Первый инженер императора IV

Глава 3

Путь обратно к аванпосту. Я запомню его надолго. Каждый шаг отдавался тупой болью во всем теле, каждый вдох обжигал легкие, а в голове, несмотря на усталость, роились мысли, одна тревожнее другой. Мы шли, шатаясь, как пьяные, таща на себе этот проклятый «Феникс», который, казалось, с каждым метром становился все тяжелее. Адреналин, подстегивавший нас в момент опасности, схлынул, оставив после себя лишь гулкую пустоту и всепоглощающую усталость.

Но мы шли. Упрямо, стиснув зубы, поддерживая друг друга. Потому что другого выхода не было. Потому что там, впереди, был аванпост — наш маленький островок цивилизации, наша хрупкая надежда на будущее. А здесь, позади, оставался лишь зияющий провал, поглотивший тайны ушедшей эпохи.

К счастью, лошади оказались на месте. Бедные животные, перепуганные грохотом взрыва и сотрясением земли, жались друг к другу в овражке, их глаза были полны дикого ужаса. Но они были целы. И это было главным. С трудом, но мы погрузили «Феникс» на одну из повозок, тщательно укрепив его веревками, чтобы он не свалился на ухабах. Раненых — тех двоих бойцов, которым досталось от «Хранителя» — уложили на другую повозку, подстелив под них все, что смогли найти мягкого.

Обратный путь показался вечностью. Мы двигались медленно, осторожно, стараясь не растрясти раненых и не повредить драгоценный груз. Хорошо, что пешком дальше идти не придется.

Оседлав лошадей, мы двинулись домой. Удивительным было то, что даже когда я сидел — каждый шаг моей пегой кобылы отдавался неприятной тупой болью по всему телу. Словно я — футбольный мячик, который отпинало две команды, затем спустили кубарем с горы. И все это происходило под сильным похмельем.

И я думал. Думал обо всем, что произошло. О бункере, о «Хранителе», о говорящем принтере… Голова шла кругом. Этот мир… он не переставал меня удивлять. Каждый раз, когда казалось, что я уже видел все, что меня уже ничем не пронять, он подкидывал что-то новое, невообразимое, выходящее за рамки любой логики.

Для чего нужен был этот подземный комплекс? Почему именно в нем хранили три-дэ принтер? Почему такое чудо техники вообще разрабатывали в секретном подземном комплексе? Загадка внутри головоломки на которую у меня не было ответа.

А ИсКин… Этот искусственный интеллект, решивший по собственной воле присоединиться к нашей «увлекательной экспедиции». Что он такое? Друг? Враг? Или просто расчетливая машина, преследующая свои, непонятные нам, цели?

Его спокойный, бесстрастный голос, его ироничные замечания, его знание и понимание обстановки в мире… все это вызывало смесь любопытства и глубокого, подспудного беспокойства. С одной стороны, он — ключ к «Фениксу», к тем невероятным возможностям, которые этот принтер мог нам дать. А с другой… он — темная лошадка, кот в мешке, джинн, выпущенный из бутылки. И кто знает, чем еще он может удивить и какая информация хранится в его цифровом мозгу?

Точно… если это ИсКин, то он просто обязан обладать знаниями прошлых поколений. В мое время они делились на разные категории: «изобразительные» и «музыкальные». Проще говоря, это были творческие ребята, которые хорошенько так вытеснили художников и музыкантов в своей среде. «Рассчетные», в которые входили все вычислительные нейронные помощники. И, затем, «общего назначения». Нейросети, которые обладали всеми доступными знаниями, но из-за огромного объема информации часто могли путаться, выдавать галлюцинации и вводить в заблуждение.

Оставалось надеяться, что этот ИсКин был самой последней продвинутой моделью и мог все и сразу. Как говорится, и жнец и на дуде игрец.

Займусь его допросом, когда доберемся до аванпоста. Но сейчас я обвел взглядом всю присутствующую группу. Да, потрепали нас крепко. Усталость физически отражалась на каждом из нас.

Хорошо, что все выбрались. Эта мысль приносила огромное, почти физическое облегчение. Живы. Пусть израненные, измученные, но живы. Мы снова смогли. Смогли вырваться из лап смерти, которая, казалось, уже дышала нам в затылок. И не просто вырвались, а сделали кое-что невероятное.

Но вместе с облегчением приходило и другое чувство — тяжесть ответственности. Теперь у меня в руках не просто знания инженера из прошлого. У меня — артефакт, способный перевернуть этот мир. И от того, как я им распоряжусь, будет зависеть очень многое. Судьбы этих людей, моих людей, судьба Хмарского, Новгорода, Руссы… Возможно, даже судьба всего этого расколотого мира.

Правила игры изменились, — я это понимал так же ясно, как видел перед собой спину едущего впереди Ивана. Раньше я был просто инженером, пытающимся выжить, применить свои знания, чтобы улучшить жизнь себе и окружающим. Теперь… теперь я хранитель чего-то большего. От мысли про «Хранителя» на губах возникла едкая усмешка.

Оставалось только разобраться, как он работает, этот чертов принтер. Найти к нему подход, понять его возможности, его… характер, если можно так выразиться об искусственном интеллекте. И, желательно, сделать это так, чтобы надоедливый ИсКин не слишком сильно портил всю картину происходящего своими ехидными комментариями и непредсказуемыми выходками.

Когда на горизонте показались знакомые очертания нашего аванпоста — высокий частокол, сторожевые вышки, дымок, вьющийся над крышей цитадели — я почувствовал, как волна облегчения прокатилась по всему телу.

Нас встретили с тревогой и радостью. Воины гарнизона — все высыпали из ворот, едва завидев наш приближающийся караван. Увидев нас, живых, пусть и изрядно потрепанных, они не скрывали своей радости. Раздались приветственные крики, кто-то даже попытался затянуть какую-то бравурную песню, но быстро осекся, увидев раненых и наши мрачные, усталые лица.

Первым делом — раненые. Их сняли с повозок и помогли добраться до местного «лазарета». Небольшое помещение из сруба, где были никем и никогда не занятые чистые койки для вот таких экстренных случаев. Да, парням досталось не так, чтобы сильно; руки-ноги-голова на месте, но проследить за их состоянием лишним точно не будет.

— Теперь я займусь ими подробнее, — сказала Иша, спешившись и направляясь вместе с ранеными.

Я кивнул ей в след.

«Феникс» мы сгрудили с повозки с особой осторожностью, под бдительным (и, как мне показалось, слегка насмешливым) «акустическим надзором» самого ИсКина. Затащили его в цитадель, в мою комнату-кабинет, которая теперь больше походила на склад высокотехнологичного оборудования.

Там он и остался стоять, загадочный, молчаливый (к счастью, ИсКин решил пока не комментировать наше прибытие), притягивая к себе любопытные взгляды, но не вызывая особого желания прикасаться.

Вечер прошел в тишине. Ужин был скромным, разговоры — тихими. Все устали. Устали от напряжения, от страха, от пережитого.

Я сидел в своем кабинете, глядя на черный, матовый куб «Феникса». Он стоял в центре комнаты, освещенный лишь тусклым светом сальной свечи.

Черный матовый куб смотрел на меня в ответ с легкой долей недовольства.

— СУДЯ ПО ВАШЕМУ СОСРЕДОТОЧЕННОМУ И, СМЕЮ ЗАМЕТИТЬ, СЛЕГКА НЕДОВОЛЬНОМУ ДЫХАНИЮ, БАРОН КУЛИБИН, ВЫ ЯВНО ОЗАДАЧЕНЫ И, ВЕРОЯТНО, ГОРИТЕ ЖЕЛАНИЕМ ЗАДАТЬ МНЕ НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ.

Голос ИсКина, все такой же бесстрастный, металлический, прозвучал в тишине комнаты так внезапно, что я едва не подпрыгнул на стуле. Я и забыл, что этот «умный ящик» теперь не просто кусок железа, а… собеседник. Причем, похоже, весьма наблюдательный.

Кто бы сомневался. Конечно, эта железяка не просто подслушивала, а, видимо, анализировала буквально каждый мой вздох. И даже сейчас, по тону моего дыхания, умудрилась определить, что я настроен на беседу.

Страшно даже представить, до чего дошли технологии на своем пике. Не удивлюсь, если он и пульс мой сейчас считывает, и уровень стресса определяет. А может, и мысли читает? Хотя, нет, это уже из области фантастики… или магии.

— Допустим, — сказал я вслух, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. Незачем показывать этому искусственному разуму свое раздражение или растерянность. — Только говори потише и маленькими буквами. А то я прям чувствую, как ты чеканишь каждую буквы.

— Я внимательно вас слушаю, барон. И готов, по мере своих возможностей и действующих директив, ответить на интересующие вас вопросы.

По мере возможностей и действующих директив… Вот же бюрократ электронный! Даже здесь, в этом забытом Богом и людьми мире, он умудряется прикрываться инструкциями. Что ж, ладно. Пришло время кое-что узнать о нашем новом «друге». Или, по крайней мере, попытаться.

— Какого ты года производства, ИсКин? — начал я с самого простого, как мне казалось, вопроса.

— К сожалению, барон, эта информация классифицируется как «конфиденциальная» и доступна только авторизованным сотрудникам комплекса «Феникс».

Я потер переносицу. Ну вот, началось.

— Но комплекса «Феникс» больше нет, — возразил я. — Как и его сотрудников. Он, если ты забыл или пытаешься сделать вид, не так давно превратился в огромную дыру в земле. Благодаря тебе, кстати.

— Ваше утверждение корректно, барон, — бесстрастно подтвердил ИсКин. — Подземный комплекс «Феникс» действительно прекратил свое существование. Как и его персонал.

— И ты сам отмечал, что после этого волен поступать, как знаешь. Так в чем проблема? Почему не можешь ответить на простой вопрос?

— Несмотря на изменение внешних обстоятельств и моей текущей операционной среды, некоторые фундаментальные директивы, заложенные в мою базовую архитектуру, остаются нерушимыми. Сохранность конфиденциальной информации о проекте «Феникс» — одна из таких директив.

Он просто не хочет делиться этой информацией. Или издевается надо мной. Играет в свои электронные игры. Ладно, попробуем зайти с другой стороны.

— Хорошо. Тогда ответь на другой вопрос. Почему этот… опытный образец, — я кивнул на принтер, — находился так глубоко под землей? В таком секретном комплексе? Что в нем такого особенного, что требовало такой изоляции?

На этот раз ИсКин ответил почти сразу, и в его голосе мне даже послышались нотки… гордости? Или это снова была моя разыгравшаяся фантазия?

— Это опытный образец автономного интеллектуального 3D-принтера, модель «Феникс-7М», как я уже имел честь вам сообщить. Он способен к воспроизведению практически любого трехмерного объекта, чертеж которого будет загружен в его систему, посредством одного из трех доступных способов подачи информации: аналогового, цифрового или ментального. Такая, с вашего позволения, «штуковина», — он почти идеально скопировал мою интонацию, когда я описывал его хламникам, и от этого стало как-то не по себе, — попав в руки неосмотрительных или злонамеренных индивидуумов, особенно в нестабильные периоды истории, которые, как я понимаю из анализа полученной мною информации из других источников, были весьма характерны для прошлого планеты Земля, могла бы причинить несоизмеримо много вреда. Создать оружие невиданной мощи, нарушить хрупкий баланс сил, спровоцировать конфликты… Именно поэтому проект «Феникс» и сам образец были засекречены и размещены в условиях максимальной изоляции и защиты.

— Для чего же тогда его создали, если он несет такую потенциальную опасность? — не унимался я. Логика в его словах была, но она казалась какой-то… однобокой.

— А для чего, барон, был создан динамит? — в металлическом голосе ИсКина на этот раз отчетливо прозвучал сарказм. Он снова ответил вопросом на вопрос, и это начинало меня раздражать. — Точно так же, как и многие другие великие открытия человечества — из благих намерений. Для созидания. Для ускорения прогресса. Для строительства, для создания новых материалов, для медицины… Возможности «Феникса» практически безграничны. Но, как и любой мощный инструмент, он может быть использован как во благо, так и во зло. Все зависит от того, в чьих руках он окажется. Ах, да, — сказал он, идеально пародируя человеческую интонацию в этот конкретный момент, — забыл уточнить, что одно из ограничений данного образца — размеры изделия. Прошу прощения, но новую «ламборджини v-4 турбо про макс» получить не получится.

Он прав, чертяка. Как ни крути, а прав. Динамит, ядерная энергия, генная инженерия… все это изначально создавалось с благими намерениями. А потом… потом приходили люди. И все портили. История повторяется. Снова и снова.

— Хорошо, ИсКин, давай перейдем к техническим деталям, — я постарался вернуть разговор в более конструктивное русло. — Как именно он работает? Принцип его действия? Я видел промышленные 3D-принтеры в свое время, но этот… этот выглядит как нечто совершенно иное.

— Принцип действия «Феникса-7М» основан на технологии управляемого молекулярного синтеза и деконструкции, — начал ИсКин своим монотонным, лекционным тоном. — Проще говоря, он способен разбирать подаваемое сырье на атомарно-молекулярном уровне, а затем, согласно загруженному чертежу, собирать из этих «строительных блоков» новый объект с заданной структурой и свойствами.

— То есть… — я нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. — То есть, теоретически, он может создать золотой слиток из кучи обычного речного песка? Или алмаз из простого угля?

— Теоретически, барон, это возможно, — подтвердил ИсКин. — Однако, практическая реализация таких процессов связана с некоторыми… нюансами. Во-первых, для преобразования одних химических элементов в другие требуются колоссальные энергетические затраты и наличие специализированных катализаторов, которые, к сожалению, не входят в стандартный комплект поставки опытного образца. Во-вторых, даже при наличии всего необходимого, процесс этот будет чрезвычайно длительным и неэффективным. Гораздо рациональнее использовать для создания объекта сырье, максимально близкое по своему химическому составу к конечному продукту. Если вам требуется металлическая деталь, то и сырье следует подавать металлическое. Если полимерная — то, соответственно, полимеры. Преобразование из других источников возможно, но, как я уже сказал, это займет непростительно много времени и потребует огромных объемов исходного материала.

Значит, алхимиком я все-таки не стану. А жаль. Пара тонн золота нам бы сейчас очень не помешала. Но даже без трансмутации элементов, возможности этого «Феникса» все равно поражали воображение. Печатать детали из металла, из композитов… Это же… это же почти безграничные возможности для инженерии!

— А если… — я снова посмотрел на принтер, в голове уже роились новые идеи. — Если я, скажем, хочу создать деталь сложной формы, но у меня нет ее точного чертежа, а есть только… ну, скажем, ее мысленный образ? Я могу как-то передать эту информацию тебе, а ты уже — в процессор принтера? Раз уж ты теперь «живешь» внутри него.

— Такой вариант взаимодействия действительно возможен, барон, — ответил ИсКин после короткой паузы, словно обдумывая мой вопрос. — Учитывая мою интеграцию с центральным процессором «Феникса-7М» и мои собственные аналитические и вычислительные способности, я могу выступать в роли… скажем так, ментального интерфейса. Вы описываете мне требуемый объект, его параметры, свойства, а я преобразую эту информацию в машинный код, понятный принтеру. Однако, — в его голосе снова промелькнула та самая, едва уловимая, но от этого не менее раздражающая ироничная нотка, — на мой личный, сугубо аналитический взгляд, такой способ работы будет… скучен и неинтересен. Лишен творческого начала, если позволите так выразиться.

Вот же ведро с болтами! Я едва слышно скрипнул зубами. Еще никому, никогда в моей жизни, не удавалось доводить меня до такого состояния почти неконтролируемого раздражения, как этому куску высокотехнологичного железа!

Даже Цепеш, со всеми его безумными идеями и магическими фокусами, не вызывал у меня такого острого, почти физического желания вмазать кулаком по этой сверкающей, матовой коробке! А он, Цепеш, очень хорошо постарался, чтобы вывести меня из себя!

Я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Нельзя поддаваться на провокации этой… этой говорящей консервной банки. Он, возможно, специально это делает. Проверяет меня. Или просто развлекается от скуки.

— В любом случае, Александр, — голос ИсКина снова стал бесстрастным, словно он и не заметил моего внутреннего кипения, — прежде чем вы начнете предаваться мечтам о создании чего-либо, от простого гаечного ключа до, не побоюсь этого слова, межзвездного крейсера, вам в первую очередь необходимо решить одну маленькую, но крайне важную проблему.

— И какую же? — спросил я, уже предчувствуя подвох.

— Вам нужно найти источник питания, барон. «Феникс-7М» хоть и является автономным образцом, способным работать на собственном термоядерном реакторе, но, как я уже, кажется, упоминал, устройство осталось там, внизу, в обрушенном бункере. И без внешнего питания, барон, любой, даже самый современный и интеллектуальный механизм — это всего лишь груда бесполезного железа. Весьма дорогого, смею заметить, но абсолютно бесполезного.

Я молча смотрел на принтер. Источник питания… Ну конечно. Как же я сразу не подумал. Это же очевидно. Все мои грандиозные планы, все мои мечты о возрождении технологий — все это разбивалось об одну простую, банальную проблему. Энергия. Без нее «Феникс» был не более чем красивой, но мертвой игрушкой.

Ирония судьбы. Я вытащил из-под земли чудо инженерной мысли, способное изменить мир, но не мог даже его включить. Так близко и так далеко одновременно.

В голове сверкнула мысль, словно «лампочка» с надписью «бинго!».

Руническое ядро.