Переплетения 4

Глава 13

Трактирщик смотрел на меня выжидающе, его густые брови сошлись на переносице.

В его глазах не было безумия, лишь отчаянная, выверенная решимость. Он не просил. Он предлагал контракт. Контракт на убийство.

— Убить… мэра? — Михаил первым нарушил молчание.

Он произнес это шепотом, словно пробовал слова на вкус, и в его глазах, глазах сказителя, тут же зажегся огонь. Какая завязка! Тайна, окутанная ночным мраком! Город, пожираемый изнутри!

— Странный квест. Очень странный, — произнес Ким-Чи, задумчиво поглаживая свое ожерелье из деревянных бусин. Его лицо было абсолютно спокойным, но я видел, как его взгляд аналитика сканирует трактирщика, обстановку, оценивает ситуацию. — Обычно такие цели… не респавнятся. Убийство ключевого NPC, главы города… это событие, которое должно иметь перманентные последствия для всей локации.

— Днем, может, и мэр, — прошипел трактирщик, наклоняясь еще ближе. От него несло чесноком и страхом. — А ночью… ночью по улицам рыщет зверь. Огромный, как бык. Он рвет скот, он утаскивает людей. Стража боится выходить из казарм. А мэр… мэр Рихтер запирается в своей усадьбе и делает вид, что ничего не происходит. Он источник. Я знаю. Все знают. Но боятся сказать.

Это было нелогично. Система не могла просто так выдать квест на убийство ключевого NPC без веских, прописанных в коде причин. Это была не просто прихоть трактирщика. Это была системная механика. Но какая?

— Так. Стоп, — я поднял руку. — Мы не будем никого убивать, пока не разберемся, что здесь происходит.

Трактирщик разочарованно выпрямился, но кивнул.

— Мне нужно проверить кое-какие данные, — сказал я своим спутникам. — Максим, пойдем перекусим. Остальные, отдыхайте. Но будьте начеку.

Мы вышли из игры.

Резкий переход. Зал таверны сменился прохладным, стерильным воздухом офиса «НейроВертекса».

Максим вышел из своей капсулы одновременно со мной. На его лице не было и тени расслабленного монаха Ким-Чи. Это снова был сосредоточенный, деловитый аналитик.

— Это аномалия, — сказал он без предисловий, направляясь к рабочему месту Елены. — Дизайн квеста нарушает базовые принципы построения стабильных игровых миров. Устранение ключевого NPC не может быть повторяемым заданием. Это должно вызывать каскад необратимых последствий.

— Именно, — согласился я, следуя за ним. — Значит, мы чего-то не видим.

Кресло Елены пустовало, но ее терминал светился. Она, очевидно, работала из дома. Я активировал видеосвязь. Ее лицо, чуть уставшее, но как всегда собранное, появилось на экране.

— Андрей, Максим. Что-то срочное?

— Мы столкнулись с системной аномалией в локации Сумеречный Дол, — коротко доложил я. — Основной квест, выдаваемый в центральной таверне, требует убийства мэра города. Повторяемый.

Елена нахмурилась.

— Сумеречный Дол… — она задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Я была там… давно. Пол года назад. Это была стандартная, ванильная деревенская локация. Квесты на сбор трав, убийство волков, пропавшая корова. Ничего подобного.

Она что-то быстро набрала на своей клавиатуре.

— Логи по локации за последние полгода… Андрей, это не ко мне. Это вотчина Вики. Она у нас специалист по таким… фольклорным изменениям.

Мы двинулись к столу Вики. Она была в своей стихии. В наушниках, на фоне мониторов, заваленная книгами.

— Андрей! Максим! Я как раз изучала ваши логи! Невероятно! Вы наткнулись на один из самых интересных кейсов за последний квартал! — она говорила быстро, ее глаза горели энтузиазмом. — Сумеречный Дол! Я слежу за этой зоной уже месяц!

Она развернула один из своих мониторов. На нем был график, похожий на кардиограмму умирающего. Длинная ровная линия, которая месяц назад вдруг превратилась в серию безумных, хаотичных пиков.

— Вот! — она ткнула пальцем в экран. — Точка бифуркации. Ровно тридцать два дня назад. До этого тихая, мирная локация. После, зона повышенной смертности игроков в ночное время. Скачок на тысячу двести процентов. И тонны жалоб на «нелогичное поведение NPC» и «сломанные квестовые цепочки».

— Что там произошло? — спросил я.

— А вот это самое интересное! — Вика переключила изображение. На экране появилась информация о давно неактивном игроке. — Месяц назад игрок под ником Лунный Охотник завершил в этой зоне легендарную цепочку квестов «Слезы Луны». Это древний, почти забытый квест, связанный с поклонением темным духам природы. И последний его этап… требовал принести в долину артефакт. [Коготь Первого Волка].

Она сделала драматическую паузу.

— По сути, он принес в эту мирную, стабильную экосистему вирус ликантропии. Проклятие оборотней. Но система… она не сломалась. Она адаптировалась.

Она снова переключила экран. Теперь на нем была схема деревни с тремя красными маркерами.

— Локация полностью изменилась. Она стабилизировалась в новом, проклятом состоянии. Это теперь не просто деревня. Это постоянный мировой ивент. Каждую ночь трое ключевых NPC, Мэр, Кузнец и Булочник, превращаются в альфа-оборотней. Они и есть местные боссы. Квесты на их убийство, это основной контент зоны.

— Но… они же ключевые NPC, — возразил Максим. — Если их убить, кто будет управлять городом? Выдавать другие квесты? Чинить снаряжение?

— А вот в этом и гениальность «Странника»! — восторженно ответила Вика. — Они респавнятся! Через час после смерти они возрождаются. Система пытается «исправить» ошибку, восстанавливая ключевых NPC, но проклятие настолько глубоко вшито в код локации, что она восстанавливает их уже в зараженном виде. Днем они обычные, запуганные жители, которые ничего не помнят. А ночью…

Максим слушал, и на его лице отражалось профессиональное восхищение.

— Это гениально, — прошептал он. — Это не баг. Это динамический эвент, который перманентно изменил состояние целой зоны. Живой мир, который реагирует на действия игроков… но не так, как они ожидают.

Он смотрел на Вику так, словно нашел родственную душу.

Я же смотрел на схему и думал о другом.

— Значит, убийство мэра, это не цель, — медленно произнес я, и Вика с Максимом обернулись ко мне. — Это симптом. Это временное решение, как обезболивающее, которое принимают снова и снова. А настоящая задача…

— … найти способ снять проклятие с локации, — закончила за меня Вика, и ее глаза хитро блеснули. — Именно. Но этого квеста нет в журнале. Его нужно найти. И, судя по всему, вы, ребята, именно те, кто может это сделать.

Мы с Максимом несколько секунд молчали, переваривая информацию.

— Значит, мы задерживаемся в Сумеречном Доле, — наконец сказал я.

— Похоже на то, — ответил Максим. Но в его голосе не было и тени разочарования. Он был заинтригован.

— И знаешь, Андрей… я думаю, наш кач на кабанах только что закончился. Началась настоящая игра.

Я посмотрел на него. На его горящие интересом глаза. На его искреннее восхищение сложностью и изяществом системы. И я снова понял, что ошибся в нем. Под слоем корпоративной шелухи, под маской идеального исполнителя, скрывался такой же, как и я, исследователь. Просто он восхищался не живым миром, а гениальностью его архитектуры.

Перед тем как снова погрузиться в мир, терзаемый проклятиями и оборотнями, я решил сделать короткую передышку, глоток реальности.

Я набрал номер родителей.

Ответила мама, ее голос, как всегда, был теплым и спокойным, словно звук ручья.

— Андрюша, здравствуй, дорогой! Как ты? Все в порядке на твоей новой работе?

— Все отлично, мам, — ответил я, глядя в окно на серые облака, пронзенные шпилями небоскребов. — Много интересного. Как ты? Как папа?

— Мы потихоньку. Погода вот хмурится, и отец твой что-то… хандрит, — в ее голосе прозвучали нотки беспокойства. — Спит много. Сидит у окна, смотрит на дождь. Какой-то меланхоличный стал. Но ничего серьезного, не волнуйся. Просто осеннее.

«Просто осеннее». Эта фраза кольнула сердце. Я слишком хорошо знал эти симптомы. Так же начиналось и у меня. Усталость, апатия, медленное угасание интереса к жизни. Отец, как и я, был инженером. Поэтом от инженерии, как он себя называл. И, похоже, его «система» тоже начинала давать сбой, оставшись без сложной и интересной задачи.

— Ты с ним поговори, мам, — попросил я. — Найди ему какую-нибудь задачку. Старые чертежи разбери, или пусть починит что-нибудь сложное. Ему просто нужно занять мозг, иначе он начнет… ржаветь.

— Хорошо, милый, я попробую, — ответила она.

Мы поговорили еще немного о пустяках, и я повесил трубку с тяжелым сердцем.

С этими мыслями я пошел на обед.

Столовая гудела.

Время обеда было в самом разгаре. Мы с Максимом нашли свободный столик у окна. Он ел с той же методичностью, с какой и работал. Сначала салат, потом суп, потом основное блюдо. Никакой спешки, никакой суеты. Идеально рассчитанный процесс пополнения калорий.

— Артем.

Я оторвался от своей тарелки. Максим кивнул в сторону соседнего столика.

Я проследил за его взглядом. Там, в одиночестве, сидел тот самый парень-бугай, которого я видел вчера. Артем Цаплин. «Сверхперсонаж» Артемидос. Он не ел. Перед ним не было даже подноса. Он сидел, ссутулившись над столом, и читал. Не с планшета, не с терминала. Он читал настоящую, бумажную книгу в потрепанном переплете. Для этого места, для этого века, это было такой же аномалией, как живой динозавр на улицах Москвы. Он был настолько поглощен чтением, что, казалось, не замечал ничего вокруг.

— Это и есть Артемидос? — спросил я шепотом.

— Он самый, — кивнул Максим. — С ним часто на обед ходит куратор, Владислав Черняков, руководитель его отдела. Старая гвардия. Один из тех, кто стоял у истоков «Ковчега» сразу после тебя. Говорят, он фанат жесткой дисциплины. Похоже, посадил Артема на «информационную диету».

— Судя по его лицу вчера, диета была строгой, — заметил я.

Я смотрел на Артема. На его могучую фигуру и на то, с какой детской увлеченностью он перелистывал страницы. Могучий воин, гроза мировых боссов, запертый в офисе и вынужденный читать книги. Было в этом что-то неправильное.

— Максим, — начал я, решив воспользоваться моментом. — Я столкнулся в Лирия-Порте с одной проблемой. Гильдия игроков-убийц, «Мясники». Они терроризировали весь регион. Мне сказали, что их покрывал кто-то из «НейроВертекса». Игрок с ником Консул.

Максим медленно прожевал кусок мяса, его взгляд стал задумчивым.

— Консул… да, было такое имя. Кажется, из отдела Чернякова. Исчез из всех отчетов около недели назад.

— Я передал Олегу информацию, которая доказывала, что Консул использовал свой служебный аккаунт для финансирования «Мясников» и дестабилизации региона, — сказал я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Максим отложил вилку. Его лицо не выражало удивления, только интерес.

— И что Олег?

— Сказал, что это «ядерное оружие» в их внутренней войне и пообещал «заняться этим лично».

Максим усмехнулся.

— Еще бы. Черняков и Макаров, это как Валариус и Солон, два края мифологии Этерии. Два разных взгляда на мир. Черняков за силу, порядок, жесткий контроль. Он считает, что «Странником» нужно управлять, как армией. Отдавать приказы и требовать исполнения. Макаров же, как и Елена, сторонник мягкой силы. Наблюдение, анализ, подталкивание системы в нужном направлении.

Он сделал глоток воды.

— Консул и его «Мясники»… — он задумчиво постучал пальцами по столу. — Это очень похоже на почерк Чернякова. Создать управляемый хаос, показать, что мир Этерии нестабилен и требует жесткой руки. Продемонстрировать неэффективность подхода Макарова. Но… если это был его план, он не был утвержден официально.

— Что это значит?

— Это значит, что этого нет в официальном регламенте операций, — пояснил Максим. — Любая крупная операция, влияющая на глобальный баланс, должна проходить утверждение у совета. Этого не было. А значит, это была личная инициатива Чернякова. Возможно, даже нелегальная. Игра за гранью правил, которую он вел, чтобы усилить свои позиции в корпорации.

Он посмотрел на меня, и в его глазах блеснул холодный огонек.

— Ты, Андрей, сам того не зная, вручил Олегу не просто компромат на рядового сотрудника. Ты дал ему рычаг давления на одного из самых влиятельных людей в «НейроВертексе». Ты не просто помог ему в его войне. Ты, возможно, ее и развязал.

Я молчал, глядя, как Артем Цаплин переворачивает очередную страницу.

Я думал, что играю в свою игру, плетя интриги в Лирии-Порте. А оказалось, я был всего лишь фигурой в другой, куда более масштабной и опасной партии. Партии, которая разыгрывалась не в тавернах Этерии, а в коридорах и переговорных «НейроВертекса».

Михаил и Шнырь уже ждали нас у таверны.

— Ну что, капитан, принес нам мудрость из мира за гранью? — с деланной бодростью спросил Михаил.

— Принес, — коротко ответил я. — И она не сулит нам легкой жизни. Убийство мэра, это не выход. Это ловушка.

— Я так и думал, — из тени выступил Шнырь. Пока мы были в реале, он не терял времени. — Я поговорил. С теми, кто еще говорит. Тихо. В основном, кивками и намеками. Убить мэра, значит стать врагом всего города. Днем он их защита. Символ порядка. Хоть и хрупкого. Стража подчиняется ему. Если мы убьем его, нас объявят убийцами и натравят на нас всю стражу.

— Ночью он монстр, — возразил Ким-Чи.

— Ночью все сидят по домам и молятся, чтобы монстр прошел мимо, — отрезал Шнырь. — Они боятся зверя. Но они ненавидят тех, кто вмешивается в их дела.

Он подошел ближе.

— Есть один способ. Старый алхимик, Элиас. Живет на отшибе. Он единственный, кто не боится. Он ненавидит оборотней больше, чем боится. Говорят, его семью вырезали много лет назад. Он знает, как сварить зелье лунного серебра. Или истинной формы. Один глоток и оборотень насильно принимает свою звериную форму. Даже днем.

— И тогда все увидят, кто их мэр на самом деле, — закончил я. — И убийство зверя станет не преступлением, а освобождением.

— Именно. Но алхимик не станет помогать чужакам. Чтобы он заговорил, нужно доказать ему, что мы на его стороне. А для этого нужно принести ему… сердце оборотня.

— Замкнутый круг, — констатировал Михаил. — Чтобы убить оборотня, нам нужно зелье, для которого нужно сердце оборотня. Классическая квестовая логика!

— Не обязательно альфы, — поправил Шнырь. — Любого. Проблема в том, что по ночам здесь рыщет не один. Их трое. Мэр, Кузнец и Булочник.

— Не-не-не! Стоп! Это все слишком скучно! — раздался возмущенный голос Бошки. Он выскочил на середину улицы, размахивая руками. — Поиск ингредиентов! Завоевание доверия! Разоблачение злодея! Это же… это по гайду! Это банально! Где творчество? Где хаос? Где, я вас спрашиваю, красота нелинейного решения⁈

Он вскипел.

— У нас есть задача. Вынудить субъекта А, мэра, принять форму Б, оборотня, на глазах у группы С, жителей. И вы предлагаете самый примитивный, химический метод! Это как забивать гвозди микроскопом!

— А у тебя есть предложение получше, магистр хаоса? — с усмешкой спросил Ким-Чи.

— Есть! — просиял Бошка. — Конечно, есть! Идея, настолько же гениальная, насколько и простая! Мы не будем его разоблачать. Мы заставим его… провести выборы!

Наступила тишина. Даже Михаил удивленно моргнул.

— Выборы? — переспросил я.

— Именно! Демократические! С предвыборной кампанией, дебатами, агитацией и тайным голосованием! — Бошка говорил с таким восторгом, будто только что открыл новый закон физики.

— Бошка, ты в своем уме? — не выдержал Ким-Чи. — Какие, к черту, выборы? Тут оборотни людей жрут!

— А вот в этом и суть! — Бошка щелкнул пальцами. — Смотрите! Мы приходим к мэру и говорим. Уважаемый господин Рихтер! В вашем городе кризис доверия! Люди напуганы! Мы, как независимые наблюдатели, предлагаем вам подтвердить свой мандат! Проведите честные и открытые выборы!. Он, конечно, откажется. И тогда мы… начинаем агитацию!

— За кого? — спросил Михаил, в глазах которого уже загорался опасный огонек.

— За альтернативного кандидата! — выпалил Бошка. — За трактирщика! Он уже наш! Мы расклеиваем листовки, голосуй за Барнаби! Он не будет есть твоих овец! Мы устраиваем митинги! Михаил будет петь героические баллады о том, как трактирщик одной рукой победил семерых волков! Ким-Чи будет демонстрировать силу и обещать каждому по мешку муки!

— Я не… — начал было Ким-Чи.

— А я, — Бошка аж подпрыгнул, — я устрою предвыборные спецэффекты! Магический салют в честь Барнаби! Говорящие плакаты! Иллюзию дракона, который прилетел, чтобы поддержать его кандидатуру!

Он перевел дух.

— Мэр начнет нервничать. Его рейтинг доверия будет падать. И тогда, в ночь перед выборами, когда напряжение достигнет пика, когда его нервы будут натянуты до предела… что сделает оборотень, находящийся в состоянии стресса?

— Он… сорвется, — прошептал я, начиная понимать безумную логику этого плана.

— Именно! — взвизгнул Бошка. — Он потеряет контроль! И превратится! Прямо на глазах у всей деревни, которая соберется на центральной площади на предвыборные дебаты! И нам даже не придется его убивать! Его разорвет его же электорат! Это будет не просто убийство! Это будет акт высшей демократической справедливости! Идеальное, бескровное, с нашей стороны, решение!

Я посмотрел на Ким-Чи. Он молчал. Его лицо выражало сложную смесь шока, ужаса и восхищения.

— Это… — медленно произнес он, — это самый идиотский и самый гениальный план, который я когда-либо слышал.

— Это не план, — выдохнул Михаил, его глаза сияли. — Это… это перфоманс! Это политическая сатира в действии! Бошка, ты не маг. Ты гений!

И они начали это обсуждать. С азартом. С горящими глазами. Ким-Чи, наш оплот прагматизма, тут же начал вносить правки.

— Иллюзия дракона, это слишком. Перебор. Но вот устроить небольшой… пожар на складе мэра и героически его потушить, обвинив в поджоге оборотней… это можно.

— А я могу написать балладу о жадном мэре и храбром трактирщике! — подхватил Михаил. — Исполню ее на рыночной площади! Мы подорвем его репутацию!

Они увлеклись. Они уже распределяли роли, писали тексты для листовок, рассчитывали стоимость фейерверков. Шнырь, который до этого стоял с каменным лицом, тихо хихикал в кулак.

Я стоял и смотрел на этот балаган. И я понимал, что они действительно это сделают. Они были готовы превратить эту мрачную, готическую трагедию в абсурдный политический фарс.

И что самое страшное… это могло сработать.

Они уже собрались идти. Михаил к трактирщику, обсуждать предвыборную программу, а Бошка и Ким, искать место для агитационного штаба.

В этот самый момент, когда безумие готово было выплеснуться на улицы Сумеречного Дола, я сделал шаг вперед.

— Стоп.

Мой голос прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине.

Все обернулись и посмотрели на меня. В их глазах застыл немой вопрос.