Покровитель. Том 1

Глава 34. Рисунки, клевер, арконит

Жаркое солнце клонилось к закату. Ветер разносил по воздуху умопомрачительные запахи травы, цветов, специй, сочного жареного мяса, вина и настойки старейшины Далая. А еще древесины, свежих лепешек и воска, которым лучники смазывали тетиву

Люди суетились. Молодые бегали туда-сюда по поручениям старших. Работа кипела, разговоры не умолкали, звонкий смех разносился над станом кочевников, долетая до ушей собравшихся у юрты Элисте гостей.

С наступлением темноты должны были состояться состязания мечников и бои на шестах, а утром уже лучники будут выяснять, кто из них самый меткий. На закате же пройдут скачки. Всадники объедут всю долину и привезут с ее края цветок клевера.

Вороной конь Хана гордо гарцевал на зеленой траве. Лошади кочевников окружили его и Ханта, который тоже выделывался перед ними, позабыв и о Леди, и о Йене. А те в это время вместе с конем Нае, которого тот назвал Ясенем, принимали вкусные дары от ребятишек. Детям понравилось, как Аури украсила гриву своей лошади, и они тут же бросились заплетать косы остальным животным, делая за Кисточку всю ее работу.

Вскоре все участвующие в скачках стали готовить своих лошадей: чистить, расчесывать, седлать и ласково шептать им что-то на ухо. Парни и девушки привязывали на запястья и вешали на шею своим друзьям и возлюбленным плетеные браслеты и кулоны, заговоренные на удачу. На подобных играх часто звучали признания в любви и создавались новые пары. В большом племени Белого дракона их было немало.

Все переоделись в удобные штаны для верховой езды, надели перчатки и обувь. Больше двадцати всадников на закате были готовы мчаться вперед, обгоняя ветер. Среди них был и Хан.

Стоило лучнику свистнуть, как его конь тут же бросил соревноваться с Хантом за внимание кобыл и прискакал к своему хозяину, мотая густой чернильной гривой и взрыхляя мощными копытами землю. Наполовину северянин, как и Хан, этот конь был выше скакунов кочевников и заметно мускулистее. Но в скорости невысокие и грационые лошади, выращенные в степях и преодолевшие с людьми немалые расстояния, ничуть не уступали. Таких же лошадей использовали и в Шетере, а в Джейриа была распространена южная порода.

Белые, золотистые, рыжие и чубарые лошади с прямыми или вьющимися гривами и длинными стройными ногами хоть и не отличались особой ловкость, скоростью или выносливостью, но были умнее и больше других привязывались к хозяевам. Высоко ценились редкие соловые кони, которых любили использовать для верховой езды джейрийские дворяне. Их светлая с рыжиной шерсть блестела на южном солнце и казалось, будто человек сидит на золотой или бронзовой лошади. Иногда богатые северяне привозили из Джейриа соловых коней и всюду или хвастались.

Вычищая шерсть своего жеребца, седлая его и затягивая подпругу, Хан тоже шептал что-то ласковое, гладил коню лоб, целовал в нос и расчесывал шелковистую гриву.

Рисовавшие красками на лошадях подростки сначала боялись подойти к высокому незнакомцу, пока один из них не осмелился предложить нанести традиционные узоры на шею коня. Элияр не только позволил им это, но еще позвал младших, которые с радостью наплели множество аккуратных косичек и украсили их цветными нитками. Большой конь теперь напоминал черную скалу, на которой распустились маленькие цветы.

Довольные дети разбежались, а Хан поискал взглядом своих товарищей. Аури болтала с Элисте, братом и друзьями из племени. Она и Араи были удивительно похожи: те же глаза, тот же нос, те же губы и даже жесты. Даже смеялись они одинаково. Нае сидел рядом и расслабленно пил вино, слушая разговоры и иногда отвечая на вопросы. А Вариана в неизвестном направлении утащили юноши и девушки. Оставалось только гадать, вернут они Огонька или решат оставить себе.

Старейшина Далай и еще несколько человек окружили Найта и всячески пытались выспросить у него о божественном мире. Общались они на диалекте, поэтому Хан ни слова не понимал, зато по смущенному виду Найта было ясно, что ему непривычно получать столько внимания.

Элияр приподнял уголки губ. Поехать сюда было хорошей идеей. Сегодня он сможет сам посмотреть, на что способны кочевники. Да и Элисте показалась ему приятным человеком. С ней вполне возможно договориться.

В свете лучей закатного солнца смуглая кожа собравшихся на старте людей отливала медью, сливаясь с украшениями. Цветные камни поблескивали, косички развевались на ветру, а узоры на боках, шеях и ногах коней создавали праздничную атмосферу наряду с музыкой. Пожилые кочевницы исполняли какую-то старинную песню под звуки лютни, а юноши и девушки легко запрыгивали в седла и махали своим близким, широко улыбаясь.

Все с интересом поглядывали на Хана, возвышающегося на своем коне, шею которого украшали зеленые и белые завитки и символы, складывающиеся в приносящую удачу печать. Парня не волновало, работает она или нет, потому что единственной, кто мог обогнать его коня, была чистокровная северянка Леди. Но Вариан в скачках не участвовал, а его лошадь лениво жевала одежду одного из кормивших ее детей, требуя дать еще чего-нибудь вкусного.

Состязания открывала предводительница. Когда песня закончилась, и все участники оказались в седлах, Элисте вышла вперед с роскошным покрывалом в руках. На зеленой ткани были вышиты леса, горы, реки, парящие птицы, скачущие по степи табуны лошадей и олени с ветвистыми рогами и крадущиеся в тени деревьев волки. Серебряные и золотые нити блестели на солнце, оживляя картины природы. Мастерица, вышившая это покрывало, заслуживала низкий поклон и могла бы получить на рынке в Шетере как минимум пять золотых эдов за свою работу. Но это был приз победителю скачек.

– Старейшина Тори трудилась шесть месяцев, – сказала Элисте. – Не разочаруйте ее и меня. Всем приготовиться! Будьте быстры, как вода в горной реке. Мчитесь легко, как ветер над равниной. С вами сердца всего племени Белого дракона и благословение четырех богов. Главное – не забудьте о цветах! А здесь вас будет ждать еще одна ценая награда.

Всадники воодушивились сильнее, чем при виде покрывала. Кони в нетерпении переступали ногами и мотали головами. Зрители свистели, подбадривая участников и выкрикивая имена своих фаворитов.

– Хан! – Из толпы вместе с группой молодых кочевниц выбежал Вари с кумысом в одной руке и лепешкой в другой. – Ты должен победить! Я верю в тебя, учитель!

Юноша помахал надкушенной лепешкой и подпрыгнул, разбрызгивая кумыс на себя и людей рядом:

– Я поставил на тебя тридцать серебряных!

Хан закатил глаза. Кочевники плохо влияли на его младшего. И Аури в том числе, ведь это она научила ребенка делать ставки на друзей.

– Он твой учитель? Огонек, ты не говорил! – загомонили девушки. – Чему он тебя обучил? Расскажи!

– Ничему хорошему, – не краснея, врал Вариан, думая, что Хан его не слышит. – Он показал, как можно подделать документы и прибавить себе год, чтобы попасть в армию. А еще он знает столько ругательств! Говорят, в Джейриа живут добрые люди, но он постоян...

Кашель прервал его на полуслове. Вариан круглыми глазами уставился на Хана и его улыбку, больше похожую на оскал.

Лучник поднял бровь и с порывом ветра донес тихо сказанные слова до ушей паренька:

– Я маг. Забыл?

– Но я же не врал! – надулся Вари. – Мне ведь только недавно стукнуло восемнадцать.

Хан грозно прищурился:

– Кто научил тебя стрелять?

– Ты, великий учитель!

– А кто подарил тебе новые кинжалы?

– Ты, щедрый наставник!

– Тогда кого ты должен восхвалять, а не позорить?

– Тебя! Ты лучший старший на свете! Ну, после Аури, потому что она тренирует меня и покупает сладости. И Нае – он всегда заботится о моем здоровье. А еще...

– Продолжишь – и завтра вместо новых кинжалов найдешь конфету и лекарство от несварения.

– ...а еще ты все равно самый лучший! – моментально переобулся Вариан.

Кочевники захохотали, а Хан закатил глаза. Длинный язык этого негодника когда-нибудь доведет его до беды.

Всадники выстроились в одну длинную линию. Яркие, отважные, веселые и шумные. Чтобы их перекричать, Элисте усилила голос шаманской печатью и скомандовала:

– Приготовиться. Вперед!

Кони разом сорвались с места. Из-под копыт полетела земля и трава. Всадники засвистели, подгоняя своих скакунов и попеременно опережая друг друга.

Хан один раз видел скачки во время обучения в военной академии. Тогда участвовал не он сам, а два его однокурсника и сосед по комнате. Большой тренировочный полигон переоборудовали специально для соревнований. Множество людей пришли посмотреть, устроившись в роскошной ложе для аристократов и на обычных местах, где рядами стояли лавки.

Наездники были одеты в белые узкие брюки, высокие сапоги и элегантные форменные пиджаки. Все выглядело официально и торжественно. Кричали и радовались от души только простые люди, а дворяне обсуждали породы лошадей, наследников богатых семей, политику и тех, кто не приехал, а значит, появилась отличная возможность перемыть им косточки.

Скачки этих напыщенных павлинов и разряженных в пух и прах куриц с высокими противными голосами почти не интересовали. Хан только мельком услышал их разговоры, когда вместе с соседом, занявшим второе место, они пришли, чтобы получить поздравления от высокомерных лордов, капризных леди и заискивающих перед ними студентов из простых семей или детей бедных дворян. Мечтая получить покровительство от кого-нибудь богатого и влиятельного, они из кожи вон лезли, чтобы показать себя с лучшей стороны.

Будучи редким магом ветра, Хан и так получал много внимания. Ректор был им доволен, хотя частенько ругал за дерзкое поведение.

Но Элияр не видел смысла лебезить перед кем-то и унижаться ради их благосклонности. На скачках он нагрубил молодому лорду, решившему отпустить комментарий по поводу его внешнего вида. А потом оказалось, что этот гусь в белоснежном костюме и с сапфирами в ушах – первый принц Ризы Андрей, выехавший поразвлечься вместе со своей младшей сестрой.

Хан ушел с торжества с пощечиной от принцессы и получил выговор от ректора, а потом целую неделю в качестве наказания убирал конюшни. Так что от скачек у него остались не самые приятные впечатления.

Но здесь, среди кочевников, все было иначе. Все наслаждались быстрой ездой, свистели и подгоняли друг друга, не особо переживая о том, кто победит.

Пристроившись в середине и поддерживая один темп, Хан не спешил вырываться вперед. Вместе с другими он с грохотом мчался по равнине в сторону гор.

– Эй, маг ветра! – выкрикнула кочевница с очень длинными волосами, заплетенными в бьющуюся на ветру косу. – Лови!

Приблизившись на своей чалой лошади, она бросила что-то маленькое. Хан поймал браслет из тонких полосок кожи и деревянных бусин. Повертев украшение в руке, он спросил:

– Зачем?

– Участвовать в играх без амулета на удачу плохая примета. Это подарок!

– Спасибо, но я в такое не верю.

– Ты же воин! Все воины верят.

Хан хмыкнул в ответ, но браслет все-таки надел.

– Я верю только в себя, – сказал он и пришпорил коня.

Другие тоже ускорились. Кавалькада растянулась, и впереди началась борьба за лидерство. Ветер хлестал в лицо, запутывая волосы. Дорога поднималась в гору, но выносливые лошади почти не устали. А Хан был уже в первой пятерке.

Впереди показался усеянный клевером луг, похожий на розовый ковер. Скакавшие впереди кочевники начали замедляться и на ходу, низко наклонившись, срывать цветы. Некоторые свешивались вниз головой, обхватив лошадь ногами, а некоторые спрыгивали и тут же снова взлетали в седло, будто подбрасываемые ветром.

Хану тоже пришлось спуститься. Он зажал сорванный клевер в зубах и, вскочив на коня, охваченный азартом, помчался обгонять остальных.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Его последние лучи светили всадникам в глаза, но те, щурясь и прижимаясь к спинам лошадей, лишь ускорялись. Несколько участников вырвались вперед, преследуя лидера и опережая друг друга. Среди них была и длинноволосая девушка на чалом коне.

– Маг ветра, где же ты? – крикнула она через плечо. – Неужели отстал?

– Смотришь не туда!

Черной молнией большой конь промчался мимо нее с другой стороны.

Девушка хмыкнула и пришпорила свою лошадь, но ей было уже не угнаться за северянином.

Члены племени у юрт ожидали появления первых всадников. Все юные шаманы, с которыми успел подружиться Вариан, единодушно болели за Хана, хотя в скачках участвовали друзья и родственники некоторых из них. Устроив Огонька на ковре, они вручили ему бумагу и уголь, окружили и наблюдали, как правой рукой он делает наброски лошадей, а левой закидывает в рот очищенные кедровые орешки.

– Огонек, нарисуешь меня?

– И меня! Пожалуйста, Огонек! Ты такой талантливый художник!

– А мне нарисуй розу. Ты умеешь?

– Конечно, – самодовольно кивал Вариан. – Я и купальницу могу, и ландыши, и пионы. Кому пионы?

– Мне! Мне!

Араи тоже был здесь. Именно он чистил орешки для художника и следил, чтобы тот по рассеянности не сунул в рот кусочек угля.

– А ты рисовал мою сестру? – спросил лекарь.

– Да, но все рисунки остались в старом блокноте, а он – в Шетере. Леди Изабелла отобрала его у меня.

– Зачем?

– Сказала, что красотой надо делиться.

– Только поэтому?

– Еще болтала что-то про наброски Найта и Кисточки. Но я не слушал, я ел.

– Кто такая Кисточка?

– Ласка Найта.

– Вы с ним так близки? – удивился Араи. – Вы легко называете его по имени.

– А еще Хан ругает его и зовет пернатым дураком.

– Как?!

– Ну, он же Хан. – Юноша трагически вздохнул. – И такой невоспитанный человек – мой учитель. Вы не обращайте внимания, если он будет грубить или ворчать. У него очень плохой характер. В гарнизоне ходили слухи, что однажды он голыми руками оторвал демону крылья, а во время учебы у него были проблемы с дисциплиной. И чего Покровитель Севера в нем такого нашел, а? Вот я гораздо лучше! Или Аури. Или Нае! Так, кто просил нарисовать хорька? Забирайте.

– Это не хорек, это ласка.

– Это Кисточка? Какая милая!

Вариан озадаченно почесал макушку:

– Хм, я немного задумался. Мне переделать?

Девушка, державшая в руках листок с изображением ласки, замотала головой:

– Нет! Мне очень нравится зверушка Покровителя!

– Хорошо, тогда что даль...

– И мне Кисточку нарисуй! – заголосили кочевники, протягивая чистые листы бумаги. – Пожалуйста, и мне!

Никогда ни до, ни после этого Вариан не рисовал одно и то же существо со стольких ракурсов и в таком количестве. Успеху Кисточки позавидовала бы даже модель, позирующая для художников в шетерском университете искусств.

А тем временем Найту с трудом удалось вырваться из цепких морщинистых рук старейшины Далая, пытавшегося то ли показать свое гостеприимство и уважение, то ли просто споить его ядреной настойкой из каких-то лесных ягод. Спрятавшись с Кисточкой рядом с Нае, в тишине сидящим у юрты, Найт перевел дух и вместе с молчаливым мужчиной стал наблюдать за кочевниками. Ласка, накормленная стариками и наглаженная детьми, спала на цветастом ковре, свернувшись колечком.

Но и здесь старый шаман нашел Покровителя.

– Вы нас покинули! Мы что-то сделали не так? – едва не плача, причитал Далай, а за ним стояли еще четверо старейшин, с несчастным видом теребя свои амулеты. Как понял Найт, это были религиозные атрибуты, роль которых выполняли в храмах статуи богов-создателей. Элисте тоже носила такой амулет с четырьмя камешками зеленого, белого, красного и синего цвета.

– Вовсе нет! – Найт любезно улыбался, придумывая, как отвертеться от еще одного разговора. – Мне приятно общаться с вами! Просто... Ну, я...

– Уважаемые старейшины, – вмешался Нае, – ваша вина лишь в том, что вы очень внимательны и гостеприимны. Не стоит так переживать. Покровитель никуда не убежит, так дайте же ему немного посидеть в тишине.

Найт открыл и закрыл рот. Старейшины синхронно моргнули с растерянными лицами.

«Иннае, зачем же так прямо? Они теперь расстроятся!» – подумал демон с Черничной горы. Но старики вдруг закивали, касаясь своих амулетов.

– Мы вас утомили, господин! – воскликнул Далай. – Что ж вы сразу не сказали? Просим прощения!

– Я же просил вас называть меня просто На...

– Вы такой вежливый! – проскрипела столетняя шаманка, беззубо улыбаясь. – Мы больше вас не потревожим. Пожалуйста, отдыхайте.

И старики, ни капли не расстроившись, засеменили к своей юрте.

– Спасибо, – сказал Найт.

Нае молча кивнул.

Сидя на ковре и навалившись на большой валик, набитый соломой, Найт поднял Кисточку и положил к себе на живот. Коричнево-белый комочек шерсти зашевелился, и показалась мордочка с длинными усиками и коричневым носиком. Ласка открыла глазки, секунду посмотрела на демона с Черничной горы и снова уснула.

– Нае, – позвал Найт. – Можно задать тебе один вопрос?

– Все зависит от того, что это будет за вопрос. – Северянин перевернулся со спины на бок и подпер голову рукой. Из-за высокого роста его ноги в черных сапогах лежали не на ковре, а на траве. – На личный я не отвечу, уж извини.

– Скажи, зачем вы собрались к демонам?

Нае не удивился:

– И давно ты догадался? Или услышал наш разговор?

Он не сказал «подслушал», и Найт решил, что северянин не злится. Он пожал плечами.

– Сложил два и два. И Хан слишком нервничает. – Покровитель помолчал и добавил: – Да, я слышал обрывок вашего разговора по дороге.

Не мог же он сказать: «Мне приснились демонические волки и то, как я орал на весь лес «Элияр!» А еще, кажется, я схожу с ума».

Нае снова ничуть не рассердился. Протянув руку, он стал водить пальцем по ковру, рисуя подобие карты.

– Вот тут Шетер. Здесь Аркон. Мы сейчас примерно тут. Если нам удастся договориться с племенем Элисте, а они смогут привлечь на помощь другие племена, то один из городов окажется под их защитой. Кочевники редко вступают в сражения, хотя и считаются умелыми воинами. Так что убедить их будет трудно. Главная их ценность – свобода и племя. Если Элисте решит, что опасность для них слишком велика, она не поведет их ни в Шетер, ни тем более в Аркон.

– У кочевников плохие отношения с арконцами?

– У арконцев плохое отношение к кочевникам. К тому же десять лет назад Элисте потеряла в битве с демонами многих своих соплеменников. Больше она не станет так рисковать.

– Она обладает какой-то способностью... предвидения?

Нае задумчиво посмотрел на Найта и проговорил:

– Что-то вроде. Так сказала Аури.

– Если в Арконе не жалуют шаманов, то вы хотите направить их в Шетер?

– Все будет зависеть от их решения.

– А демоны? Ведь в Арконе их ненавидят больше всего. А еще Каррин не допустит, чтобы они пришли в город.

– Каррин? – уголок губ Нае дернулся в легкой усмешке. – Да, если она появится, то будет в ярости. Но появится ли? За двадцать лет Эпохи Бедствий кто-нибудь пришел?

– Ты обижен на Покровителей, как и Хан?

– Нет. У меня нет на вас обиды, да и неприязни тоже. Мне все равно. Я просто хочу выполнить свой долг, защищая Север. Не уверен, что вообще верил в ваше существование до появления Кирана. – Нае провел рукой по ковру, разглаживая ворс. – Можем ли мы быть уверены, что в трудный момент придет Каррин или кто-то другой? В Шетере с демонами сражались люди. В Джейриа мы с Ханом и другими студентами защищали академию. Погибли сотни тысяч, но никто не пришел. Ты ведь Покровитель, Найт. Ты знаешь, почему нас бросили на двадцать лет?

– Я... – Юноша почувствовал, что в горле у него пересохло. – Я не знаю. Меня сложно назвать частью божественного мира. Я скорее... лишь наполовину Покровитель. Рядом с ними я чужак, как...

– Бастард, – редкая для Нае улыбка на этот раз получилась ироничной и немного грустной. – Не думал, что у бессмертных бывают подобные проблемы. Это очень сближает вас с людьми. Хотя ты в принципе больше похож на человека, чем на Покровителя.

– Это комплимент?

– Как тебе больше нравится.

Все собрались встречать победителя скачек, подготовили воду для лошадей и делали последние ставки, звеня монетами и украшениями. Нае с Найтом поднялись и подошли к толпе.

Покровитель погладил проснувшуюся ласку и тихо сказал:

– Но ведь ехать к демонам опасно. Даже если их не интересует Север, зачем им помогать людям бороться со своими сородичами?

– Из-за старой вражды.

– Ты имеешь в виду Великую войну, когда демоны с севера отказались сражаться с Покровителями?

– Да. Хоть и прошли две тысячи лет, ни одни, ни другие не предпринимали попыток воссоединиться. Мы готовы рискнуть. Может, из этой поездки ничего не выйдет, но мы будем знать, что сделали все, что было в наших силах.

– Тогда... можно мне с вами?

Нае собирался ответить, но в этот момент кочевники подняли страшный шум, ведь наконец-то стал известен победитель первого соревнования. Всадники возвращались по одному или группами. Раздавалось лошадиное ржание, удары копыт об землю и приветственные возгласы, но громче всех кричали одно имя:

– Хан Элияр! Хан Элияр!

– Напоите его коня, скорее!

– Хан Элияр! Ай да маг ветра!

Иннае хмыкнул. Очевидно, он не сомневался в победе друга.

Найт протиснулся между кочевниками, окружившими Хана и его блестящего от пота скакуна, чтобы увидеть момент награждения.

Элисте забрала у победителя цветок клевера и торжественно вручила ему покрывало.

– Признаю, ты хорош, – сказала она. – Я рада, что решила не выдавать тебя рыцарям.

Хан ухмыльнулся:

– Благодарю, предводительница.

– Что ж, а теперь обещанная дополнительная награда.

Элисте достала из кармана маленькую коробочку, а из нее – серебряную цепочку с темно-красным кристаллом, ярко сверкнувшим в последних лучах солнца.

Все восхищенно затаили дыхание. Большинство присутствующих сразу почувствовали исходящую от украшения энергию. Найт тоже ощутил что-то знакомое и неприятное, напомнившее о его визитах во дворец Совета.

– Арконит, – произнес Нае. – Элисте щедра на подарки.

– Арконит... – Найт вспомнил, как читал об этом драгоценом камне. – Считается, что это кровь Покровителей.

– Да, погибших в Великой войне. Эти камни добывают только в Арконе, на полях былых сражений.

– Они стоят баснословно дорого.

– Верно. Даже в столице не все могут себе позволить носить арконит.

– Думаю, Хан его не примет.

– Почему?

Найт покачал головой:

– Смотри.

Элисте вернула кулон в коробочку и протянула Элияру:

– Поздравляю тебя с победой. Думаю, как маг ты понимаешь нематериальную ценность этого подарка.

Лучник в ответ поклонился, но коробочку не взял:

– Элисте, я понимаю и очень благодарен, но не могу принять его.

– Почему же?

Хан кашлянул:

– Мы можем поговорить об этом отдельно?

– Хорошо. Поговорим в моей юрте. – Предводительница закрыла коробочку с кулоном и обратилась к соплеменникам. – Мы отлучимся ненадолго. Продолжайте праздник и готовьтесь к сражениям на мечах. Сегодня мы посмотрим, чему научилась наша маленькая волчица на границе!

Толпа снова зашумела.

– Я давно хотел сразиться с тобой, Аури! – выкрикнул молодой кочевник, еще не спустившийся после скачек с коня.

– Вставай в очередь! – ответила шагавшая за наставницей девушка, сделав на ходу поворот. – Мне еще до тебя сказали это семь человек.

– Но когда придет моя очередь, ты уже устанешь. Как быть?

– Шутишь? Я только разогреюсь! Эй, Вариан!

– Чего?

Рыжий юноша с перепачканными в угле пальцами оторвался от рисования уже тридцатой Кисточки, которая почему-то больше смахивала на невиданное чудовище, но все равно оставалась милой.

– Иди сюда. Тебя ждем.

– Ой! – Он подскочил, роняя листы бумаги. – Народ, я скоро вернусь!

– Мы принесем тебе оленины! – пообещали кочевницы.

– А я принесу лучший воск для лука! – выкрикнул Араи, прижимавший к груди несколько портретов сестры. – И мазь от мозолей!

Вариан отсалютовал и последним скрылся в украшенной яркими тканями юрте.

Все шаманы, наблюдавшие за гостями и предводительницей, теперь обратили свое внимание на молодого целителя.

– За сколько продашь портрет сестры? – спросил один из парней, участвовавших в скачках.

– Тебе – ни за сколько, – отрезал Араи.

– А мне? – подал голос другой.

– Нет.

– Ну, а мне?

– Они не продаются! Пока кто-то из вас, придурки, не победит мою сестру, можете даже не надеяться на ее внимание!

– А я привез из города дорогие ингридиенты для лекарств. Обменяешь на портрет, а?

– Ни за что!

– Ну пожалуйста!

С гневным воплем молодой лекарь убежал в свою юрту, вцепившись в портреты, будто их могли вырвать у него из рук.

Разочарованные парни вздохнули и стали готовиться к сражению за очередную награду и, кто знает, может, за будущую невесту?