Пауки и иерархи (Рейн 6)

Глава 26

— Наконец-то, — выдохнул я несколько часов спустя, когда, по возвращении в Обитель, мы с Теаганом оказались в его доме, в кабинете, защищенном от подслушивания. — Как же я устал прикусывать язык, чтобы не сказать что-то лишнее в чужом присутствии.

— Да, я тоже не мог спросить у тебя всего, что хотел, — отозвался Теаган. — Скажи, история с комендантом — это еще одна нить?

Я ненадолго задумался.

— Я бы сказал, что нет, что это обычная человеческая гниль, но меня смущают шибинское заклинание для создания тайника и полное досье, которое комендант держал на своих заказчиков. Выглядит так, будто его целью было не только личное обогащение, но и возможность запустить крючки в важных людей.

— Сам он — шибин?

— Вполне вероятно. И еще, самое интересное — каким образом его заказчики на него вышли? Откуда они знали, что существует возможность сплавить ненужного родственника или конкурента в Залы Бьяра? Они все состоят в одном тайном обществе? В секте? Если в секте, то вряд ли белой, — я покачал головой.

— Что ты предлагаешь сейчас сделать? — Теаган смотрел на меня очень внимательно.

— В первую очередь — провести ментальный допрос семьи и всех слуг коменданта, а также полный обыск его дома.

Он кивнул.

— Людей туда я уже отправил.

— А еще, как можно быстрее, организовать одновременный арест всех заказчиков.

— Почему одновременный?

— Если они действительно состоят в тайном обществе, то имеют возможность общаться. Арестуй кого-то раньше — и есть риск, что остальные узнают и сбегут… Что касается исчезнувшего коменданта… Судя по компроматам, который он держал на своих заказчиков, вряд ли он будет думать об их спасении и их предупреждать, тем более что теперь они для него бесполезны.

Теаган нахмурился, поднялся с кресла, сказав «Я сейчас» и вышел из кабинета. Вернулся минут через десять.

— Изменил приказ, — пояснил. — Насчет одновременного ареста ты прав, так будет надежней.

— Один из заказчиков уже стал главой клана, пусть и Младшего. Его взять тоже получится? — спросил я с любопытством.

— Младший клан на то и Младший, — Теаган хмыкнул, — проблем не будет. Вот со Старшими кланами, особенно из первой десятки, пришлось бы повозиться.

Хм… Я не мог не вспомнить о том, какой клан относился к десяти самым могущественным…

— Такие Старшие кланы, как, например, клан Энхард, — проговорил я задумчиво. — Они будто неприкосновенны. Даже императоры, заговоры против которых они устраивали, не смели их тронуть. А Церковь… Церковь бы смогла?

— Собираешься использовать силу богини, чтобы уничтожить кровников своего клана? — спросил Теаган мягко, но каким же цепким при этом стал его взгляд.

— Вообще-то я собираюсь прекратить кровную вражду между аль-Ифрит и Энхард, — сказал я абсолютно искренне. — Все виновники этой вражды мертвы, так что глупо продолжать старые дрязги. Но все же мне любопытно, смогла бы Церковь раздавить Энхард? Теоретически?

— Теоретически? — повторил Теаган. — Да, конечно.

В голосе его не было и тени сомнения.

Естественно, уничтожать свой родной клан я не собирался. Мне было нужно всего-то разобраться с сестрицей и ее мужем и вернуть свои титул и имя…

Хотя нет, имя Рейн мне нравилось куда больше. Рейн Энхард — неплохо же? А Кентон Энхард мог остаться в официальных документах…

В дверь постучали.

Теаган удивленно приподнял брови, но встал и дверь отпер. На пороге обнаружился ухмыляющийся магистр Семарес.

— Все же поменял направленность защитных рун, а? Вот скажи, племяш, лучше же, когда внешние звуки не отсекаются. И новую дверь второй раз ставить не придется.

— Дядя, — Теаган вздохнул. — Зачем ты пришел?

«Ты», — отметил я про себя, а не «вы», как было. Должно быть, это изменение пришло вместе с их примирением.

— Таллис вас зовет, обоих. Он был уверен, что юный аль-Ифрит тоже у тебя, — Семарес продолжил ухмыляться, но взгляд, которым он меня окинул, прямо-таки обдал льдом.

Я попытался вспомнить, где и когда успел этот лед заслужить, но не смог.

— Дядя, тебе не кажется, что служить мальчиком на побегушках, пусть даже у Таллиса, тебе не по статусу? — поинтересовался Теаган, но Семарес лишь небрежно отмахнулся.

— Не цепляйся. И не тяни время — Таллис ждет.

Таллис по какой-то причине ждал нас не в своем дворце, а в Зале Белой Луны — месте, где официально проводились малые аудиенции. Находился этот зал неподалеку от Первого Храма и выглядел как внушительное здание, все из массивных кремовых и серых каменных блоков и прямых линий.

Уже поднимаясь по лестнице, ведущей внутрь, я оглянулся и замер в недоумении.

— Ха! А он тут что делает?

По дороге, ведущей к Залу, поднимался Райхан Сирота, по обе стороны от которого шагали Достойные Братья — не то почетная стража, не то конвоиры. Двигался советник медленнее обычного, будто бы подъем вверх по холму представлял для него сложность, а выражение его лица прямо-таки кричало о том, что находиться здесь ему совсем не хочется. Еще я заметил под его глазами темные тени, какие случаются от недосыпа.

— Императорскому советнику оказана большая честь — личная аудиенция у верховного иерарха, — проговорил Семарес у меня за спиной. — Как я понял, советник — твой старый знакомец?

— Верно, — отозвался я, продолжая разглядывать Райхана. Тот, ощутив, очевидно, чужое внимание, поднял голову. И едва его взгляд остановился на мне, лицо советника исказилось злобной гримасой.

— Не особо он тебя любит, а? — Семарес хохотнул.

— У господина советника тяжелый характер, — отозвался я. — Сомневаюсь, что он любит хоть кого-нибудь. Разве что императора.

— Да-да, «я служу моему императору» и прочее в том же духе, — согласился Семарес, и мне подумалось, что эту фразу в той или иной вариации приходилось слышать всем, кто с советником общался.

Внутри зал напоминал тот, в котором собирались на суд иерархи Большого Капитула, только размером он был поменьше, и кресел-тронов на возвышении стояло всего два — для Таллиса и его да-вира, а у подножия возвышения и у стен выстроились Достойные Братья.

Никаких стульев для свиты тут не предполагалось, никто мне ничего не говорил, так что я просто поднялся по лестнице и встал рядом с Теаганом, хотя потом заметил, что Семарес остановился на одну ступень ниже Таллиса. Ну… правильный протокол поведения во время аудиенции мне не объяснили, так что, если я что-то нарушил, пусть винят себя.

Когда Райхан Сирота вошел в зал, его лицо уже ничего не выражало, и в мою сторону он больше не глядел.

Остановившись в нескольких шагах от лестницы, он сжал руки у груди и низко поклонился.

— Светлейший верховный магистр, сей недостойный слуга императора нижайше вас приветствует, — проговорил с усилием. Фраза явно была протокольная и советнику пришлась заметно против шерсти, но сказать пришлось.

— Господин императорский советник, — Таллис слегка наклонил голову. — Я рад, что ты смог так быстро вернуться.

— Конечно, светлейший верховный магистр. Как бы я посмел задержаться, получив столь… столь настойчивое приглашение, — при последних словах что-то в лице советника дернулось.

А ведь он невероятно зол — мелькнула у меня мысль. Зол, что его вызвали сюда, на аудиенцию. Зол, что ему приходится стоять здесь в позе подчиненного. Зол, что приходится кланяться и быть подчеркнуто вежливым.

Если Таллис это и понял, не похоже было, что это его хоть как-то озаботило.

— Не буду зря тратить твое и свое время, перейду к делу, — сказал он сухо. — Несколько лет назад ты прислал в Обитель письмо, где упоминал Великого Древнего. Вчера я приказал достать то письмо из архивов и еще раз убедился, что написано оно определенным образом, направленным на сокрытие личности этого Великого Древнего и на создание впечатления, будто он всего лишь очередной глава очередной черной секты. Разве что с манией величия, — Таллис чуть усмехнулся, но уже через мгновение его лицо помрачнело. — На днях мне стало известно, что на самом деле Великий Древний — это могущественный бессмертный демон, рвущийся к нам из-за пределов мира. И ты, Райхан Сирота, об этом знал и скрыл от Церкви. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Я вспомнил последний разговор с Таллисом, мой рассказ о будущей поездке и о том, как императорский советник уничтожает «демонические гнезда» Великого Древнего. И мимолетно брошенные Таллисом слова: «с этим разберемся».

Вот, значит, как его «разбор» выглядел.

А еще я подумал о том, что советник явно понял: его приглашение, которое было правильнее назвать вызовом на допрос, связано со мной. Понял, поэтому и посмотрел на меня с такой злостью. А вот понял ли он, что я скрываю свое посланничество? И если да, то не скажет ли об этом сейчас, при всех, из мелочной мести?

Я нахмурился — если скажет, то замять это уже не выйдет и все мои планы пойдут варгу под хвост…

Советник ответил не сразу.

— Если бы у меня возникли какие-то сложности с уничтожением демонических гнезд, я бы непременно сообщил Церкви и попросил ее помощи, — проговорил он наконец. — Но слуги Великого Древнего всегда действуют по одной схеме и уничтожать их совсем несложно. Я всего лишь не желал отвлекать Церковь от куда более насущной проблемы охраны Границ.

— Вот как, — протянул Таллис. — Звучит хорошо. Жаль только, что не получается поверить… Семарес?

Старший наставник ордена Достойных Братьев на мгновение повернулся к Таллису и поклонился, но ни о чем спрашивать не стал. Похоже, между ними все уже было обговорено заранее. Затем он сделал несколько шагов вниз по лестнице, остановившись на нижней ступени.

Некоторое время ничего не происходило. Потом советник чуть пошатнулся, но тут же выпрямился, надменно вскинув подбородок.

Семарес вновь повернулся к Таллису.

— Верховный магистр?

Таллис кивнул, синий камень в его перстне начал светиться, и вот в этот раз я ощутил давление. Сначала небольшое — будто руки и ноги у меня налились дневной усталостью. Потом все сильнее, сильнее.

Достойные Братья в зале зашевелились, переступая с ноги на ногу, поводя плечами, меняя положение рук — очевидно, движения помогали ослабить ощущение давления. Но, все равно, у кого-то тонкой струйкой побежала из носа кровь, у кого-то начались лопаться сосуды в глазах — я видел, как те быстро наливались краснотой.

Только Таллис и Теаган казались исключениями, которых давление никак не задевало. Ментальное давление, конечно же — понятно, что, не поверив словам советника, Таллис, как было заранее обговорено, приказал Семаресу того допросить.

— Не стоит так сопротивляться, — обратился Таллис к советнику. — А то у меня появляются подозрения, что ты скрываешь нечто страшное.

Райхан Сирота оскалился. Но сейчас стало видно, что ментальное давление на него все же действовало: по его лбу и вискам тек пот, тени под глазами стали сильнее, и он беспрестанно сжимал и разжимал кулаки.

— У меня всего лишь высокая врожденная защита, — проговорил он хрипло. — Уж простите.

Синий камень в перстне Таллиса горел сейчас так ярко, что в его отсветах и лицо, и вся фигура верховного иерарха приобрела потусторонний вид.

С губ советника сорвался не то хрип, не то рык, по его телу пробежали многочисленные алые огни, а под кожей головы отчего-то очень четко проступили очертания черепа.

Нет, не похоже, что защита от ментального давления была для него врожденной и оттого неконтролируемой. Скорее это выглядело так, будто он использовал всю свою силу, чтобы не поддаться.

Мне вспомнился вид даны Далии, когда, в Городе Мертвых, она пришла за своей дочерью. Тогда, стоящая на огромной ледяной глыбе, заморозившая всех вылезших из разлома монстров, сияющая мертвенным светом, она сама показалась мне ледяным демоном. Похоже, многие могущественные маги, выкладываясь полностью, частично теряли человеческий облик.

А давление все нарастало, став таким сильным, что половина людей в зале уже не могла стоять на ногах, да и мне тоже было не особо приятно…

Потом Семарес громко выдохнул, и одновременно с этим огни с советника исчезли, а его голова вновь начала выглядеть вполне живой.

Райхан Сирота сильно пошатнулся, упал на одно колено, уперся руками об пол, но уже через несколько секунд снова встал. Выглядел он сейчас в разы хуже, чем когда только вошел в зал для аудиенций.

Давление силы, которую я ощущал, стало меньше. Правда, меньше лишь самую малость.

— Я пробил все барьеры, — проговорил Семарес неестественно напряженным голосом. — Верховный магистр, задавайте вопросы.