Помещик

Глава 22

Ревизию своего хозяйства я закончил на току. В поле основные работы закончены, осталось убрать только небольшой клин господской картошки, да на своих огородах убрать этот второй русский хлеб.

Пять лет назад во время прошлой голодухи мужики оценили достоинства картофеля и сейчас не надо никого уговаривать и заставлять для себя его выращивать.

На току работали преимущественно женщины и молодежь. Командовал всеми староста. Господский урожай уже почти весь довели до ума и мешки заполненные зерном стояли рядами в одном из овинов.

— Сколько примерно тянет каждый мешок? — спросил я Сидора, который лично контролировал их наполнение.

— Три пуда барин, фунт в фунт. У меня глаз такой, что не ошибаюсь. Ну, а когда обществом зерно делить начнем, тут уж каждый мешок взвешивать будем.

Сидор вопросительно посмотрел на меня, одобряю ли я такое решение.

— Хорошо будет если вы это дело без меня сделаете по совести и без обид, — вмешиваться в мужицкую дележку урожая мне не хотелось бы.

Я надеялся что они во всем должны увидеть плюсы совместного труда. Сидор молодец, своим крестьянским умом сразу же увидел пользу и надеюсь что на следующий год мне удастся сделать следующий шаг в превращение имения в коллективное господско-крестьянское хозяйство.

— Тороповские утром приезжали. Все удивляются как так получилось, что мы быстрее их управились и собрали больше, — рассказ об том, что соседям нос утерли явно старосте был приятен.

— А ты уверен, что собрали больше?

— Конечно, барин, еще как уверен. Вот возьми от своих мешков десятую часть убери, заметно будут? Вот не меньше этого каждый раз теряется мужиками про уборке своих наделов. Дружно убирать не получается, у кого мужиков мало, да еще то, да сё. Вот и теряется урожай. В ведь еще есть и черезполосица.

— Я слышал, что мужики обсуждают идею на будущий год крестьянский клин обработать целиком, а потом после уборки поделить урожай по величине надела.

Тут я конечно немного передернул и решил все таки форсировать события.

— Я об этом тоже думал. Сколько десятин гуляет из-за межевых борозд, — Сидор покачал головой. — Только из-за этого стоит подумать.

— Думайте. Я дельные мысли только приветствую. Но это всё ближе к весне решать наверное.

— Нет, барин, надо сейчас. Скоро под зиму пахать и озимые сеять. Ведь как получается. У одного трехполка, а рядом клин с двухполье. Не порядок это.

— Тогда не тяните и решайте. Думаю, главное сейчас честно поделить нынешний урожай.

Тонкостей земельных отношений в нынешней России я не знаю. Слышал когда-то бранное слово черезполосица. Но что это зверь, не знал.

Иван Прокофьевич немного разъяснил мне этот вопрос, но тут на самом деле темный лес. Я понял самое главное: от этого большой вред и надо как-то с этим всем бороться.

И тот вариант, который в нашей Сосновки начал неожиданно получаться, очень классный. Главное не спугнуть.

— Мне Сидор работники нужны. Надобно в усадьбе все сараюшки в порядок привести. Грязи там много, везде паутина. А сарай возле большой сосны надо перестроить.

— Как скажите, барин. Завтра с утра десяток мужиков придет как вы завтракать закончите.

— Отлично, — деловая часть разговора закончена, вполне можно и о личном. — Ну что познакомились с будущим зятем?

— Познакомились, барин. Как сидорову козу его брать надо, чтобы на баб меньше глазел. Ну, вы барин, не переживайте, Маня его в черном теле держать будет. Вильгельм, имянем каким чудным батюшка его наречь хочет.

— Ему Сидор Матвеевич виднее.

Оставшуюся часть дня я потратил на начало обучения. Серафиму и Насте я подробно рассказал, что и как мы будем делать, а Вильяму и Марии устроил небольшой зачет.

Если им судьба стать поварами, то это видно будет сразу. А на нет и суда нет.

Но первое впечатление от моих учеников было очень благоприятное. Все очень старались буквально смотрели мне в рот, особенно наш басурман. Его обучение будет даваться сложнее других, языковой барьер пока что очень значительный.

Вечером я еще раз прогулялся по деревне, попросил Новосёловых зарезать еще одну свинью и застолбил у Степаниды будущий приплод от её коровы-рекордистки.

Довольный плодотворно проведенным днем я вернулся в усадьбу и там меня ждало письмо от Алексея Владимировича.

Сразу же после отъезда полковника Чернова и остальных гостей, я написал дяде письмо, в котором сожалел, что он не смог приехать в гости и пожелал ему скорейшего выздоровления.

Дядя прислал ответное письмо, в котором еще раз выразил своё сожаление, что не смог быть у меня в гостях, а затем огорошил известием, что дела требуют его срочного отъезда на Урал, несмотря на открывшуюся старую рану.

«Ну, что же, баба с возу, кобыле легче», — подумал я без тени сожаления.

К Алексею Васильевичу я относился как к совершенно чужому человеку, который считается моим дядей. Чисто по-человечески мне его жалко, что он стрдает от старой раны, но не более того.

А известие об его отъезде только порадовало. Долговая петля на моей шеи ни куда не исчезла, но его отъезд, как и Тороповых, изменение настроя Самохватова ослабляют эту удавку и дают отсрочку на несколько месяцев, которой надо воспользоваться.

Староста решил возглавить лично бригаду мужиков, которой я намеревался поручить ремонт и реконструкцию сарая.

Подав мне утренний кофе, Пелагея доложила:

— Староста и десяток мужиков ждут вас, барин.

Главное в реконструкции сарая, намеченного мною под беконный цех, конечно строительство ледника или ледяного погреба.

Полуфабрикаты в нем должны храниться при температуре до четырех градусов Цельсия. Мясо должно быть дозревшим, а это требует достаточно много времени. И месяцев пять в году это сопряжено с большими проблемами.

А я предполагаю бекон производит почти в промышленных масштабах, не килограммами, а центнерами, а если пойдет, то тоннами.

Но начинать я буду со скромного сарая возле огромной красавицы сосны.

Староста и сам не дурак, и мужиков привел с мозгами и рукастых. Поэтому, хоть и на пальцах, но мне удалось быстро объяснить, что мне надо построить и как переделать уже существующее.

Вопрос об оплате даже не обсуждался, судя по всему как должное будет принято моё решение зачесть эти работы в повинности в пользу барина или как-то в оброк.

Поэтому когда я сказал, что за работу заплачу деньгами, мужики опешили и ошарашенно стали переглядываться. Такое им было в новинку и совершенно не привычно, барин будет платить своим крепостным.

Но я твердо решил экономические отношения в имении между мною и крепостными перевести на товарно-денежную основу.

Староста первым переварил эту новость и несколько раз тряхнув головой прокомментировал:

— Как скажешь, барин. Мы люди подневольные. Желаешь платить нам твоя воля.

Работать мужики сразу же начали без раскачки и как говорится с огоньком. Я покрутившись вокруг, минут через сорок понял, что только мешаю людям работать.

Увидев, что я вернулся, Пелагея не сдержала удивления и спросила:

— Барин, а что за мужиками присмотр не нужен?

— Думаю, что они и так справятся, Чай не дети.

— Чудно это все как то, барин. Везде заведено, что за мужиком глаз да глаз нужен.

— А у нас, Пелагея, будет по-другому. Вот за тобой нужен глаз да глаз.

— Ну, барин, я это я. Мне в этом доме всегда доверяли и не приучена по-другому.

— вот и будем с сегодняшнего дня всем доверять, тем более, что я решил всем жалование платить. Кем, кто хорошо служит мне, работает честно и правильно буду платить больше. А лентяев, нерадивых и не дай бог воров буду гнать в шею.

Пелагея покачала головой и ничего не ответила.

Мой план работ на ближайшие дни таков.

Заканчиваем основные работы на уборочной и проводим праздник урожая. Его изюминка то, что барин проставляется как обещал.

Оставшаяся неубранной картошка на своих участках будет постепенно убрана бабами и мелкими. Времени для этого вполне достаточно.

Всем сосновским в ближайшие дни решаем как жить дальше. Надеюсь, что мужики решат попробовать, говоря терминами времен КПСС, обобществить средства. Навскидку это даст несколько десятин пашни за счет отказа от межевых борозд.

Не решатся попробовать, будем работать по старому и думать что делать.

После наведения порядка в запушенных сараях Сидору будет поставлена задача привести в порядок вырубки леса.

То, что там оставлено надо удалить, кое-что вполне можно назвать деловым лесом, но по большей части это пойдет на дрова.

Меня лично ждут беконные эксперименты и попытки получения сгущенки.

Но первым делом я, вернувшись с реконструкции сарая, продолжил экзаменовать Вильяма с Маней.

Вильям об уготованной ему участи еще не знает, но догадывается судя по всему. С Дуняшей и Анфисой заигрывать больше не пытается, в отличии от предыдущего дня.

Со французским омлетом, майонезом и «Оливье» знакомство уже состоялось и на мой взгляд успешно.

Вильяма таким серьезным я вижу первый раз, он очень старается и ведет себя идеально, ну прямо ангел во плоти.

Наконец он не выдерживает и задает мне вопрос:

— Скажите, сэр, что вы задумали в отношении меня?

Я его вопроса ждал и мне было интересно сколько времени он будет терпеть.

— Женить тебя на Марии.

— Сэр, я не это имел в виду, а моё обучение поварскому искусству.

— В моих планах открыть ресторан в Калуге и чтобы ты там был шеф-поваром.

— Надо полагать, что изюминкой ресторана должна стать французская кухня? — резонно предположил Вильям.

— В правильном направлении мыслишь.

— Вы, сэр, предполагаете, что мы с Маней будем вместе работать?

— А ты что-то имеешь против? — интонации в голосе Вильяма какие-то удивительно странные.

— Нет, сэр, что вы. Мне эта идея очень нравится, как и поварское дело. Очень интересное и захватывающее. Только у меня вопрос имеется, а что будет из английской кухни.

— Из английской? — переспросил я. А что действительно можно предложить из островной кулинарии.

Я знаю блюда из говядины: ростбиф и бифштекс; естественно овсянка по английски, то есть на молоке с сахаром, для России это диковинка; суп «Тортю» и конечно пудинги и яблочный пирог. Естественно яичница с беконом и сам бекон в нарезке.

— Ты сам знаешь, что такое суп «Тортю»?

— Конечно знаю, сэр. И умею его готовить. К сожалению на кухне нет трюфелей, а то бы я приготовил его.

— Без трюфелей можно и обойтись, я их конечно закажу или мы найдем здесь. В России этот гриб тоже растет. А ты, дружок, давай показывай класс, как у нас говорят: назвался груздем — полезай в кузов.

Вильям не смутился и без раскачки принялся готовить этот английский деликатес. Но я видел, что у него есть еще один вопрос, вернее как минимум один вопрос.

— Ты, я вижу еще что-то хочешь у меня спросить.

— Да, сэр. А кто будет моим небесным покровителем в России?

— Святой Вильгельм из Занна?

— А русские его тоже почитают?

— Так мне сказал наш батюшка.

— Это замечательно, сэр, у меня останется тот же святой.

Во время нашего разговора будущая мисс Тэрнер прислушивалась к нашему разговору и мне даже показалось, что что-то она поняла.

Каких-либо проблем с её профпригодностью нет. Пелагея очень довольно новой ученицей и несколько раз при мне похвалила её. Так что если Вильям окажется молодцом, то проблемы с шеф-поварами в будущем ресторане не будет.

Окончательное решение о возможной административной карьере Вильяма на этом поприще я еще не принял. Спешить в этом деле не надо.

А ведь есть еще и немецкая кухня. Что здесь имеет место.

Шницель, это раз. Какие-нибудь копченые колбаски к пиву, это два. В трактире оно будет обязательно. Яблочный штрудель конечно, это три.

Куда без блюд из картошки, немецкий салат и теже кнедлики. Это четыре. И конечно пять — знаменитый зурбратен.

Зауэрбратен или зурбратен это вкуснейшее жаркое из замаринованного в винном уксусе мяса. Обычно немцы готовят его из говядины[], но когда мы переправились через Рейн, то я попробовал это блюдо из конины. А повар, которому я выразил свой восторг сказал что можно исползовать любое мясо, даже крольчатину и дичь.

Так что мюню у нас будет ого-го. Конечно придется попотеть, чтобы обучить поваров всему этому. Но овчинка стоит выделки.

Прошедшей ночью мне опять пришла в голову мысль о производстве тушенки. Но теперь я немного более трезво и реалистично посмотрел на эту идею.

Приготовить саму тушенку не проблема, а вот её упаковка и хранение скорее всего проблема. Знакомых мне стеклянных банок еще нет. Так же как и крышек. Значит надо организовывать что-то самому.

Это на самом деле не проблема. Я хорошо понимаю и представляю всё это. Кроме одного. Денег на организацию таких производств надо не мерено.

Конечно я не буду сидеть сложа руки и ждать у моря погоды и буду узнавать и при необходимости продвигать для начала необходимые стеклянные банки. Но быстро здесь ничего не получится.

Металлические консервные банки пока вообще фантастика, кустарно в мастерской их производство не наладишь. Опять деньги, деньги, деньги.

А вот сгущенное молоко попробовать стоит. Его хранение намного проще. Любая емкость годится. Есть правда одна проблема, технологию его производства в домашних условиях я подзабыл. Но это поправимо.

Идею я знаю и примерно помню как это делалось. И начать пробовать можно в любой момент.

— Пелагея, у нас есть сахар.

— А какой, иностранный тростниковый или русский свекловичный?

— А и тот, и тот есть.

Голову я себе заморачивать сегодня не буду. Еще и еще все продумаю и только потом возьмусь за это дело.

А сейчас надо закончить подготовку к производству бекона.

Заготовленная грудинка должна дойти, это несколько дней. Если начать работать со свежим мясом, то оно будет более жестким и менее ароматным.

Свинина дозревает достаточно быстро. Трех дней вполне достаточно. Как мне когда-то рассказывали критерием является образование корочки на мясе.

Но думаю сейчас крестьяне, а особенно торговцы мясом в этом деле разбираются лучше меня и когда мы начнем серьёзное производство бекона, то использовать будем только «правильное» созревшее мясо.

А сейчас надо быстрее готовить нужные кадры и шевелиться. Кредиторы могут в любой момент активизироваться.

Завтра же надо написать письмо лесоторговцам, узнать остаются ли в силе их предложения о покупке у меня леса. Причин, чтобы цены на него упали по-моему нет.

Поэтому все, что этот подлая тварь хотела продать надо реализовать немедленно. От того, что эти хлысты лежат они лучше не становятся. Дожди и повышенную влажность никто не отменял.

На ужин был суп «Тортю» и зурбратен. Суп приготовил Вильям, а немецкое блюдо я.

Оба блюда конечно были приготовлены по упрощенным технологиям, для ускорения процесса и из-за вынужденной замены ингредиентов.

На ужин я позвал всю дворню и Серафима с Настей. И это была не игра в демократию, а необходимость. За два дня интенсивного учебного процесса было всего наготовлено как на Маланьину свадьбу.

Пелагея куда-то отвлекалась во время финала выступления Вильяма и увидев итог рабочего дня, схватилась за сердце.

— Барин, где же я это все хранить сегодня буду? Да тут еды чуть ли не на неделю наготовлено.

— Зови тогда всех кто в доме.

Я ничего зазорного в общей трапезе со своими крепостными не видел, но сословные различия игнорировать мне не стоит. Поэтому ужин был накрыт не в столовой, а в людской.

Новинки понравились всем. Вильям был так горд собой, что казалось что сейчас воспарит в небеса, а Маня смотрела на него восторженными глазами.

Это было так комично, что мы с Пелагеей с трудом сдерживали смех.

Остальным, кто по моложе или кому по статусу не полагается, были сама серьезность.

Когда я заканчивал готовить зурбратен, то почувствовал недомогание, которое быстро стало нарастать. С трудом дождавшись отзывов о новых блюдах, я ушел в свою спальню.

Слабость начала нарастать столь стремительно, что я даже не смог сам раздеться и Андрей помог мне лечь в постель. Вскорости начался жар и я внезапно стал весь мокрый. Состояние было такое, что мне казалось, что лежу в горячей ванне.

Прибежавшая Пелагея сразу же заохала, тут же положила мне холодное мокрое полотенце на лоб и убежала, чтобы принести мне лекарство. Так она назвала какую-то темно-коричневого цвета жидкость с выраженным самогонным ароматом, который перекрывал все другие запахи и вкусы.

— Выпейте, барин, две ложки, сразу же заснете и к утру полегчает. Федя, приготовит вам баньку и попарит вас. И к вечеру все пройдет. А утром, когда встанете с постели, почувствуете что как заново родились.

Возражать и тем более спорить не было ни сил, ни желания. Поэтому я покорно проглотил две глубоких столовых ложки этой дряни и почти тут же начал засыпать.

«Ну и хрень же мне подсунула Пелагея, — успел подумать я, проваливаясь с сон. — Интересно такая трава дает такой отвратный вкус?»

Из царства Морфея меня выдернул удар солнечного луча по глазам. Вот буквально было настоящее ощущение. В голове была какая-то дымка и я не сразу понял где нахожусь.

Вроде что-то знакомое, но какое-то чужое. У меня же вроде обои на стенах, а здесь что-то типа дерева.

— Барин, как вы себя чувствуете? — спросил меня дрожащий женский голос, вроде приятный и молодой.

Я повернул голову налево и увидел, что около моей постели сидит молодая приятной наружности крестьянка. В этот момент в голове что-то щелкнуло и я узнал её.

Это Настя, а я помещик Нестеров, её барин. И лежу в своей спальне. Вчера вечером, надеюсь, что вчера, заболел и какая-то женщина напоила меня чем-то ужасно гадким на вкус.

Эта женщина тоже моя крепостная. Звать её Пелагея и она кухарка и по совместительству еще кое-кто.

Пелагея сказала, что утром мне полегчает, потом Федя полечит меня в бане и к вечеру я буду как огурчик. Федя у меня в имении дворник и истопник, и получается, что еще и банных дел мастер.

Вот что-то такое пронеслось у меня в голове и мне сразу же действительно полегчало. При чем не только телесно.

Я чуть ли не физически ощутил как мою голову покинул страх, страх нового попадания.

— Настя, Федор баню приготовил? — голос по моему у меня вполне добрый.

— Истопил, барин, и уже присылал узнать когда вы придете к нему. Веники надо заранее приготовить. Вам нельзя долго в жаре быть.

— Зови тогда Андрея, вставать буду. Нечего тебя на чужого мужчину почти в неглиже глазеть.

Настю мои слова совершенно не смутили. Она стрельнула в меня своим взором, дернула плечиками и вышла из спальни.

— Андрей, барин зовет.

«Ишь ты какая», — подумал я.

Правда какая, я решить не успел, в спальню зашел Андрей.

— Помоги встать, штормит.

Андрей помог мне выбраться из постели, накинул на меня халат и помог справиться с тапками.

— Кто нибудь еще заболел? — на мой взгляд хворь, которая на меня напала какая-то странная.

— Часа через два Дуняша слегла. Её маманя тоже напоила своей настойкой и она уже ничего. В баню сходит и будет здоровой.

— За лекарем посылали? — я конечно не высокого мнения о нынешней медицине, но это лучше чем ничего.

— Посылали, — Андрей начал отвечать с какой-то странной интонацией. — Степан в ночи ездил, да на рассвете вернулся один. Лошадь только зря гнал. Не поехал лекарь.

— Как не поехал? — я даже остановился от удивления.

— Сказал, не знает что за хворь такая у нас в Сосновке приключилась. А трястись полночи просто так нет резону.

— Вот козляра, — озвучил я своё мнение.

Внутри себя я конечно был еще более категоричного мнения о калужском эскулапе, отказавшемся ехать к больным.

— Да он и не нужен нам. Маманя сказывали, что больше никто не заболеет.

— А твоя маманя, что у нас лучше лекарей в этом деле разбирается? — удивился я.

— Не знаю барин. Она со мной про это говорить не хочет. Не твоего ума дело. Знаю только, что её бабушка болезни заговаривала.

Пелагея еще и какая-то народная целительница. Ну чудеса прямо. И все вокруг меня.

Говорить на эту тему мне больше не хотелось. Во-первых, еще конкретно штормит; во-вторых, очухаюсь, устрою допрос с пристрастием самой Пелагеи.

Русскую баню с влажным паром я не люблю и никогда не любил. Как собственно и все остальные виды, где была высокая температура и очень горячая вода. У меня просто какая-то непереносимость температур выше шестидесяти градусов. Я не поленился и уже взрослым человеком провел измерения допустимых для меня температур.

Когда я зашел нашу баню, то сразу же понял, что даже в помывочном отделении температура явно выше. Но в деревянной кадушке возле двери в кипятке, мне показалось что вода еще бурлит, запаривались какой-то веник и большой букет трав.

Дух стоял просто ошеломительный. Я мгновенно почувствовал что хворь покидает мой организм и что оздоровительный сеанс на этом можно вполне заканчивать.

Но тут же я увидел, что у двери в парную или правильнее говорить в мыльную, дремлет Федор. Он сразу же вскочил и открыл мне дверь:

— Заходите, барин.

Зайдя в парную, я от неожиданности обомлел. На верхнем полоке лежала обнаженная девушка. Я сразу же понял, что это Дуняша.

Обнаженной она вообще-то была наполовину, поясница и мягком место у неё были прикрыты большущим букетом распаренных трав, а на голове была войлочная шапка. Лежала тихо как мышка, отвернувшись к стене. Я почему-то подумал, что она спит.

«Наверное поэтому на Федоре кальсоны», — мелькнула у меня мысль.

— Не подумайте чего, барин. Дуняша моя дочь, — смущённо начал объяснять Федор. — Я не пошел бы с ней, да Пелагея в нечистоте. Говорит: нельзя мне. А ты, что девке смерти желаешь. Да как скалкой огрела. Чудно как не сломала. Я на неё, барин, не глядел. Она сразу же отвернулась, а я потом зашел. С закрытыми глазами два раза веником прошелся и будя. Полежит еще чуток, дух травы ей хворь и так выгонит.