распоряжаться чужой судьбой я еще не научился.

— У нас на деревне есть вдовец Никодим. Мужик он еще крепкий, живет один. Сын у него холостой, отходничает в Калуге, говорят сапожничает там хорошо.

— И что этот Никодим возьмет Авдотью в жены?

— Возьмет. Андрей слышал, что он говорил об этом как-то на деревне.

В этот момент мне пришла в голову интересная мысль. Степан слуга хороший и верный, но я же не слепой и вижу, что он тянется к своей семье и ему трудно быть при моей персоне постоянно.

— Андрею твоему двадцать и он грамотный, — уточнил я.

— Он барин не просто грамотный, а уж очень охочь до этого дела. Книгу видит, глаза сразу загорается.

— А жене его сколько, Анфисе, если не ошибаюсь?

— Девятнадцать, а ребёночку полгода. Саввой назвали, как мужа моего покойного, — Пелагея вытерла набежавшую слезу.

— Вот мне какая мысль в голову пришла. Но сначала зови Авдотью.

Сегодня вечер какой-то странный получается. Слуги все наверное в очереди стоят за дверью.

Авдотья пришла очень быстро и встала передо мною, опустив голову и теребя край платка.

— Авдотья, слышал, что есть кандидат в женихи тебе.

Авдотья неожиданно для меня не смутилась, а подняла голову и прямо посмотрела мне в глаза.

— Никодим мужик хороший, староват конечно. Да мне, барин, выбирать не приходится. Велите, пойду за него.

— Это как-то не совсем, велите, — такой поворот дела меня не очень устраивал.

— Меня в жизни любили три человека, покойная матушка, суженый мой, отданный в солдаты и сгинувший там и ваша матушка. Их я тоже любила. Никодим говорит, что обижать меня не будет, примет в любое время и под венец сразу же поведет.

— Хорошо, так тому и быть.

— Я тогда, барин, завтра утром и уйду.

— Я перед тобой с Поликарпом разговаривал, он тоже попросил отпустить его. Ему я сказал, что всегда приму с просьбой или с жалобой. Тебе говорю тоже самое.

— Спасибо, барин, благодарствую.

— Хорошо, Авдотья, ступай.

Пелагея стояла у дверей во время разговора с Авдотьей и когда та вышла, вопросительно посмотрела на меня, ожидая продолжения разговора о сыне.

— Хочу твоего сына взять в камердинеры. Степану смотрю тяжело стало постоянно при моей персоне находится. Что скажешь?

— Не пожалеете, барин, — Пелагея в пояс поклонилась.

— Так что, завтра утром перед завтраком жду его. И пусть свою Анфису тоже приводит. Она пока у тебя помощницей будет, а там посмотрим.

Я встал и прошелся по столовой, подошел к окну.

Уже практически наступила ночь и за окном стояла непроглядная темень.

«Когда появятся деньги, на усадьбе надо будет сделать уличное освещение. Поставить везде газовые фонари», — подумал я и вернулся к столу.

— Пелагея, я считаю господина управляющего вором и у меня уже есть тому доказательства. Скажи, а ты, голубушка, не замечала ничего подозрительного?

— А как же замечала, только мне все больше последнее время казалось, что хозяин он никчемный. Но он до недавней поры меня не трогал, потому и гнала от себя… — махнула рукой.

Почему Пелагея молчала мне было понятно, рассказ Никифора многое объяснял.

Несмотря на усталость мне не спалось. События дня несколько раз прокручивались в голове, я невольно снова и снова анализировал их и каждый раз приходил к одному и тому же выводу: какой я молодец.

Правда был один момент который тревожил меня. Неужели у нашего управляющего нет никаких подручных?

Семен Иванович был человеком свободным, из московских мещан. Служил в Москве, рекомендации при поступлении на службу батюшке были представлены хорошие. Семья, жена и дочь, осталась в Первопрестольной. К ней он ездил примерно раз в три месяца на неделю.

В нашей усадьбе управляющий жил одиноко, постоянного слуги у него не было, при необходимости просил у родителей кого-нибудь из дворни. Все делами в имении делал сам.

Что-то подсказывало мне, что у нашего управляющего должны быть неизвестные мне подручные и что он наверняка занимается еще какими-нибудь темными делишками.

Но мои мысли в конце концов переключились на другое. Вспомнились разговоры с Поликарпом и Авдотьей, а затем перед глазами встал сын Пелагеи со своей Анфисой. Они утром зачем-то приходили к ней.

У меня что-то заныло в груди. Я никогда не был сентиментальным и после смерти сына и развода в женой стал одиноким волком, но сейчас захотелось семейного тепла и женской ласки, да не просто женской, а чтобы любимая жена обняла и приголубила.

И на ум даже Аглая Дмитриевна пришла. Я подскочил на постели как ужаленный и затряс головой.

— Это же надо такое в голову взбрело. Что-то вы, батенька, не то съели.

Видение купеческой дочки подействовало на меня как снотворное и я крепко заснул.

Шторы в спальне поменяли, потому следующим утром меня не только солнце не мешало мне спать, но даже петухов было почти не слышно.

В итоге я поспал в своё удовольствие и встал полный сил, а самое главное в отличном настроении.

Ничего зазорного посадить за один стол с собой тех, кто тебе служит я не видел, поэтому завтраками со мной не только Вильям, но и Андрей с Анфисой.

Молодой человек быстро освоился за одним столом с барином и произвел на меня очень хорошее впечатление. Я заметил как он медленно все делает за столом, внимательно и стараясь делать это незаметно, наблюдает за мною и Вильямом, копируя наши действия.

В итоге Андрей быстро научился обращаться со столовыми приборами. На несколько моих нейтральных вопросов о погоде и природе ответил очень складно и умно.

«Да, — подумал я, — явно не дурак, очень наблюдательный и обучаемый».

А вот его молоденькая и тоненькая как тростиночка, жена, то краснела, то бледнела и несколько раз бросала жалобные взоры на мужа, а потом на свекровь, как бы прося забрать её из-за барского стола.

Закончив завтрак, я спросил:

— Андрей, знаете зачем я вас позвал?

— Знаем, барин, матушка сказали.

— Неволить вас я не хочу. Тебе не просто придется служить барину, но иногда надо будет постоянно рядом быть, в радости и бедах.

— Мы знаем барин и согласны.

— Вот и хорошо. Пелагея, покажи ребятам где будут жить и введи в курс дела. Андрей после обеда пусть ко мне в кабинет приходит.

— Барин, а как с дитем быть?

— Как понять, как с дитем быть? Обычно быть. Ребенок маленький, с матерью должен быть, сиську сосать. А дальше видно будет. Всё, ступайте.

Что же пора заняться главным в имении — положением в сельском хозяйстве.

В том, что касается земли и работе на ней и с нею, я конечно не суперас, но и не профан. Во-первых, с мололетства трудился на даче, сначала с родителями, а затем на своей, опять же часто бывал в деревне у бабушки и деда, где приходилось им помогать, вкалывая иногда от зари до зари.

А став взрослым, я, в своем строительстве, на селе потрудился достаточно и много чего видел и слышал.

Поэтому я уверен, что смогу разобраться с этим делом, здесь в 19 веке, и наладить всё в своем имении так как надо.

Внимательное изучение отчетов за последние три года меня сильно озадачило. Прошлый, 1839 год, конечно не показатель. В России во многих губерниях не урожай, наша губерния этой напасти не избежала. Поэтому низкие урожаи и полное отсутствие зерна на продажу понять можно, самим бы не помереть с голода. Но такие же цифры урожайности показаны и в 1838 году и даже в 37, когда были продажи зерна.

В сравнив эти цифры с имеющимися данными по губернии, я увидел, что они в имении за 37 и 38 год ниже средних по губернии в два раза!

Господский клин конечно не большой, всего сто десятин, но что-то все равно и на нем должно вырастать. Но это при условии, что земля обрабатывается должным образом.

Сто десятин нашей земли обрабатывали в прошлом году пятьдесят душ при трехдневной барщине.

А в губернской справке приведен пример скажем так среднестатистического успешного хозяйства губернии. ЗОО десятин господской земли при такой же трехдневной барщине обрабатывали 187 душ.

Пересчитать наши данные на зоо десятин не сложно, получается 150. То есть рабочих рук заведомо мало. В том хозяйстве и урожайность выше, и зерно есть на продажу и своя скотина есть, а у нас нет!

Нет, в отчете вроде как показано 15 лошадей, 10 коров, даже 30 овец, но в тоже время что по белому написано что, барский хлев пустой.

Похоже пардоны господин управляющий Макаров совсем потерял и капусту прямо на корню решил рубить в больших количествах. Похоже он нас нагрел не на одну тысячу рублей за свою трудовую деятельность на посту руководителя нашего имения.

В этот момент в кабинет пришел господин англичанин. Вильям, судя по всему всему, успел ознакомиться с моим имением и готов ответить на некоторые мои вопросы.

— Так, мой дорогой, что скажите?

— Я, сэр, не верю в такие низкие цифры урожайности на ваших полях. Конечно Россия не Англия и у вас тут полная отсталость, в частности везде ручной труд. Ваш управляющий для обработки ста десятин господской земли привлек заведомо мало рабочих рук, да еще и много молодых, которым далеко до матерых мужиков, — молодец Вильям, зрит в корень, подумалось мне, наверное действительно разбирается в этом деле. — Земля в вашем имении очень хорошая, лучше чем например за рекой у вашего соседа, где большое стадо.

— Молодец, Вильям, Я тоже на это обратил внимание, — остановил я господина англичанина. — Тут у меня есть письмо одного умного человека о качестве земель нашего имения, давай вместе посмотрим.