Покровитель. Том 1

Глава 32. Июль

Огонь пожирал двухэтажный деревянный дом, как оголодавший зверь. Найт вышел к своим спутникам, стоявшим во дворе и в безмолвии глядевшим на пляшущее в окнах рыжее пламя

На душе у юноши было тяжело как никогда. Тревога и ужас из воспоминаний Лизы царапали его сердце когтями, а чувство вины давило на плечи. Он знал, что Гарет заслужил наказание за свой поступок, но сомнения не давали спокойно стоять и смотреть, как это делали остальные. Может, он просто дурак, неопытен и плохо понимает эту жизнь, но он ведь только что чуть не убил человека!..

Хотя Найт сомневался, что со своей силой мог убить Гарета. Он не заметил даже, как ударил того об камин, не почувствовал, как крепко сжались его пальцы на шее градоначальника, не увидел густой туман позади себя. Зато хорошо запомнил неконтролируемую ярость в сердце. Разве он такой жестокий? Что сделали с ним эти воспоминания?

Найт подошел к Аури, и Кисточка перепрыгнула на его плечо с плеча шаманки. Только сейчас юноша обнаружил, что на нем до сих пор чужая куртка.

– Ты в порядке? – спросил Вариан, с беспокойством рассматривая его порванную на животе рубашку. Рана затянулась, но кровь не могла испариться без следа.

Найт кивнул.

Вари выдохнул и направил печальный взгляд на дом:

– А ведь он сначала показался мне таким хорошим человеком... Все его так уважают, любят, а он...

– Они любят его деньги, – сказал Хан, усмехаясь. – Хотя и сами вряд ли это понимают. Для них он авторитет в первую очередь из-за того, что помогает с их проблемами и прикидывается добреньким и несчастным. Самые отвратительные люди на свете – лицемеры. Кстати, о тех, кто говорит одно, а делает другое. Помнится, кое-кто утверждал, что его аура безобидная, хотя и вполне себе демоническая.

У Найта не было сил спорить с ним или что-то объяснять. Он чувствовал, что забыл что-то очень важное, но никак не мог вспомнить, что именно.

– А мне понравилось! – заявил Вариан, с вызовом глядя на Хана. – Было круто! Особенно когда эта аура...

– Июль! – воскликнул Найт.

Лица всех четверых северян приняли вопросительное выражение.

– Июль! Он убежал!

И, развернувшись, Покровитель рванул в полыхающий дом, успев лишь стряхнуть очумевшую Кисточку обратно в руки шаманки. Куртка Хана шлепнулась на землю.

Огонь охватил весь первый этаж и добрался до лестницы, но Найт смог проскочить по нижним ступенькам, едва не подпалив брюки.

Никакой Лизы в доме уже не было: должно быть, призрак рассеялся, когда ее месть была исполнена, а душа успокоилась. Где находился Гарет Кей, Найт тоже не знал, – градоначальник уже не кричал.

Юноша кашлял, бегом поднимаясь по лестнице наперегонки с огнем. Страшный жар и запах гари наполнили его легкие, глаза начали слезиться, но он все еще мог четко видеть, куда бежит, благодаря обостренному зрению.

Огонь пока не поднялся на второй этаж, но дыма здесь хватало. Найт закрывал лицо рукавом рубашки и щурился, силясь разглядеть в полумраке рыжую шерсть собаки. Сильно кашляя, он распахнул сначала дверь одной комнаты, которая была не заперта, затем второй и третьей, но Июля в них не оказалось. Может, он вообще выбежал на улицу или забился в угол где-то внизу.

– Июль! – закричал Найт. – Июль! Малыш, иди сюда! Не бойся, Июль! Кха-кха! Да где же ты?!

Дом градоначальника нельзя было назвать маленьким: только на втором этаже было четыре больших комнаты и одна маленькая, а на первом – гостиная, кухня и еще несколько помещений. Открыв последнюю дверь, Найт оказался в почти пустой спальне Лизы, которую знал по ее воспоминаниям. Единственное, что напоминало о бывшей хозяйке, это оставленная на кровати незаконченная вышивка с незабудками. Найт схватил клочок ткани и засунул в карман брюк, а потом стрелой вылетел в коридор и направился к лестнице. Но он опоздал: огонь уже дошел до второго этажа и полностью отрезал путь к выходу.

К тому же дом начинал рушиться. Со стены на пол коридора упала большая картина в горящей рамке, которая громко треснула, ломаясь прямо у ног Найта. Отскочив в сторону, он стал в панике искать другой способ спуститься. Можно было разбить стекло и выпругнуть из окна, но тогда Июль умрет. Найт не мог бросить его. Собака не виновата в грехах своего хозяина.

– Июль! Где ты? Пожалуйста, хотя бы гавкни, слышишь? Июль!

Возможно, песик уже задохнулся. Возможно, он спрятался и не выйдет, как бы его ни звали. Найт поглядывал на лестницу и окно, не решаясь сделать шаг ни в одном, ни в другом направлении. В отчаянии он звал, кашлял и прислушивался, пытаясь различить в треске пламени лай или скулеж, но безрезультатно.

– Июль...

Это он виноват! Это из-за него бедное животное погибнет страшной смертью! Он должен был забрать его сразу, но так увлекся своими переживаниями, что забыл. Безмозглый идиот!

– Какого хрена ты вытворяешь, пернатое недоразумение? – раздался из-за стены огня голос Хана, а затем показался и он сам.

Найт в узумлении смотрел, как магия ветра, защищая лучника, окутывает его фигуру прозрачным плащом, через который не могут прорваться языки пламени и дым. Взгляд Хана был суров, ладони сжаты в кулаки. Остановившись напротив, он схватил Найта за рубашку, хорошенько встряхнул и рявкнул:

– Ты оглох?! Отвечай!

– Я-я слышу... Необязательно так орать. Кхе-кхе!

– Сдохнуть захотелось, а? Зачем ты сюда поперся?

Найт замотал головой, одновременно пытаясь отцепить от себя руку Элияра:

– Июль в доме! Надо его найти!

– Июль? – Хан нахмурился, вспоминая. – Собака, что ли?

– Да! Он же не виноват, что его хозяин урод!

Лучник выругался и наконец-то отпустил Найта. Защитив барьером и его, он спросил:

– Весь этаж обыскал?

– Да.

– Ладно, идем вниз.

Они направились к лестнице, по которой каким-то непостижимым образом смог подняться Хан, но теперь им не помогло бы даже чудо: лестница вместе с перилами рухнула и догорала на полу.

Северянин заметил:

– Находиться рядом с тобой опаснее, чем на границе.

Найт, озабоченный лишь поиском собаки, пропустил его упрек мимо ушей. Он спросил, глядя вниз на горящую гостиную:

– Как мы спустимся?

– Можешь спрыгнуть, а я посмотрю.

– Хан!

– Хм, а что ты хотел? Давай, а я подстрахую ветром. Только быстрее. Я не смогу долго нас защищать.

Найт не был уверен, что это разумное решение – прыгать со второго этажа в огонь. Но он и сам зачастую принимал не самые разумные решения. А еще Хан, похоже, просто любил прыгать с высоты, как, например, с обрыва в реку или с крыши на другую крышу. Особых причин доверять ему не было. Но магия ветра защищала Найта от огня, а Элияр в кои то веки выглядел сосредоточенным и готовым помочь.

Юноша выдохнул и спрыгнул. Он приземлился прямо в огонь, едва не сломав ногу от удара об пол и отбив пятки, но сильный порыв ветра помог ему устоять. Хотя магия сдерживала пламя, стало невыносимо жарко, пот струился по лицу, а дышать было практически невозможно.

Через секунду рядом ловко приземлился Хан и, схватив Найта за предплечье, потащил в другую комнату.

– Ищи собаку! – приказал он. – У нас две минуты, больше магия не продержится!

Они стали быстро осматривать дом и звать Июля, переходя практически по горящим доскам от одной комнаты к другой, а затем к кладовке. Досюда огонь еще не добрался, поскольку пол был каменным, но все помещение оказалось заполнено дымом. Найт с Ханом кашляли, не успевая вытирать слезы и прикрывая лицо.

– Июль! – уже потеряв всякую надежду, выкрикнул Найт.

И в этот момент откуда-то снизу раздался тихий скулеж.

– Июль!

Песик слабо тявкнул.

– Живой! Хан, ты слышал? Где он?

Элияр приложил палец к губам:

– Помолчи. Не ходи за мной.

Усилив барьер вокруг своего лица и зайдя в задымленное помещение, он прислушался, прошел в правую часть кладовой и вытянул из-под большого стеллажа с банками деревянный ящик с картошкой.

– Застрял?

Хан вытащил взлохмаченную и грязную рыжую собаку, которая прижалась к нему всем своим маленьким тельцем и уткнулась носом в ключицы. Поскуливая, Июль едва ли не плакал от счастья, что его спасли.

– Ну все, тише, – сказал Хан, обнимая собаку и направляясь к выходу. – Не ерзай.

В ответ его благодарно лизнули в лицо.

Но не успел лучних сделать и шага за дверь, как его с силой толкнули назад. Упав и едва не выронив песика, он хотел в гневе закричать, но обнаружил, что перед дверью упала большая горящая балка.

Позабыв обо всем, выпустив Июля и подскочив на ноги, Хан заорал:

– Найт!

Он больше не мог контролировать защитный барьер вокруг Покровителя!

Балка перегораживала проход, но у него получилось дверью оттолкнуть ее немного в сторону и выбраться из кладовки. Еще одна такая же балка лежала дальше, полностью закрывая выход из комнаты напротив. За потрескивающим пламенем и дымом Хан увидел на полу темный человеческий силуэт, а потом услышал кашель.

– Найт!

– Я... – сказал демон с Черничной горы и снова закашлялся. – Все нормально. Как Июль?

– Твоя псина жива и здорова! Подожди, я как-нибудь тебя вытащу!

– Не надо! Я выберусь... через окно. Уходите отсюда!..

– Ты!..

– Уходи!

Выругавшись в очередной раз, Хан подхватил пса и побежал к выходу. Снаружи Аури уже накладывала защищающую от огня печать на Нае, собираясь вместе с ним войти в дом. Увидев Элияра, она сразу бросилась искать на нем раны, а Июля забрал Вариан.

– А Найт? Где Найт? – Паренек, прижимал к груди собаку и едва не плакал.

– Хан! Ты его там одного оставил?!

Аури и Вари, схватившие лучника за рубашку с обеих сторон, едва ее не порвали.

Хан ждал звона стекла от разбивающегося окна, но его не было. Пять секунд, десять, пятнадцать. Уже давно пора!

Снова окружив себя барьером, он бросился в дом. Крыша начинала обваливаться, стало еще жарче. В любой момент все это могло рухнуть и похоронить под собой не только Гарета Кея, но и Хана Элияра с одним неудачливым Покровителем.

– Демонов сын! Тупой Найт! Если мы сегодня выживем, я тебя прибью!

Когда с потолка начала падать горящая балка, Найт почувствовал приближение опасности. Это было похоже на тот раз, когда в Сетхане он заметил на крыше стрелка.

Найт действовал интуитивно. Шагнув вперед, он изо всех сил толкнул Хана обратно в кладовую, а сам отпрыгнул назад. Огромный кусок дерева с грохотом упал, разбрасывая во все стороны искры. Едва успев забежать в комнату, юноша спасся от второй балки, рухнувшей сразу после первой. Его едва не пришибло этой громадиной! На мгновение он почувствовал себя невероятным везунчиком, но потом осознал, что магический барьер исчез. Сразу стало невыносимо жарко.

У пола дым был не таким плотным, поэтому Найт опустился на колени и попробовал активировать свою ауру. Она немного остудила воздух и позволила несколько раз нормально вдохнуть, но потом тоже исчезла.

Сказав Хану уходить, Покровитель собирался выбить окно, взял в руки стул и замахнулся, но перед ним нарисовалось еще одно препятствие – увитая плющом с обратной стороны деревянная решетка. Да такая добротная, что выбить ее стулом не представлялось возможным.

Вот тебе и гостеприимный градоначальник! Сначала кинжал в живот, а теперь это! Найт начинал подозревать, что боги его за что-то терпеть не могут, иначе как объяснить подобный уровень невезения?

О причинах отсутствия удачи демон с Черничной горы мог рассуждать долго, вздыхая и жалея самого себя, но на этот раз у него не было времени. Его больше не защищала магия Хана, а дом начинал опасно трещать, собираясь вот-вот развалиться.

«Он будет ругаться, – подумал Найт, прижимаясь к полу и вдыхая последние крохи горячего воздуха. – Скажет, что я опять соврал. А я ведь не знал...»

Затуманенным зрением он видел чей-то силуэт. Один и второй. Слышал голоса и крики. Кажется, его обозвали идиотом и как-то еще. Потом кто-то, матерясь, отодвинул балку, чьи-то руки рывком подняли Найта и поставили на ноги. Перебросив его руку через свое плечо, человек почти вынес его из пожара. Кое-как юноша все же смог разглядеть перемазанное в саже злое лицо Хана и капающую из его носа кровь.

Снаружи было так прохладно, так свежо, так много воздуха попало в легкие Найта, что он едва не задохнулся и стал безостановочно кашлять.

– Лечи себя уже! Ты же Покровитель!

– Хан, а Нае?!

– Я здесь.

– О боги, что у него с руками?!

– Подержите Найта. Я использую печать.

– Да ерун...

– Закрой свой рот, Элияр! Вы оба меня до смерти напугали!

– Но ты же жива, значит, все норма... Ай!

– Кажется, я сказала тебе закрыть рот!

Ладони Аури излучали зеленый свет над ладонями Хана. Найт, которого Иннае положил за землю, наконец-то перестал кашлять. Рядом кто-то заскулил и тявкнул. Мокрый собачий нос ткнулся Покровителю в лицо. Слюнявый язык стал лизать его, размазывая сажу.

– Июль... – выдохнул юноша.

Песик радостно залаял и прыгнул ему на грудь, не переставая облизывать. Найт отфыркивался, но не прогонял его, а крепко обнял.

Одинаковые мысли были в головах божества и собаки: «Он живой! Мы спасли его!»

Кисточка тоже по-своему радовалась: она кусала Найта за ухо и пищала, то ли ругаясь, то ли пытаясь что-то объяснить непутевому Покровителю. Он прижал ее ладонью к щеке. Ласка тяпнула его за палец и пискнула в лицо что-то явно оскорбительное.

– Очухался, спасатель недоделанный? – подобно раскату грома прогремел голос Хана. – Вот а теперь я тебя прибью!

– Успокойся! – Аури поймала его за плечо. – Найт, ты в порядке? На...

Элияр в гневе уставился на окруженного любовью собаки и ласки и потерявшего сознание с тупой улыбкой на лице демона с Черничной горы. Ну и как теперь его такого убивать?

Тонкие зеленые колоски с длинными усиками мерно покачивались на ветру. Распростершееся над ржаным полем бескрайнее синее небо украшали легкие, будто небрежные штрихи пастели, перья облаков. На ветках деревьев птицы соревновались в пении. В теплом воздухе витал аромат травы и каких-то цветов.

Загорелая ладонь нежно гладила молодую рожь, словно пытаясь показать полю свою любовь и заботу, а ноги в легкой обуви ступали очень осторожно, чтобы не повредить ни одного колоска. На губах ощущалась улыбка, а в сердце – нежность и грусть. Взгляд подмечал каждую деталь, каждый колосок, чтобы сохранить в памяти, как неизменную живую картину, которую можно было бы вытащить, стряхнуть пыль и снова погрузиться в этот солнечный день.

– Почему ты еще здесь? – прокричали издалека. Голос принадлежал маленькому мальчику и был похож на задорный звон колокольчика.

Найт развернулся и почувствовал, как его улыбка становится шире. По зеленому полю к нему приближался невысокий силуэт ворчащего ребенка. Среди высоких колосьев мелькала его светлая рубашка и темная макушка, но он был еще слишком далеко, чтобы лучше его разглядеть. Зато его голосок оказался очень громким.

– Что за ерунда – прощаться с полем? Как будто там, куда мы едем, больше такого нет. Если тебе нравится рожь, я могу собрать ее очень много и взять с собой. Ты же смотришь на нее каждый день! Как она тебе не надоела?

Колокольчик на время замолк, макушка исчезла. Видимо, мальчик потерял обувь и искал ее. Но вскоре над колосками вновь появилось его загорелое личико.

– Между прочим, я уже собрал все вещи и оседлал лошадей. Старый осел сказал, что я сделал это неправильно и решил поиздеваться надо мной. Но я-то знаю, что все правильно! Он заставил меня проверять седла и все остальное, а сам тихо смеялся! Но скоро он перестанет меня поучать!

– Невежливо называть соседа старым ослом.

– Он говорит, что я мелкий грубиян! А мне уже семь лет! Почему он называет меня мелким?

– Может, потому что он почти в десять раз старше тебя?

– Но я не мелкий! И если ему можно так меня назвать, то почему мне нельзя?

– Правда? Что ж, ладно, можешь звать его старым, но только не ослом.

– Хорошо! Но почему ты все еще там стоишь?

– А почему ты все еще ко мне идешь?

Мальчик тут же остановился. Теперь можно было разглядеть его прищуренные от яркого солнца глаза, ровный нос и пухлые щечки.

– Иди, – усмехнувшись, сказал юноша. – Я догоню.

– Только не слишком долго!

– Обещаю.

Мальчик тут же развернулся и поскакал через поле, словно выпущенный порезвиться жеребенок. Вскоре его светлая рубашка и темная макушка исчезли вдали.

С не сходящей с губ легкой улыбкой Найт снова провел ладонью по пышным колоскам.

Странно. А когда его руки успели стать такими загорелыми?

Внезапно зеленое поле стало трескаться и разрушаться, словно стекло витража. Найт не успел даже закричать, как его затянуло в образовавшуюся дыру вслед за миллионом цветных осколков. На блестящей поверхности некоторых из них отражался силуэт убегающего мальчика, на других – синее небо, поле, деревья вдалеке и какой-то небольшой деревянный дом, окруженный яблонями с одной стороны и вишнями с другой. Эти сцены были Найту незнакомы, но среди них появились и другие, из его воспоминаний. Изображения повторялись и кружили рядом, будто мухи или стая обезумевших птиц. Со всех сторон слышались голоса, смех и крики.

– Почему ты еще здесь?

– Он не может быть предателем!

– Да кто ты такой?!

– Твое сердце, Гарет Кей...

– Чудовище!

– Считай, что тебя не существует.

– Я не притворялся.

– Давай уедем отсюда! Пожалуйста, давай уедем из этого города!

– Что за ерунда – прощаться с полем? Как будто там, куда мы едем, больше такого нет.

– Просыпайся, Найт! Проснись!

– Что случилось?..

– Ты не помнишь? Тебе приснился кошмар.

Он все падал и падал в бесконечную бездну, а знакомые и незнакомые голоса летели следом, догоняя, окружая, превращаясь в какофонию, от которой звенело в ушах. Мозг не успевал перерабатывать информацию. Найту казалось, что его голова вот-вот взорвется, а сознание разобьется на тысячи таких же осколков и разлетится по миру градом маленьких метеоров или, наоборот, подобно легкому тополиному пуху, осядет на дома, траву и деревья, на людей, слившись со всем и превратившись в ничто.

Найт резко выдохнул и открыл глаза. За окном занимался рассвет, плотные облака, подсвеченные малиновыми лучами солнца медленно плыли по небу. На ветке дерева, покачиваясь, сидел черный ворон.

Птица и Покровитель переглянулись.

– О, очнулся. Что-то ты рано, поспал бы еще.

Нельзя было не узнать этот полный сарказма голос. Но, несмотря ни на что, Найт был рад его слышать.

– Как там Июль? – спросил он хрипло и закашлялся.

– То есть ты, чуть не померев в пожаре, в первую очередь интересуешься собакой?

– Э... – растерялся Найт.

– Боги, сделайте мне милость, подарите этому ненормальному мозги!

Найт даже не обиделся и продолжал вопрошающе смотреть на стоявшего в дверях, навалившись плечом на косяк, Хана.

– Жива твоя псина.

– Хорошо.

Сев на кровати, юноша помассировал виски, пытаясь вспомнить, что же ему приснилось, раз самочувствие такое паршивое.

«Может, пора попросить у Аури какие-нибудь травки для спокойного сна? – раздумывал Найт, чувствуя, как головная боль постепенно отступает. – Но подействуют ли они на меня? Все же стоит попробовать».

Хан кашлянул, и демон с Черничной горы вспомнил о нем, подпирающем косяк с недовольным видом, как бы говорящим: «Итак, ты проснулся. Но где же твоя благодарность? Разве перед тобой не стоит человек, спасший твою покровительскую задницу из пожара? И не стыдно тебе быть таким, а?»

Найт открыл рот:

– Эм... Хан, ты вчера...

– Ну-ну?

– Я благодарен тебе за помощь. И с Июлем, и с Лизой. Я ведь Гарета едва не...

– Едва не что? Едва не придушил? А стоило бы. Вот же мрази! Да, мир не сказка, в которой всегда побеждает добро, но такое дерьмо не должно происходить. – Он выругался себе под нос и вдруг спросил: – Как ты видел ее воспоминания? Стоял рядом и смотрел, да?

– Я видел ее глазами, – сказал Найт. – И чувствовал...

Его ладони сами сжались в кулаки, а в груди полыхнул отголосок ярости и обиды, которые испытывала Лиза, а потом и он сам.

Хан был сильно удивлен, ведь Аури не говорила о настолько глубоком погружении в память призрака. Но Найт ничего не знал об этом и не заметил его замешательства.

Элияр проговорил:

– Забудь. Я представляю, что там могло твориться. И не надо жалеть этих людей: они получили по заслугам.

– Почему ты решил, что я их жалею?

– Мне просто показалось... – Он покачал головой. – Нет. Зачем Покровителю жалеть смертных? Ладно еще Лизу, но не этих. Неудивительно, что город прогнил и разваливается.

– Кстати, а где мы? Это разве дом Йена?

– Это старый дом Лизы и ее матери. Через стену мастерская, где мы были.

– Но почему мы здесь? А Йен?

Элияр немного помолчал и коротко ответил:

– Повесился.

– Что?..

Но Хан не собирался объяснять. Он просто стоял и наблюдал, как на лице Найта сменяются эмоции: сначала изумление, затем ужас, печаль и что-то еще, непонятное лучнику.

А Найт чувствовал вину. Разве не из-за глупой истории о нем все началось? Если бы Лиза узнала, что он и есть тот самый демон с Черничной горы, о котором ей пришел рассказать отчим, она возненавидела бы его.

Теперь еще и Йен... Он ведь как-то жил все это время, улыбался людям, разговаривал с путешественниками, которых приютил в своей мастерской, смеялся...

«Но не в моих силах было это предотвратить, – подумал Найт, кусая губы. – Гарет мог узнать тайну Лизы и по-другому. Может, через несколько дней, спустя годы или вообще никогда. Хватит об этом думать. Все закончилось, она ушла в новый мир».

Эти слова казались ему оправданием. Действительно ли он ничего не мог?

– А, еще кое-что, – сказал Хан, прерывая его самокопание. – Ты сутки проспал.

– Что?!

– Видимо, утомился, бегая по дому градоначальника с подпаленными перышками. Ты же собирался выбраться через окно.

– Там была решетка.

– Похоже, не только Покровители, но и боги не очень-то тебя любят.

Найт вздохнул. Разве он мог возразить?

– Ты пошел за мной.

Хан прищурился:

– И что? Кажется, ты уже поблагодарил меня.

– Да, но... – Найт посмотрел ему в глаза и продолжил: – Это было опасно.

Брови Элияра иронично изогнулись:

– Ну и что же демон с Черничной горы пытается сказать? Пообещаешь, что больше так не будешь?

– Нет, я хочу сказать не это. Знаешь, вначале ты вел себя как придурок. Хотя и сейчас иногда...

– Оу.

– Просто послушай! Я считал тебя раздражительным, ворчливым и бессовестным. Думал, что ты меня ненавидишь. Вообще-то, я предполагал, что ты захочешь избавиться от меня при первой же возможности. Достаточно было не возвращаться за мной, и тогда контракт... Кхм, в общем... Я хочу сказать «спасибо» за то, что ты спас меня. – Найт сглотнул. – И когда я сказал о собаке, ты не ушел, а помог ее найти. Мне жаль, что я доставил тебе столько проблем, правда. А еще я думаю, что ты хороший человек, Хан.

– Повтори.

Найт вздрогнул от его низкого голоса и приказного тона. Слова сами слетели с губ:

– Ты хороший.

Хан холодно улыбнулся.

– Хороший? Я? Интересно, ты правда такой наивный или просто прикидываешься? Ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь? Тому, кто убил кучу людей. Я без колебаний перерезал бы горло Гарету Кею, если бы Лиза не захотела сжечь дом. Думаешь, я спас тебя, потому что хороший? Никогда не слышал ничего более нелепого. Вытащить собаку – ладно, она действительно не виновата в том, что ее хозяин ублюдок. Но как считаешь, почему я вернулся за тобой? – Он не дождался ответа от Найта и, хмыкнув, развернулся, чтобы уйти. – Сам не знаю. Может, подумал, что ты еще пригодишься.

Примерно через минуту, как ушел Хан, в комнату влетела Кисточка и, взволнованно пища, взобралась на кровать и к Найту на плечо. Следом прибежал Июль, радостно тявкая. Пес прыгнул на юношу и попытался облизать ему все лицо, но получилось дотянуться только до подбородка.

– Проснулся! – воскликнул Вариан, в порыве чувств подбежал, плюхнулся на кровать и стиснул демона с Черничной горы в объятиях. – Мы переживали! Ты давно не спал, да? Поэтому так долго не просыпался? Июль все время лежал у тебя в ногах, мы еле заставили его и Кисточку поесть. Аури сказала, что ты будешь в порядке, но я все равно волновался! Если бы Хан не поднял ту балку и не вытащил тебя, страшно подумать, что бы случилось! Покровители ведь не полностью бессмертные, да? Это было опасно! Июль, слышишь? Теперь ты обязан ему жизнью. Он умный пес, Найт, он это понимает, смотри. Ай, Кисточка, не кусайся! Лучше укуси Найта – он совсем себя не бережет. Ха-ха-ха! Она правда тебя укусила!

– Как ты? – спросила Аури, садясь рядом с Найтом с другой стороны. Тем временем Июль не оставлял попыток лизнуть ему лицо.

Юноша выдавил улыбку:

– Все хорошо, спасибо за заботу.

– Пожалуйста! – Вариан сиял, как солнышко, продолжая тараторить. – Хан уже был у тебя? Он сообщил про Йена? Это ужасно! Наверное, он чувствовал вину за то, что не помог Лизе. Нае рассказал: Йен любил ее маму. Представляешь? Наверняка ему было тяжело, ведь Лиза ее дочь от другого мужчины. Но я все равно не понимаю, почему он ее не спас! Эх, но теперь уже ничего не поделаешь. Мне его жаль, он был неплохим человеком. Веселый дядька, да, Аури? И мастерская его теперь пустует. А еще возле его дома растут подсолнухи, но они еще маленькие.

Вариану восемнадцать лет, а Лизе было почти шестнадцать. Кто знает, если бы она была жива, может, повстречавшись с ней, этот солнечный юноша поделился бы с тихой и грустной девушкой частичкой своего света. А может, они бы так и не встретились, а еще Лиза никогда бы не узнала, среди каких чудовищ все это время жила.

Найт отвечал на вопросы, кивал или качал головой. Он был рад, что за него переживали, счастлив, что песик сидит у него на руках живой и здоровый. Уже отмытый от сажи, в отличие от него самого.

Перчатка была снята с его руки, на которой чернела печать священного контракта. Найт старался не смотреть на нее. Ведь ему уже не раз говорили вещи и похуже, но почему именно от слов Хана, вдруг стало так... больно? Нет, не больно. Правильнее будет сказать «пусто».

Тучи, окрашенные в малиновый, постепенно приобрели обычный для этих мест серый цвет. В покосившейся беседке на краю города все так же сидела старушка. Ее выцветшие глаза наблюдали за покачивающимися ветками деревьев с молодыми листьями и за ковром желтых одуванчиков. Она и впрямь теперь могла видеть.

– Тетушка, – произнес мужчина, подойдя и встав рядом с креслом-качалкой.

Старушка улыбнулась:

– О, Йен, мой мальчик! Я знала, что однажды мы увидимся. Но что-то ты слишком рано.

– Лиза... Ох, тетушка! Я сделал что-то ужасное!

– Знаю, милок. Что я могу сказать? Ты был слишком стеснительным еще в детстве, тебе не хватало смелости кому-то возразить или за что-то побороться. Даже игрушки другие дети утаскивали у тебя из-под носа.

– Тетушка...

– Ху-ху, милок. Ты дурачок!

– Знаю, – вздохнул Йен и опустил голову. – Но я без нее не могу. Мне было достаточно хотя бы просто видеть ее иногда, знать, что она счастлива. А теперь, когда я позволил случиться такому с ее дочерью... Мне так стыдно, тетушка! Я очень перед ними виноват!

– Надо было остаться, чтобы искупить свою вину, даже если бы на это понадобилась вся жизнь.

Гончар болезненно нахмурился:

– Тетушка, что же мне теперь делать?

– Идти дальше, что ж еще, милок.

– Дальше? В другой мир... Ну, а вы? Так и останетесь здесь?

– Да. Может быть? Всему свое время. Я еще не насмотрелась на этот мир. К тому же я хочу узнать, чем все это закончится. Я встретила любопытного юношу, который очень меня заинтересовал.

– Хорошо. Тогда... я пойду?

– Иди, мой мальчик. Все, что было в Тинном, в нем останется. В следующий раз сделай правильный выбор.

Теплый ветер неторопливо дул с юга. Старушка не могла чувствовать его на покрытом морщинами лице, но могла представить.

– Прожила целых восемьдесят шесть лет, будучи магом, а такое вижу впервые. – Она покачала головой и снова улыбнулась. – Надо же было случиться, что из двух чужаков, которым я решила показаться, один будет Покровителем. Выглядит таким молоденьким, а воспоминаний лет на сорок или больше. Как же все-таки прекрасен и удивителен мир!