Песнь пророка

Она едет в супермаркет, сует монетку, чтобы взять тележку, усаживает сына на сиденье спереди и проходит мимо двух солдат на входе, затаив дыхание, мрачное величие автоматического оружия в руках юнцов не старше ее сына, подбородки, которым не нужна бритва, на лицах вызывающая невозмутимость. Запасы на полках еще не успели пополнить. Нет ни свежего хлеба, ни молока. Она покупает дрожжи, муку грубого помола, сгущенное молоко, немного консервов и детское питание. Обходит солдат на пути к выходу, прикрыв Бену лицо рукой. Едет домой вдоль канала, притормаживает у блокпоста, на дороге вооруженные полицейские с хмурыми лицами, у нее перехватывает дыхание. Ее просят открыть багажник, пока гарда с пистолетом у бедра наклоняется и смотрит на ее сына. Айлиш наблюдает за четкими перемещениями вокруг автомобиля, отъезжает от блокпоста, глядя перед собой ошалевшим взглядом, думая о дне рождения Марка, изучая деревья вдоль канала, ивы и тополя, дающие тень для прогулок, и лебеди скользят в растягивающемся свете, и так было всю ее жизнь. Айлиш ловит себя на том, что хочет, чтобы весна остановилась, день стал короче, деревья снова ослепли, цветы зарылись в землю и мир заледенел, готовясь к зиме. Приехав домой, она поднимается на второй этаж, чтобы уложить Бена, слышит приглушенный щелчок входной двери, слышит, как кто-то скользит по двору, быстрые шаги по гравию. Поднимает жалюзи, выглядывает на улицу. На другой стороне улицы Марк садится в старую «тойоту», за рулем какой-то юноша, еще один на переднем сиденье, никого из них она не видела раньше, и ни у кого из друзей Марка нет машины. Айлиш с ребенком на руках сбегает вниз по лестнице и выскакивает из дома, и тут автомобиль трогается с места, она бежит за ним по улице, размахивая руками, веля им остановиться, но, притормозив на углу, машина скрывается из виду. Айлиш стоит неподвижно, чувствуя, как мерзнут ноги, опускает глаза и видит, что на ней домашние тапочки, а Бен извивается, пытаясь вырваться из ее рук.