Пауки и иерархи (Рейн 6)

Глава 16

С Таллисом мы проговорили минут десять, а Сантори — или другого подсудимого — все не было.

Впрочем, вскоре причина задержки стала понятна — вместо Сантори ввели мужчину лет шестидесяти, а сразу за ним и Достойными Братьями появился не только Вопрошающий, но и женщина в зеленой мантии — целительница, как вполголоса пояснил мне Таллис. Похоже, подсудимому стало плохо на пути в зал суда, и она его лечила.

В этот раз рассказывать о сути преступления Теаган не стал, лишь пояснил, что перед нами тот самый скульптор, который создал золотую статую. В отличие от девчонки, отговориться незнанием он не смог — святотатственный характер своих действий он осознавал прекрасно. Причины, почему согласился, оказались просты — с одной стороны, желание услужить Сантори и предложенные им дополнительные большие деньги помимо тех, которые давала Церковь. С другой стороны — страх отказом прогневить могущественного иерарха.

Получив признание, Теаган ненадолго задумался, потом повернулся к целительнице.

— Сестра Аруда, по вашей профессиональной оценке, сколько проживет сын людей Гетан в Залах Покаяния… если мы рассмотрим, скажем, Залы Бьяра?

Та поклонилась.

— У сына людей Гетана слабое сердце. В Залах Бьяра без поддержки целителя он сможет прожить несколько часов.

— А если речь пойдет о Залах Ахара?

— От трех до семи дней.

Теаган вновь задумался.

— Сколько сын людей Гетан сможет прожить, если ему не доведется оказаться в Залах Покаяния?

— Если под защитой целительских амулетов и с периодической поддержкой целителя — пятнадцать лет.

— А если добавить условие, что ему придется работать?

— Если работа посильная, то на мой прогноз она не повлияет. Те же пятнадцать лет.

Теаган повернулся к подсудимому, который, затаив дыхание, следил за его разговором с целительницей.

— Когда Церковь выбирала мастера для создания статуи Пресветлой Хеймы, она остановилась на тебе, сын людей Гетан, из-за твоей репутации одного из лучших скульпторов Империи. Однако, помимо этого, ты много лет занимался архитектурой с магическим усилением, также став одним из лучших в этом деле, и спроектировал десятки домов, дворцов и крепостей, причем работал с самой сложной почвой.

— Все верно, светлейший, — в голосе скульптора проскользнула гордость, но лишь на мгновение — сразу после того он испуганно съежился.

Теаган, будто не заметив, продолжил:

— За последнее время открылось несколько новых прорывов из Бездны. Боевые маги Империи и наши Достойные Братья удерживают монстров от нападения на мирных жителей, но отсутствие укрепленных фортов осложняет их задачу. Дополнительная проблема заключается в том, что на севере, рядом с прорывами, земля болотистая, а на востоке — склонная к оползням. Во искупление совершенного тобой преступления ты, сын людей Гетан, будешь привязан к Границе. Ты будешь проектировать магически усиленные форты и крепости, будешь следить за их постройкой, и твоя работа будет оплачиваться так, как положено оплачивать подобную работу на Границе. За твоим здоровьем будут следить наши целители. Если ты проявишь себя достойно, то через год твоей семье будет разрешено навестить тебя и, будь у них такое желание, остаться, а через десять лет твоя привязь к Границе будет снята.

Как и во время зачитывания прошлого приговора, в зале стояла мертвая тишина. Но если тогда иерархи были просто удивлены, то сейчас лица у них стали такими, будто они судорожно пытались найти происходящему хоть какое-то логическое объяснение.

Благая Сестра, как и в прошлый раз, поклонилась молча; голосование опять прошло с результатом четырнадцать «за», один «воздержавшийся»; и подсудимого увели.

— Ничего не понимаю, — прошептал Таллис. — Хотя… Да нет, чушь! Или все же…

А потом резко встал, чуть ли не бегом спустился с возвышения и приблизился к удивленно уставившемуся на него Теагану.

Впрочем, удивлен был не только Теаган — вообще все присутствующие не сводили с Таллиса глаз. Похоже, такое вот нарушение верховным иерархом протокола заседания было еще более неожиданным событием, чем раздача мягких приговоров его да-виром.

Верховный иерарх, не обращая внимания на чужую реакцию, положил руку Теагану на плечо и повел его к выходу из зала. На Достойных Братьев, дернувшихся было следом, он бросил ледяной взгляд, и они тут же застыли на месте.

Еще мгновение — и глава Церкви вместе со своим наследником скрылись за дверью.

Воцарилось ошеломленное молчание.

Впрочем, царило оно не долго.

— Что это такое было?!! — в пространство вопросила Данта, почти идеально озвучив мои мысли. Правда там, в этих мыслях, присутствовали еще Ишта с его бесами — ну, чисто от неожиданности.

Однако больше никаких нарушений правил собрания не последовало. Иерархи негромко переговаривались и ждали. Мне говорить было не с кем, так что я лишь гадал про себя о том, что произошло.

Пожалуй, единственным ключом была тревога, которую я уловил в бормотании Таллиса перед тем, как он сорвался с места. Но чего он испугался? Теагана он вывел явно для какого-то очень важного, очень срочного разговора.

Может, решил, что тот опять попал в секту, только теперь такую, которая требовала от своих членов доброты? Хм, а секты, продвигающие милосердие, вообще бывали? Что-то я в этом сомневался…

Или же Таллис подумал, что Теаган начал новую интригу и милосердие к подсудимым было необходимо для ее успеха?

Но ни первая, ни вторая версии не объясняли, почему Таллис встревожился настолько, чтобы перебить заведенный порядок. Обсудить это все можно было бы и после суда…

Где-то минут через пятнадцать дверь открылась — это, наконец, вернулись Теаган и Таллис, все еще о чем-то негромко говорившие. Теаган при этом выглядел одновременно раздраженным, позабавленным и даже, я бы сказал, обескураженным, а вот Таллис казался слегка смущенным.

Впрочем, оба быстро замолчали и их лица приобрели почти одинаковое нейтрально-доброжелательное выражение. Что ж, было ясно, от кого Теаган научился своим маскам.

Полностью игнорируя все направленные на него взгляды, Таллис спокойным шагом поднялся к трону, сел и махнул рукой.

— Продолжайте.

Достойные Братья тут же исчезли за дверью и вернулись с новым подсудимым, охранником Сантори Матиасом.

С ним все оказалось просто. Единственным вмененным ему преступлением — в котором он с готовностью признался — было покрытие святотатственных действий Сантори за дополнительную оплату от иерарха.

— Ты, сын людей Матиас, проведешь три месяца в Залах Покаяния Ахара, а потом отправишься служить на Границу со стандартной оплатой, полагающейся ее стражам. Если проявишь себя достойно, то через три года твоя привязка к Границе будет снята и ты сможешь уехать или остаться.

Было неясно, показался ли магистрам третий приговор тоже чрезмерно мягким — за происходящим они следили цепко, но удивленными уже не казались. Голосование тоже прошло по привычной схеме.

У Сантори было пятеро охранников. Все оказались замешаны, все получили одинаковый приговор.

А потом вновь возникла заминка. Вместо Достойных Братьев, ведущих очередного подсудимого, появился вир Теагана и что-то зашептал ему на ухо. Теаган выслушал молча, потом повернулся к Таллису и поклонился.

— Верховный магистр, мне только что сообщили, что сын людей Сантори воспользовался невнимательностью стражи и, боясь наказания, пытался покончить с жизнью. Случилось это здесь, во временных камерах. Прошу позволения лично проверить ситуацию и удостовериться в том, что подсудимый в состоянии предстать перед судом. Думаю, что это не займет много времени.

— Конечно, да-вир, делай что должен, — Таллис благосклонно кивнул. Внезапная беседа с Теаганом значительно улучшила его настроение — о чем бы они там ни говорили.

И, кстати…

Когда Теаган покинул зал, я повернулся к Таллису.

— Верховный магистр, простите, но я не могу перестать думать о том, как вы сорвались с места после второго приговора. Что случилось?

Тот посмотрел на меня с сомнением, явно раздумывая, стоит ли отвечать. Но потом на его лице вновь промелькнуло то слегка смущенное выражение, которое я заметил, когда они с Теаганом вернулись.

— Я испугался, что Теагана подменили, — сказал он со вздохом.

— Что? — вырвалось у меня. — То есть как? И кто?

— Подменили так, как это обычно и делают, — Таллис пожал плечами. — Двойником-человеком или демоном-мимиком. А на счет того, кто это сделал — одним из вариантов был ты.

На это обвинение я смог только недоуменно моргнуть.

— Да-да, я уже проверил, Теаган абсолютно настоящий, — Таллис махнул рукой. — Ты уж не обижайся на старика — но что еще я должен был подумать? Резкое изменение привычного поведения — это классический признак подмены, а тот Теаган, которого я знаю, никогда бы не пощадил виновных в богохульстве. Он бы их всех, до последнего охранника, сгноил в Залах Покаяния. Будь то другие преступления, еще ладно, взятки там, воровство, нарушение обетов — но только не осквернение храмов и не искажение образа богини…

Однако дело не только в этом. Просто очень уж ты, парень, подозрительный — и появился ты внезапно и при том невероятно вовремя. Носитель дара этера уровня иртос, каковых в Империи не рождалось уже несколько поколений, приходит в Обитель именно тогда, когда положение моего наследника висит на волоске, а я уже сломал голову, пытаясь решить, как ему лучше помочь! И этот носитель дара тут же выказывает полную готовность выступить на стороне моего да-вира, даже рискуя жизнью, и все ради некоей абстрактной идеи улучшить Церковь и тем самым помочь Империи.

— Это не абстрактная идея, — не выдержал я.

— Юношеский идеализм — вещь замечательная, — сказал Таллис снисходительно. — И смотри, я даже не против — улучшайте! Только аккуратно, не сломайте себе чего важного в процессе.

Не удержавшись, я фыркнул.

— Постараемся. Значит вы, оказывается, меня с самого начала подозревали в…

— Нет-нет, ни в коем случае. Вовсе не с самого начала. Лишь когда Теаган начал миловать преступников, частицы мозаики сложились у меня в голове… То есть, мне показалось, что сложились — но раз Теаган настоящий, то и ты вовсе не коварный кукловод его двойника.

Не знаю, что в этот момент отразило мое лицо, но Таллис, глядя на меня, рассмеялся в голос.

— Ладно-ладно, прости уж старика… Кстати, а знаешь, как Теаган объяснил мне свой новый подход к вынесению приговоров? Пользой! Мол, сейчас он решает, где и как обвиняемые смогут принести пользу человечеству, и строит приговор таким образом, чтобы дать этим осужденным еще и мотивацию стараться изо всех сил. Забавно, правда?

Отчего-то мне это забавным не показалось.

Улыбка с лица верховного иерарха исчезла, взгляд стал холодным и острым.

— Я только не понимаю, как тебе удалось за несколько дней заставить Теагана настолько резко изменить свои взгляды?

— Почему обязательно я? Он ведь сам побывал под судом, а потом находился в ссылке — такие вещи меняют людей, — возразил я. Не нравилась мне подозрительность во взгляде Таллиса.

— Меняют, — кивнул тот. — И я бы даже с тобой согласился, если бы сегодняшний суд стал первым после его возвращения. Только он не первый, он уже четвертый, и во время предыдущих трех Теаган судил даже более сурово, чем до ссылки. Ну же, Рейн, поделись секретом. А то, хотя я уже столько лет являюсь наставником Теагана, но так кардинально влиять на него не могу.

У меня промелькнуло искушение сказать что-то вроде: «Ну еще бы! Ведь вам не приходили видения его будущей смерти, к которой приведут его собственные решения. Видения о том, как он будет умирать в луже своей крови в центре этого самого зала, и как его кровь превратит Обитель в руины».

Хотя нет, искушение не просто промелькнуло! Я поймал себя уже в последний момент, когда открыл рот, чтобы высказать именно это!

Что за…

Это была такая магия? Но на ментальное давление странное искушение нисколько не походило.

— Мы говорили о главных заповедях, — сказал я, с усилием перенаправляя свои слова в другое русло. — О выживании и процветании человечества. И о том, что именно для этих целей надо использовать жизни преступников.

— О заповедях, значит, — Таллис покивал. — Ну да, и моего да-вира сразу проняло. Конечно-конечно.

Что ж он такой недоверчивый-то!

Так, нужно было отвести его подозрения. Но как это сделать?

— Вы сами упомянули, что носитель дара этера уровня иртос не рождался несколько поколений — так почему вы оцениваете мою способность убеждать будто принадлежащую обычному человеку? — сказал я своим самым уверенным тоном.

— А ты больше, чем обычный человек? — Таллис прищурился.

— Подождите и сами увидите.

— М-да, — протянул Таллис непонятным тоном. — Ну давай тогда подождем и увидим.