Песнь пророка

Кэрол Секстон переночует у них. Ехать через весь город рискованно, говорит Айлиш, думая о возбужденных толпах, идущих домой через мосты, о том, как автомобили с развевающимися из окон белыми флагами останавливают на блокпостах, об обысках и арестах, этим полны все мировые новости. Кэрол смотрит на телефоне, как военные грузовики и бронетранспортеры въезжают в пригороды, выстраиваются вдоль каналов. Такое ощущение, что они готовятся к вторжению, говорит она. В сети ходят слухи о нападениях на автомобили, с битами и кирпичами, о том, что молодчики в балаклавах вытаскивают людей из машин, о сожженных машинах. Айлиш размораживает болоньезе и разрешает Бейли и Молли поужинать перед телевизором, пока она укладывает Бена, любуясь крохотными кулачками, желая, чтобы он подольше оставался таким же, но, сколько бы ни продлилось его младенчество, пусть он ничего не узнает о первых годах своей жизни, которые станут преданием, о временах, когда твой отец ушел, и временах, когда он вернулся. Айлиш идет в ванную, смывает с лица косметику, смотрит в зеркало и видит Марка, красивого, молодого, она закрывает глаза, чувствуя, как его у нее отнимают, его рука выпускает ее руку, видит их всех в каком-то темном море, Ларри уносит первым, она кричит Марку, чтобы плыл к берегу, кричит во тьму. Айлиш открывает глаза, наклоняется к зеркалу и цепляется пальцем за коготь, протянутый к ее лицу. Кэрол на ноутбуке смотрит прямую трансляцию демонстрации. Количество протестующих уменьшилось до нескольких тысяч, которые молча сидят с зажженными свечами в бумажных пакетах, словно верующие перед крестным ходом, а вокруг полицейские с водометами и дубинками. Айлиш смотрит на часы и прислушивается. Пятнадцать минут девятого, без десяти девять, почти девять, она продолжает набирать Марка. Не могу отделаться от ощущения, что грядет нечто ужасное, говорит Айлиш. Кэрол внимательно за ней наблюдает. Если бы хотели, они давно бы это уже сделали, уже напали бы, разве нет? Айлиш смотрит на часы. Я продолжаю его набирать, слушаю его голосовое сообщение, кажется, он наговаривает его на бегу. Бейли и Молли снова ссорятся, она и забыла, что они все еще в гостиной. Айлиш подходит к двери и отправляет детей спать, останавливается у раковины и допивает чашку. Мне показалось или у чая действительно странный привкус? Она снова смотрит на телефон. С Марком все будет в порядке, Айлиш, это такая же его битва, как и твоя, ты должна отпустить его. Да, но я велела ему быть дома к восьми. Кэрол опускает глаза на чашку. Ты права, какой-то он затхлый, должно быть, от воды. Айлиш всматривается в лицо Кэрол, думает, а ведь я совсем не знаю эту женщину, которая сидит на стуле с прямой спиной и лицом, хранящим следы бессонных ночей, как будто то, что заставляло ее сохранять облик, медленно вытащили и теперь горе выедает ее костный мозг. Айлиш поднимает руку, касается лица. Вид у меня усталый? Я так измучилась, ничего не соображаю, мне нужно лечь. Я приготовила для тебя кровать Молли, она будет спать со мной. Айлиш поворачивается к двери, у нее возникает ощущение, что она что-то забыла, и она рассеянно оглядывает кухню. До его дня рождения, Марка, я говорю про Марка, осталось две недели, и, если протесты ни к чему не приведут, я просто не знаю, что мне делать. Ходят слухи, говорит Кэрол, что молодые люди бегут за границу, надеясь избежать призыва… Айлиш смотрит на часы, она забыла проверить, заперта ли задняя дверь, в корзине на полу стопка белья. Но как мне его вывезти, они не выдали ему паспорт, пришло письмо из Министерства юстиции, заявление отклонили без объяснения причин. Кэрол встает, берет руку Айлиш и сверху кладет свою ладонь. Если они придут за ним, Айлиш, если дойдет до такого, он может пожить у меня, пока все не закончится… Послушай, может быть, это и не понадобится, но есть еще бабушкина квартира окнами в переулок, никто не станет искать его там. Айлиш вытаскивает руку из ладоней Кэрол, на коже остается ощущение от ее прикосновения. Она стирает его с руки, подходит к задней двери, дергает ручку и смотрит наружу через стекло. Фальшивые краски ночи, мир остается прежним, несмотря на тени, что скрывают причиняемый вред. Мой сын, шепчет она, беглец, а должен учиться в школе, слоняться без дела, играть в футбол. Отражение Кэрол в стекле — воплощение горя. Я могу переправить его через границу в Портраш, к моему брату, у него там дом, разреши мне поговорить с Эдди, он женат на местной и захочет помочь. Ты не понимаешь, Кэрол, он учится в школе, хочет поступать в университет. Когда она поднимается наверх, Молли уже заснула. Кэрол прибирается на кухне, и Айлиш многое отдала бы, чтобы вместо этих звуков слышать, как муж и сын дурачатся на кухне, как Ларри проводит силовой прием, а то ли еще будет, когда Марк его перерастет. Она снова набирает сына, но телефон выключен, или сел аккумулятор. Скомкав в руках пижаму Ларри, она подносит ее к носу, запах медленно выветривается. Айлиш погружается в сон, где лица в тени, где гомон толпы, а среди ночи оказывается в другом сне, где двое становятся одним, отец и сын, и она ищет того, кто стал ими обоими, но во сне его нет.