Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

17. Гробница

Я перестал различать очертания моих компаньонов сразу же, как только ветер закрыл за мной ворота. Дорога эта предназначалась мне и только мне. Впервые после лабиринта я оказался в полном, абсолютном одиночестве и моими единственными собеседниками стали каменные стены, пол и потолок того туннеля, в котором я находился. В слабом свете факелов, что горели в противоположном конце коридора, я различил на полу белый остов того, что некогда было человеком. Рядом лежало еще двое. Огонь факелов беспокойно метался под порывами ветра, но пламя не поддавалось ему.

— Ловушка, — услышал я в безразличном голосе ветра и мне вспомнились искаженные страхом глаза Морти. «Ловушка,» подтвердили кивками пламени факелы. «Ловушка, «угрюмо добавил окружавший меня камень и плотнее придвинулся ко мне.

«Теперь ты в моей власти. И никогда более не сможешь ты беспокоить меня. Ни одному смертному не позволено будет покинуть эти стены. Найди же ключи и умри, ощути смерть, отыскав их. Тогда и только тогда ты освободишься».

И было кое- что еще. Рефлекторно я перевел взгляд на пол и увидел то, что меньше всего желал увидеть. Символ страдания. Что было сил, я стиснул плечо, не давая поднимавшейся боли поглотить меня. Безмолвие стало мне ответом. Боль не пришла.

Коридор закончился тем же, с чего начался — воротами, раскрывшимися порывом ветра при моем приближении.

В центре комнаты был саркофаг. Я уже успел полюбить и возненавидеть гробы, саркофаги, катафалки — все то, что представляло смерть.

В саркофаге лежал ключ. На полу комнаты был изображен Символ страдания. Эта комната была частью меня. И она меня не хотела выпускать. Сколько я не старался, сколько не ходил взад- вперед, вновь и вновь, подняв ногу для шага, я опускал ее возле саркофага. Выставив вперед плечо, я попытался проломить невидимую стену. И, ударившись голенью о край саркофага, упал на него. Звук моего падения поглотили стены.

Сидя в собственном гробу, я внимательно разглядывал ключ. Что мне оставалось в этой комнате, в этом мире. Я сам был как она — в глубине меня ютился пустой коридор, что вел в комнату, из которой было много выходов.

«Если бы у меня было прошлое, «подумал я. «Если бы мне оставили шанс жить».

Но мне оставалось лишь выполнять чужую волю. Желания того, кто жил в моем теле раньше. Необходимо было исполнить то, что было написано у меня на спине. Эта необходимость и завела меня сюда, откуда, похоже, нет выхода, кроме смерти. Я не боялся смерти, но мне не хватало силы покончить с собой, перерезать себе глотку. Я отложил в сторону ключ и вынул скальпель из заплечного мешка. Лезвие его все еще хранило глинистую кровь зомби.

— Давай же, — вслух подбодрил я себя. — Это всего лишь еще одна смерть на долгом пути.

Но в ту минуту мне стало жаль себя. Я к себе уже привык, и та легкость, с которой я вырвал собственный глаз и позволил омерзительной старухе рыться в моем кишечнике, ушла. Не стоило верить всему, что написано. Кстати, я же… ни разу не видел, что было написано у меня на спине! Я так легко поверил этому странному черепу, что все время крутится у меня под ногами и достает меня своими советами! Не он ли отговаривал меня от того, чтобы я говорил с Даллом, не он ли говорил, что не доверяет Дак'кону, который не раз успел спас… Стоп! Это же Морти, фактически, это он завел меня сюда. И ужаснувшись собственной слепоте, я спрыгнул с саркофага и наступил в самый центр Символа.

Всего лишь одно мгновение неимоверной боли…

Ожить и проснуться — это совершенно разные вещи. Просыпаясь, я думаю о боли. Оживая, я чувствую боль. Кокон из боли, окутывающий меня и лента за лентой разворачивающийся, раскрывающийся, оставляя меня обнаженным в самом центре мироздания и лишь через долгую как вечность секунду, сбрасывающую в то место, откуда мне предстоит начать новый отрезок жизни.

Мне придется его начать в коридоре, перед надписью.

И вновь и вновь я заходил в эту комнату, наступал на Символ и смерть ненадолго забирала меня… В третий раз я оказался в другой комнате. В центре ее, как и в прежней (или в прежних) находился обрамленный золотой парчой саркофаг. Но, в отличие от прошлого, крышка этого плотно примыкала к корпусу.

Восемь панелей обрамляли стены последней — я чувствовал это — комнаты. Я надавил большим пальцем на крайнюю, и она легко поддалась и глубоко погрузилась в стену. На прежде гладкой поверхности проступили буквы. Вот, что я прочел:

«Бойся имен. Имена обладают силой индивидуальности. Другие обратят твое имя тебе во вред. Имя — это как наживка, за которую тебя можно вытащить из любой точки вселенной. Оставайся безымянным и ты будешь в безопасности.

Я — Безымянный».

Безымянный. Что может быть более надежным убежищем, чем то, для проникновения в которое надо умереть? Это была моя собственная гробница. Мой мир, где я наконец-то узнал свое имя. Подходящее имя. Безымянный…

«Так говорят — ты был разделен. Ты один из многих. Ты носил множество имен, и каждое оставило шрам на твоем теле.

ПОТЕРЯВШИЙСЯ… БЕССМЕРТНЫЙ… ПОСЛЕДНИЙ — ИЗ — МНОГИХ… ЧЕЛОВЕК ТЫСЯЧИ СМЕРТЕЙ… ОТВЕРГНУТЫЙ СМЕРТЬЮ… БЕСПОКОЙНЫЙ… ОДИН — ИЗ — НАС… УЗНИК ЖИЗНИ… ВЕДУЩИЙ ТЕНИ… РАНЕНЫЙ… ПРИЧИНЯЮЩИЙ СТРАДАНИЕ… ЙЕМЕТ…»

Третья панель бесшумно вкатилась в стену. Буквы на ней были написаны небрежно, но принадлежали несомненно все той же руке — моей прежней инкарнации. Мне.

«…И я бессилен что-либо сделать. Воспоминания ушли, похоже, что навсегда. С каждой своей смертью я теряю частичку себя. Как может кто-то быть бессмертным и так часто умирать?

Он сказал, что с каждой смертью мой разум тает. Я спросил его «но почему», но он не смог, или не захотел мне ответить. Не столь важно. От него не было никакой пользы. Я убил его сразу же, чтобы никто из вас не смог извлечь выгоды из его бесполезности».

В четвертой панели упоминался некий враг.

«Сколько жизней он уже отнял у меня? Я не могу обмануть его, и поэтому я должен убить его. Я попытался сбить его со следов. Другие погибали вместо меня, и я оставлял их тела ему. Я побывал на самых удаленных Планах, надеясь, что он не сможет найти меня так далеко. Я построил эту гробницу, чтобы заманить сюда и уничтожить моего убийцу. Я спрятался.

Но я лишь тянул время. Он нападал снова и снова, каждый раз с большей яростью. Мои уловки провалились: убийца знал, что я жив. И в любом уголке Вселенной он отыскивал меня и убивал…»

Пятая панель. Когда панели вдвигались в стену, со стороны саркофага раздавался щелчок.

«Боюсь, что мне придется умирать и возрождаться до тех пор, пока я не встану на верный путь. Но как же найти его, пока вся надежда в моей душе не сменилась разочарованием.

Быть может верный путь — это путь добра? Как я узнал, многие из моих инкарнаций шли по пути абсолютного зла, и после их смерти на свет появлялись другие, творившие только добро. Но и их путь не был верен. Может быть истина лежит посередине? Я не знаю. Это единственное, в чем я уверен: я не знаю.

Когда же «Я» перестанет означать «Мы»? Когда «я» освобожусь от последствий того, что сделали «мы»? Когда мне позволят быть собой и сбросить груз того, что оставляют мне мои предшественники?»

Шестая.

«Ты не представляешь, насколько важно описывать свои странствия. Важнее для тебя будет только одно: необходимо защищать тех, кто знает нечто для тебя важное».

Это очевидно, подумал я. Зачем же я убил того, кто мог принести мне пользу?.. Ответа не знала ни одна из предыдущих моих записей. Может быть, седьмая…

«Я знаю, что сейчас ты чувствуешь себя так, словно все воды Стикса переливаются в тебе. Тебе необходимо вновь вернуть себя. Найди свой дневник, он должен пролить свет на твое прошлое. Если старый Фарод еще жив — он расскажет обо всем остальном.

Храни дневник как зеницу ока. И ни при каких обстоятельствах не говори никому, кто ты и что с тобой произошло, иначе придется все начать с начала. Итак: ПРОЧИТАЙ ДНЕВНИК И НАЙДИ ФАРОДА.

Не доверяй черепу».

Но… Поглоти меня Карсери, я и не знал, что оказался настолько прав!!! Гнусный черепок наверняка уже сбежал! Вся надежда на инстинкты Дак'кона.

И уже слыша победный «клик- клик» из глубины саркофага, я читал восьмую панель.

«Эта мелкая ненавистная жизнь уже почти уничтожила мое тело. Так гори они огнем, эти Планы, этот мир! Я уничтожу Вселенную, разнесу ее на клочки, и пусть все живое страдает, как страдаю я! Я утоплю жизнь в крови и дерьме, что она сама породила! Я бессмертен, а значит буду убивать!»

Саркофаг уже открылся и ключ поблескивал на его дне. И едва моя рука, сжимавшая первый ключ, прикоснулась ко второму, я оказался в самом центре эфирных волн, а мгновение спустя рядом с Дак'коном и Морти.

— Шеф, ты в порядке?! А то мы уже… — я сделал шаг в сторону Морти.

— Мне ОЧЕНЬ нужно с тобой поговорить, Морти…

— А что случилось, хозяин? с некоторой дрожью в голосе произнес череп.

— Прочитай мне еще раз ВСЕ, что написано у меня на спине.

— Шеф, я же…

— Еще раз, Морти. Пожалуйста.

— Ну если тебе так важно, — Морти залетел мне за спину и заунывно пробормотал: «…иначе придется начать все с начала. Итак: прочитай дневник и найди Фарода.» Последнее большими буквами.

— Замечательно, Морти. А теперь прочитай мне последнюю фразу.

— Опять?!! Прочитай…

— Нет, Морти. Самую последнюю.

— О чем ты, хозяин? — Морти вылетел из- за моего плеча. — Больше ничего нет!

— Неужели? — я снял с плеча молот. — А как насчет «не доверяй черепу»?

— Ах, это… Ну это… Я, в общем, подумал, что это такой сущий пустяк…что я решил… ну… не читать его… вслух… да. Вот.

— Правда? А ты прав, наверное, действительно ерунда! Только вот, о каком черепе, хотелось бы мне знать, идет речь! Уж не о той ли занудной черепушке, что все время вьется вокруг меня и все время дает дурацкие советы!

— Хозяин, — Морти испуганно отлетел еще на пару шагов от меня. — Шеф, да что ты! Это не обо мне! Ну, мне-то ты можешь доверять!

— По- моему, ты меня обманываешь, Морти! — вздохнул я и занес над головой молот.

— Нет, хозяин! Я же тебе во всем помогаю. Я тебя ни разу не подводил. И я не мешаю тебе идти по верному пути! Ты нашел Фарода, нашел эту его безделушку, скоро узнаешь и все остальное! Все идет как надо, шеф!

— Пока, — устало произнес я, но молот опустил. — Но мне совсем не нравится, что ты не прочитал мне последнюю строчку. И я требую, Морти, чтобы ты рассказал, о чем еще ты умолчал…

— Хозяин… я, правда, рассказал тебе все… Не все, конечно, но, знаешь, ничего такого… Тебе нечего меня опасаться. Я… потому и не прочитал эту строчку, что речь здесь идет о ком-то еще, а ты подумал бы про меня…

— И все же, Морти, если есть еще что-то… — я устал препираться с черепом. Размозжить бы его глупую башку, но… в душе я почти поверил ему. Было что-то еще, но опасности, на мой взгляд, Морти не представлял. А пользу принес, и мог принести еще немалую.

— Серьезно, хозяин, мне нечего тебе рассказать. Кроме одного — я тебя не подведу. Это точно, клянусь всеми кругами Баатора! — с жаром добавил Морти.

Лгал он или нет, мне было уже почти все равно. Я устал. Ночевать придется в залах мертвых.