Пауки и иерархи (Рейн 6)

Глава 21

— Или служил — в смысле, в прошлом, — поправился я после паузы. — Вряд ли он полезен демоническому недобогу сейчас, оказавшись в Залах Покаяния.

Таллис молчком забрал у меня второй свиток и развернул, вчитываясь.

Сантори не называл иномирного демона Великим Древним, обозначая его вместо того словом «Друг» — то ли не знал официального имени, то ли так ему больше нравилось. Но все остальное в описании совпадало — и необходимость создать место поклонения этому недобогу, иначе говоря, «демоническое гнездо»; и необходимость принесения ему множества человеческих жертв. Энергия умирающих должна была сперва прорезать щели в том барьере, который хранил наш мир от вторжения, а потом и вовсе открыть для «Друга» дверь.

Что касается запечатывания богини в человеческом теле, то это Сантори планировал сделать еще в то время, когда «Друг» находился за барьером. И мощь для этого должна была пройти к Сантори через получившиеся щели, дарованная этим самым «Другом». Если верить приведенным расчетам, то «Друг» был сильнее, чем все маги Империи, вместе взятые.

В свитке имелись также восторженные, хотя и немного невнятные размышления Сантори о собственном будущем бессмертии — а дать его, по расчетам бывшего иерарха, должно было сочетание прохода «Друга» через дверь мира и последний ритуал, окончательно привязывающий богиню к человеческому телу…

— Сантори пользовался большой поддержкой среди членов Младшего Капитула, — подал голос Теаган. — Перед судом ко мне подходило четверо младших магистров, и все просили о снисхождении, рассказывая о его многочисленных заслугах. Заслуги были, конечно, реальны, но все же мне показалось странным, что они отважились привлечь к себе мое внимание ради уже обреченного человека.

Я мысленно хмыкнул. Теаган, конечно, прекрасно знал о своей пугающей репутации.

— Думаешь, эти просители тоже связаны с Великим Древним? — спросил я вслух.

— Сразу четверо? Хотя… После Андора я уже ничему не удивлюсь.

— Ну так отправь своих людей их проверить, — подал голос Таллис, не поднимая глаз от свитка. — Или подкинуть тебе еще и моих ищеек?

Теаган ненадолго задумался, потом кивнул.

— Подкинь.

— Ха? — Таллис вскинул голову. — Что, в кои-то веки примешь помощь от старика? Вот уж чудо из чудес!

— Я… пытаюсь разобраться, какие из привычных решений и поступков действительно мои, а какие были внушены фальшивым Андором, — медленно проговорил Теаган. — Он постоянно повторял, что полагаться можно и нужно только на себя…

— Вот теперь я действительно понимаю, почему ты так резко изменил свой подход к вынесению приговоров, — проговорил Таллис. — Только, дорогой мой да-вир, все хорошо в меру. Не переусердствуй с этим переосмыслением.

— Постараюсь, наставник, — Теаган слабо улыбнулся.

— А ты, — Таллис обернулся ко мне. — Вот зачем, спрашивается, ты морочил мне голову своей якобы уникальной способностью убеждать, а не объяснил нормально про ситуацию с поддельным Андором и всем этим… изучением себя?

Я развел руками.

— Поднимать эту тему без разрешения Теагана было бы неправильно. Это ведь его жизнь.

— Вот как, — пробурчал Таллис, но больше выказывать недовольство моей уклончивостью не стал. А мне вспомнилась уже мелькавшая сегодня мысль, что для Таллиса самое важное сейчас — моя лояльность Теагану. Похоже, за это он был готов простить многое.

— У Рейна действительно уникальная способность убеждать, — подал голос Теаган. — Не знаю, говорил ли тебе об этом Семарес, но после одного короткого разговора с Рейном он решил, наконец, что нам стоит поговорить по душам и даже попытался извиниться.

— Ха! Неужели вы наконец помирились? — недоверчиво уточнил Таллис. — Вот уж точно день чудес… Так, племяш, — он повернулся ко мне, — а ты чего хмуришься?

— После всего, что сейчас открылось, Сантори необходимо снова допросить, — сказал я. — Нужно вытащить все, что он знает о Великом Древнем, каждую деталь. А еще имена всех его сообщников, если таковые были. Он ведь еще здесь, в Обители?

— Нет, после суда его сразу отправили в залы Бьяра, — ответил Теаган. — Но они находятся всего в часе езды от столицы.

— Вот и займитесь завтра его допросом, — велел Таллис. — Я прикажу Семаресу выделить Достойных Братьев вам в сопровождение. Езжайте после обеда — чем дольше Сантори проведет в залах Бьяра, тем сговорчивей он будет. Вопрошающих я, конечно, с вами тоже отправлю.

— А их зачем? — удивился я.

Таллис нехорошо усмехнулся.

— А они, племяш, умеют допрашивать не только под ментальным давлением.

Это было такое иносказание для применения пыток при допросе, да?

И почему я ни капли этому не удивился?

— Что грозит Данте? — спросил я, когда мы с Теаганом наконец вышли из дворца Таллиса.

— Думаю, сколько-то лет на Границе.

— Почему «думаю»? То есть судить ее будешь не ты?

Теаган покачал головой.

— Ею займется сам Таллис. Благие Сестры — слишком влиятельный орден; после того, что случилось с Дантой, их необходимо умиротворить — оказать максимум уважения, в том числе и при выборе того, кто будет судьей.

Я задумчиво хмыкнул, а потом резко остановился из-за пришедшей в голову мысли, тоже связанной с Дантой. Теаган, успевший сделать несколько шагов, обернулся и вопросительно посмотрел на меня.

Я огляделся — но вокруг было пусто. Лишь Достойные Братья, постоянно сопровождающие Теагана, шли позади — но при этом на достаточном отдалении, чтобы не слышать наш разговор. Но все равно говорить прямо я не рискнул.

— Я только сейчас осознал, что Данта — очень хорошая лгунья. — сказал я, догнав Теагана. — Когда она говорила о «Ребрах Земли» и невозможности отката, я ей поверил.

— Да, — Теаган нахмурился. — Я тоже удивился, что ты ничего тогда не сказал и не остановил ее. Но сам понимаешь, при Таллисе поднимать эту тему я не стал…

— Неправда, — вырвалось у меня. Ложь была настолько явной, что я ощутил ее почти физически, хотя ничего в мимике или жестах Теагана его не выдало. — Ты…

Теаган кривовато усмехнулся.

— Я сказал неправду, — согласился он легко. — Об этом я вообще не думал — мысли были заняты другим.

Ясно. Моментальная проверка дала моментальный результат, и теперь мы оба знали, что мое чутье на ложь никуда не исчезло.

— Продолжим разговор у тебя, — предложил я и Теаган кивнул.

В кабинете я сел в кресло, которое уже начало казаться «своим», и задумался, наблюдая, как на стенах загораются руны защиты от подслушивания.

— Я ведь один раз уже успешно «прочитал» Данту — сегодня, еще до суда, когда мы встретили ее у дворца Таллиса, — сказал я. — Тогда я увидел, что, хотя она и не участвовала в попытках моего убийства, но была в курсе заговора. Что изменилось?

— Пока что я вижу только одну значительную разницу — в первый раз Данта отвечала на твой вопрос, а во второй — говорила с Таллисом, — сказал Теаган, сев напротив и с усталым вздохом вытянув ноги вперед.

— То есть мое чутье работает только при прямом разговоре? — предположил я. — Хотя нет — я ведь смог «прочитать» стражников, которых ты допрашивал вчера. Значит, дело не в этом — или не только в этом.

— Ты же сам говорил, что твоя сила растет и еще не достигла пика — возможно, и для чутья на ложь это тоже справедливо, — предложил еще одну версию Теаган. — Кстати, считается, что чем больше у человека камней, тем сильнее врожденная ментальная защита. А у Данты камней десять. Возможно, именно это мешает твоей способности видеть ложь, если вопросы задаешь не ты сам.

Ну… звучало правдоподобно.

— Значит, моему чутью стоит доверять только тогда, когда человек отвечает на мой вопрос напрямую, особенно если речь идет о сильном маге, — сказал я с сожалением, а потом внимательно посмотрел на Теагана, только сейчас отметив, что тот выглядит полностью вымотанным. Неудивительно — для него сегодняшний день оказался куда более тяжелым, чем для меня. Не физически тяжелым, а морально.

Хм… Я сдвинул зрение — сейчас, после сегодняшней практики, это получилось легко — и увидел мир иначе. Материальные предметы почти не отличались, но все вокруг нас было покрыто очень тонким слоем солнечной пыли. Немного этой пыли было и на Теагане — очевидно, остатки от той горсти искр, которую я ему дал.

— Поделитесь с ним силой, как поделились со мной? — спросил я, наклонившись вперед, и золотой ковер зашевелился, залепетал что-то невнятное, но вроде бы согласное.

— Рейн, ты с кем говоришь? — недоуменно спросил Теаган.

— С благословением богини. Сейчас, подожди. Если оно даст добро… Ага, — я с удовлетворением откинулся на спинку кресла, наблюдая, как искры собрались вокруг Теагана и как поползли по его ногам наверх.

— Что… Что происходит? — судя по лицу Теагана, он уже что-то начал ощущать, но не понимал, что именно.

— Я попросил благословение помочь тебе, — пояснил я. — Не прогоняй его, пусть работает.

— Помочь? В чем? И как я могу прогнать то, чего не вижу? — растерянно спросил он.

— Благословение понимает наши слова и реагирует на наши эмоции, — пояснил я. — А насчет помощи — оно сейчас заберет твою усталость, как после отката забрало мою.

— Живое, разумное и активно действующее благословение, — тихо проговорил Теаган. — Сколько веков Обитель стоит, охраняемая им, и никому подобное даже не приходило в голову.

— Возможно, оно осознало себя не так уж давно, — предположил я, с любопытством наблюдая за тем, как влияние благословения отражается на внешности Теагана. Он и прежде не выглядел слишком уж бледным или, тем более, больным, но сейчас начал практически сиять здоровьем. А еще сиять в прямом смысле слова…

— Что? — спросил Теаган, заметив, что я пытаюсь подавить смешок.

— Все в порядке… Просто… Солнечные искры благословения облепили тебя так плотно, что ты теперь похож на золотую статую, — не удержавшись, я все же рассмеялся. — Прости.

Теаган, похоже, не обиделся. Лишь сказал:

— Хотел бы я тоже их видеть…

Следующее утро в Академии встретило меня многочисленными взглядами и шепотками.

В чем-то ситуация оказалась похожа на дни, последовавшие за моей дуэлью с третьекурсником и за раскрытием заговора шибинов. Но только похожа. В прошлые разы никто не торопился отводить глаза и опускать головы, едва я, ощутив чужие взгляды, поворачивался в их направлении. И никто из сплетников не белел как полотно и не стремился сбежать, если я подходил к ним достаточно неожиданно, чтобы успеть услышать свое имя.

Но слухи расползлись только среди студентов — профессора вели себя как обычно. По крайней мере, пока.

После первой лекции ко мне подошел Койчи Анта — тот самый рыжий парень, который предупреждал меня о том, как Теаган опасен. Выглядел Койчи настолько бледным, что все его веснушки, обычно почти незаметные, сейчас ярко выделялись на лице.

— Рейн, слушай, надо поговорить.

— Говори, — согласился я, заметив, как вокруг нас будто сама собой образовалась пустота.

— Ты… Говорят, что тебя видели в Обители. Рядом с верховным магистром и его да-виром…

Я вздохнул.

— Быстро же расползаются слухи.

Койчи, кажется, побледнел еще сильнее.

— То… то, что я тебе говорил о… о светлейшем Теагане…

— А разве ты мне что-то о нем говорил? — отозвался я. — Ни слова ни помню. Помню только, что хорошая вечеринка тогда получилась.

Койчи облегченно выдохнул.

— Точно! Ничего не говорил! И это… испытываю к нему только глубочайшее уважение… и почтение… и все такое…

— Ага, — согласился я. — Именно так.

— Ты хороший человек, Рейн, — Койчи заметно повеселел. — Очень хороший! — и, хлопнув меня по плечу, куда-то побежал.

Я проводил его взглядом и задался вопросом, как скоро с подобным же разговором явится Нессер, которого я тоже расспрашивал о Теагане.

Вторым занятием была лекция по теоретической магии, которую, как обычно, вела Ингана, и я заметил, что время от времени она бросала на меня недовольные взгляды. Тоже слышала слухи? Если да, то странная реакция…

Приближалось время полудня, и по плану, после теормагии, мне следовало покинуть Академию, в некотором отдалении от которой меня должен был ждать отряд — однако, едва лекция подошла к концу, Ингана заступила мне дорогу.

— Тебя желает видеть декан.

— Прямо сейчас?

— Именно. Пойдем.

Хм, выглядело это так, будто она собиралась лично меня к нему проводить.

Хотя не только выглядело — так оно и оказалось в действительности. И не только проводить — когда выяснилось, что тот занят каким-то важным разговором, она осталась со мной в приемной, будто опасалась, что стоит ей уйти, и я тоже отсюда исчезну.

Собственно говоря, мысли такие у меня действительно мелькали. В конце концов, побеседовать с деканом я мог и завтра.

— Объясните, хотя бы, в чем дело? — спросил я Ингану уже в третий раз, но опять получил в ответ лишь недовольное «Узнаешь».

Прождали в приемной мы почти полчаса, и довольно скоро, решив потратить это время с пользой, я начал расспрашивать Ингану о тех моментах, которые не встречались в лекциях, но которые меня интересовали. И она, хотя поначалу хмурилась, все же начала отвечать.

— Какая нереалистичная тема для беседы — ожившие заклинания, — проговорил декан, наконец вышедший из кабинета вместе с незнакомым мне человеком, который, быстро откланявшись, ушел.

— Теория магии не отрицает существование живых заклинаний, — недовольно проговорила Ингана. — Если в них вложено достаточно силы, если они существуют в месте, богатом течениями дикой магии либо рядом с мощным источником, то со временем могут ожить.

— Ладно-ладно, — не стал спорить декан и кивнул мне: — Заходи.

В кабинете указал мне на довольно неудобный стул, вернулся в свое кресло, стоящее за столом, и некоторое время меня разглядывал.

Я ждал молча, решив, что лучше дать декану заговорить первым. И он наконец заговорил.

— Тебе так хочется отправиться на Границу?