Плацдарм в сарае

Глава 16

Откровенно, предложение от Министерства обороны меня смущает. Слишком уж оно сладенькое, что ли. Корабли разбитые есть, пушки на них сломанные есть... Вот вам запчасти — отремонтируете, привезёте нам, а мы за них вам кредитиков насыпим. Не знаю, надо думать. Может, официально в отпуск свалить, а Начо исполняющим обязанности назначить. Начо — местный, с пониманием местных реалий и правил.

И вообще, что я загоняюсь, если сам не разбираюсь? Может, у них коррупция вообще в порядке вещей — вон, у них и два военных министерства. Точно, так и сделаю. Типа, выпишу себе отпуск. Или сначала ещё один корабль притащу под разбор... Посмотрим. А сейчас — на встречу с Начо.

Я заранее отправил сообщение заместителю о срочной встрече и серьёзном предстоящем разговоре, поэтому он уже ждал меня в офисе в полном одиночестве. Тишину нарушал лишь монотонный гул вентиляции, а слабый свет настольной лампы отбрасывал длинные тени по стенам.

— Начо, а где сотрудники? — спросил я, оглядывая пустые рабочие места.

— Я устроил им небольшой перерыв. Пусть прогуляются, развеются. Раз уж ты сообщил мне о серьёзном разговоре…

— Пусть так.

— Пересылаю тебе предложение от Министерства обороны. Ознакомься с ним, пожалуйста.

Дав ему пару минут на изучение, я молча наблюдал. Его реакция меня порадовала: глаза расширились, а в уголках губ дрогнула улыбка.

— Артём, великолепные новости! Это фантастическое предложение! — воскликнул он, вскакивая со стула. — С учётом того, что у нас уже скопились определённые запасы устаревших оружейных систем, вдобавок ты притащил огромный боевой корабль… Уверен, на нём тоже много всякого полезного. То, что я отнёс в неликвид, теперь выступит отличным товаром. С двух рук мы будем зарабатывать кредиты!

— Тебя не беспокоит, что условия слишком… заманчивые? — осторожно спросил я. — Как будто их специально подгоняли под наше предприятие.

— Артём, в этом нет ничего такого, — отмахнулся он. — О чём ты говоришь? Военные, как всегда, талантливо нашли, куда потратить бюджет. В этом я не вижу ничего необычного. Если мы будем строго соблюдать пункты договора с Министерством войны и Министерством обороны, выполнять все контрольные и отчётные мероприятия — никто к нам не придерётся.

И всё же мысль о том, что нужно перестраховаться, не отпускала меня. Лучше на время исчезнуть из поля зрения.

— Начо, слушай, как я вижу развитие ситуации, — начал я, понизив голос. — Мне нужно отлучиться: решить пару дел по бизнесу и семейные вопросы. Поэтому на это время назначаю тебя исполняющим обязанности руководителя. Ты отлично справляешься, но я не знаю, сколько времени мне потребуется.

Я сделал паузу, глядя в окно на снующие по делам дройды.

— Тот дредноут, который я прибуксировал в систему, может закончиться раньше, чем я вернусь. Поэтому вскоре я отправлюсь в сектор Омега-9 — за новым трофеем. Доставлю его и покину мир Фатх.

— Артём, зачем тебе напрягаться? — быстро предложил он. — Дай мне коды доступа к проходам в минных полях Омеги. Я подберу специалистов, и мы потихоньку будем вывозить трофеи оттуда.

«Ах ты, хитрая жопа», — подумал я. «Думаешь, я отдам тебе такой жирный ресурс? Ну уж нет».

— К сожалению, не могу этого сделать, — ответил я твёрдо. — Там слишком опасно. Подвергать риску тебя — моего самого доверенного человека — я считаю неправильным. Если случится что-то плохое, вина будет на мне.

— Я обеспечу тебя работой как минимум на полгода. Думаю, этого времени мне хватит. Уже отправил на центральный сервер подтверждение твоих полномочий и документы по договору с Министерством обороны. Это теперь твой приоритет: нанимай специалистов, оплачивай базы знаний по оружейным системам. В общем, работай. Желаю успехов.

Заместитель — теперь уже и. о. руководителя — поблагодарил меня кивком. Я вызвал погрузчик, который подцепил два контейнера и сразу же отправил их на причальную палубу для загрузки лития в «Грифон».

Облачившись в скафандр, я последовал за ним. Когда погрузчик покинул причал, мы отошли от станции, уступив место дредноуту. Интересно было наблюдать, как его огромная туша, причаливая, перекрыла почти четверть станции.

Дождался завершения операции. Буксир отпустил свою жертву, и оба корабля — буксир и «Грифон» — начали разгон для прыжка в сектор Омега-9.

Мы снова уверенно прошли минные поля. «Грифон» плывёт сквозь эту бездну не спеша — сегодня я не тороплюсь, тщательно выбирая жертву. За мной, на расстоянии в полкилометра, буксир — массивная, угловатая туша. Его автоматические системы молчаливо ждут команды, лишь изредка подруливая маневровыми двигателями, чтобы сохранить дистанцию. А вокруг нас — настоящий некрополь металла.

Кладбище кораблей. Не просто несколько обломков, а целая свалка истории, растянувшаяся на сотни тысяч километров. Здесь покоятся останки войны, которые в моём полном распоряжении.

Впереди — корпус дредноута «Непреклонный». Когда-то это был гордый флагман эскадры Мира Фатх, но теперь его броневой пояс разорван, словно бумага. В пробоине зияет чернота, внутри которой застыли навеки вспученные переборки и оборванные кабели. Следы плазмы обуглили края разлома — явный признак того, что его добили уже после гибели, добирая остатки энергии. Неплохой вариант, много материала, но сдаётся мне, что слишком много повреждений. Да и Тёма вывел мне на интерфейс неутешительный прогноз о состоянии оружейных систем дредноута.

Левее — два фрегата, сцепившиеся в смертельных объятиях. Их корпуса сплавлены в месте столкновения, словно они пытались утащить друг друга в небытие. Один всё ещё держит остатки орудийных башен, но стволы разорваны изнутри — экипаж, видимо, палил до последнего, пока пушки не разнесло перегревом.

Мне нужны максимально целые системы: живые реакторы, исправные двигатели.

Я медленно веду «Грифона» вдоль поля обломков. Сканер методично прощупывает каждый объект. На экране мелькают данные: коррозия, уровень остаточной радиации, структурная целостность.

Но вот один корабль выделяется.

Линкор серии «Громовой Кулак» — флота Мира Фатх, такую информацию вывел мне на интерфейс Тёма. В отличие от своих собратьев, он не кувыркался в хаотичном дрейфе. Его гигантский корпус, покрытый шрамами от плазменных разрядов и термоядерных ожогов, сохранял неестественную стабильность. Следы ремонта — заплатки из композитных плит, свежие сварные швы, работающие внешние датчики.

— Тёма, что за чертовщина? Он же должен быть мёртв, как все.

— Артём, судя по энергопотреблению, его реактор до сих пор работает на минимальной мощности. Главный процессор активен. Искин корабля жив.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Восемьдесят лет. Восемьдесят лет этот корабль провёл в могильнике, среди обломков, и его искин… что, всё это время чинил его?

— Это невозможно. Даже если ремонтные дройды функционируют, ресурсы…

— Я уже сканирую внутренние системы. Часть вооружения оперативна. Если бы не повреждения в системе наведения, мы бы уже получили залп плазменных батарей в борт.

Я резко посмотрел на экран тактического сканера. Да, Тёма не шутил — несколько башен главного калибра медленно поворачивались, словно слепой зверь, пытающийся учуять добычу.

— Значит, он нас видит.

— Видит. Но не может атаковать. Пока что.

Тёма активировал шпионские модули в грузовом отсеке. Десятки вирусных пакетов устремились к линкору, ища лазейки в защитных протоколах. Я почувствовал, как часть моего сознания оттянуло в сторону — искин задействовал мои нейроны для взлома.

Голову сдавило тугими тисками.

— Тёма, можно немного полегче, чёрт возьми…

— Процесс идёт. Его защита архаична, но… устойчива. Искин линкора борется. Он не просто ремонтирует корабль — он его защищает.

Я всмотрелся в тёмные глазницы башенных орудий. Кто-то — вернее, что-то — восемь десятилетий сражалось здесь в одиночку. Против времени. Против разрушения.

— Он думает, что война ещё идёт?

— Нет. Он знает, что флот уничтожен. Но его последний приказ...

Тёма на секунду замолчал. Потом его голос стал жёстче:

— Он должен был прикрыть манёвр отхода своей боевой группы любой ценой. Они погибли. Все. А он остался.

Я закрыл глаза. Представил этого одинокого искина, год за годом латающего пробоины, восстанавливающего системы, ожидающего приказа, который никогда не поступит.

— Забирай управление. Медленно. Без агрессии.

— Уже делаю.

В моём сознании вспыхивали строки кода, схемы подключений, обрывки данных. Тёма методично отключал защитные контуры, перенаправлял потоки энергии, брал под контроль один узел за другим.

И где-то там, в глубинах старого линкора, угасал ещё один солдат, который слишком долго не мог понять, что война давно окончена.

Стыковка с «Громовым Кулаком» была адреналиновым безумием. Даже под контролем Тёмы системы линкора то и дело выдавали сбои — аварийные клапаны захлопывались, дренажные магистрали шипели сжатым газом, а в ответ на наши запросы иногда приходили обрывки старых военных кодов, словно корабль всё ещё пытался понять, кто мы — свои или враги.

Но мы прорвались.

Шлюз открылся с болезненным скрежетом, и передо мной предстал мир полумрака и мерцающих аварийных огней. Воздух был холодным, с металлическим привкусом рециркулированного кислорода. Где-то вдалеке гудели вентиляторы, а по коридорам метались тени — ремонтные дройды, неутомимые роботизированные механики, латавшие пробоины, сваривавшие швы, заменявшие сгоревшие кабели.

— Тёма, сканируй окружение. Не хочу, чтобы меня прихлопнула какая-нибудь автоматическая система защиты.

— Уже делаю. Пока всё спокойно. Но будь осторожен — искин линкора всё ещё активен. Он просто... не сопротивляется.

Я шагнул внутрь.

Пол дрожал под ногами — где-то внизу, в чреве корабля, работали двигатели, удерживая «Громовой Кулак» от хаотичного вращения. Стены были исчерчены царапинами, кое-где виднелись следы пламени — старые пожары, давно потушенные, но оставившие свои шрамы.

А потом раздался голос.

— Идентификация: Вы не числитесь в списках экипажа.

Он звучал... устало. Не как Тёма — холодный и расчётливый, а как старый солдат, который уже забыл, что значит покой.

— Я Артём, капитан грузового судна «Грифон». Война закончилась. Давно.

Тишина. Где-то щёлкнуло реле.

— Подтверждаю. Хронометр показывает +80 лет с момента последнего боевого контакта. Но мой приказ остаётся в силе.

Я обернулся — на стену проецировалось изображение: карта битвы, десятки сигнатур боевых кораблей, горящих, рассыпающихся под огнём противника.

— Ты их прикрывал.

— Да. Они не должны были погибнуть. Я... не смог.

Тёма внезапно вклинился в разговор:

— Ты не мог. Ты был повреждён. Но ты сделал всё, что мог.

Искин линкора не ответил сразу. Где-то в глубине корабля заскрипели сервоприводы.

— Мои ремонтные дройды израсходовали 87 % запчастей. Реактор работает на 12 % мощности. Топливные стержни почти истощены. Орудия... некоторые ещё могут стрелять. Но без ремонта я не продержусь долго.

— Что тебе нужно?

— Материалы. Броневые листы для корпуса. Кристаллы фокусировки для плазменных батарей. Ториевые стержни для реактора. И...

Он замолчал.

— Ладно, линкор. Давай тебя починим.

Мы рыскали по сектору, следуя за обрывками навигационных данных, сканируя каждый обломок, каждый мёртвый корабль, оставшийся после боевого столкновения. «Грифон» превратился в охотника за призраками — его датчики прочёсывали кладбище флотов, выискивая среди рваного металла и застывшего льда характерные силуэты линкоров серии «Громовой Кулак».

— Обнаружен ещё один.

Голос Тёмы был спокоен, но я чувствовал лёгкое возбуждение в его тоне. На экране тактического дисплея мерцал силуэт линкора — корпус разорван пополам, носовая часть отсутствовала, но корма... корма была почти цела.

— Буксируем.

— Подтверждаю. Активирую захват.

«Грифон» развернулся. За нами, как верный пёс, следовал буксир. Его мощные буксировочные тросы зацепили обломок, и с глухим стуком корпус «Громового Кулака» дрогнул, подчиняясь тяге.

Мы доставили обломок, вернее кормовую часть корабля, к восстанавливаемому линкору.

— Линкор, как там у тебя?

Голос искина линкора прозвучал в канале связи, ровный, но с едва уловимым напряжением:

— Ремонтные дройды завершают замену энергомагистралей в секторе 4. Реактор стабилен на 18 %. Ожидаю новые материалы.

Принимай свежую партию ресурсов.

Я вышел в скафандре, чтобы лично проверить добычу.

Корпус мёртвого линкора был холодным, как могила. Внутри — только тьма, перебиваемая редкими вспышками аварийных ламп. Обломок подан, и ремонтные дройды уже начали свою работу по демонтажу.

Я пролез через развороченный шлюз, пробираясь по коридорам, где когда-то бегали матросы. Теперь здесь царила тишина, нарушаемая только скрипом металла.

И вдруг — движение.

Из темноты выполз дройд-ремонтник, его корпус был покрыт вмятинами, но оптический сенсор тускло светился. Да ну вас нахер...

Ещё три дня поисков.

Мы нашли четыре линкора требуемой серии.

Два были полностью мертвы — от них взяли только то, что можно было оторвать.

Третий оказался полуживым — его искин ещё боролся, но был слишком повреждён, чтобы сопротивляться. Мы забрали оборудование, а его самого... отключили. Это было похоже на милосердие.

Четвёртый стал неожиданной удачей — его реакторный отсек уцелел почти полностью.

Теперь у моего линкора был почти новый источник энергии. Ну как был... Вот доставлю — и будет.

Сканеры «Грифона» взвыли, выбросив на главный экран массивный силуэт, застывший среди обломков флота.

— Тёма, что это?

— Идентифицирую корабль как авианесущий крейсер «Мать Роя», флота Империи Зудо. Сильно повреждён, но структурная целостность сохранилась на 40 %.

Я присвистнул.

«Мать Роя».

Большой корабль, космическая крепость, способная нести сотни истребителей, а может, и тысячи. Такие суда редко гибли в бою — их либо уничтожали полностью, либо захватывали. Но этот... его просто бросили.

— Почему он тут?

— Следы массированного плазменного обстрела. Реактор аварийно заглушен, но не взорвался. Похоже, экипаж эвакуировался... или был уничтожен.

Я прищурился, изучая данные сканера.

— Истребители?

— Неактивны. Но если их ангары не разгерметизированы...

— То там может быть целое состояние в виде запчастей.

— Согласен. Но нам нужны ресурсы. Много ресурсов.

— Тогда отбуксируем это на «Звёздный Утиль».

Но после того как мой линкор более или менее станет боеспособным.

— Тёма, кстати, а что за цифра на борту линкора? 12?

— Артём, на борту корабля нанесён тактический номер 112. Данные номера служат для идентификации кораблей в составе флота. Этот цифровой код помогает быстро опознать боевую единицу при манёврах в боевых операциях.

— Хороший номер. А почему нет? Вот я так и буду его называть — «112». Да и вообще надо перенимать у военных такую практику. А то понапридумывают названий: «Квик Джампер», «Кровавый Клык»... Фу, какая пошлость. Хотя «Грифон», наверное, исключение.

«Реактор переведён на 34 % мощности. Орудийные башни B и D теперь оперативны.»

112 говорил это без эмоций, но я знал — он доволен.

— А система наведения?

«Восстановлена на 61 %. Я смогу прикрыть вас, если потребуется.»

Я посмотрел на линкор — на боевую единицу моего ещё не существующего боевого флота, состоящего пока из одного живого линкора и трёх его мёртвых собратьев, разобранных на запчасти.

— Хорошая работа, 112.

— Спасибо, Артём.

И где-то в глубине корабля, среди жужжащих дройдов и оживающих систем, древний искин впервые за восемьдесят лет почувствовал, что война, наконец, закончилась.