Папа ищет работу

Чего хотят жабы

В моей школьной столовой готовили плохо — мама и тетя Света, её сестра, даже когда очень уставали, варили борщ или жарили котлеты намного вкуснее. Но есть одно блюдо, которое нравилось всем школьникам и съедалось до конца. Даже самые капризные девочки и самые противные мальчики с удовольствием ели грибной крем-суп. А если в него положить ложку сметаны… В чём же секрет этого школьного супа?

Приняв волевое решение, папа приступил к настоящей работе.

В доме появилась целая коробка книг про жаб: мифы и легенды о жабах, брошюры с рисунками жаб в профиль, анфас и в разрезе, альбомы с фотографиями разных видов жаб и научные труды о роли жаб в пищевой цепочке.

Лохматый, с блестящими от долгих часов чтения и идей глазами, папа рисовал схемы и писал в столбик цифры и слова. На обед к нам приходили такие же лохматые, с очками на носу, папины коллеги — это были учёные из Исследовательского института.

Оказалось, идея спасать, а не убивать внутренних жаб приходила многим сотрудникам, но никто не осмеливался сказать это вслух, при всех, на Рабочем собрании. А папа — взял и сказал. Над длинным столом в большом зале сперва повисла тишина, а после — раздались одобрительные вздохи, довольные постукивания карандашом и покашливания. Папу поддержали два профессора, один методист и десятки операторов — тех, кто так же, как папа, работал в лабораториях. Кто-то из них искал внутреннее пропавшее солнце, кто-то — мигрирующие чихи, кому-то приходилось исследовать сонный клапан (если в него попадало слишком много воздуха, человек начинал зевать и засыпал!) или даже взрывной аппетит.

Словно вулкан, закипел институт. Через три недели у его дверей остановился огромный грузовик, из него достали рояль, четыре колонки, каждая — размером с большой шкаф, проигрыватель и несколько коробок с пластинками. И это было новое оборудование только для одной из десятков лабораторий!

Теперь вместе с профессором Буковым, поддержавшим идею спасения жаб, папа проводил эксперимент. В лаборатории включали симфонию или оперу, а в середине композиции вдруг выключали её и наигрывали ещё пару минут мелодию на рояле.

Выманивать жаб Чайковским? Как вам такой план?

Эксперимент показал, что тяга к прекрасному и музыкальный вкус жаб были настолько высоки, что они сами пытались выпрыгнуть из человека: им очень хотелось оказаться поближе к музыке. Первый, второй, пятый и даже десятый подопытные попросили остановить эксперимент — им стало дурно от прыгающих внутри жаб. Они никак не могли найти путь на свободу и переживали вместе с людьми. Но вдруг из одиннадцатого, двенадцатого и даже тринадцатого добровольца жабы буквально вылетали — и сразу прыгали на рояль, на клавиши.

Оказалось, последние пациенты пришли в лабораторию после обеда, а на обед они ели, не поверите, грибной крем-суп! Суп оказался не только вкусным, но и похожим по запаху на лес и болото, где жабам и положено жить. Поэтому, попав в родную среду, они сами выпрыгивали из человека наружу.

Работа над исследованием внутренних жаб, которых переименовали во внутренних музыкальных жаб, продолжалась. Их больше не считали паразитами, а наоборот, теперь считали знаком хорошего вкуса и музыкального образования. В консерваториях стали проводить концерты для обладателей этих необычных животных: слушатели приходили послушать Шопена и Моцарта с банками в руках или сложив руки на животе, где, по их решению, продолжали жить жабы.

А папа написал статью для какого-то научного журнала вместе с профессором Буковым, назвал её «Феномен внутренней жабы и плохой музыки», составил табличку с видами музыкальных жаб — и уволился. Весь Исследовательский институт пришёл попрощаться с ним: папе долго жали руки, хлопали по плечу, показывали банки от консервированных помидоров или банки из-под сока, в которых сидели музыкальные жабы, дарили книги, конфеты и даже одну пару очков, чтобы папа стал похож на настоящего профессора. Просили остаться. Но папа качал головой и улыбался:

«Я своё дело сделал. В лаборатории я больше не нужен, а смотреть целый день на живопись, выдавливать лимон или лежать на воображаемом пляже я не смогу».

Папа опять искал работу.