Полшанса

Глава 11

— Чтооо!!! Ты решил остаться здесь?! А как же там твоя работа?! Ну и вообще, жизнь в городе! Тут только по началу хорошо потом со скуки помирать начнёшь. Да и зима скоро.

— Лизи, я ведь просто спросил насчёт аренды дома. Чего ты так завелась?

— Для меня немыслимо, чтобы кто-то променял бурную интересную городскую жизнь на местное болото.

— А мне понравилось. Лягушки красиво квакают. Так что? Можешь спросить у своей тёти?

— Да, но я сначала собиралась отнести книгу в библиотеку. — Девушка продемонстрировала потёртый томик Моби Дика.

— Ничего страшного. Я всё равно сейчас уезжаю. У меня есть некоторые дела, которые нужно закончить. Вернусь вечером. Если твоя тётя откажет в аренде, то, надеюсь, даст провести мне ещё одну ночь в доме.

— Конечно! Думаю, она не откажет.

— Тогда я вечером зайду. Спасибо за помощь, Лизи. — Я улыбнулся, а девушка почему-то отвернулась.

По приезду в город первым в моём списке числился портной. У него для начала заказал три нормальные холщовые рубашки и трое штанов из плотной парусины, чтобы не мучиться с завязками на одежде, которую выдала мне система. А вот с курткой произошла проблема. Я хотел точно такую же, как у меня сейчас, чтобы не особо выделяться и не привлекать шурдов, но у портного не было материала нужного цвета. Тогда он предложил мне одну из армейских курток, которую ему отдали на перешив. Она была из промасленного брезента с мягкой подкладкой внутри и по размеру сидела на мне значительно лучше. Но я решил купить её не из-за этого. Из-за её цвета. Тёмно-болотный будет отлично сливаться на фоне густых зарослей.

Ещё заказал тёплый плащ из шерсти горного яка, зимнее пальто, шарф, пару свитеров и плотные кожаные перчатки. Всё вместе мне обошлось в немыслимые пятьдесят две кроны. Пускай я и купил себе полный гардероб, которым я смогу пользоваться не один год, сумма всё равно приличная. Теперь остаётся забрать готовые вещи через пять дней.

Пробыл у портного больше трёх часов. Ускорив шаг, направился в оружейный магазин. Сам я здесь никогда не был, ибо без денег тут делать нечего, но зато много что слышал. Магазин встретил меня вышибающим дух запахом пороха и оружейной смазки.

— Ооо, новый клиент! Молодой человек, проходите, не стойте в дверях. Уверяю, вы тут обязательно найдёте то, что вам нужно. Оружие для защиты своей чести, ствол, чтобы припугнуть уличную шпану, огненное провидение для утверждения своей собственности. Прошу, подходите!

— Вы всех клиентов так встречаете?

— Нет. Только тех, с кем можно заключить взаимовыгодную сделку.

— Надеюсь, что она таковой и будет. — Я извлёк из сумки завёрнутый в ткань реквизированный пистоль. — Я бы хотел, чтобы вы его осмотрели и оценили его состояние.

— Трёхзарядный «шпихэнн» шестой модели. — Взглянув всего секунду, отозвался оружейник. — Из порохового семейства. Надёжная и очень мощная вещь. Нарезной ствол и гильзовые пули дают неплохую дистанцию выстрела. Если проводить прямые аналогии с живыми существами, то крупного волка с первого раза упокоит.

— Что можете сказать о состоянии? Я сам в этом мало что понимаю.

— Выше среднего. Барабан вращается плавно, курок не скрипит, а патронники блестят. Только в стволе вижу въевшийся нагар, похоже, им очень часто пользовались. Ещё на деревянной части рукояти трещина, словно ей почему-то частенько стучали.

Ага, почти наверняка. Ставлю империал против леи, что это были чьи-то головы.

— В общем, видно, что за ним ухаживали, но частое использование сказалось. Я могу заменить ствол. Вам как новому клиенту сделаю скидку. Всего за пять крон.

— Тогда ещё две сотни патронов, десяток баллистических мишеней, смазку, марганцовый спирт, новый шомпол, ещё подберите к нему закрытую кобуру, которая лучше всего защищает от влаги. И вон ту пару латунных кастетов.

— Конечно, сию секунду. Только позвольте прежде убедиться в наличии ваших документов на это оружие.

— Моих документов?

— Именно. Всё оружие с поражающей силой свыше двадцати джоулей подлежит обязательной регистрации. А новомодного порохового оружия это касается без исключений.

И что мне делать? Я не знал о таком законе. Слышал только что-то краем уха о винтовках и дробовиках с натриевой дробью. Молчание стало затягиваться. И тут оружейник громогласно рассмеялся.

— Ну, парень, видел бы ты свою рожу! Небось уже представил себя в тюремной робе! Ой, не могу! — На его глазах выступили слёзы. — Какие ещё к чёрту документы! Пускай с ними покрывшиеся плесенью бюрократы возятся! Свободный человек потому и свободный, что может покупать и носить с собой всё, что хочет. Я провалюсь под землю в тот день, когда начну со своих клиентов макулатуру требовать. Единственная бумага, которая здесь может быть — это деньги. Ща, парень. Подожди минутку, заменю ствол и принесу требуемое.

Покинул я оружейника, когда стало постепенно темнеть. Несколько часов провёл в тире при магазине абсолютно бесплатно за то, что продавец смог вдоволь посмеяться. Также он объяснил, как ухаживать, правильно носить и быстро выхватывать пистоль при нужде.

На почтовую станцию я практически бежал. Извинится перед Софи и вернуть долг хотелось как можно скорее. Поэтому не стал откладывать на следующий раз.

Последним пунктом у меня числится книжная лавка. Вот в чём я действительно разбираюсь. Хотел, конечно, ещё сходить в картинную галерею, но тогда вернуться не успею.

В книжном купил пособие о первой помощи и искусству выживания. Вряд ли стану хоть немного сведущ в этих вопросах, но теоретические знания тоже бывают полезны.

«Последней день распродажи! Книги всего за полцены! От автора Глена Силва!». У стенда замер всего на секунду, добавив к уже выбранным книгам ещё одну.

В Люквер я прибыл, когда практически опустилась ночь. Задержись я на десять минут — и пришлось бы ночевать на вокзале. Станция не была освещена вообще, кроме одного небольшого участка. Там, где располагалась коморка станционного смотрителя у самого входа на станцию. Когда я проходил мимо неё, меня окликнул девичий голосок.

— Марк! Постой. — Лизи выбежала из каморки, махая мне рукой.

— Ты чего здесь?

— Тебя ждала. Ты же обещал сегодня вернутся в Люквер.

— Обещал.

— Вооооот! А как бы ты к себе в дом попал без ключей?

— Так значит, твоя тётя согласилась сдать дом?

— Да. Двадцать крон в месяц. Тебя устроит?

Двадцать! Да я прогнившую комнату в самом дерьмовом районе за тридцать снимал! Ещё десятку отдавал, чтобы моя почта до меня доходила.

— Более чем. Но всё же тебе не стоило приходить сюда в такой час.

— Это ещё почему?

— Пустая тёмная станция, километр пути до деревни всё по такой же пустой и тёмной дороге. Да и в самом селении я что-то фонарей не наблюдал, к тому же сегодня ещё и ночь безлунная.

— Ты что, беспокоился за меня? — Улыбнувшись, спросила Лизи.

— Конечно. Если с тобой что-то случится, то думаю, твоим родным будет уже не до сдачи дома какому-то незнакомцу.

— Ах так! Тогда я пошла в темноту. — Девушка отошла от меня на пару шагов и обернулась. — И что, ты даже не попытаешься меня остановить?

— Зачем? Ты ведь уже сказала, что твоя тётя согласилась. Значит, мне остаётся только занести деньги и не беспокоить их, пока они будут оплакивать твою пропажу.

— В городе все такие, как ты?

— Зависит от человека.

Разговаривать не хотелось, и я старался отвечать, как можно короче. За сегодня что-то подустал. Сейчас мне хочется молча пройтись, а не вести пустые беседы с Лизи, благо до моего нового жилья осталось совсем чуть-чуть.

— Ой, чуть не забыла. Мама просила передать, если тебе нужны свежие продукты, то раз в неделю заноси список необходимого к нам.

— С чего это такой сервис?

— Сервис? — Девушка непонимающе переспросила.

— Я спрашиваю, чем заслужил такую честь?

— Тут все так живут. Приносят список необходимого, отдают деньги за выбранные продукты, а я и ещё несколько ребят из деревни разносим заказанное. У нас ведь тут только пекарня. Ни одной лавки нет. Все живут тем, что сами выращивают, а чего не хватает — выменивают у соседей или покупают у фермеров через нас.

— Подожди, правильно ли я понял, что могу купить через вас натуральные свежие продукты?

— Да, а что?

— И во сколько обойдётся такое удовольствие?

— Смотря что покупать. Килограмм моркови три леи, яблок две, репы две. Но это зависит от сезона и урожая. Год в этом году был щедрый, поэтому так дёшево. Обычно на две леи дороже. Кочан капусты четыре леи, а куриная тушка, в зависимости от веса, от полутора до трёх крон.

— И всё это выращено прямо здесь?

— Ну да, а где же ещё. Только жаль, что нам запрещено на сторону продавать.

Охренеть. В городе то, что она назвала, стоит минимум раза в четыре дороже. Впрочем, не стоит забывать о монополиях на ввоз продуктов питания в города. Сытый народ начинает задавать ненужные вопросы о своём нищенском существовании. А деревни и посёлки вроде Люквера душит внутригосударственное эмбарго, чтобы не допустить процветания деревенских жителей. Пусть и дальше ковыряются безвылазно в земле, не интересуясь, что там, за их покосившимся забором.

— Вот, держи ключ. Только учти — он единственный. Запасной где-то потерялся. Если посеешь этот, то будешь лазить через окно. — Уже у калитки дома Лизи передала большой и чуть ржавый ключ.

— Спасибо.

— Не за что. Ладно, я пошла.

— Лизи! Подожди. У меня есть кое-что для тебя. Это подарок, чтобы тебе не было скучно. — Я протянул купленную книгу, завёрнутую в серую бумагу.

— Можно открыть?! — Девушка чуть не подпрыгивала на месте.

— Конечно.

— Ак-тё-ры ос-ле-плён-но-го го-ро-да. — По слогам прочитала Лизи. — Спасибо тебе большое, Марк! И…и…ты не подумай, что я безграмотная. Я умею читать… только медленно. — Сильно смущаясь, произнесла девушка.

— Все с чего-то начинали. Как говорится: «Глуп не тот, кто не знает, а тот, кто не стремится узнать». Книга достаточна трудная. И смысл многих поступков персонажей становится понятен только с появлением собственного жизненного опыта. Это даёт повод перечитать её ещё не раз, смотря на неё вновь и вновь с новой стороны. — Девушка стояла не шевелясь. — Лизи? — Я потряс её за плечо. Она, точно очнувшись, помотала головой.

— Ещё раз спасибо тебе за подарок. Я…я пойду.

— Может тебя проводить?

— Нет, не нужно. — Лизи улыбнулась. — А то мне тебя придётся провожать. Ты ведь только приехал. В темноте мигом заплутаешь.

Следующее утро начать с запланированной тренировки оказалось не просто. До этого дня я никогда целенаправленно не занимался спортом. Мне и так хватало тяжёлой работы и бесконечной беготни по улицам с периодическими драками. Поэтому ни сил, ни желания, ни нужды в занятии хоть какой-то спортивной дисциплиной у меня не было, из-за чего структурированный подход оказался невыносимо тяжёлым. Трёх часов не прошло, как я уже выдохся. Взмокший и тяжело дышащий, сидел на окраине леса, находящегося рядом с Люквером.

У меня всего неделя для того, чтобы улучшить своё тело. Такими темпами мне потребуется не один месяц. Ещё раз глубоко вздохнул. Поднялся на дрожащие ноги, вновь набирая скорость.

К вечеру меня хватило только на то, чтобы отнести список желаемых продуктов маме Лизи. В шесть я уже крепко спал, не расстелив пастель.

Следующие два дня были ничуть не легче. В голову то и дело лезли малодушные мысли: «Ты разве не видишь, от тренировок нет толку — лучше отдохнуть» или «На сегодня хватит, ты так только хуже сделаешь». Признаться, каждый раз, когда они возникали, я был готов поддаться, но тут же вспоминал шурдов и ту тварь, от которой чудом удалось спастись. И тогда, забыв об усталости, я продолжал заставлять своё тело двигаться.

Стоя у колодца, опрокидывал на себя одно за другим ведро ледяной воды, едва удерживая его дрожащими от напряжения руками. Скоро, уже совсем скоро. Всего три дня осталось. Странное чувство я сейчас испытываю. Страх и предвкушение? Или может азарт и любопытство? Того, что будет дальше. Вот ведь! Дожил. Не могу понять, что меня беспокоит.

Опрокинув ещё одно ведро воды, помотал головой как собака, сбрасывая с себя холодные капли. Сняв мокрую рубаху, уже начал стягивать штаны, чтобы переодеться в сухое, но почувствовал, что на меня кто-то очень пристально смотрит.

— Что ты тут делаешь?

Стоявшая в проходе моего дома Лизи встрепенулась.

— Ну…я…это…точно…вот… продукты принесла, которые ты заказал. Я не подглядывала. Честно!

— Мне без разницы. Если хочешь, смотри сколько влезет. — Девушка быстро отвернулась, а я догола раздевшись, неспешно натянул сухое бельё. — Сколько я должен?

— За овощи три кроны. А за сухофрукты, орехи, и пророщенную пшеницу пять. — Стараясь не смотреть на меня, девушка спросила. — Почему ты заказал сушёные фрукты, когда есть свежие. Они бы и дешевле были.

— Через три дня я уезжаю по делам. Не знаю, на сколько. Там нет ни лавок, ни ферм. А из-за того, что объём моей сумки не безграничен, мне нужна долго непортящаяся и мало занимающая места еда.

— Понятно. — Погрустнев, отозвалась Лизи. — Но ты ведь ещё вернёшься?

— Честно — не знаю. Зависит от того, как пойдёт работа. — Прерывая молчание, я спросил. — Где вяленое мясо, рыба и молоко?

— Их привозят с дальних ферм раз в неделю. Послезавтра утром всё будет.

— Ясно. Лизи, скажи, ты завтра занята?

— Нет. А что?

— Ты мне так помогла в вашей деревне, мне бы хотелось тебя отблагодарить. Может ты хочешь съездить со мной в город прогуляться?

— Хочу! — Моментально среагировала девушка.

— Тогда завтра в девять часов на станции.

Прийти на станцию пришлось почти на час раньше, так как Лизи стала меня караулить у дома ещё с семи часов. Вообще-то я её прекрасно понимаю, когда всю жизнь проводишь в опостылевшем месте и внезапно выпадает шанс вырваться буквально в другой мир, не стоит упускать его. Прекрасно видно, как она сдерживается, чтобы не засыпать меня вопросами.

Сидя напротив платформы, к которой вот-вот должен подойти поезд, Лизи отсчитывала минуты до прибытия, сверля взглядом станционные часы. Совсем недалеко раздался сигнал, предупреждающий о том, что следует отойти от края платформы.

Проносящийся мимо нас человек в синем комбинезоне с тележкой резко затормозил. Он так быстро остановился, что чуть не перелетел через свой груз. Уставившись на нас из-под кепки, он подошёл и спросил:

— Л-Лизи, что ты тут делаешь?

— А, это ты, Людвиг, привет! В город еду. — Чуть глуповато улыбаясь, ответила девушка.

— Что, вот с этим? — Палец уткнулся в меня.

— Его зовут…

— Не стоит. Я и сам могу представиться. — Встав с лавки, протянул руку парню. — При первой нашей встрече мы не успели познакомиться. А после, в деревне, ты не горел желанием общаться. Так что думаю, сейчас отличный момент заполнить эту пустоту. Меня зовут Марк.

— Людвиг. — С кислой миной парень едва пожал протянутую руку.

— А я думала, что вы уже знакомы. Людвиг, я ведь тебе не раз рассказывала про него. Про то, что к нам человек из города переехал.

— Да, помню. — Ещё больше скривившись, произнёс парень.

С шипением и вырывающимися клубами пара к станции подкатил поезд.

— Лизи, нам уже пора.

— Ой, точно! Пока, Людвиг, увидимся вечером.

— Постой! Ты что, с ним едешь!?

— Ну да. Марк меня пригласил прогуляться по городу и обещал всё показать.

— Но…но…но ты ведь его совсем не знаешь! Да и город…он…того…большой очень. А если ты потеряешься?

— Не переживай ты так. Мы везде будем вместе.

Она что специально? Парня без ножа режет. Даже мне жалко на него смотреть.

— А как же твоя мама. Она отпустила тебя?

— Я сказала, что пойду к бабушке на дальний хутор. Проверю, как она там.

— Нельзя обманывать родителей. Я…я…я буду должен ей всё рассказать. Что бы она не волновалась за тебя.

— Людвиг! Не смей или мы поссоримся. Я вернусь сегодня вечером. Со мной ничего не случится.

Поезд подал гудок скорого отправления. Я не мешал этим двоим общаться, ведь судя по всему, они уже давно знакомы и ляпнуть что-нибудь не то очень просто. Но пора сворачивать их беседу, а то так поезд отправится без нас.

— Лизи, поезд уже отходит.

— Точно. Пошли, а ты, Людвиг, ничего не говори моей маме.

— Подожди! — Парень преградил путь, встав напротив дверей. — Сегодня на озере Длинный обещал одну штуку показать. Сказал, что мы все рты откроем. Нужно идти сегодня, ведь сейчас осень. Завтра может уже резко похолодать, а за зиму он всё забудет. Так что нужно сегодня идти, а город — он ведь никуда не денется. Вон сколько лет стоял, и ничего. Пойдём лучше на озеро…ааа?

— Передай Длинному, что надеюсь, в этот раз он ногу себе не сломает. — Лизи обошла парня, входя в вагон.

Да уж, не знал, что вокзал может так поразить. Лизи, открыв рот, с неподдельным интересом рассматривала высокий расписной потолок. Опустить глаза вниз её заставил монумент у входа — многотонная мраморная глыба.

Лет десять назад тут разгружали состав с горным мрамором для обработки и возведения одного из муниципалитетов, но тросы не выдержали, и глыба рухнула с десяти метров, пробив пол наполовину своей высоты. Почти сразу начальник вокзала решил её не убирать, а наоборот, оградил и нанял скульптора, чтобы тот на ней выбил: «Важно не то место, которое мы занимаем, а то направление, в котором мы движемся».

Двадцать минут потребовалось, чтобы уйти с вокзала. По сути, мне в городе требовалось забрать только заказанные мной вещи и купить пищевые концентраты. Но раз уж представилась возможность…

Лизи то и дело морщилась, периодически прикрывая нос. Я её прекрасно понимаю. Дым от сжигаемого угля, вонь тел бездомных, облюбовавших вокзал, запах прогорклого масла от дешёвых закусочных создавали ещё ту атмосферу, но ей похоже всё это не сильно мешало.

На выходе из здания вокзала девушку с ног чуть не сшиб хтоник-носильщик. Уперев руку ему в лоб, я с силой оттолкнул рухлядь. Тот пошатнулся, помычав, пошёл дальше, огибая нас.

— Ты как?

— Жуть! Что с ним?! — Лизи, побледнев, смотрела на удаляющегося хтоника.

— Ничего особенного, просто мертвец. Ты что, о хтониках никогда не слышала?

— Ну, не то, чтобы… Мама мне рассказывала, что они существуют, но без подробностей. Она всегда говорила, что кощунственно не давать людям покоя даже после смерти. Будто они и так не настрадались.

— Мораль никогда не будет существовать с выгодой. Пошли. В самом городе их намного меньше.

Лизи неподдельно восхищалась абсолютно всем: высотой зданий и их лепниной, шириной проспектов и паракарами на них, памятниками и людьми, которым они посвящены. Её интерес ко всему вокруг невольно и меня заставил по-новому взглянуть на сто раз виденное.

В театре она ловила каждую реплику актёров, сопереживая каждому событию так, как будто она сама их проживала. Поначалу думал, что двухчасовая пьеса «Медея» утомит её. Всё же это серьёзное произведение, написанное далеко не самым однозначным автором. Однако она была в восторге.

— Это! Это было так здорово!

— Удивлён, что тебе так понравилось. Всё же драма как-никак, пусть и с сатирическим подтекстом.

— Не буду врать. Я много чего не поняла, но мне всё равно понравилось.

— Рад за тебя. Как насчёт поесть?

— Здесь? В городе!

— Да. Я знаю одно место. Оно недалеко от набережной.

Не спеша прогуливаясь, я, не особо вникая, слушал Лизи. Эх, когда я последний раз вот так гулял с девушкой! Собственно говоря, никогда. У меня и девушки-то никогда не было. Только случайные знакомства, которые заканчивались сразу, как каждый получал своё. Она деньги, я разрядку. А это… Это что-то другое. Что-то нормальное, что бывает у обычных людей, не влачащих жалкое существование. Пускай только и на один день.

— Марк. Смотри, что там?

Погрузившись в свои мысли, машинально сделал вперёд ещё пару шагов, не успев предупредить Лизи… Она увидела то, что не следовало видеть. По крайне мере в сегодняшний день.

Гильотина отрубила голову лежащему на столе мужчине со сложенными на груди руками. Тело накрыли саваном, а голову убрали в чёрный ящик. Стоящие вокруг немногочисленные родственники заплакали, а священник, одетый как обычный рабочий, развёл руки затягивая молитву. Стоящая неподалёку пара работяг с носилками откровенно зевали, желая, чтобы всё поскорее закончилась, и они могли пойти пропустить по кружечке горячительного. А после… Кто знает. Может, завтра один из них будет лежать на этом столе.

Зажав рот руками, Лизи ошарашенно отошла назад. Я придержал её за плечи, разворачивая к себе.

— Будет тебе. Ничего страшного не произошло.

— Ч-ч-что, э-э-это. За, за что? — Её голос сильно дрожал.

— Это своеобразный обряд погребения. Если у близких людей нет денег на кремацию или на нормальные похороны, тело забирает государство и делает из него хтоника. Такого, как ты видела сегодня на вокзале.

— А зачем голову-то рубить? — Она подняла влажные глаза на меня.

— Аугминтические модули вживляются в голову, оттуда подают электрический сигнал в позвоночник, от него — к нервным окончаниям, а от них к мышцам. Голову можно пришить, но толку от этого не будет. Перерубленный позвоночник не проведёт сигнал. Сама процедура на самом деле очень аккуратная по сравнению с тем, что было раньше.

— А почему они проводят её здесь? На глазах у всех.

— Две причины. Одна сзади тебя. — Девушка обернулась, смотря на раскинувшийся собор. — А вторая в пятистах метрах вниз по течению. Там крематорий. Если у людей нет денег, то из их родственника делают хтоника. Вот только умерший лишается всех прав и становится собственностью своей семьи до передачи в специальные службы. А значит с его телом можно делать что угодно, если это не вредит окружающим. Такая процедура является законной. Так как государству нет проку от обезглавленного тела, ничего не остаётся кроме того, как кремировать останки, чтобы они не были погребены в неположенном месте или вовсе не оказались брошены на улице.

— И часто тут проводят такие обряды? — Спросила успокоившаяся Лизи, вернув себе любопытство.

— Семь дней в неделю двадцать четыре часа в сутки круглый год. Поток умерших, как и бедняков никогда не иссякает, поэтому подобные обряды проводятся по всему городу постоянно, но только у церквей или соборов. В иных местах это уже считается нарушением общественного порядка.

— Ты так много знаешь. — Без доли иронии произнесла Лизи.

— Без знаний законов в любом городе делать нечего. Это касается и неписанных законов тоже.

— Неписанных?

— Да. Тех, за которыми следят сами люди, регулируя свой быт.

— Я не понимаю.

— Например. Хочешь крепкую семью — не стоит попусту бить жену. Государственным законом это не запрещено. Но вот по неписанному так не стоит поступать. Или. Следует вести себя вежливо с незнакомцем вне зависимости от того, как он выглядит, ведь ты можешь оскорбить человека, которому он дорог. Понимаешь, о чем я?

— Кажется да. Это как у нас в деревне. Многие участки не разделены забором, но каждый чётко знает, где его земля, а где чужая. Тот, кто зайдёт на чужую землю или возьмёт не со своего участка что-нибудь, будет бит хозяином земли, а остальные жители деревни его в этом поддержат.

— Ты на удивление верно передала суть. Так и есть. Кстати, мы уже пришли. — Я указал на двухэтажное белое здание с колоннами у входа.

— Мы шли сюда?! — Девушка удивлённо смотрела на меня. — Но тут же наверняка очень дорого. Это настоящий ресторан.

— Не совсем. Это бистро, но тоже очень неплохое. Я тут раньше работал, так что могу с уверенностью сказать, что в суп не плюнут и кошку в маринаде не подадут.

Внутри было довольно светло. Похоже, хозяин всё же разорился и установил ещё десяток газовых светильников. С кухни доносился чарующий запах, подогревающий аппетит. Мы расположились за столиком возле стены и нам подали меню.

Лизи быстро зашевелила губами, стараясь как можно скорее всё прочесть. Словно, если она не успеет, то нас выгонят. Я её не торопил и жестом показал официанту подождать.

Вечер при свечах с лёгкой музыкой — это всегда прекрасно. Пусть ни того, ни другого здесь нет, но и так не плохо. Лизи очень умело работала ножом с вилкой, не говорила с набитым ртом и даже не держала локти на столе. Честно сказать, я оказался удивлён. Похоже, её мать, о которой она так часто говорит, действительно её учила. И эта учёба не ограничивалась только грамотой. Почёт и уважение родителям, заботящимся о своих детях.

Голову точно огненная игла пробила. Невольно в памяти всплыла та сука, что называла себя моей матерью, а вместе с ней всё то дерьмо, что было раньше. Я почувствовал, как безмятежность с моего лица уходит, уступая место гримасе злости. Так дело не пойдёт. Вдох, выдох, вдох, выдох. Не помогает.

Так, Марк, ты сейчас не только себе вечер испортишь, но и девчонке. Иди, охолонись. Возвращайся с улыбкой блаженного, а то самое вкусное ночью не получишь.

— Лизи, я сейчас вернусь.

Девушка кивнула, а я широким шагом отправился к дальней двери. Обернувшись всего через минуту, встретился с проблемой характерной, для хороших, но недорогих и отнюдь не статусных заведений, в которые могут входить личности, подобные мне и тем троим у нашего столика. Они обступили Лизи и наперебой уговаривали её куда-то пойти. Впрочем, почему это «куда-то». В ближайший переулок для проведения культурного сношения.

Самый настойчивый имел здоровенный орлиный нос и чуть смуглую кожу. Второй был рыжий с заячьей губой, с которой так и норовила спустится нитка слюны, из-за чего ему постоянно приходилось утирать пасть. А третий просто урод. В общем, все трое низушки как и я. Значит, базарить будем на равных.

Кстати, а где охрана этого чудного заведения. Вон стоит. Видят, что происходит, но не вмешиваются.

А зачем? Девка помощи не просит. Троица хоть и выпившая, но не пьяная. Руки не распускают.

А нет. Уже распускают. Тот, что носом в свободное время дупла долбит, схватил Лизи под локоть, вытягивая её из-за стола.

— Да ладно тебе, красавица. Пойдём с нами. Мы тебе все прелести ночного города покажем. Не пожалеешь. — С жутким акцентом произнёс носатый.

— Извините. Но у меня есть тот, кто всё покажет. Отпустите, пожалуйста. — Девушка попыталась вырваться. Носатый на это только ближе подтянул её к себе.

— Брось, красотка, мы люди уважаемые и нам можно туда, куда другим путь закрыт. Поверь, тебе понравится.

— Тот заморыш только и сможет что о луне поговорить. Ты ему небось даже пальцы намочить ещё не дала. — Прикладываясь к бутылке произнёс рыжий.

— Заморыш на связи. Уважаемые, вы что-то хотели от моей спутницы? — Откинув клешню носатого, встал между девушкой и троицей.

— Слышь…

— Слушаю. Если есть, что сказать, то говори. Но сначала утри слюни вокруг пасти. — Грубо оборвал я рыжего. — Я повторяю свой вопрос. Чего надо?

— Слышь, малец. Тебя не учили вежливости твои тупые родители? — Носатый приблизился, беря меня одной рукой за отворот, а вторую сжимая в кулак. — Если нет, то я научу.

— Как бы тебе самому учится есть через трубочку не пришлось. — Мои свободно весящие руки уже опустились в карманы, облачившись в новенькие латунные одежды.

— Так, хватит. Вас троих мы просим удалиться из нашего заведения. — Охранник всё же решил вмешаться, увидев происходящее.

Носатый злобно посмотрел на охранника, но, заметив ещё три массивные фигуры неподалёку, решил ретироваться.

— Мы ещё поговорим, сопляк!

— Обязательно. Как только ты научишься говорить на человеческом языке, а не на своём поганом горном наречье. — Я сказал спокойно, но очень громко.

Около барной стойки раздался одобрительный пьяный возглас: «Ооо, так эту чурку! Пускай валит!». Носатый хотел шагнуть ко мне, но охранник лёгким толчком в грудь указал ему на выход.

— Надеемся, что этот инцидент не испортил вам вечер. Вот это за наш счёт. Приносим свои глубочайшие извинения. — Подошедший сразу за охранниками официант поставил на стол два бокала с чем-то янтарным.

— Так на чём мы остановились? — Я как ни в чём не бывало сел обратно за стол.

— Спасибо тебе, Марк. Ты только встал — они сразу же подошли и начали пытаться меня увести.

— Ага, я заметил.

— Скажи, тут такое часто происходит?

— На счёт заведения не знаю, а вот в городе девушкам по ночам лучше в одиночку не ходить. Некоторым парням, к слову, тоже. Ты не подумай. Не только Ауберг такой. Другие города не лучше.

— Ты бывал и в других?

— Пару раз. Не важно, насколько в них чисто выметены улицы и как много в них находится театров. Главное — какие люди населяют.

Ужин или, лучше сказать, поздний обед мы закончили, когда стемнело, а на улицах зажглись фонари. Работяги расползлись по домам, а алкошня по злачным местам. Но мы оказались отнюдь не одиноки на улице. Когда мы отошли от бистро на сотню шагов в сторону вокзала, от соседнего здания отклеилась троица низушек. Желая продолжить разговор, они догнались крепкой сивухой, а для лучшего понимания взяли по обрезку трубы.

— Ну чё, заморыш, ща мы тебе урок вежливости дадим. — Носатый осклабился, постукивая себя по голени.

— Заняться больше нечем? Понимаешь ведь, что не прав, и всё равно нарываешься.

— Нарвался ты, пацан. За базаром нужно следить, чмо дворовое.

— Я — чмо? — Склонив голову на бок переспросил. — Ты назвал меня чмом, но при этом самому яиц не хватает один на один выйти. Только со своими подсосами смелый такой.

— Ты кого подсосами назвал, гнида!

— Тебя, слюнявый! Утрись, наконец!

— Сам напросился сопляк. Сначала ты, потом твоя девка, а потом и твоя жопа.

Произношение носатого стало совсем скверным. Он сделал первый шаг, поднимая трубу и целясь мне точно в голову. Может, будь они потрезвее, или имей хоть грамм мозга, задумались бы почему я так спокоен.

Громкий, брутальный звук рявкнувшего пистоля, который выплюнул несколько грамм свинца, разорвав тишину. Выстрел меня оглушил, наполнив уши звоном. Ему на смену пришёл мелодичный заливистый вопль носатого, катающегося по брусчатке. Я не целился. Стрелял навскидку по ногам, но попадание оказалась в десятку.

Точно в правое колено. Оно разлетелось как гнилое яблоко от удара о стену. Из раны даже в темноте были видны осколки кости, нога повисла на куске мяса. Если его и сошьют в больнице — ходить уже не сможет. Без аугментики тут никак. А откуда у таких отребьев на неё деньги.

— Продолжим. Так как вы являетесь дружками вот этого, полагаю, вы его поддерживали в стремлении поступить недостойно в отношении моей спутницы и непосредственно меня.

— Мы не…

— Рыжий, последний раз предупреждаю, утри пасть или я тебе башку снесу. — Рыжий тут же утёрся. — Вас двое и у меня два патрона. Пат на пат. Рискнёте или свалите? Считаю до трёх. Два пропускаю, на три стреляю.

Я выцелил голову молчуна, так и не произнёсшего ни слова. «Один»! Рванули так, что обогнали эхо собственных шагов, даже не взглянув на уже отключившегося носатого. Я развернулся к Лизи, ещё не зная, что сказать. Но мой открывшийся рот был перехвачен жарким и очень долгим поцелуем.

Поездка в поезде была мукой. Я чувствовал жар её тела через одежду и видел нетерпеливое ёрзанье. Она так и не произнесла ни слова. Собственно, это и не было нужно. Лизи провела ночь у меня, а на утро я не пошёл на запланированную тренировку. Собственно говоря, утро у нас началось только к одиннадцатому часу. Мы бы продолжили дурачится в постели, если бы не настойчивы стук в дверь.

Я его проигнорировал, так как было занятие и поинтереснее. Подождав немного, гость постучался сильнее. Пускай себе барабанит, — подумал я до того, как в дверь не иначе как ногами стали ломится.

— Чёрт, похоже, этот кто-то не собирается уходить. Придётся вставать. — Поцеловал девушку в носик и сполз с кровати.

— Тогда давай я приготовлю нам завтрак. Омлет будешь?

— Да, давай, будет здорово. Всё, что нужно — на кухне.

Натянув штаны, подошёл к двери, в которую так и продолжали колотить. На пороге стоял Людвиг.

— Вижу у городских день вечером начинается, раз всё ещё в постели валяешься.

— Тебе-то какое дело? Чего хотел?

— Продукты принёс. С тебя девять крон. — Насупившись, произнёс парень.

— Доставка на дом таким дружелюбным курьером — это всегда так приятно.

— Марк, а где у тебя молоко, а то я найти не могу. — В коридоре показалась растрепанная Лизи в моей рубашке.

— Вот, держи. — и я достал из принесённой корзины бутылку молока, протянул её девушке. Лизи её взяла, быстро скрылась на кухне, даже не поздоровавшись. — А это тебе. Спасибо за труд. Корзину потом отдам. — Я хотел закрыть дверь, но в щель всунулась нога. — Чего ещё?

— Ты. Ты! — Людвиг побагровел, с яростью смотря на меня.

— Я. Я. Чего ещё?

— Ты, её…! — Лицо парня так раскраснелось, будто вся кровь из тела вверх прилила.

— Давай-ка выйдем. — Я толкнул пышущего злостью парня за дверь. — Теперь можешь говорить.

— Говорить!?

— Да. Или можем сразу к мордобитию перейти. Это уже как тебе будет угодно.

— Ты и она! Почему? Почему! — За злостью парня явственно читалась вселенская обида.

— Потому что бабы дуры. Не все. Но конкретно эта.

— Как ты смеешь про неё так говорить!

Он качнулся ко мне и тут же опустился на задницу, зажимая разбитый нос.

— Заткнись и слушай, раз уж задал вопрос. Она дура не потому, что тупая, а потому, что она в своей жизни ничего не видела. Тут я, такой интересный, городской. Что-то новое в вашем однообразно спокойном мирке. Если хочешь её, то перестань за ней бегать и носить цветочки с дебильной улыбкой. Я не собираюсь здесь жить. Так что можешь пользоваться после меня.

Парень разрыдался, упав на бок, размазывая кровь по лицу. Вот ведь какой же ты всё-таки тупой! Врезал бы мне и забрал свою женщину. Для чего я тебя злил? Думал, что это ему смелости предаст, а получилось наоборот. Я получил своё. Дальнейшее общение с ней мне будет только мешать. Что ж, да будет так, а пока я пришвартуюсь в этой гавани.

В коридоре стояла Лизи, опустив глаза в пол.

— Подслушивала?

Утвердительный кивок.

— Уйдёшь?

Отрицательное мотание.

— Тогда пошли завтракать.

— Марк… Мы…Мы с тобой…

— Парочка ли мы?

Утвердительный кивок.

— Я отвечу тебе честно, а ты решай сама. Перебрался я к вам в деревню не потому, что мне надоел город, а потому что мне пришлось. Сейчас в моей жизни происходят непонятные даже для меня вещи, обременять себя любыми отношениями, кроме платонических, я не могу. Кого-то другого втягивать в свои проблемы я тоже не хочу.

До получения новой задачи осталось: 0 дней 0 часов 16 минут 12 секунд.

Итак, ещё раз. Финальная проверка. Бинты, плащ, пистоль, патроны есть. Два бурдюка, заполненные смесью сухофруктов, орехов, пророщенной пшеницы и смешанных с разведённым белковым порошком. Ещё два с водой. Остальные наполнены отходами керосинового производства под названием «бензин». Эту вонючую жижу просто сливают в канавы, так как применения ей нет. Вероятнее всего и не будет. Единственное преимущество бензина, помимо его бесплатности, он отлично горит, а вместе с маслом и глицерином получается очень липкая смесь.

Из твёрдой еды, помимо сухарей, приготовлено различное вяленое мясо. Система сообщала об ограничениях. Так что есть вероятность, что не всё удастся пронести. В вещмешке ещё достаточно места, но забивать его тем, без чего я могу обойтись, просто-напросто глупо. По развалинам с раздутым баулом будет тяжко.

До получения новой задачи осталось: 0 дней 0 часов 7 минут 9 секунд.

Ладони предательски намокли, а сердце ускорило свой ритм. Обтерев руки о новую куртку, поправил перевязь с аусгабе. На всякий случай проверил наличие трофейного медальона на шеи.

Время, будто издеваясь, течёт неспешно, растягивая каждый миг. Закрыв глаза, глубоко вдыхаю полной грудью. Тишина, только птицы за окном. Спокойнее.

Мне удалось выжить в первый раз, когда я ничего не знал и не понимал. Сейчас будет проще. Я готов. Вдох, выдох.

Дышать стало легче. Сердце успокоилось, а тело потеряло вес. Открыв глаза не увидел ничего, кроме холодных строк.

Запрос на подключение: ожидайте … ожидайте …Разрешение администратора — не требуется. Права доступа: получены. Переход системы в стандартный автономный режим.

Получение данных: ожидайте… ожидайте … Субъект распознан.

Идет анализ предметов субъекта: ожидайте…ожидайте…

Анализ завершён. Удалены следующие объекты. По причине несоответствия с одной или нескольким следующим составляющим: культурной, технической, религиозной, животной, природной, временной.

Внимание: все удалённые объекты продолжат своё существование в родовой локации в месте последней фиксации координат субъекта.

Дополнительные ресурсы: Идентификация три из пяти, постоянный доступ к внутреннему интерфейсу и свойствам субъекта.

Получение задачи: ожидайте…ожидайте…ожидайте…

Задача, получена! Тип: обычный. Сложность: не определена.

Описание: Прожить трое суток. Получить одну единицу ОС.

Дополнительная информация: Место неизвестно. Противник — любые сущности, несущие угрозу жизни, здоровью и психике объекта. Количество условно-союзных субъектов пять тысяч. По окончании трёх суток при положительном результате выполнения задания имеется возможность добровольно остаться на дополнительный срок в шесть суток.

Вводный инструктаж окончен. Продолжить загрузку в автономном режиме.

Внимание: объект с локальным ID: 6-1998/13, будет трансгрессирован в случайно выбранную зону.