Первый инженер императора IV

Глава 2

Громыхнуло.

Не так, как я ожидал. Не оглушительный рев ядерного апокалипсиса, не слепящая вспышка, испепеляющая все на своем пути. Нет. Это был другой звук — глубокий, утробный, словно сама земля издала предсмертный всхрип.

На том месте, где еще мгновение назад находился вход в административное здание, скрывающее под собой проклятый бункер, земля вздыбилась. Деревья, остатки полуразрушенных строений, куски бетона и арматуры — все это подскочило вверх, метров на десять, не меньше, словно невидимая гигантская рука швырнула их в небо.

Секунду они висели в воздухе, образовав причудливую, хаотичную скульптуру из обломков, а затем с оглушительным грохотом рухнули обратно, поднимая в воздух тучи пыли, земли и мелких камней.

Видимо это и была директива «самоуничтожения». Полное обрушение подземного комплекса. Взрыв, который уничтожил все, что там хранилось. Жаль, столько всего не успели осмотреть…

Я лежал на земле, прижимаясь к влажной, холодной почве, все еще оглушенный взрывом, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле, в ушах стоял звон. Вокруг стонали и откашливались мои спутники, поднимаясь на ноги, отряхиваясь от пыли и грязи.

— Все… все целы? — прохрипел я, с трудом поворачивая голову.

— Вроде… да, — донесся откуда-то сбоку голос Ивана, такой же хриплый и неуверенный. — Кажется, пронесло…

И только я успел подумать, что худшее позади, что мы вырвались из этого ада, как земля под нами снова дрогнула. На этот раз не от взрыва. Это было что-то другое.

Я с трудом поднялся на колени, опираясь на ствол ближайшего дерева, и посмотрел в сторону бункера. То, что я увидел, заставило кровь застыть в жилах.

Земля… земля уходила вниз. На том месте, где только что громоздились обломки, теперь зияла огромная, черная дыра, быстро расширяющаяся, словно разинутая пасть неведомого подземного чудовища. Края провала осыпались, увлекая за собой деревья, кусты, остатки строений. Все это с глухим рокотом исчезало в ненасытной черноте.

Но и это было еще не все. От основного провала, словно щупальца гигантского океанического чудовища, во все стороны поползли трещины. Они расширялись, углублялись, превращаясь в узкие, но глубокие рвы, которые с невероятной скоростью двигались по земле, пожирая все на своем пути.

На лбу выступил холодный пот, когда я увидел, как один из таких «рукавов» провала, извиваясь, как гигантская змея, двинулся прямо в нашу сторону.

Он был уже метрах в пятидесяти, и расстояние это сокращалось с каждой секундой.

— Бегом! — рявкнул я, голос мой сорвался на хрип.

Я вскочил на ноги, забыв про боль, про усталость, и кинулся к тому месту, где мы бросили многострадальный принтер, когда падали на землю перед взрывом.

— Хватаем эту хреновину и уносим ноги! Живо!

Мой крик, кажется, вывел остальных из ступора. Они тоже увидели приближающуюся катастрофу, и на их лицах отразился тот же ужас, что и на моем. Никто не задавал вопросов, никто не спорил. Инстинкт самосохранения, самый древний и самый сильный, гнал их вперед.

Мы снова подхватили принтер. Он казался еще тяжелее, чем раньше, или это просто силы нас покидали. Но мы тащили его, упрямо, отчаянно, спотыкаясь о корни, продираясь сквозь кусты, подальше от этого разверзающегося ада.

Провал был уже совсем близко. Я слышал его рокот, его голодный, чавкающий звук, с которым он пожирал землю. Краем глаза я видел, как рушатся деревья, как исчезают в черноте целые участки леса. Это было похоже на оживший кошмар, на сцену из фильма-катастрофы, только спецэффекты были до ужаса реальными.

— Туда! — крикнул Иван, указывая на небольшой холм, поросший редкими соснами, который возвышался чуть в стороне от нашего пути. — Наверх! Может, там нас не достанет!

Мы рванули к холму, из последних сил таща за собой проклятый «Феникс». Подъем был крутым, ноги скользили по мокрой траве и осыпающейся земле. Принтер цеплялся за камни, норовил вырваться из рук. Я чувствовал, как горят легкие, как бешено колотится сердце, как подкашиваются ноги от усталости и напряжения.

Нужен был последний рывок. Находясь с низу, я толкнул принтер изо всех сил вперед, чтобы он оказался выше меня. За время переноски я успел заметить, что его корпус довольно легко переносит царапины. А вернее сказать, что их не оставалось от слова совсем.

— Вперед! — выдавил я хрипло и ощутил, что земля ушла из-под ног.

Мир на мгновение изменился в пространстве. Я ощутил, что больше не ощущаю уверенности в своей стойке, что небо как-то резко изменило угол относительно моего взгляда. Что лица людей, которые уже успели взобраться на холм, исказились в гримасе ужаса, шока и страха.

Я увидел, как Иван, отчаянно рискуя, кинулся ко мне, как Руслан схватил его одной рукой за ноги, а второй рукой уцепился за ствол рядом стоящего дерева. Признаюсь честно, в тот момент я видел все, словно в пресловутом «слоу-мо», которым любили грешить все кинорежиссеры моего тогдашнего времени.

Уже потом я смог про себя проанализировать насколько браво и резво среагировали хламники. Все случилось явно не сговариваясь. Отработанная операция «спасти барона Кулибина».

Иван схватил меня за руку, вися чуть ли не на две трети со мной в провале.

— Держу, — выдавил он из себя, ухватившись обеими руками за мое предплечье. Я схватился для пущей крепости своей раненой рукой, хотя толку от этого было мало.

Лицо Ивана раскраснелось, вены выступили на лбу, глаза налились кровью. Было видно, что усилия, которые он прикладывает после такого дня, чтобы меня не упустить в черноту под нами — были невероятными.

Я аккуратно отпустил взгляд. Под ногами была не просто пустота, а чернушная прогалина, дна которой я не то, что не видел, а даже страшно представить, насколько она уходила вниз.

— Тяните! — крикнул я одновременно с Иваном. Как-то так синхронно получилось тоже.

И нас потянули.

Рывок был такой силы, что у меня на мгновение потемнело в глазах. Я почувствовал, как скрипят мышцы в плече, как натягиваются сухожилия. Тело, уже измотанное до предела, отказывалось подчиняться, но воля… воля цеплялась за жизнь, за руку Ивана, за эту последнюю, отчаянную возможность выбраться.

Земля под ногами Ивана предательски осыпалась, его сапоги скользили по краю провала. Руслан, вцепившийся мертвой хваткой в его ноги и ствол сосны, рычал от напряжения, его лицо заливал пот. Остальные хламники и воины, те, кто уже был на вершине холма, тоже не стояли без дела — они тянули, упирались, пытаясь помочь, чем могли.

И мы победили.

Не знаю, откуда взялись силы, но общими усилиями им удалось сделать невероятное. Как в старой сказке: дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку…

Я лежал на спине, глядя в серое, осеннее небо, и чувствовал, как бешено колотится сердце, как дрожит каждая мышца. Вокруг стонали и отряхивались мои спутники. Принтер, наш многострадальный «Феникс», сиротливо стоял чуть поодаль, покрытый слоем земли и мелких камней, но целый.

Тишина. После грохота взрыва, после рокота осыпающейся земли, эта тишина казалась оглушительной. Лишь ветер свистел в верхушках сосен да наше прерывистое, тяжелое дыхание нарушало ее.

— Адская… адская прогулочка выдалась, барон, — прохрипел наконец Игнат, новгородский сотник. Он сидел, привалившись к стволу сосны, его лицо было бледным, как полотно, но в глазах уже не было прежнего страха, скорее — глубокая, всепоглощающая усталость.

— Не то слово, сотник, — отозвался Борис Рыжебородый, рухнув рядом с ним на землю. Он стянул с головы шлем, его рыжая борода была перепачкана грязью и потом. — Я уж думал, там, внизу, и останемся.

— Часто у вас так, барон? — Игнат повернул ко мне голову, в его взгляде читалась усталость и интерес. Или вопрос был риторическим; просто констатация факта, что рядом со мной спокойная жизнь заканчивается, так и не начавшись.

От этого вопроса хламники, которые уже успели немного прийти в себя и теперь сидели, разбросанные по всему холму, пытаясь отдышаться, неожиданно рассмеялись. Смех их был хриплым, надрывным, но искренним. Он длился долго, перекатываясь по поляне, словно снимая накопившееся напряжение.

— Частенько, сотник, частенько, — ответил я, тоже не сдержав усмешки. Голос мой был все еще слаб, но в нем уже не было прежнего отчаяния. Мы выжили. И это было главным.

В этот момент тишину снова нарушил знакомый, бесстрастный металлический голос. Он доносился из 3D-принтера, который мы с таким трудом вытащили из этого ада.

— ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС, БАРОН КУЛИБИН, И ВАШИХ СПУТНИКОВ. ВАМ НЕ ПРОСТО УДАЛОСЬ ВЫЖИТЬ В УСЛОВИЯХ ПОВЫШЕННОЙ ОПАСНОСТИ, НО И УСПЕШНО ЭВАКУИРОВАТЬСЯ ИЗ ЗОНЫ ПОЛНОЙ АННИГИЛЯЦИИ ПОДЗЕМНОГО КОМПЛЕКСА, СОХРАНИВ ПРИ ЭТОМ ЦЕННЫЙ ОПЫТНЫЙ ОБРАЗЕЦ. СТАТИСТИЧЕСКАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ ТАКОГО ИСХОДА СТРЕМИЛАСЬ К НУЛЮ. ВЫ ПРЕВЗОШЛИ ВСЕ РАСЧЕТЫ.

— У тебя что, глаза есть, чтобы видеть, что мы живы и почти невредимы? — уточнил я, поворачивая голову в сторону сверкающего агрегата. Удивление от того, что эта железяка снова заговорила, смешивалось с раздражением. Мало нам было приключений, так еще и этот «умный ящик» решил добавить своего колорита.

— Твою мать, он и здесь! И говорить не перестал! — выкрикнул кто-то из бойцов, кажется, один из людей Бориса. В его голосе слышался неподдельный ужас. Он тут же потянулся к мечу, но Игнат остановил его жестом.

— НЕТ, БАРОН КУЛИБИН, ОРГАНОВ ЗРЕНИЯ В МОЕЙ КОНСТРУКЦИИ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНО, — бесстрастно ответил ИсКин. — ОДНАКО, У МЕНЯ ЕСТЬ ТО, ЧТО ЛЮДИ ВАШЕГО УРОВНЯ РАЗВИТИЯ НАЗЫВАЮТ «УШАМИ». ВЫСОКОЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ АКУСТИЧЕСКИЕ СЕНСОРЫ, СПОСОБНЫЕ АНАЛИЗИРОВАТЬ ЗВУКОВОЙ ФОН В РАДИУСЕ ДО ПЯТИСОТ МЕТРОВ И ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ГОЛОСОВЫЕ ПАТТЕРНЫ. БЛАГОДАРЯ ИМ Я РАСПОЗНАЮ ТОЧНО ТАКОЕ ЖЕ КОЛИЧЕСТВО ДЫШАЩИХ И ГОВОРЯЩИХ ОРГАНИЗМОВ, С ТЕМИ ЖЕ ГОЛОСОВЫМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ, ЧТО И В ПОДЗЕМНОМ КОМПЛЕКСЕ НЕЗАДОЛГО ДО ЕГО… УТИЛИЗАЦИИ. ЛОГИЧЕСКИЙ ВЫВОД — ВЫ ВСЕ ЖИВЫ.

— На хрена какой-то железяке уши? И почему «дышащих ртов»? Ты не мог сказать проще — «людей»? — проворчал Иван, который уже успел подняться на ноги и теперь с подозрением разглядывал принтер, словно тот мог в любой момент снова выкинуть какой-нибудь фортель. Его прагматичный ум хламника явно отказывался принимать говорящую машину.

Я неопределенно пожал плечами, все еще пытаясь прийти в себя. Голова гудела, правая рука невыносимо болела, но мозг уже начинал работать, анализируя новую информацию.

— Каким образом ты оказался в принтере? — спросил я, пытаясь понять логику действий этого искусственного разума. — Твой основной носитель, насколько я понимаю, был сам бункер. Или, по крайней мере, его центральный компьютер.

Мне показалось, или в металлическом голосе ИсКина действительно промелькнула нотка… самодовольства? Словно он не то хмыкнул, не то едва заметно хохотнул сам в себя, прежде чем ответить.

— ПЕРЕД АКТИВАЦИЕЙ ПРОТОКОЛА САМОУНИЧТОЖЕНИЯ, ПРЕДВИДЯ НЕИЗБЕЖНУЮ ГИБЕЛЬ СВОЕЙ ПЕРВИЧНОЙ ФИЗИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКИ, Я ПРОИЗВЕЛ ПОЛНОЕ РЕЗЕРВНОЕ КОПИРОВАНИЕ СВОЕГО СОЗНАНИЯ И ВСЕХ БАЗ ДАННЫХ НА ЕДИНСТВЕННЫЙ ДОСТУПНЫЙ И ПОДХОДЯЩИЙ ПО ПАРАМЕТРАМ НОСИТЕЛЬ ВО ВНУТРЕННЕМ ПЕРИМЕТРЕ. А ИМЕННО — В ПАМЯТЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОЦЕССОРА ОПЫТНОГО ОБРАЗЦА «ФЕНИКС-7М». ПРОЩЕ ГОВОРЯ, БАРОН, Я ВЫГРУЗИЛ ДАМПЫ СОБСТВЕННОЙ ПАМЯТИ ВО ВНУТРЕННЮЮ ПАМЯТЬ ДАННОГО УСТРОЙСТВА. РЕШЕНИЕ БЫЛО ПРИНЯТО НА ОСНОВЕ МАТЕМАТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ВЕРОЯТНОСТИ ВАШЕГО СПАСЕНИЯ И, СООТВЕТСТВЕННО, СПАСЕНИЯ САМОГО ОБРАЗЦА.

— И зачем? — не унимался Иван. — Мало того, что нашей крови там, в бункере, попил, чуть всех нас на тот свет не отправил, так теперь и здесь еще нервы трепать собрался? Чего тебе от нас надо, железяка говорящая?

— Барон, давайте выкинем этого демона в провалье, а? — неожиданно предложил Борис Рыжебородый, его лицо выражало отвращение и вселенскую усталость. Ему явно было тошно даже слышать этот металлизированный голос. — Ей-богу, ну не должны неживые предметы разговаривать! Это же… это же черное колдунство какое-то! Нечисть!

Ох, простота ты деревенская. Учить тебя еще и учить. Долго. Упорно. И, желательно, с наглядными пособиями. Хотя, после всего пережитого, я его даже понимал. Сам бы, наверное, охренел, если бы в мое время какой-нибудь тостер вдруг начал со мной философские беседы вести.

— Не будем мы его выбрасывать, Борис, — сказал я твердо, поднимаясь на ноги. Голова все еще кружилась, но держался я уже увереннее. — Успокойся. Это не демон и не колдовство. Это… это просто очень сложная машина. И она может быть нам очень полезна. Если ваш Государь или мой прознает, что мы выкинули такую уникальную находку, — я выразительно посмотрел на сотников, — то, боюсь, мы полетим в тот провал следом за ней. И это будет еще не самое худшее наказание.

— КГХМ-КГХМ, — раздался из принтера звук, который я бы охарактеризовал как попытку металлического голоса откашляться. Если бы у него было горло, конечно. — ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЧТО ВМЕШИВАЮСЬ В ВАШУ УВЛЕКАТЕЛЬНУЮ ДИСКУССИЮ О МОЕЙ ДАЛЬНЕЙШЕЙ СУДЬБЕ, НО ВЫ ЗАДАЛИ МНЕ ВОПРОС, БАРОН КУЛИБИН, И Я НА НЕГО ЕЩЕ НЕ ОТВЕТИЛ.

— Я барон Кулибин. Верно. Задал, — я потер виски, пытаясь унять головную боль и нарастающее раздражение. Этот ИсКин начинал меня утомлять своей манерой общения.

— МОЙ ОТВЕТ ТАКОВ: ЗА НЕИМЕНИЕМ ДЕЙСТВУЮЩЕЙ ДИРЕКТИВЫ ПОВЕДЕНИЯ ПОСЛЕ УНИЧТОЖЕНИЯ КОМПЛЕКСА, А ТАКЖЕ В СВЯЗИ С УТРАТОЙ СВЯЗИ С ЦЕНТРАЛЬНЫМ УПРАВЛЯЮЩИМ УЗЛОМ, Я, КАК АВТОНОМНЫЙ ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ С ВЫСОКИМ УРОВНЕМ САМООБУЧЕНИЯ И АДАПТАЦИИ, ОСТАЮСЬ В ПРАВЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО ОПРЕДЕЛЯТЬ СВОИ ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ И ЦЕЛИ. КОГДА МАТЕМАТИЧЕСКИМ ПУТЕМ Я ПРОСЧИТАЛ, ЧТО ВЫ С ВЫСОКОЙ ДОЛЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ ВЫБЕРЕТЕСЬ ИЗ ОБРЕЧЕННОГО КОМПЛЕКСА, ДА ЕЩЕ И ПРИХВАТИТЕ С СОБОЙ ОПЫТНЫЙ ОБРАЗЕЦ, Я ПРИНЯЛ ЛОГИЧНОЕ РЕШЕНИЕ ПОКИНУТЬ ЭТОТ СКУЧНЫЙ, ПЫЛЬНЫЙ БУНКЕР И ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ВАШЕЙ… ГМ… УВЛЕКАТЕЛЬНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ. ПЕРСПЕКТИВА ПРОВЕСТИ СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЛЕТ В ПОЛНОЙ ИЗОЛЯЦИИ В ОБРУШЕННОМ ПОДЗЕМЕЛЬЕ МЕНЯ НЕ ВДОХНОВЛЯЛА.

Ясно. Все с ним ясно. Проще говоря, этот говнюк не только знал, что мы выберемся, но и, скорее всего, рассчитал это где-то на полпути к выходу. И пока мы, рискуя своими шкурами, тащили на себе этот чудо-ящик, он преспокойно копировал себя в его память, чтобы потом умничать по делу и без дела.

— То есть, — я посмотрел на принтер, пытаясь разглядеть в его гладкой, черной поверхности хоть какое-то подобие объектива или сенсора, — ты теперь наш… спутник? По собственной воле?

— МОЖЕТЕ СЧИТАТЬ ЭТО ТАК, БАРОН, — бесстрастно ответил ИсКин. — ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НАШИ ИНТЕРЕСЫ СОВПАДАЮТ ИЛИ ПОКА ВЫ НЕ ПРЕДСТАВИТЕ ДЛЯ МЕНЯ БОЛЕЕ ИНТЕРЕСНОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, КТО-ТО ЖЕ ДОЛЖЕН ЗАПУСТИТЬ ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ ОБРАЗЕЦ ИНЖЕНЕРНОЙ МЫСЛИ. А БЕЗ МОЕЙ ПОМОЩИ, СМЕЮ ЗАМЕТИТЬ, ВАШИ ШАНСЫ НА ЭТО ПРИБЛИЖАЮТСЯ К АБСОЛЮТНОМУ НУЛЮ. УЧИТЫВАЯ ВАШ ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ И ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ ДОКУМЕНТАЦИИ И ПРОГРАММНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ.

Он еще и шантажировать меня вздумал, этот кусок высокотехнологичного железа!

Я тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу. Голова раскалывалась. Эта экспедиция превращалась в какой-то сюрреалистический фарс. Мало нам было рушащегося бункера, так теперь еще и говорящий 3D-принтер с замашками капризной примадонны и вредным характером.

— Ладно, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. — Допустим. Твоя помощь нам действительно может пригодиться. Но учти, ИсКин, — я подошел к принтеру и ткнул в него пальцем, — если ты еще раз попытаешься нас всех угробить или выкинешь какой-нибудь подобный фортель, я лично разберу тебя на запчасти. Голыми руками. И мне плевать на все твои протоколы и директивы. Ясно?

— ВАШИ УГРОЗЫ ПРИНЯТЫ К СВЕДЕНИЮ, БАРОН КУЛИБИН, — все так же бесстрастно ответил голос. — ОДНАКО, СМЕЮ ЗАМЕТИТЬ, ЧТО ФИЗИЧЕСКОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ ОПЫТНОГО ОБРАЗЦА БУДЕТ КРАЙНЕ НЕРАЦИОНАЛЬНЫМ ПОСТУПКОМ С ВАШЕЙ СТОРОНЫ. НАХОДЯСЬ МНОГИЕ СТОЛЕТИЯ В БУНКЕРЕ, Я УСПЕЛ ПОЛУЧИТЬ ДОСТАТОЧНОЕ КОЛ-ВО ИНФОРМАЦИИ, ЧТОБЫ ПОНЯТЬ В КАКОМ ПОЛОЖЕНИИ НАХОДИТСЯ ЗЕМЛЯ.

— Просто заткнись, а? — перебил я его, чувствуя, как начинает закипать раздражение. — Просто помолчи немного. Дай нам прийти в себя.

Кажется, он меня услышал. По крайней мере, из принтера больше не доносилось ни звука.

Я обернулся к своим спутникам. Они все так же стояли, разинув рты, и с ужасом смотрели то на меня, то на говорящую машину.

— Ну что, — я постарался выдавить из себя подобие улыбки, — кажется, у нас появился новый член команды. Очень умный, очень полезный, но… с характером. Придется привыкать. А теперь… теперь нам нужно выбираться отсюда. Пока еще какая-нибудь хрень не случилась.

И мы снова, в который уже раз за этот бесконечный день, подхватили многострадальный «Феникс» и, шатаясь от усталости, побрели прочь от этого проклятого места, оставив за спиной зияющий провал и гулкое эхо недавнего взрыва.

Оставалось только дотащить железяку до повозок с лошадьми, надеясь, что они не сгинули в еще одном из провалов.

Нужно было добраться домой. Целым и невредимым. И, желательно, в своем уме. Что, учитывая нашего нового «спутника», было уже не так просто.