Полукровка

36



Полная луна освещала их путь, когда Сорча и ее отец ехали во главе колонны. Разумнее всего было бы остановиться на ночь, но что-то внутри нее нашептывало поторопиться, продолжать путь.

Путешествие на юг было туманом размытых голых деревьев и заснеженных участков. Она урывками беспокойно спала по ночам, завернувшись в мех, который делила со своей парой. В нем все еще чувствовался слабый след его запаха, и Сорча утыкалась в него носом, ища утешения.

Их отряд был мрачным, но решительным, лошади проделали путь намного быстрее, чем они с Ореком. Она узнала пейзаж и нашла ориентиры, от которых на ее щеках появился тайный румянец — они прошли этот путь быстрее, если бы не останавливались так часто, чтобы доставить друг другу удовольствие. Но Сорча никогда не пожалеет об этом, и, увидев места, где она побывала со своей парой, жгучая потребность в его возвращении разгорелась внутри нее.

Двумя днями ранее они прибыли в усадьбу Кары и Анхуса, и Сорча испытала огромное облегчение, услышав, что Анхус разговаривал с Ореком менее чем за два дня до этого.

Так близко. Мы догоняем.

Им просто нужно было добраться до него вовремя.

Вот почему, когда несколько рыцарей заворчали по поводу остановки на ночь, Сорча настояла, чтобы они продолжали идти. Сегодня вечером было полнолуние, и по мере того, как они приближались к западным горам, настойчивость в ней была нескончаемым ритмом, который отбивал ритм ее бешено колотящемуся сердцу.

Мы должны найти его.

Глубокий, гортанный рев разорвал ночную тишину.

Фиора заржала под ней, повертев ушами, чтобы уловить внезапный звук. Другие лошади остановились, обмениваясь тихим ржанием, пока рыцари переглядывались между собой.

— Это орк, — сказал лорд Дарроу, его взгляд был прикован к деревьям.

Используя только свои руки, Кьяран и Дарроу приказали рыцарям построиться, и колонна снова двинулась тихой рысью. Рыцари молча обнажили свое оружие: мечи, копья и арбалеты. Сорча вытащила свой собственный меч из ножен, привязанных к ее седельной сумке.

Кьяран потянулся, чтобы сжать ее предплечье, но Сорча покачала головой. Они несколько дней спорили об этом, о том, что Сорча будет делать, если и когда придет время сражаться. Она упрямо отказывалась уступать свое место во главе колонны, заставляя Фиору блокировать коня Найла каждый раз, когда он пытался обойти ее справа и позади себя.

Ровный ритм копыт стучит по черепу Сорчи, даже несмотря на то, что справа от них протекает река, заглушающая звуки их марша. Ее сердце подскочило к горлу, когда они завернули за поворот, деревья отступили от берега реки.

Их встретила узкая равнина, поросшая короткой травой и валунами, а в центре горел костер.

Оранжевый свет отбрасывал длинные тени на равнину, искры летели навстречу звездам. Вокруг костра стояли неуклюжие фигуры, половина их тел была скрыта тенью.

Орки.

Невозможно было ни с чем спутать ни белый блеск бивней, ни зеленую бледность их шкур.

У Кьярана вырвалось шипение, и он стал делать более торопливые сигналы руками.

Группа вокруг костра пришла в движение, когда из-за деревьев вылетело тело, с тяжелым стуком приземлившееся в грязь. Болезненный стон донесся до ее ушей даже через равнину и реку.

Орек.

Она не могла разглядеть его отчетливо из-за массы тел и расстояния, но знала.

Ее пара с трудом поднялся на ноги, его фигура была немного меньше, чем у остальных. Он только что встал на ноги, когда из леса вышел самый крупный орк, которого Сорча когда-либо видела. С гулким рычанием орк указал на Орека и рявкнул что-то по-орочьи.

И орки набросились на него, как стервятники.

— Нет!

— Сорча! — Кьяран отчаянно схватил ее за поводья, но Фиора прыгнула вперед.

Она не думала, не рассматривала ничего, кроме фигуры своего полукровки, отбивающегося по меньшей мере от шести других орков, пока они с Фиорой летели навстречу схватке. Орек кружился и рубил своим топором, удерживая орков на расстоянии, но они подбирались все ближе, извивающийся круг змей, жаждущих прорваться.

Незадолго до того, как Фиора врезалась в первого орка, Сорча позволила своему разуму успокоиться.

Она тренировалась всю свою жизнь — не для этого, она никогда бы не думала о таком, — но этого должно было хватить.

Потому что это был ее полукровка, и они не заберут его у нее.

Пронзительное ржание пронеслось сквозь толпу орков как раз перед тем, как это сделала Фиора, ее широкая грудь врезалась в спину мужчины. Он растянулся в грязи, где Фиора растоптала его своими копытами.

Раздались крики орков, но их поглотили боевые кличи человеческих рыцарей и верховых животных. Лорд Дарроу и его отряд пронеслись по лагерю, замахиваясь мечами на орков, недостаточно проворных, чтобы увернуться. Хотя орки были массивны, они были ничем по сравнению с накатывающим потоком отлично обученных боевых коней и более чем двумя дюжинами рыцарей.

По меньшей мере четыре тела упали и были растоптаны в давке, прежде чем орки смогли собраться.

В лагере воцарился хаос, каждый из орков отбивался от трех или более рыцарей-людей, надвигавшихся на них с копьями и мечами. Дарроу повел горстку рыцарей во вторую атаку, используя лошадей как таран, чтобы разбить орков и согнать их вместе.

Это было ужасное, устрашающее зрелище — наблюдать за ее отцом и Дарроу. На лицах мрачные маски решимости, они направляли своих лошадей ногами, в то время как их руки размахивали оружием против все еще сражающихся орков.

Сорча оставила их заниматься работой. Ей нужно было найти свою пару.

В хаосе его оттеснили дальше от центра лагеря, где тени были длинными и глубокими. В полумраке блеснул наконечник топора, нависший над Ореком. Оказавшись на коленях, он сдерживал его изо всех сил, его руки сильно дрожали, когда более крупный орк зарычал и сверкнул своими клыками.

Он не твой, чтобы его забирать!

Сорча толкнула Фиору в бока, отправив ее в полет.

На этот раз орк увидел ее приближение и отскочил назад, замахиваясь топором. Сорча почувствовала, как топор задел ее сапог, лезвие рассекло кожу на икре. Она натянула поводья, и Фиора отскочила в сторону, возмущенный крик сорвался с ее губ и с губ Сорчи, когда на боку Фиоры вспыхнула красная полоса.

— Сорча!

Сжав бедра, Сорча напряглась, ухватившись за поводья. Фиора встала на дыбы, пиная орка своими острыми копытами с железными подковами. Сорча покачнулась от удара, ее желудок скрутило при звуке хруста костей.

Орк, вращаясь, рухнул на землю, и Фиора бросилась вперед, чтобы ударить его своими гарцующими копытами. Кряхтя, орк бросился прочь, откатываясь в сторону. Земля взметнулась, когда Фиора с грохотом встала на ноги, поскользнувшись и запнувшись о собственные ноги.

Земля метнулась им навстречу, и Сорча затаила дыхание. Она освободила ногу из стремени как раз вовремя, уберегая лодыжку от перелома, когда Фьора тяжело приземлилась на бок.

Огромная грудь лошади вздымалась, из нее вышибло воздух, и Сорча застонала от боли в плече.

Шипящее рычание заставило ее поднять голову, трава и камешки запутались в ее кудрях.

Багровые глаза уставились на нее с расстояния нескольких футов, рот орка был открыт, он тяжело дышал, обнажая чудовищно длинные клыки.

Она зашипела в ответ и крепко похлопала Фиору. Ее лошадь заржала и перекатилась, поджав ноги, как раз в тот момент, когда большой орк поднялся на колени.

Вздрогнув, Фиора встала. Сорча издавала успокаивающие звуки, похлопывая ее по шее, когда поворачивалась в седле, встречаясь взглядом со своей ошеломленной, разгневанной парой, все еще стоявшим на коленях на земле.

О, он думает, что он зол. Просто подожди, пока я до тебя доберусь!

С ревом большой орк вскочил на ноги и бросился в атаку.

Из-за деревьев выскочил еще один орк, меньший по размеру, но мчавшийся с невероятной скоростью, его мощные ноги размахивали в воздухе, поглощая расстояние.

— Сюда! — Сорча бросила свой меч Ореку и повернула Фиору лицом к приближающемуся орку. Одним щелчком пяток по бокам лошади они галопом пересекли равнину.

Она услышала, как Орек снова выкрикнул ее имя, но не обратила на него внимания. Когда они приближались к новому орку, Сорча потянулась за брошенным копьем, воткнутым в землю. Оно шлепнулось ей на ладонь и потянуло за руку, когда она высвободила его.

С собственным криком Сорча встретила орка клинком и копытом.



Ужас охватил Орека крепче кулака, больнее, чем мириады ран, нанесенных его телу.

Она здесь. Моя пара здесь — в опасности!

Мысль ударила ему в голову, ужасная и прекрасная одновременно.

Если бы он мог посмотреть на нее, на ожившую древнюю богиню-воительницу, он бы смотрел. Если бы он мог задержаться на ее сильной фигуре в седле и ее храбром облике, когда она встретила своего врага и сокрушила его своим скакуном, он бы это сделал.

Но…

Еще одно злобное шипение обожгло его уши, и он увидел, как Крул с широко раскрытыми безумными глазами поднялся и, пошатываясь, бросился к отступающей лошади Сорчи.

Меч не был любимым оружием Орека, рукоять казалась чужой в его руке, но это не имело значения. Его ноги чуть не подкосились, когда он снова попытался встать, а рука была слишком слаба, чтобы держать меч, но это, черт возьми, не имело значения.

Не моя пара.

Орек побежал.

Бежал быстрее, чем когда-либо.

Бежал сильнее, чем он думал, что это возможно.

Эти алые глаза, похожие на кровавые рубины в свете костра, метнулись к нему, когда он бросился в атаку.

Рев пронзил уши Орека. Длинные и острые, как кинжалы, клыки полоснули его.

Меч задрожал в его руках, и горячая кровь хлынула между пальцами Орека. Бивень вонзился ему в плечо, руки Крула крепко вцепились в его руку и шею, когда Орек толкнул меч дальше, преодолевая сопротивление мышц и ребер.

Огромное тело Крула содрогнулось, из его горла вырвалось ужасное кровавое бульканье. Багровые глаза наполнились недоверием, когда его тело обмякло, руки бесполезно вцепились в Орека, когда Крул рухнул на колени. А затем на землю.

Орек, также с недоверием, наблюдал, как Крул обхватил рукой меч, воткнутый ему в живот. У него не было сил вытащить его, но Орек должен был убедиться.

Наступив сапогом на грудь вождя орков, он повалил его на спину и надавил на меч вниз, через внутренние органы и позвоночник, в землю. Пригвоздив его.

Рот Крула широко раскрылся в беззвучном крике.

Когда Орек опустился на колени рядом с ним, тот обнажил клыки в последнем рычании.

Орек обнажил клыки в ответ.

— Она моя пара, — прошипел он. И ничто в этом мире не было таким порочным или решительным, как связанный брачными узами орк, защищающий свою пару.

Крул Каменная Кожа умер с перекошенными от отвращения губами и красными глазами, полными гнева. Даже когда свет покинул его взгляд, на лице застыла гримаса ярости.

Вставай. Она все еще в опасности.

Орек поднялся на ноги и, превзойдя все пределы возможностей, заковылял к своей паре.

Его сердце учащенно забилось, когда он увидел, что она все еще в седле, танцует вокруг поверженного Мерка. Орк корчился на земле, копье пронзило его плечо.

Он почти добрался до нее, когда раздался крик на оркском.

— Вождь повержен!

Речная равнина отозвалась эхом внезапного прекращения боя: оставшиеся в живых орки в шоке смотрели на Орека, отходящего от тела Крула с мечом, почти до рукояти погруженным в его грудь.

— Сложите оружие, — крикнул лорд Дарроу, чье появление ошеломило Орека. — Нам не нужно проливать больше крови сегодня вечером.

Не уверенный, что оставшиеся поймут, Орек повторил приказ на оркском.

Он привлек внимание Фалька, который занял оборонительную позицию вместе с двумя другими орками, прикрывая спины друг друга. Темные глаза Фалька опустились на неподвижную фигуру его брата, прежде чем он мрачно посмотрел на Орека и кивнул.

Расталкивая локтями других мужчин, Фальк заставил их сложить оружие.

Единственным оставшимся на ногах орком был Калдар, его лицо перекосилось от ярости. Левый бок был изуродован клинком Орека, а его глаз было уже не спасти.

— Положи нож, парень, — прорычал Фальк. — Ты хочешь потерять больше, чем глаз?

Ноздри Калдара раздулись, и, бросив злобный взгляд на Орека, он, наконец, выронил свой оставшийся клинок.

Что-то теплое коснулось его руки, и Орек, подняв глаза, увидел рядом с собой Фиору, а его пара смотрела на него сверху вниз — с меньшей ненавистью, чем Калдар, но так же свирепо.

— Ты ублюдок, — прорычала она.

А потом она соскользнула с седла в его объятия.

Орек поймал ее, прижал к себе. Не имело значения, что его руки дрожали от усилий, и что он почти сразу же опустился на колени с измученным облегчением. Не имело значения, что она без особой силы ударила его кулаками.

Его тело дрожало от перенесенного, все раны кричали о себе, но всё, что он мог сделать, — это наполнять лёгкие её запахом. Она окружила его собой, и когда она опустила его на спину в грязь, он не сопротивлялся.

Сорча взобралась на него, упираясь руками по обе стороны от его лица. Её кудри опустились вокруг них темным, ароматным пологом, и даже когда она сердито смотрела на него сверху вниз, его улыбка расползлась так широко, что скулы заныли от напряжения.

Он поднял руку, чтобы обхватить ее лицо, и она не отшатнулась от запекшейся крови. Орек хотел бы очиститься от всего этого и содрогнулся, прикоснувшись к своей паре с доказательством такого количества насилия, но ему нужно было коснуться ее, почувствовать ее. Прямо сейчас.

Орек все еще не был уверен, что это не сон, поскольку ему удалось часок поспать одному в холодном лесу.

Сорча шмыгнула носом, а затем горячая слеза упала на лицо Орека. Она обожгла его кожу, проникла в сердце, которое и так болело невыносимо.

— Моя пара, — пробормотал он.

Еще больше слез потекло, смывая брызги крови с его лица.

— Ты ублюдок, — снова сказала она. — Ты бросил меня.

Орек застонал и уперся кулаками в ее бедра, чтобы притянуть ее ближе. Но Сорча оставалась неподвижной, сцепив руки, чтобы удержаться над ним.

— Я знаю. Я должен был, сердце мое.

— Нет. Не должен. Ты мог бы сказать мне.

Он поморщился, зная, что это правда.

— Это было моей ошибкой. Я подпустил опасность к тебе, к твоей семье. И… — нежная улыбка тронула его губы, и он осмелился заправить прядь волос ей за ухо. — Я знал, что ты настояла бы на том, чтобы пойти со мной. Я не мог подвергнуть тебя еще большей опасности.

— И все же я здесь.

— И все же ты здесь, — он снова улыбнулся, его сердце наполнилось благоговением и любовью к этой прекрасной женщине.

Она пришла за мной. Она сражалась за меня.

— Ты была устрашающей, — восхитился он.

— Никто другой не смеет угрожать твоей жизни. Только я.

— Только ты, — Орек обхватил ее лицо дрожащими руками. — Только ты.

Лицо Сорчи исказилось, и она упала на него, ее слезы увлажнили ему горло. Орек заключил ее в объятия и зарылся лицом в волосы, его мучительная любовь к ней заглушила его боль.

— Моя пара, моя пара, — напевал он, пока она плакала.

— Больше никогда, — закричала она. — Ты никогда больше не бросишь меня.

— Никогда, — согласился он.

Приподнявшись, Сорча захватила его губы в обжигающем поцелуе, скрепляя им его обещание. Ее вкус разлился по его рту, и он просунул свой язык глубже, изголодавшись по ней. Мурлыканье зародилось в его груди, зверь внутри был неистово рад, что она здесь, с ним.

Когда она отстранилась, ее глаза высохли, хотя теперь она смотрела на него задумчиво. Ореку никогда не нравились ни этот взгляд, ни слова, которые последовали за ним.

— Мне тоже жаль, — прошептала она.

— Тебе не за что извиняться, сердце мое.

— Нет. Я… я позволила себе увлечься своими обязанностями. Я не нашла для тебя места в своей жизни. Но я обещаю, все будет по-другому. Мы переедем в комнату в башне, пока не построим дом и не наполним его всем, что ты захочешь. Мы сделаем все, что ты захочешь, отправимся путешествовать, или поможем Эйслинн, или спасем каждого енота в лесу, мне все равно, просто скажи, что вернешься со мной…

— Тшш, тшш, — успокаивал он, прижимаясь губами к ее коже и пробуя соль свежих слез. — Я иду туда же, куда и ты, моя пара. Ты мой дом, Сорча. Мой клан. Прости, что когда-либо заставлял тебя сомневаться в этом.

Она икнула, всхлипывая, и Орек возненавидел это. Он крепко обнял свою пару, ненавидя то, что довел ее до слез. Его собственные слезы стекали по вискам.

Судьба, я почти потерял ее. Я такой тупой ублюдок.

Он открыл рот, чтобы заверить ее еще раз, но кто-то прочистил горло, привлекая его внимание. Рычание вырвалось из его груди, и Орек оскалился на приближающегося самца и крепко сжал свою пару.

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что рядом стоят отец Сорчи и лорд Дарроу.

Он неохотно что-то прошептал Сорче на ухо и помог ей сесть. Они вместе встали, чтобы встретить рыцарей, которые уже спешились. Орек обнял Сорчу, прижимая ее поближе к своему невредимому боку.

Точнее, к боку без пореза. Ее тело, прижатое к нему, напомнило о сломанных ребрах, но даже когда они с постоянной пульсацией вонзились в легкие, он мог не обращать на это внимания. Он больше никогда не позволит своей паре уйти от него.

— Дерьмово выглядишь, мой мальчик, — заметил Дарроу. — Но рад, по крайней мере, видеть тебя целым.

— Спасибо вам, — сказал Орек, протягивая руку.

Дарроу пожал ее, за ним последовал Кьяран.

Что-то произошло между ним и Ореком, прежде чем мужчина посмотрел на свою дочь, крепко прижатую к боку Орека.

— Теперь ты член семьи, — сказал Кьяран.

Орек кивнул, не в силах выдавить ни слова из-за комка в горле.

Сорча постучала его по груди, и он наблюдал, как Фальк осторожно приближается к нему в сопровождении Найла и еще одного рыцаря с копьями по бокам.

Старший орк остановился на почтительном расстоянии, когда Орек обнажил клыки. Ему не нравилось, что так много мужчин так близко к его самке, глаза которой все еще были влажными от слез. Он знал, как она ненавидит казаться слабой, и хотел бы спрятать ее подальше.

Фальк смерил его непроницаемым взглядом.

— Ты убил Крула.

— Да. Он угрожал моей паре.

Фальк кивнул.

— По нашим законам, это делает тебя вождем.

Другие орки перешептывались между собой, и Орек не упустил шипения Калдара в отвращении.

Темная, порочная часть Орека заинтересованно подняла голову, в голове крутились мысли о том, каково это — быть вождем. Какой клан он мог бы создать. Его отец, и Крул тоже, выли бы в загробной жизни, узнав, что коротышка-полукровка сидит там, где сидели они, правит тем, чем правили они, преуспевает там, где они потерпели неудачу.

Рука его пары коснулась его груди, прямо над сердцем. Когда она спросила, что было сказано, он повторил это ей на человеческом языке.

Ее глаза расширились, и она слегка кивнула ему. Его сердце замерло от изумления, когда он понял — она будет стоять рядом со мной, парой вождя.

Она сделала бы это ради него.

Осознание этого едва не поставило его на колени так же уверенно, как боевой топор Крула, нацеленный ему в голову.

Судьба, какой женщиной была его пара!

Но даже если бы она сделала это для него, он бы так с ней не поступил.

Клан Каменной Кожи никогда по-настоящему не был его домом. Это было место, где он иногда преклонял голову. Но его никогда там не принимали, никогда не приветствовали. И хотя сидеть во главе, заставляя их наконец слушать то, что он хочет сказать, может удовлетворить порочную его часть, которая выросла из одинокого юнца, задвинутого в тень, это не сделало бы его довольным.

Только его пара смогла сделать это. И за это он был обязан ей всем.

— Клану не нужен вождь полукровка, — сказал Орек.

— Это твое по праву, — сказал Фальк.

— Я не бросал официального вызова.

— Нет, но все равно это случилось. Ты же знаешь, сородич, что детали не важны.

— Возможно. Но я этого не хочу, — еще больше бормотания со стороны горстки оставшихся орков, включая насмешливое фырканье Калдара. Орек действительно позволил своему порочному «я» предаваться темному удовольствию, зная, что он отверг то, чего так сильно хотел Калдар.

— Орек… — прошептала Сорча, возможно, поняв их слова по тону.

Он поцеловал ее в лоб.

— Ты — все, чего я хочу, сердце мое. Мое место с тобой, — обращаясь к Фальку, он сказал: — Клану Каменной кожи нужен хороший лидер, тот, кто не будет править жестокостью. Я назначаю тебя вождем, Фальк.

— Но…

— Ты честно служил клану всю свою жизнь. Ты будешь достойно руководить им.

— Так не делается! — возразил один из орков.

Орек бесстрастно наблюдал за происходящим.

— Ты бы предпочел, чтобы тебя вели полукровка и его пара-человек?

Орк заткнулся, как и предполагал Орек.

Хотя Фальк все еще выглядел обеспокоенным, он медленно кивнул.

— Я согласен. Я сделаю все возможное, чтобы возглавить их.

Дарроу снова откашлялся.

— Теперь он говорит за них? — когда Орек кивнул, Дарроу спросил Фалька: — Ты вообще понимаешь человеческий язык?

Переводя взгляд с лорда на Орека, Фальк покачал головой.

— Переведи меня, мой мальчик? — Орек даже не кивнул, прежде чем Дарроу продолжил: — Нет причин для дальнейшего насилия между нашими народами. Если ты сядешь и спокойно поговоришь со мной, мы сможем прийти к соглашению. Твоему народу нужны припасы. У моего они есть. Я хочу остановить работорговлю здесь, на юге. Я верю, что ты и твои сородичи можете нам помочь.

Фальк слушал, нахмурив брови, пока Орек переводил ему предложение Дарроу. Даже произнося эти слова, он с трудом мог в них поверить.

Фальк долго смотрел на Дарроу, глядя сверху вниз на этого человеческого лорда, предлагающего договориться с кланом орков впервые за… судьба, столетия.

— Он надежный мужчина? — Фальк спросил Орека.

— Да. Он наказал своего собственного сына за причинение вреда моей паре. Они благородные мужчины.

Спустя еще мгновение Фальк кивнул и человеческим жестом протянул Дарроу руку. Мужчины пожали руки, изменив ход истории клана Каменной Кожи, а вместе с ним и историю Эйреана.

— Тогда я согласен, — сказал Фальк. — Пора нам перестать соскребать жизнь со скал.