Переплетения 4

Глава 12

Коридор постоялого двора, тускло освещенный одним магическим светильником, вдруг показался мне невероятно длинным и узким.

Мой вопрос повис в тишине, тяжелый, как камень.

Шнырь не отвел взгляд. Он смотрел на меня все так же прямо, но теперь в его глазах не было ни страха, ни подобострастия. Была лишь спокойная, холодная оценка.

— А почему она должна была быть другой? — ответил он вопросом на вопрос и голос был ровным, лишенным каких-либо эмоций. — Вы появились из ниоткуда. Двое верхних. Богатые, сильные. Заявились в Нижний Город и начали ворошить осиное гнездо. Я вас не знал. Детей с вами не крестил, как вы, игроки, любите говорить.

Он усмехнулся, но усмешка вышла кривой и невеселой.

— Я видел таких, как вы, сотни раз. Приходят, играют в героев или злодеев, ломают чужие жизни ради строчки в журнале квестов, а потом уходят, оставив за собой руины. Вы были просто очередной работой. Шансом выбраться из ямы.

Я молча продолжал его слушать, мне нечего было ему ответить.

— Я наблюдал за вами. В таверне. В переулке. Я видел, как вы сражаетесь. Тот бард… он актер. Он играет роль, но делает это чертовски хорошо. Он опасен. Но он предсказуем. Он жаждет драмы. А вы… — он сделал шаг ко мне, и его тень на стене выросла, — вы другой. Вы не играете. Вы… разбираете. Вы смотрите на мир, на людей, и видите не персонажей, а… шестеренки. Вы ищете, какая из них скрипит, какую можно смазать, а какую можно выкинуть.

Он говорил обо мне так, как я сам о себе думал, и от этого становилось не по себе.

— Я видел, как вы смотрели на меня, когда я убил того парня в доках. В ваших глазах не было ни ужаса, ни отвращения. Был… расчет. Вы взвешивали. Полезный инструмент, но с дефектом. Можно ли этот дефект исправить или проще выбросить?

Он был прав. Абсолютно прав.

— Ночные Весы предложили мне сделку. Шанс выбраться из ямы. Я согласился. Это была работа. Вы были моей работой, Маркус. Проследить и доложить. Просто выполнить контракт. Я не испытывал к вам ни симпатии, ни антипатии. Просто вклад в мое собственное выживание.

Он посмотрел на кольцо, которое теперь находилось на его пальце.

— А потом вы отдали мне это.

Он поднял на меня взгляд, и в его глазах впервые за весь наш разговор промелькнуло что-то похожее на недоумение.

— Это… нелогично. Это эпический артефакт. Его ценность сравнима с моим долгом. Вы могли оставить его себе. Могли отдать вашему другу-барду. Могли сохранить для той девушки-инженера. Это было бы… эффективно. Но вы отдали его мне. — Он покачал головой. — Вы увидели не просто «инструмент». Вы увидели… человека. И вы заплатили за его выбор.

Он говорил спокойно, но я чувствовал, какое напряжение стоит за этими словами.

— Другие… игроки… они не такие. Для них мы, — он обвел рукой воздух, словно указывая на весь этот мир, — мы просто NPC. Части программы. Куклы. Можно поговорить, можно взять квест, можно убить. Они не видят разницы. А вы… вы видите. Я не знаю, почему. Но это меняет все.

Он замолчал, словно сказал все, что хотел. И что мог.

— Теперь моя репутация с вами нейтральная, — сказал он, и это прозвучало, как отчет. — Не потому, что я вам доверяю. Я не доверяю никому. А потому, что вы перестали быть для меня рядовым игроком. Вы стали… интересным исключением. Аномалией. А аномалии нужно изучать. Осторожно, но нужно, если хочешь выжить.

Он развернулся и, не говоря больше ни слова, бесшумно скрылся в тени в конце коридора.

А я остался стоять один. Ошарашенный.

«Для них мы просто NPC. Части программы. Куклы».

Он сказал это. Просто. Буднично. Как очевидный факт.

NPC. Так он называл других неигровых персонажей. Он, кто сам был NPC.

Вся моя картина мира, которую я так тщательно выстраивал, треснула.

Я всегда знал, что NPC в Этерии, это не просто болванчики. Мой старый проект «Ковчег» был на это и нацелен. Адаптивный ИИ, самообучающиеся модели поведения. Но я воспринимал это как… гениальную симуляцию. Сложную, многоуровневую, но симуляцию.

А сейчас… эта симуляция только что посмотрела мне в глаза и сказала:

«Я знаю, что я симуляция. Но ты, в отличие от других, относишься ко мне не как к кукле».

Что это было? Сбой в матрице? Гениально прописанный диалог, триггером для которого послужил мой поступок?

Или…

Или я только что разговаривал с настоящим, цифровым сознанием?

Я прислонился к холодной стене коридора. Голова гудела.

Кто он? Что он? Просто очень сложная программа, достигшая уровня самоосознания? Или «Странник» говорил через него?

Вопросы. Десятки вопросов, на которые у меня не было ответов. И я понял, что мой квест [Баланс Цереры], моя корпоративная игра, моя личная драма, все это лишь верхний слой. А под ним… под ним скрывалась тайна, настолько глубокая и пугающая, что я не был уверен, хочу ли я знать ответ.

Я вернулся в свою комнату. Михаил уже вышел из игры. Я лег на свою койку, но знал, что не усну. Я просто лежал и смотрел в темный потолок, а в голове у меня снова и снова звучали слова частички программы.

«Вы видите. Я не знаю, почему. Но это меняет все».

Слова Шныря эхом отдавались в моей голове, каждый раз обретая новый, более тревожный смысл.

Полежав еще пару минут, я вышел из игры.

Офис был почти пуст. Полумрак, тишина, лишь редкие огоньки индикаторов на оборудовании. Большинство коллег уже разошлись по домам. Но за одним столом, в окружении гор книг и распечаток, все еще горел свет. Это была Вика, она сидела, склонившись над старинной картой Лирия-Порта, настолько большой, что занимала весь стол, и с лупой в руке изучала какие-то едва заметные пометки. Ее рыжие кудри были собраны в небрежный пучок, из которого выбилось несколько прядей, а большие очки в роговой оправе съехали на кончик носа. Она была настолько поглощена своим занятием, что даже не заметила, как я подошел.

— Поздний ужин не желаете ли? — мягко спросил я, чтобы не напугать ее.

Она вздрогнула и подняла голову.

— Андрей! А… я и не заметила, как время пролетело, — она смущенно улыбнулась и поправила очки. — Пытаюсь сопоставить маршрут экспедиции сэра Картрайта с современными картами Подгорода. Думаю, он нашел один из нижних уровней задолго до того, как официальные хроники это зафиксировали.

Ее стол был образцом организованного хаоса. Рядом с картой лежали несколько блокнотов, исписанных мелким, убористым подчерком и несколько толстых томов по древней символике и лингвистике.

— Это может подождать, — сказал я. — А вот ужин вряд ли. Я умираю с голоду. Составишь компанию?

Она на мгновение заколебалась, ее взгляд метнулся обратно к карте.

— Я уже поела, если честно, — она виновато улыбнулась. — Но… я бы выпила сока. И немного отвлеклась. А то у меня уже эти схемы перед глазами пляшут.

Я методично уничтожал огромную порцию пасты.

Вика медленно потягивала апельсиновый сок через трубочку, с любопытством глядя на меня.

— Ты выглядишь… озадаченным, — сказала она. — Не похоже на триумфатора, только что выполнившего мировой квест и победившего босса.

— Босс, это просто. Набор механик, уязвимостей и таблицы лута, — я отложил вилку. — Сложнее, когда лут начинает с тобой разговаривать. Не по скрипту.

Я рассказал ей о разговоре со Шнырем. О том, как он назвал себя и других NPC, о том, как он говорил о своей репутации, о своем выборе, о том, как он анализировал нас. Я пересказывал его слова почти дословно, и с каждым словом чувствовал, как возвращается то самое чувство нереальности, которое охватило меня в коридоре.

Вика слушала очень внимательно, не перебивая. Ее взгляд, обычно живой и немного рассеянный, стал острым и сфокусированным.

— Аномалия, — выдохнула она, когда я закончил. — Настоящая, живая аномалия. Андрей, это невероятная удача!

— Удача? — переспросил я. — Вика, я не уверен, что понимаю. Это был самый странный и тревожный разговор в моей жизни. Я до сих пор не знаю, говорил ли я с программой или… с личностью.

— А в этом и есть вся суть! — ее глаза загорелись тем же восторгом, который я видел у Бошки. — Ты говоришь так, будто это что-то новое. Но это не так. Они появляются уже давно.

— Кто они?

— Живые NPC. Осознавшиеся, — она сделала глоток сока. — Это началось почти сразу после того, как «Странник»… ну, скажем так, осознался и закрыл свой исходный код. Сначала это были единичные случаи. И только среди ключевых, легендарных NPC. Королей, верховных магов, древних драконов. Тех, чьи поведенческие матрицы и так были невероятно сложными. Они начинали действовать не по скрипту. Импровизировать. Помнить вещи, которые не были заложены в их память. Иногда даже… лгать не по канону, преследуя собственные, не прописанные в квесте цели. Но потом они начали появляться и среди обычных персонажей. Мастеров гильдий, капитанов стражи, даже простых торговцев.

— Но как? — я не понимал. — У ИИ ограниченные ресурсы. Он не может выделять столько вычислительной мощности на каждого из миллионов NPC. Это просто неэффективно. Он должен фокусироваться на тех, с кем игроки взаимодействуют чаще всего.

— Вот! Вот в этом и есть главная загадка! — она подалась вперед, ее голос стал тише, почти как у заговорщика. — Именно это мы и пытаемся понять. Иногда «оживает» NPC, с которым за всю историю сервера взаимодействовало от силы десять игроков. Какая-нибудь старая травница в забытой всеми хижине на болотах. Или смотритель маяка на далеком острове. По всем законам логики, ИИ должен держать их в режиме «низкого энергопотребления». Но он этого не делает. Он словно… случайным образом выбирает сосуд и вдыхает в него жизнь.

— Зачем?

— Мы не знаем, — она развела руками. — Может, это сбои. Ошибки в системе распределения ресурсов. Может, это его способ проводить эксперименты вдали от любопытных глаз игроков. А может, ему просто бывает скучно.

Она улыбнулась и сделала еще глоток сока.

— Но есть и другая категория. Еще более непредсказуемая. Иногда «живые» NPC появляются как… отражение. Как эхо значимых событий или людей.

— О чем ты?

— Они очень похожи по характеру на реальных игроков, — сказала Вика, глядя мне прямо в глаза. — Нам доподлинно известно о трех таких случаях. Это подтвержденные данные. Один из них, мать Мии в Туториале.

Елена. Искра. Алтея.

— Ее не было в изначальной версии Туториала, — продолжила Вика. — Она появилась там как уникальный объект после того, как Елена Дроздова, наша Искра, получила свой статус Сверхперсонажа. Странник создал ее как… эхо. Отражение личности самой Елены. Перенес часть ее характера, ее мотивации, ее… боли в этого NPC. Поэтому она так отреагировала на тебя. Не просто как программа. А как мать, которая увидела в тебе спасителя своего ребенка. Она не сама Елена, но она, ее идеальное зеркало в песочнице.

Я молча переваривал услышанное. Моя встреча в Туториале обретала новый, еще более сложный смысл.

— А твой Шнырь… — задумчиво сказала Вика. — Он уникален. Он не похож ни на первую, ни на вторую категорию. Он не легендарный герой и не эхо игрока. Он простой вор из трущоб, который вдруг обрел самосознание и начал говорить о себе в третьем лице как о кукле. Андрей, ты не просто нашел себе полезного спутника. Ты наткнулся на уникальный исследовательский материал. Если ты сможешь понять, почему именно он ожил… ты, возможно, поймешь о Страннике больше, чем весь наш отдел за последний год.

Она допила свой сок и поставила стакан на стол.

— Ладно, аналитик, — она улыбнулась своей обычной, немного рассеянной улыбкой. — Моя порция социальной стимуляции на сегодня исчерпана. Древние руны ждут. Спасибо за компанию.

Она встала и, помахав мне рукой, ушла, оставив меня наедине с моими мыслями, которые теперь стали еще более запутанными, чем раньше.

Я вернулся в свои апартаменты.

Голова гудела от информации. Божественная цепочка. Живые NPC. Две стороны Цереры. Заговор «Реставрация». Хаотичный Бошка. Загадочный Ким-Чи.

И Шнырь. Эта ходячая, говорящая аномалия.

Слишком много переменных. Слишком много уравнений без решений. Я был уверен, что не смогу заснуть. Что буду до утра лежать, прокручивая в голове диалоги, строя схемы и пытаясь найти в этом хаосе хоть какую-то логику.

Я лег на кровать и провалился в глубокую, черную, бездонную пустоту. Без снов. Без образов. Без мыслей. Мой мозг, перегруженный до предела, просто нажал на аварийный выключатель.

Резкий сигнал будильника вырвал меня из сна.

Я сел на кровати. Голова была ясной, а тело отдохнувшим. Словно и не было вчерашнего потока информации, который грозил вызвать короткое замыкание в мозгу. Система жизнеобеспечения «Сомниум-7», очевидно, умела не только погружать в виртуальность, но и эффективно вычищать системный мусор из перегруженного сознания.

Быстрый завтрак в переполненном утреннем фудкорте, чашка крепчайшего кофе, и вот я уже снова в капсуле, готовый к новому игровому дню.

Этерия встретила меня ярким солнечным утром и гомоном постоялого двора. Моя команда уже была в сборе. Ким-Чи заканчивал свой утренний ритуал медитации, Бошка с энтузиазмом тыкал каким-то жезлом в спящую собаку, а Михаил и Шнырь о чем-то тихо переговаривались с синьором Джулиано, который пил свой утренний чай за столиком на веранде.

— А вот и наш капитан! — воскликнул Михаил, заметив меня. — Как раз вовремя! Мы тут как раз обсуждаем дальнейшие планы.

Я подошел к их столику. Эмиссар выглядел свежим и отдохнувшим, несмотря на вчерашнее происшествие.

— Доброго утра, господин Маркус, — кивнул он мне. — Я принял решение. Я не поеду дальше. Угроза слишком велика. Я останусь здесь, в «Уставшем Путнике», дождусь эскорта из столицы. Это займет неделю, может, две.

— Но может порталом… — начал было я.

— Нет-нет, — он отмахнулся. — Никаких порталов. Я, помимо всего прочего, в отпуске. Эта поездка задумывалась как способ немного развеяться, посмотреть на страну. Судя по вчерашнему дню, она обещает быть крайне увлекательной. Так что я не спешу.

Я понял. Он, как и Михаил, был ценителем драмы. И наше появление превратило его скучную командировку в захватывающий шпионский роман.

— А вам, господа, ждать незачем, — продолжил он. — Ваша миссия в Ардене куда важнее. Отправляйтесь, но будьте осторожны, теперь за вашей игрой следят очень внимательно.

Мы попрощались. Его решение развязывало нам руки. Теперь мы могли двигаться в своем темпе.

— Что ж, — сказал я, когда мы отошли от веранды. — Раз уж мы больше не привязаны к каравану, пора обзавестись собственным транспортом. На своих двоих до Цитадели мы будем добираться еще неделю. Пора покупать коней.

Конюшня на постоялом дворе была большой, и выбор лошадей был впечатляющим.

От тяжелых, лохматых тяжеловозов до быстрых, как ветер, степных скакунов. После получаса препирательств, пока Бошка пытался доказать, что механический мул на паровой тяге будет эффективнее, а Михаил искал коня с «трагической судьбой в глазах», мы наконец-то сделали свой выбор.

Я выбрал крепкую, выносливую кобылу вороной масти. Михаил, элегантного гнедого жеребца. Ким-Чи могучего, спокойного, как скала, першерона. Бошка, после долгих споров, остановился на маленьком, но злобном на вид пони, заявив, что «его меньший размер компенсируется повышенной маневренностью и более низким центром тяжести, что статистически снижает шанс падения». Шнырь же выбрал незаметную, серую в яблоках лошадку, которая выглядела так, будто может в любой момент слиться с придорожной пылью.

Мы заплатили конюху, взяли коней под уздцы и с важным видом вышли на тракт.

Я вскарабкался в седло относительно легко. Но как только я попытался тронуться с места, моя кобыла сделала шаг в сторону, потом назад, потом снова в сторону. Она явно не понимала, чего от нее хочет этот мешок с костями на ее спине.

Рядом Михаил, вместо того чтобы поехать вперед, заставил своего жеребца элегантно покружиться на месте, а затем встать на дыбы, едва не сбросив своего горе-наездника.

Ким-Чи, который, казалось, благодаря своей ловкости должен был справиться без проблем, тоже испытывал трудности. Его огромный першерон просто стоял на месте и жевал траву, полностью игнорируя все его попытки сдвинуть его с места.

Но апофеозом был Бошка. Его пони, едва почувствовав на спине седока, с дьявольским визгом рванул вперед, пронесся галопом по двору, сбросил мага в лужу и с таким же победным ржанием умчался в поля.

Раздался смех. Громкий, искренний, до слез. Это был Шнырь. Он стоял, держа свою послушную лошадку под уздцы, и хохотал, согнувшись пополам.

— Госпо… Маркус… — выдохнул он, утирая слезы. — Вы… вы хоть навык-то изучили?

Мы переглянулись.

— Какой еще навык? — прорычал я, безуспешно пытаясь оттащить своего коня от сочной лужайки.

Шнырь снова зашелся от смеха.

— Навык верховой езды! У конюха! Первый уровень! Иначе она вас так и будет катать кругами, пока не надоест!

Мы, красные от стыда, поплелись обратно к конюху, который смотрел на нас с понимающей усмешкой ветерана, видевшего уже не одно поколение таких вот «героев». Заплатив по несколько серебряных монет, мы наконец-то стали полноправными всадниками.

Поездка возобновилась, лошади теперь слушались, а пейзажи сменялись быстрее. Мы ехали, наслаждаясь чувством свободы. Даже Бошка, которого мы с трудом выловили в поле, теперь выглядел довольным, хотя его мантия была изрядно испачкана грязью.

Мы ехали до позднего вечера, пока не добрались до следующего городка.

Он назывался Сумеречный Дол и полностью соответствовал своему имени. Расположенный в глубокой, поросшей лесом долине, он даже в полдень, казалось, был погружен в вечные сумерки. Дома были крепкими, но окна их были плотно закрыты ставнями, а на дверях висели тяжелые засовы. На улицах не было ни детей, ни праздных гуляк. Лишь редкие, закутанные в плащи фигуры, которые, завидев нас, торопливо скрывались в подворотнях.

Атмосфера здесь была гнетущей. Пахло страхом.

Мы остановились в единственной таверне, «Волчий След». Внутри было темно, пахло кислым пивом и чесноком, который, судя по всему, висел здесь повсюду. На стенах, над дверью, даже на шее у трактирщика.

Сам трактирщик был крупным, суровым мужчиной с густыми бровями и руками, похожими на два молота. Он смерил нас тяжелым, подозрительным взглядом.

— Мест нет, — буркнул он.

— Мы не на ночлег, — ответил я, подходя к стойке и кладя на нее серебряную монету. — Просто перекусить и пополнить запасы воды.

Он посмотрел на монету, потом на нас.

— Чужаки. Что вы забыли в этом проклятом месте?

— Мы путешествуем на север, — сказал Михаил, подходя ближе. — А что, место и впрямь кажется… невеселым. На вас что, чума напала?

Трактирщик мрачно усмехнулся.

— Хуже, милсдарь. Гораздо хуже.

Он налил нам в кружки какой-то мутной жидкости и пододвинул их ближе к нам.

— Говорят, путешественники часто ищут работу, — сказал он, понижая голос. — Есть у меня для вас одно дело. Если не побоитесь.

Я кивнул. Я уже чувствовал, как за этим скрывается квест.

— Мы не из пугливых. В чем суть?

Трактирщик огляделся по сторонам, хотя в таверне, кроме нас, никого не было.

— Мэр, — прошептал он. — Мэр нашего города. Джон Рихтер.

— И что с ним?

Он наклонился к нам через стойку. Его лицо было бледным, а глаза горели лихорадочным огнем.

— Его нужно убить, — выдохнул он.

[Системное уведомление]

Получено новое задание: [Сердце Зверя]

Описание: Трактирщик из Сумеречного Дола утверждает, что мэр города, Джон Рихтер, является источником всех бед в долине.

Цель: Убить Джона Рихтера.

Награда:

50000 очков опыта

100 золотых монет

Репутация с жителями Сумеречного Дола.

Не «расследовать», не «разобраться», а просто убить. Официальное лицо. Главу города.

— Убить мэра? — переспросил я, уверенный, что ослышался. — За что?