Помещик

Глава 18

Полковник Чернов уезжал от помещика Нестерова в отличном настроении. Дурацкая «командировка» в Калугу подходила к концу.

Из достоверных источников из окружения Государя Императора Николая Павловича он знал, что со дня на день его позовут в Петербург. И хотя в столь желанной столице Российской империи он пробудет не долго, а возможно даже и всего дней, но его ожидает пост губернатора не в самой последней губернии и скоро его титуловать будут уже вашим превосходительством.

Кто бы мог подумать, что назначение на дурацкий пост в Калуге окажется действительно трамплином перед взлетом. Все таки отсутствие переаттестации в полицейское звание действительно означало внимание Государя, а не его равнодушие.

Мерзкая история, в которую его вляпала законная жена, в итоге имела такой блестящий и неожиданно удачный финал.

Когда Алексей Васильевич Боровитинов привез ему двух полуголых избитых людей, один из который еще несколько часов назад был управляющим его племянника, о котором дядя отзывался как о совершенно никчемнейшем представители славного дворянского рода, полковник испытал чувство отвратительного животного ужаса.

Этот человек оказался вором у своего управляющего и любовником его жены, с которым она собиралась бежать в Америку. Но это была половина беды.

Другой половиной было то, что она со своим любовником и еще одним подручным, прикрываясь его именем и должностью, вымогала большие деньги у купцов и дворян губернии. Были даже монастыри, которым пришлось платить отступные.

И дело было даже не в достаточно больших суммах этих взяток, а в том как нагло, совершенно не заботясь о последствиях для него, действовала женщина, которую он называл супругой.

Женившись против воли родителя, полковник в своё время вызвал неудовольствие Государя. Но со временем все как-то притерлись к друг другу и небольшой сбой в карьере казался просто недоразумением.

Дети радовали и его и деда и вдруг такое.

И открывшиеся преступления жены это не слухи. Племянник Алексея Васильевича свидетель измены жены, на его глазах она отдавалась любовнику.

Господин Нестеров схватил любовника и захватил кучу писем, где изложена история преступления и падения жены. И этого негодяя и их переписку он передал господину Боровитинову.

Тот пошел еще дальше и схватил сообщника жены и её любовника. У ужасу полковника он тоже пользовался телом его жены.

Нестеров своего бывшего управляющего допросил достаточно жестоко, а Алексей Васильевич допрос продолжил, допросил и схваченного сообщника. Допрашивали их с большим пристрастием и выложили они все, как говорится, что знали, а что не знали, то вспомнили.

После таких допросов с пристрастием негодяи, вероятно от большого раскаяния, отошли в мир иной, а полицеймейстер Калуги остался на первый взгляд у разбитого корыта.

Но свою жену полковник не даром считал очень практичной особой. Всё, что попало в её руки в результате вымогательства, оказалось в сохранности. Это должно было стать стартовым капиталом за океаном, куда она собиралась убежать.

Поэтому все эти деньги можно сказать до копейки, вернули пострадавшим от рук его жены. И мало того. По совету господина Боровитинова он ничего скрывать не стал. Конечно все было сделано публично на половину.

Два сообщника жены ничего рассказать уже не могут, поэтому по совету Алексея Васильевича, дело было представлено так, что его жена тоже жертва этих негодяев.

Правду знают только трое: Алексей Васильевич, его племянник и он сам.

Алексей Владимирович будет молчать. Во-первых, сообщники жены замолчали навсегда не просто так; во-вторых, не первый день знакомы.

Оставался его племянник, за которого Боровотинов открыто просить не стал. Но…

Последний раз Алексей Васильевич отозвался о господине Нестерове совсем по другому. Оказывается это его единственный кровный родственник, а все обстоятельства дела говорят в его пользу.

Всё равно полковник Чернов сомневался. Но тут ветры удачи подули в его паруса. История получила некоторую известность и шитая белыми нитками версия о причине отъезда жены полицеймейстера, получила высочайшее одобрение.

Полковник давно уже был человеком ради карьеры способном на многие подлости, но к этому незнакомому помещику у него появилось какое-то чувство благодарности.

Неожиданно губернатор поручает ему выносить личное суждение обо всех без исключения дворянах прибывающих в губернию из-за границы, особенно из Франции — рассадника революционной заразы. А тут длинный на язык купец Самохватов начал чуть не на каждом углу Калуги расхваливать кухню Нестерова. И полковник решил лично съездить и посмотреть на этого господина в «полевых» условиях, чтобы совместить приятное с полезным.

Как он и ожидал, Боровотинов отстранился от момента принятия окончательного решения, хотя возможно у него действительно открылась старая рана.

Когда Сергей Андреевич вышел из кареты, он сразу же увидел прелестную незнакомку и подумал, что все сделал правильно, приняв решение о смотринах в «полевых» условиях. Через несколько минут госпожа Торопова его познакомила с этой дамой и это оказалась их родственница о красоте и очаровании которой полковник много раз слышал.

В результате положительные шансы господина Нестерова стали почти абсолютными, а его действительно великолепная кухня была последним штрихом.

Плавный ход кареты убаюкал уставшую Софью Павловну, но не успокоил разгорячённое внезапно вспыхнувшей страстью и алкоголем сердце полковника. Он был уверен в своих амурных силах и глядя на спящую красавицу предвкушал, как он сегодня же овладеет её телом.

«Своё место в строю этот Нестеров знает, — Сергей Андреевич подумал о хозяине покинутой усадьбы. — И по всему хорошо понимал и понимает кто есть кто в этом мире. Недаром этого Семена и мерзкие письма твой твари, — свою пока еще жену иначе он в своих мыслях не называл, — он сразу же отдал своему дяде. Звезд с неба хватать не собирается и похоже будет счастлив спокойно ковыряться в своем имении. Ну и возможно откроет ресторацию французской кухни. А там видно будет, жизнь штука длинная».

Софья Павловна отнюдь не спала. Последние месяцы она была в активном поиске: годы начинали стремительно бежать, пенсия за погибшего на Кавказе мужа разлеталась мгновенно и ей хотелось обрести не только материальное благополучие, но и достойное положение в обществе.

Внезапно возникшие перспективы общения с полковником она поняла сразу же и была не против.

Если ей суждено сегодня разделить с ним постель, то она её никогда не покинет, будучи сегодня уверенной в своих женских чарах как никогда.

Когда карета полковника скрылась из вида, я испытал чувство облегчения и в тоже время досады. Наконец-то я займусь тем, к чему сейчас больше всего лежит душа: делами своего поместья. А чувство досады было от того, что Софья Павловна уехала с полковником.

Я отлично видел, какого полета эта дама, но её красота и очарование зацепили меня и была кроме досады еще и легкая грусть, что предпочли не меня.

Но оказалось, что меня ожидает еще один сюрприз и он оказался не очень приятным. Остальные гости собрались разъезжаться почти тут же и Иван Петрович уже садясь в карету как бы случайно обронил.

— Твой английский любитель топтать чужих кур вчера посетил мой курятник. Хорошо, что ноги успел унести. Ты уж, Александр Георгиевич, образумь молодца. А то не по-соседски получается.

Я от такого известия чуть дар речи не потерял. Надо же быть таким мерзавцем и когда спрашивается успел, да и откуда силы берутся. Вечер определенно собирается быть томным, от предчувствия его томности у меня даже кулаки зачесались.

Но это будет немного попозже, а после отъезда всех гостей мне захотелось еще раз посмотреть на разоренное фамильное гнездо Нестеровых.

В старом доме естественно ничего не изменилось. Только у меня появилось чувство, что он как бы спрашивает у меня, долго ли ему быть таким, что я собираюсь предпринять и когда.

А одно дело предпринять надо действительно срочно. Кровля еще не в таком состоянии чтобы её надо было менять полностью. Вполне можно и нужно сделать срочный косметический ремонт и когда придет ненастье ветер и дождь, а потом снег не будут делать своё черное дело.

А я спокойно решу когда и как начну приводить старый дом в надлежащее состояние.

Как на самом деле сложится моя судьба и по какому пути развития пойдет Россия, я конечно не знаю. Все что я знаю о будущем, возможно и не сбудется.

Но по любому такое великолепие достойно лучшей участи, чем вот так медленно разрушаться. И в будущем в окрестностях Калуги это имение и его красивейший дом могут стать настоящей жемчужиной.

Мои мысли неожиданно заработали в каком-то неожиданном направлении и я подумал, что в таком доме можно организовать какой-нибудь дворянский пансион и при правильной постановке дела это может оказаться вполне выгоднейшим делом.

От этих и других мыслей меня отвлек пришедший за мной Андрей. С тока по моему зову пришел Вильям.

Негодник похоже отлично знал зачем я его позвал и стоял опустив голову и как-то бочком. Вид его был столь жалок, что колотить мне его сразу же расхотелось.

Но спускать такое нарушение моей воли негоже. И я поднял плеть, которую сжимал в руке.

— Ты помнишь наш разговор в Германии? — максимально сурово спросил я.

— Помню, сэр.

— И что прикажешь с тобой делать? Ты на свое счастье вчера благополучно унес ноги из чужого курятника. Если бы тороповские тебя отловили, то возможно и прикопали бы уже где-нибудь.

Так ли было дело я конечно не знаю, возможно никто Вильяма вчера и не пытался отловить.

— Я знаю, сэр. Но… — английский бусурман горестно вздохнул и обреченно добавил. — Жените меня по скорее, сэр. Пожалуйста и пусть она меня наверное на короткой цепи держит.

Такого я от Вильяма никак не ожидал. Моя злость на него прошла и я рассмеялся.

— Ну как скажешь, Вильям так и будет. В ближайшие дни станешь православным и сразу же под венец.

В женитьбе господина бусурмана есть один скользкий момент. Если его супругой становится русская крепостная, то помещик в праве обратить его тоже в крепостное состояние.

Делать мне этого не хотелось. Я вообще подумывал дать вольную всем своим крепостным, но еще не совсем понимал как многое работает в России и меня очень насторожило прохладное отношение к получению воли той же семьи Степана.

Это кстати одно из первых в чем мне надо разобраться прежде чем бросится с головой в омут российского предпринимательства образца 1840 года.

А коллизию с будущей женой Вильяма в решу самым простым способом: Мария, внучка старосты, под венец пойдет свободной. Вольная будет моим свадебным подарком.

В Вильяме как специалисте сельского хозяйства я особо на самом деле не нуждался. Он конечно на голову выше всех в пределах видимости, кроме одного человека — владельца Сосновки Александра Георгиевича Нестерова.

Я не был специалистом сельского хозяйства, но большую часть жизни проработал на стройках на селе, закончив свою карьеру прорабом. Плюс всегда была дача. А самое главное я был очень любопытным и много читал и задавал кучу вопросов всяким агрономам и прочим когда строил для них всякую всячину.

Поэтому от Вильяма я ничего нового не услышал, а вот как вести селекционную работу я бы мог его даже поучить.

У меня был один очень серьезный объект, где заказчик просто снимал с нас три шкуры: селекционная станция одного из новомодных агрохолдингов.

За нами присматривала одна дама, которая должна будет потом там работать начальником. Она мне проела весь мозг подробно объясняя что, зачем и как будет работать на её станции.

Стройка длилась без малого два года, из которых первые и последние полгода я большую часть своего рабочего времени проводил на ней.

Так что по моим скромным подсчетам прослушанный мною лекционный курс по разведению животных вполне мог посостязаться с каким-нибудь институтом.

Но сейчас я эту мымру вспоминал добрым словом. Все,что она мне начитывала я оказалось хорошо помню, а самое главное, представляю как мне действовать.

Для этого мне нужны деньги и время. Рабочих рук, земли и прочего сугубо материального для начала в имении вполне достаточно.

Но сейчас задача номер один другая. До конца прошлого года надо отдать долгов почти тридцать тысяч рублей.

Положим двадцать есть. Калужский дом, платежи мужиков за аренду господской скотины, продажа уже вырубленного леса и выращенное в этом году зерно, которое можно будет продать, дадут мне гарантировано тысяч семь.

Пять пускаю на выплату долга. На следующий год надеюсь удастся опять что-то вырастить на продажу и недостающее покрыть дополнительной вырубкой леса.

То есть при правильной организации труда в имении и мобилизации всех источников я за десять лет вполне могу и выбраться из долговой ямы.

Но придется извести почти весь лес. Калужский дом за десять лет прилично обветшает и придется снижать цену аренды. Старый дом просто начнет рассыпаться.

Да и жить придется, положив чуть ли не буквально, зубы на полку. И это при том, что не будет никаких проколов: действительно неурожая, когда земля вообще ничего не родит. Подобное доводилось лицезреть.

Значительное снижение цен, например, на необработанную древесину. Все эти лесоторговцы еще те капиталистические акулы и подобные коленца выделывают только так.

Так что по-любому надо что-то еще замутить.

Я достал свою записную книжку и еще раз прочитал написанное когда-то Сашенькой.

Вернее, уже не написанное им, а переписанное на бело мною с подробными комментариями и поправками, сделанными после беседы с губернским регистратором или канцеляристом Волковым.

Он мне показался очень грамотным человеком и если мое впечатление окажется не ошибочным, то я попробую составить ему протекцию для служебного продвижения нужного человека.

Еще раз все внимательно прочитав, я решил выбрать для себя вариант занятия бизнесом когда я буду хозяином или арендатором земли, зданий и оборудования.

Никаких ограничений в этом деле нет. Даже дворянское общество за это не скажет «фи». А вот непосредственно бизнесом займется наемный управляющий, который со мною заключит договор найма.

Он будет иметь право только на оперативную деятельность. Делать стратегические покупки и тем более продажи, ему будет нельзя. Всё это будет под моим жестким контролем.

Кое что, например, производство бекона в имении, а скорее всего в деревне, возглавят мои крепостные. Это очень упрощает любой контроль над этим делом.

А вот предполагаемую ресторацию должен возглавить не крепостной и лучшей кандидатурой пока является Вильям.

Он иностранец и ему в этом деле зеленая улица. Если у него получится реально этим заниматься, то пожалуйста. Не получится — будет свадебным генералом.

Пелагея завтра же возьмет в обучение его и Маню и думаю через три-четыре дня скажет будет ли от них прок на кухне. Кроме них она подберет еще парочку-тройку способных ребят из деревенской молодежи.

Пока еще в мире публично на кухне правят шеф-повара мужчины, но я считаю, что способных надо искать и среди девиц.

Но пока в мировой истории всего две знаменитых женщины-поварихи: сама Жанна Дюбарри, последняя фаворитка Людовика XV, и её повариха. Имя и фамилию этой дамы я не знаю.

А Жанна была из поварской семьи и фактически выросла на кухне. Именно блогадоря этим двум женщинам французская кухня и начала приобретать нынешний легкий и утонченный вид.

Завтра я утром еду в село к Тороповым, знакомлюсь с местным батюшкой, у нас своего храма нет, и договариваюсь насчет крещения и венчания Вильяма.

Затем визит в Калугу. Главная цель приглядеть подходящий дом для ресторации. В прошлую поездку к лесоторговцу я приметил интересный домик около торговых рядов и Степан дал задание Никифору разузнать все о нем.

Второй, не менее важной целью, является встреча и беседа с титулярным советником Ивановым. Он любезно ответил на мое письмо и может принять меня в удобное мне время во второй половине любого дня.

И в зависимости от успеха смотрин дома возможна встреча с купцом Самохватовым.

И последнее сверхплановое: поискать в Калуге нужного мне торгового представителя. Пора начинать присматриваться и прицениваться к современным сельхозорудиям.

И конечно надо без раскачки начинать производство бекона.