Память огня

Глава 29. Потеря холма

— Сфокусируйтесь на Исчезающих! — сказала Эгвейн, взорвав воздух перед Троллоками, поднимающимися по склону холма. Троллоки проделали дыру в рядах пикинеров, защищавших холм и теперь прорывались. Теперь, как обычно при нападении на владеющих Силой, они присели на корточки и приготовились. Это открыло Эгвейн хороший вид на весь кулак Троллоков и Мурддраала, скрывающегося в самом центре. Он был одет в коричневую куртку поверх своей обычной одежды и удерживал Троллоков.

«Неудивительно, что у меня были проблемы с определением его местоположения.» — подумала Эгвейн, уничтожая существо плетением огня. Получеловек корчился, содрогаясь и визжа в огне, его безглазое лицо повернулось к небу. Кулак Троллоков также упал.

Эгвейн удовлетворенно улыбнулась, но ей удовольствие было недолгим. У ее лучников было мало стрел, ряды пикинеров были прорваны во многих местах, и некоторые из Айз Седай явно устали. Другая волна Троллоков заменила тех, что Эгвейн только что сразила. «Сможем ли мы выстоять еще один день?» — подумала она.

Знамя тяжёлой конницы вдруг отделилось от левого фланга армии Брина, сражающейся у реки. Они летели с Пламенем Тар Валона — это была тяжелая кавалерия, которой Брин так гордился. Он объединил их вместе под предводительством капитана Джони Шагрина, сочетая опытных ветеранов кавалерии других стран и солдат Гвардии Башни, которые захотели присоединиться к этому элитному боевому подразделению.

Копейщики обогнули Шаранцев перед ними и помчались в сторону холмов Эгвейн, прямо в арьергарде Троллоковой армии, нападающей на позиции Амерлин. Сразу за ними, другая кавалерия последовала в пыли первой группы; те были с темно-зелеными знаменами Иллиана. Похоже, генерал, наконец, отправляет ей некоторую помощь.

Но… Стоп. Эгвейн нахмурилась. Со своей позиции она видела, что левый фланг основной армии оказывался сейчас полностью незащищенным. Что он делает? В некотором роде… своего рода ловушка для Шаранцев?

Если бы не планировалась ловушка, клещи бы не сжимались. Вместо этого, Шаранская кавалерия атаковала открытый левый фланг Брина и начала наносить огромный урон пехотинцам, защищающим эту позицию у реки. А затем Эгвейн увидела другое движение на поле внизу, которые действительно ужаснуло ее — еще больше кавалеристов с Шаранским знаменем отделилось от вражеского правого фланга и наступало на отряды копейщиков, что мчались на помочь Эгвейн.

— Гавин, передай тем копейщикам — это ловушка!

Но не было времени, чтобы сделать что-нибудь. Через несколько мгновений, Шаранская кавалерия начала уничтожать копейщиков Белой Башни позади. В то же время, задние ряды Троллоков развернулись лицом к скачущим копейщикам. Эгвейн могла видеть, что все эти Троллоки несли длинные копья, которые запросто могут проткнуть лошадь вместе с наездником. Передние ряды копейщиков правратились в кровавую кучу, а Троллоки дальше продирались через кровавое месиво и вонзали свое оружие сквозь кавалеристов позади.

Эгвейн крикнула, открываясь Единой Силе, и пытаясь уничтожить силы Троллоков — и другие женщины присоединились к ней. Это была резня с обеих сторон. Троллоков было слишком много, а копейщики были незащищены. Через несколько минут все было кончено. Лишь нескольким кавалеристам удалось выжить, и Эгвейн видела их мчащихся галопом в сторону реки.

Это шокировало ее. Порой казалось, армии двигаются словно напыщенные огромные суда, однако затем, в одно мгновение, все взрывается, и все знамена погибают.

Она отвела взгляд от трупов внизу. Позиции Айз Седай на вершине холма были скомпрометированы. Как только Троллоки вновь обратили свое внимание к ее силам, Эгвейн приказала создать врата. Она отправила пикинеров через врата первыми, пока ее лучники продолжали обстреливать Троллоков внизу. Затем, Эгвейн и остальные Айз Седай, обрушили ливень разрушения на Троллоков на время, достаточное, чтобы лучники ушли через врата.

Прежде, чем пройти через последние врата на холме, Эгвейн последний раз окинула взглядом поле боя. Что только что произошло? Она повернула голову, когда Гавин подошел к ней, верный, как всегда. У него не было возможности воспользоваться мечом в этой битве. Также, как не было и у Лейлвин; эти двое, похоже, вели тихую конкуренцию относительно того, кто может выступать в качестве лучшего охранника, прикрывая Эгвейн. Она находила это раздражающим, но это было лучше, чем угрюмое сожаление Гавина об обязательствах в предыдущих боях.

Он был бледный, однако. Как будто в самом начале болезни. Или это было от недосыпания?

— Я собираюсь отправиться в лагерь и найти генерала Брина, — сказала Эгвейн. — Я хочу знать, как он мог допустить такое. Затем я отправлюсь к нашим войскам, защищающим брод, и отомщу за наших людей, которые понапрасну потеряли свои жизни здесь.

Они оба нахмурились.

— Эгвейн… — Сказал Гавин.

— У меня еще есть силы, — ответила Эгвейн. — Я использую са'ангриал, чтобы поддерживать свои силы для такой тяжелой работы. Люди, сражающиеся там, нуждаются во мне, и я должна помочь, где могу. Я возьму столько охранников, как вы того пожелаете.

Гавин помедлил, взглянул на Лейлвин и, наконец, кивнул.

Лан спешился и передал поводья Андеру, затем прошел мимо охранников, которые, казались потрясенными, увидев его и и множество солдат за ним, вся одежда которых была в крови, направляющимися к командной палатке. Палатка была больше похожа на навес, продуваемый со всех сторон, с охраной по периметру, похожей на муравьев. Воздух сегодня накалился в Шайнаре. Он давно уже не получал донесений с других полей сражения, но прослышал, что его опрометчивый поступок будет не единственным сегодня. Илэйн билась в Кайриэне, Амерлин на границе Арафелла.

Да ниспошлет Свет, чтобы дела у них обстояли лучше, чем у Лана. Внутри палатки Агельмар стоял над картами, разбросанными вокруг на земле, тыкая в них тонкой жердью и передвигая цветные камушки, как будто отдавая приказы. Бегуны предоставляли обновленную информацию о ходе сражения. Лучшие планы битвы существуют, пока не будет вытащен первый меч, но хороший генерал мог разработать план битвы подобно гончару, придающему формы глине, совершая непредвиденные атаки, обманные отступления и перестроения войск.

— Лорд Мандрагоран? — спросил Агельмар, глядя вверх. — Свет, человек! Ты похож на само Запустение. Ты виделся с Айз Седай для Исцеления?

— Со мной всё хорошо, — ответил Лан, — Как идёт сражение?

— Я воодушевлен, — сказал Агельмар, — Если мы сможем найти способ, чтобы остановить этих Повелителей ужаса на час или два, я думаю, что у нас на самом деле имеются хорошие шансы отбросить Троллоков назад.

— Не уверен, — сказал Лан, — Их слишком много.

— Дело не в количестве, — сказал Агельмар, размахивая руками перед Ланом, указывая на карту. — Лан, есть то, что понимают лишь немногие. Армии могут, и довольно часто, быть сломленными, даже имея численное превосходство, преимущество в местности на поле боя и хорошие шансы на победу.

— Когда вы командуете, то начинаете думать об армии как едином целом. Массивное животное со множеством конечностей. Но это ошибка. Армия состоит из людей, в данном случае, Троллоков, каждый из них на поле, каждый из них в ужасе. Быть солдатом означает держать свой страх под контролем. Зверь внутри просто хочет вырваться на волю.

Лан присел на корточки, изучая карту. Ситуация была похожа но то, что он видел, только Агельмар отметил на карте легкую салдейскую кавалерию, как все еще находящуюся на восточном фланге. Ошибка? Лан подтвердил про себя, что кавалерии там больше нет. Разве не должны были посыльные доложить Агельмару о том, что карта не точна? Или он специально отвлекал их чем то еще?

— Я покажу вам сегодня кое-что, Лан, — тихо сказал Агельмар. — Я покажу вам, чему самый маленький человек на учебном дворе должен научиться, чтобы выжить. Вы можете заставить большую по силам армию врага сломаться, если убедите его, что он умрет. Ударьте его достаточно сильно и он побежит, и не вернется, чтобы позволить вам ударить снова, даже если в тайне вы слишком слабы, чтобы ударить вновь.

— И это ваш план? — Спросил Лан. — На сегодня?

— Троллоки сломаются, если мы продемонстрируем им силу, которая испугает их, — сказал Агельмар. — Я знаю, это может сработать. Я надеюсь, мы можем свалить лидера этих Повелителей Ужаса. Если Троллоки посчитают, что они проигрывают, они побегут. Они трусливые звери.

Рассуждения Агельмара казались правдоподобными. Может Лан просто не видит всей картины. Может в этом и заключался гений великого капитана, способность видеть то, что другие не понимали. Правильно ли он поступил, отменив приказ о перемещении лучников?

Посыльный Лана, отправленный ранее, галопом прискакал к командному центру. Один из людей Высшей стражи тоже был здесь, он поддерживал свою руку, из которой торчала стрела с черным оперением.

— Огромные силы Отродий Тени! — сказал посыльный. — Идут с востока! Дай Шан, вы были правы!

Они знали, что можно там пройти, подумал Лан. Отродья не могли просто заметить, что они ослабили сами себя, не с теми холмами, закрывавшими им обзор. Силы прибыли слишком быстро. Должно быть Тени сообщили или они должны были этого ожидать. Он взглянул на Агельмара.

— Невозможно! — вскрикнул Агельмар. — Как это? Почему разведчики не заметили этого?

— Лорд Агельмар, — сказал один из его командиров, — Вы отослали разведчиков на восток, чтобы оглядеть реку, помните? Они осматривали противоположный берег (?) для нас. Вы сказали, что лучники могли бы… — Командир побледнел. — Лучники!

— Лучники все еще на своих позициях, — сказал Лан, поднимаясь. — Я хочу, чтобы начали вывод передовых линий. Вытяните Салдейцев из боя для нанесения удара, чтобы помочь отходу пехотинцев. Вытащите Аша'манов. Нам нужны Врата.

— Лорд Мандрагоран, — сказал Агельмар, — Эта новая стратегия может сработать. Если мы их растянем, а затем нанесем сокрушительный удар, размазав их между нами, мы сможем…

— Вы освобождены от своих обязанностей, лорд Агельмар, — сказал Лан, не глядя на него. — И, к сожалению, я вынужден попросить, чтобы вы оставались под присмотром, пока я не разберусь, что произошло.

В палатке командования воцарилась гробовая тишина; каждый адъютант, посыльный и офицер повернулись к Лану.

— Сейчас Лан, — произнес Агельмар, — Это звучит так, словно ты заключаешь меня под стражу.

— Так и есть, — ответил Лан, подавая знак Высшей Гвардии. Они стали занимать позиции в палатке, чтобы никто не смог убежать. Некоторые из людей Агельмара выхватили мечи, но большинство выглядело смущенными, и только держали руки на рукояти.

— Это возмутительно! — сказал Агельмар. — Не будь дураком. Сейчас не время…

— Что ты хочешь от меня, Агельмар? — рявкнул Лан — Позволить тебе зарыть эту армию в землю? Позволить Тени поглотить нас? Зачем ты это делаешь? Зачем?

— Ты слишком далеко зашел, Лан. — Произнес Агельмар с трудом сохраняя спокойствие в голосе. Глаза его горели. — Что происходит в твоей голове? Свет!

— Почему ты отозвал лучников с восточных холмов?

— Потому что они требуются в другом месте!

— И какой в этом смысл? — Требовательно спросил Лан. — Разве не вы говорили мне, что охрана этого фланга имеет ключевое значение?

— Я…

— Ты также отозвал разведчиков с тех позиций. Почему?

— Они… Это… — Агельмар поднял руку к голове, глядя ошеломленно. Он посмотрел на карту сражения, и глаза его расширились.

— Что с тобой, Агельмар? — спросил Лан.

— Я не знаю. — он моргнул, глядя на карты у его ног. Его лицо исказил ужас, глаза широко раскрылись, губы едва шевелились. — О, Свет! Что я наделал?

— Передайте мой приказ! — быстро сказал Лан своему высокому охраннику. — «Привести лорда Балдера на командный пункт. А также королеву Этаниэль и короля Изара».

— Лан, ты должен… — Агельмар остановился. — Свет! Я не могу объяснить это. Я начинаю думать о том, что делать, и неправильные мысли приходят мне в голову! Я все еще саботирую нас. Я обрек всех нас. — Его глаза расширились, он потянулся к короткому мечу, вытаскивая его из ножен.

Лан перехватил меч за лезвие у рукояти, останавливая его, не позволяя Агельмару вонзить его в живот и оборвать свою жизнь. Кровь сочилась между пальцами Лана, которыми он ухватился за край лезвия, чуть выше рукояти.

— Позволь мне умереть с честью, — попросил Агельмар. — Я… Я уничтожил всех нас. Я проиграл эту войну, Лан, я подвел всех.

— Не войну, только сражение, — сказал Лан. — Что-то не так с тобой. Болезнь, усталость или воздействие Тени. Я полагаю, мы найдем то, что манипулирует твоим разумом.

— Но…

— Ты солдат! — взревел Лан. — Действуй как солдат!

Агельмар замер. Он встретился глазами с Ланом, затем кивнул. Лан убрал пальцы с клинка, и Агельмар загнал его в ножны. Великий полководец сел, скрестив ноги в традиционной Шайнарской медитирующей позе, и закрыл глаза.

Лан зашагал прочь, отдавая приказы. Принц Кайсель подбежал к нему, явно напуганный.

— Что происходит, Лорд Мандрагоран?

— Вероятно, Принуждение — сказал Лан. — Мы были, как кролики в силках, с петлей медленно, но уютно затягивающейся на наших шеях. Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, достаточно ли у Аша'манов сил, чтобы открыть Врата! И принесите мне вести с восточного фланга! Те лучники будут нуждаться в поддержке. Введите в бой остальные резервы, чтобы защитить их.

Принц Кайсель попятился, в то время как приказы продолжали сыпаться, широко раскрыв глаза и положив руку на меч. Он посмотрел на Лорда Альгемара, лицо побледнело.

— Мы действительно потерпели поражение? — спросил он Лана, когда приказы были оглашены, курьеры побежали их передавать.

— Да, — произнес Лан. — Так и есть.

— Лан! — вдруг произнес Агельмар, открывая глаза.

Лан повернулся к нему.

— Королева Тенобия, — сказал Агельмар. — Я отправил ее в опасность, не понимая, что делаю. Кто бы ни поместил эти планы в мою голову, хотел чтобы она умерла!

Лан тихо выругался, выбежал из лагеря в сторону ближайшего холма. Разведчики потеснились, освобождая место, когда он достиг вершины и сорвал с пояса подзорную трубу. Она ему не понадобилось. Осматривая поле боя он нашёл флаг королевы.

Она была окружена. Королева надеялась на помощь, которую ожидала получить, но ее не было. Лан открыл рот, чтобы отдать приказ, но слова умерли на его губах, так как Троллоки рынулись на небольшой, белосеребристый, флаг. В считанные секунды флаг упал, и он не смог найти ни одного живого солдата в этой свалке.

Мороз пробежал по телу Лана. Он никак не мог помочь Тенобии. Было слишком поздно для спасения отдельных личностей.

Это будет удачный день, если он сможет отступить хоть с каким то подобием армии.

Мэт ехал с Туон на юг в сторону поля боя, на берегу реки, которая была западной границей Арафела.

Конечно, там где идет Туон, идет так же Селюсия. А теперь и Мин; Туон хотела, чтобы ее новая Говорящая правду была рядом с ней все время. Туон продолжала требовать смотреть, и Мин неохотно соглашалась, объясняя, что она видела.

Мэт пытался убедить её сказать, что она увидела шляпу, плавающую вокруг его головы. Это бы убедило Туон прекратить попытки избавиться от него, не так ли? Это было бы лучше, чем толкования Мин по поводу глаза на чаше весов, и кинжала, и всех остальных проклятых вещей, которые она видела вокруг Мэта.

Куда бы не пошла Туон, туда также отправлялись сотня Стражей Последнего Часа. И Галган и Котани, которая чувствоваля себя наказанной за то что действовала недостаточно быстро, чтобы помочь Мэту. Также подъехал Фурик Карид, возглавляющий Стражей Последнего Часа. Находиться рядом с Каридом было примерно так же приятно, как обнаружить руку другого человека в своем ​​кошельке, но он был хорошим солдатом, и Мэт уважал его. Он очень хотел бы заставить Карида и Лана играть в гляделки. Они могли бы делать это годами.

— Мне нужен лучший обзор — сказал Мэт, осматривая поле боя, когда они оказались в пределах досягаемости огня — Туда.

Он повернул Типуна и поехал в сторону возвышенности достаточно близко к тому месту, где противоборствующие силы обменивались огнем на поражение на границе с рекой. Туон последовала за ним без слов. Когда все они поднялись на возвышение, он заметил, Селусия уставилась на него колючим взглядом.

— Что не так? — поинтересовался Мэт. — Я-то думал ты будешь счастлива, что я вернулся. Теперь тебе есть на кого сердито смотреть.

— Императрица последует за тобой, куда бы ты ни пошел — сказала она.

— Да, она последует, — сказал Мэт. — Как и я последую за ней, я полагаю. Я только надеюсь, что это не приведет нас к хождению кругами. — Он оглядел поле боя.

Река не была очень широкой — возможно пятьдесят спанов от берега до берега, но бурной и глубокой по обе стороны от брода. Вода создала хорошую преграду, и не только для Троллоков. Брод, тем не менее, созданный для легкого пересечения воды, был по колено и достаточно широк, чтобы по крайней мере двадцать всадников в ряд могли переправиться одновременно.

В далекой середине Шаранской армии, сидел человек на сверкающей белой лошади. Мэт едва разглядел его в свою подзорную трубу; блестящие доспехи человека не были похожи ни на какие другие, которые Мэт видел раньше, хотя расстояние делало сложнее сказать конкретней.

— Я полагаю, что это наш Отрекшийся? — спросил он, указывая ашандареем.

— Он, кажется, вопит призывая Возрожденного Дракона, — сказал Галган. В тот же момент по полю битвы разнесся голос Демандреда, усиленный Единой силой. Он требовал, чтобы Дракон явился и сразился с ним в дуэли.

Мэт оглядел человека через подзорную трубу. «Демандред, да? Он слегка рехнулся, или что?» — что ж, Мэт знал от какой части проклятой битвы держаться подальше. Он не подписывался на сражение с Отрекшимся. На самом деле, насколько он помнил, он вообще ни на что не подписывался. Он был, проклятье, принужден к каждому шагу этого пути. Обычно силой, и всегда одной безрассудной женщиной или другой.

Эгвейн могла бы разобраться с Демандредом, или возможно Ашаман мог бы. Ранд сказал что Ашаманы больше не подвергались безумию, но это было пустое обещание. Любой мужчина, который хотел владеть Единой Силой, был уже безумен, с точки зрения Мэта. Добавить больше безумия им было все равно, что долить чая в уже полную чашку.

По крайней мере дамани Туон держали занятыми шаранских направляющих. Их огонь разрывал землю на обоих берегах реки. Невозможно было получить четкую картину того, что происходило, хотя там была полная неразбериха.

Мэт направил свою подзорную трубу на юг вдоль реки еще раз, и нахмурился. Там был военный лагерь, разбитый всего в нескольких сотнях шагов напротив брода, но не случайное расположение палаток привлекло его внимание. На восточной окраине лагеря находилось большое количество солдат и их лошадей, которые просто стояли там. Он выделил фигуру, ходившую перед строем, которая, казалось, была в дурном настроении. Мэт может и потерял глаз, но было не сложно признать Тайли.

Мэт опустил подзорную трубу. Он потер подбородок, поправил шляпу и положил ашандарей на плечо. — Дай мне пять минут только для меня, — сказал он, а затем бросил Типуна в галоп вниз по склону, надеясь, что Туон отпустит его одного. На этот раз она это сделала, хотя, добираясь до основания возвышенности, он мог представлять ее там наверху, наблюдающей за ним одним из тех её любопытных взглядов. Она, казалось, находила все, что он делал, интересным.

Мэт поскакал вдоль реки к месторасположению Тайли. Прозвучавшие взрывы были болезненны для слуха, предупредив, что он приближался к сердцу битвы.

Мэт повернул Типуна налево и поехал прямо к расположениям генарала. — Тайли, ты Светом ослепленная дура! Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы приносить пользу?

— Высочайший, — сказала Тайли, преклонив колени, — Нам приказали оставаться здесь до тех пор, пока не вызовут.

— Кто сказал тебе это сделать? И встань.

— Генерал Брин, Высочайший, — сказала она, поднимаясь. Он ощущал раздражение в ее голосе, но она держала лицо под контролем. — Он сказал, что мы только резервные силы и что ни при каких обстоятельствах не двигались отсюда, пока он не отдаст приказ. Он сказал много жизней зависит от этого. Но посмотрите, Вы можете увидеть сами, — сказала она, махнув рукой в сторону реки, — Битва не идет хорошо.

Мэт слишком отвлекся на Тайли, чтобы увидеть состояние дел по ту сторону воды, но теперь он широко обозрел поле своим глазом.

В то время как дамани казалось по прежнему держались против Шаранских направляющих, регулярные войска были явно в безвыходном положении. Оборона Брина на левом фланге ниже по течению реки была полностью разрушена и солдаты были окружены Шаранцами.

Где была кавалерия? Она должна была защищать фланги. Как и предсказывал Мэт, Шарские лучники переместились по полю, и начали обстрел кавалерии Брина на правом фланге. Это все напоминало выдавливание прыща, и войска Брина в этом случае были гноем.

— Это какая то проклятая бессмыслица, — прорычал Мэт. — Брин превращает все это, в огромную катастрофу. Тайли, где сейчас генерал?

— Я не могу знать Высочайший, у меня есть соглядатаи возле него, но все еще никаких сообщений. Но я получила рапорт что наши войска потерпели неудачу к югу отсюда. Два больших отряда кавалерии Генерала Брина были полностью уничтожены Шарцами. Как они сообщили, их задача была оказать поддержку маратдамани на холмах.

— Кровь и проклятый пепел. — оценил ситуацию Мэт. — Слушай меня Тайли, мы не можем больше ждать. Вот что тебе нужно сделать. Возьми у генерала-знамени Макоти Второе Знамя, и отправь его в центр наших войск. Его задача надавить на Шарцев, и заставить их отойти. Ты в свою очередь берешь под свое начало Третье Знамя, и обходишь правый фланг.

— Уничтожь тех лучников, и любого козлиного выродка, что перейдет тебе дорогу. Я беру Первое Знамя, и отправлюсь защищать левый фланг. Выполняй!

— Да Высочайший. Но вы ведь не собираетесь так близко подходить к битве?

— Собираюсь. А теперь выполняй приказ Тайли!

— Извините, могу ли кое-что сказать Высочайший? Вы беззащитны, разрешите мне подыскать доспехи для Вас.

Мэт задумался на секунду, и решил что это разумное предложение. Любой может поранится, когда вокруг стреляют из лука, и машут мечами. Тайли позвала близжайшего офицера, который телосложением напоминал Мэта, и приказала ему раздеваться. Его доспехи были сильно разрисованы, покрыты зеленым, красным и золотым лаком, а также отделаны серебром. Офицер просто потерял дар речи, когда Мэт отдал ему свой пиджак:

— Вечером обменяемся обратно, но смотри не испорти мою любимую куртку. Нет, шлем не нужен, обойдусь своей шляпой. — сказал Мэт, возвращая шлем офицеру.

— Высочайший, еще одна вещь, эти маратдамани… — начала говорить Тайли.

— С направляющими я разберусь сам, — прервал ее Мэт.

Она уставилась на него, как на сумасшедшего. Кровавый пепел, наверняка он таким и был.

— Высочайший! — пролепетала Тайли. — Императрица… — Она замолкла, когда увидела выражение лица Мэта. — Давайте я дам вам несколько дамани для защиты.

— Я позабочусь о себе сам. А эти проклятые женщины, только будут путаться под ногами. — усмехнулся Мэт. — Ты готова Тайли? Я хочу покончить с этим, и выпить кружечку эля перед сном.

— По коням! — скомандовала Тайли. Свет, ну и голосок у этой женщины. Тысячи солдат устремили взгляд вперед, и уселись задницами на седло так, что этот звук был похож на мощную пощечину. Стоило отдать Шончан должное, они подготовили своих людей отлично. Тайли отдала серию приказов, и повернулась к Мэту.

— По вашей команде, Высочайший.

— Лос кабадрин! — прокричал Мэт. Хоть большинство и не знало этих слов, но инстинктивно поняли «Кавалерия вперед!»

Мэт послал Типуна вперед через брод, и поднял ашандерей над головой, услышав при этом, как загудела земля, когда Первое Знамя сомкнуло ряды вокруг него. Звуки Шончанских рожков раздавались вокруг, проглашая сигнал к атаке, и каждый немного отличался от другого, создавая при этом резкий звук, который проносился на мили вокруг.

Стоящие впереди солдаты Белой башни, оглянулись, и стали быстро расступаться, создавая проход для всадников.

Немного проскакав налево, Шончане подобрались к самой гуще Шарской кавалерии, которая шинковала пехоту Эгвейн. Скорость их движения позволила хорошенько продавить линию Шарцев, хорошо обученные кони вставали на дыбы, и атаковали всадников передними копытами. Боевые порядки Шарцев, начали трещать по швам, Шончанская кавалерия сметала их, и продолжала движение вперед.

У Шарцев была отличная кавалерия, которая знала, что делать на поле брани, но все же, это были тяжелые всадники, каждый из них был одет в мощную броню, и вооружен длинным копьем, которое идеально подходило для уничтожения вражеской пехоты, и сметания ее, подобно морской волне. Но они были бесполезны, против легкой кавалерии, которая могла сражаться в ограниченном пространстве.

Первое Знамя было отборным подразделением, использующим широкий спектр вооружения, и они были обучены работать в команде. Копья, брошенные передними всадниками со смертельной точностью погружались в забрала Шарцев, удивительно многие из них проходили через щели в лицо. Выскакивавшие из за них всадники, вооруженные двуручными мечами с изогнутыми лезвиями, резали своим оружием уязвимое пространство, между шлемами и верхней частью доспехов, либо в других случаях, рубили уязвимые груди одетых в броню Шарских животных, скидывая их всадников на землю.

Другие Шончан использовали загнутые пики, чтобы вытягивать Шарцев из седел, в то время как их партнеры били врага шипастыми булавами, сминая их броню так сильно, что движение становилось сильно ограниченным. И когда Шарцы оказывались на земле, с трудом пытаясь подняться, пикейщики спускали на них легко вооруженных Шончан, чья работа заключалась в том чтобы поднимать забрала павших и бить узким кинжалом в открытые глаза. Копья Шарцев были бесполезны в этих условиях — фактически, они были помехой, и многие Шарцы до того, как смогли бросить копья и достать мечи.

Мэт отдал приказ одному из кавалерийских эскадронов направляться вдоль побережья до дальнего края левого фронта и там окружить кавалерию Шары. Пехота Белой Башни на левом фланге без губительных для неё шаранских копьеносцев снова могла атаковать пиками и алебардами, и совместными усилиями с шончанскими Вторым и Третим Знамёнами линия защиты возле брода была понемногу восстановлена. Это было грязной и ненадёжной работой, так как земля в пределах нескольких сотен футов была разворочена и повсеместно превратилась в месиво из грязи. Но силы Света стояли твёрдо.

Мэт окунулся в гущу сражающихся, и его ашандарей никогда не прекращал вращаться. Однако он быстро обнаружил, что его оружие было бесполезно; несколько его движений встретились с уязвимой плотью, но большую часть времени его клинок отскакивал от доспехов противников, и он вынужден был пригнутся и развернутся несколько раз, чтобы избежать удара Шарcкого клинка.

Мэт медленно пробивался вперед, сквозь бой, и почти добрался до задней линии кавалерии Шарцев, когда понял что трое его сопровождающих были выбиты с седла. Странно еще минуту назад они были там. Двое других напряглись начали осматриваться по сторонам, и вдруг оба вспыхнули, крича в агонии бросились на землю. Мэт посмотрел направо как раз вовремя, чтобы увидеть Шончан отброшенного на сто футов в воздух невидимой силой.

Когда он повернулся, его глаз встретил взгляд очень красивой женщины. Она была странно одетая в черное шелковое платье, которое выделилась на фоне ее тела, украшенное белыми лентами. Она была темнокожая красавица, как Туон, но не было ничего тонкого в ее смелых, высоких скулах и широком чувственном рте, губы, которого, казалось дуются. Пока они не изогнулись в улыбке, улыбка, которая не была предназначена, чтобы утешить его.

Когда она уставилась на него, его медальон похолодел. Мэт выдохнул.

Его удача все еще была с ним, но он не хотел использовать ее чересчур, не больше чем вы будете подгонять свою лучшую скаковую лошадь. Ему еще понадобится море этой удачи в грядущие дни.

Мэт спешился и подошел к ней, когда женщина ахнула, пытаясь сплести другое плетение, широко раскрыв глаза от изумления. Мэт крутанув ашандрей подсек тупым концом ее под ноги. Он скользнул рукою по древку чуть ниже лезвия, и треснул ее по затылку когда она упала.

Она приземлилась лицом в грязь. У Мэта не было времени вытаскивать ее, так как он столкнулся с дюжинами Шарцев. Десять солдат Мэта заполнили пространство вокруг него, и он продолжал двигаться вперёд. У Шарцев были только мечи. Мэт отражал их атаки вращая лезвие и шест, он и Шончан сражались яростно.

Битва превратилась в размытые отблески оружия, с его ашандрея разлетались в воздух комья грязи. Два солдата Мэта схватили упавшую вниз лицом женщину, чтобы она не задохнулась в грязи.

Мэт выдвинулся вперед.

Человек кричал, требуя подкрепления.

Он шагал осторожно, но неуклонно продвигаясь вперед.

Земля окрасилась в красный цвет.

Шаранские солдаты заменяли павших, втаптывая их тела глубже и глубже в грязь. Солдаты, вообще-то не мирные ребята, но в данном случае каждый их этих Шаранцев, казалось лично намеревался убить его — пока их поток не иссяк. Мэт огляделся, — с ним осталось всего четверо Шончан.

Несмотря на хаос борьбы, Мэт чувствовал, что он видит лучше, чем прежде. А затишье в сражении вновь дало ему возможность коммандовать.

— Свяжите этой женщине руки за спиной, — сказал Мэт, задыхаясь, людям вокруг него, — И завяжите ей ткань на глазах, так, чтобы она ничего не видела. — Он вытер пот со лба. «Свет, его было достаточно для второй реки.» — Мы будем продвигаться назад к переправе с нашей пленницей. Я прозрею, если смогу найти еще нескольких из этих проклятых дамани, чтобы бросить их в эту битву. Шарцы были неправы, оставив только одну из своих направляющих саму по себе на поле боя. Но давайте убираться отсюда, пока их не появилось еще больше.

Мэт потряс рукой; он сломал один из ногтей, растрескав хороший лак. Он повернулся к шончанскому офицеру, одному из тех, кто бился рядом с ним. Этот человек носил на лице выражение благоговения, как будто бы смотрел на самого Дракона проклятого Возрожденного. Мэт посмотрел вниз на землю, ему не нравилось выражение лица человека, но он предположил, что это было не хуже, чем смотреть на пропитанную кровью грязь, заваленую трупами Шарцев. Скольких убил Мэт?

— Ваше Высочество, — сказал офицер, — Великий Лорд, ни один человек на службе империи никогда не смел сомневаться в Императрице, пусть живет она вечно. И если кто-либо когда-либо задавался вопросами о некоторых из ее поступков, он не сделает так больше никогда. Принц Воронов! — он поднял меч, ища поддержки позади.

— Возьмите себе несколько проклятых копий, — сказал Мэт. — Эти мечи почти бесполезны для пеших солдат в этой битве. — Он отгрыз кусочек причиняющего боль ногтя, потом сплюнул его в сторону. — Вы, ребята, хорошо постарались. Кто-нибудь видел моего коня?

Типун был рядом, поэтому, взяв свою лошадь под уздцы, он направился обратно по направлению к броду. Ему даже удалось избежать большинства стычек, большей их части. Этот шончанский капитан чересчур напоминал ему Талманеса, а Мэту хватало людей, ходивших за ним по пятам. Я удивлюсь, если он играет в кости, подумал Мэт праздно, входя в воду. Его ботинки были хорошими, но все ботинки в конечном счете текут, и его ноги хлюпали в чулках, когда он шел через брод с Типуном. Было какое то волнение далеко справа от него на берегу, которое оказалось сборищем Айз Седай направляющих в сторону поля боя. Но Мэт не имел намерения совать свой нос в их дела. У него на уме были большие проблемы.

Впереди Мэт увидел стоящего под деревом человека, одетого в свободные брюки и знакомого вида куртку. Он подошел к нему и после короткого разговора обменялся с ним одеждой. Придя в хорошее расположение и надев двуреченскую куртку, Мэт с трудом сел в седло, с его ног все еще стекала вода, и поехал обратно в ту сторону, где он оставил Туон. Его люди принесли Шарскую направляющую — по его приказу, они заткнули ей рот и завязали глаза. Свет, что он будет делать с ней? Она, вероятно, станет дамани.

Он оставил своих солдат и и миновал стражей, теперь расставленных у подножья небольшого возвышения, едва кивнув. Поле боя в его голове уже вышло за пределы маленьких рисунков на бумаге. Он мог видеть поле, слышать воинов, чувствовать запах прогорклого дыхания врага. Теперь это было для него реально.

— Императрице, — сказала Селусия, когда он достиг вершины подъема, — Хотелось бы конкретно знать, почему именно, Вы сочли возможным так безответственно вступить в схватку. Ваша жизнь больше не является вашей собственной, Принц Воронов. Вы не можете пожертвовать жизнью, когда Вам этого захочется.

— Я должен был знать, — сказал Мэт, оглядываясь. — Я должен был почувствовать пульс битвы.

— Пульс? — переспросила Селусия. Туон говорила через нее, делая знаки пальцами, как какая-то трёклятая Дева Копья. Не говорила с ним напрямую. Плохой знак.

— Каждое сражение имеет пульс, Туон, — сказал Мэт, по-прежнему глядя вперед. — Найнив… она иногда ощупывает руку человека, чтобы проверить его сердцебиение, и затем понимает, что что-то случилось с ногами. Здесь то же самое. Шагнуть в битву, почувствовать ее. Зная это…

Слуга с головой, наполовину обритой, подошел к Туон, шепча ей и Селусии. Он прибыл с позиций у брода.

Мэт все смотрел, вспоминая карты, сопоставляя их с реальным боем. Брин не стал использовать Тайли в бою, подставил свой левый фланг обороны у брода, отправил свою кавалерию в ловушку.

Битва открылась ему, он видел тактики, за десять шагов наперед. Это было похоже на чтение будущего, как видения у Мин, только с плотью, кровью, мечами и боевыми барабанами.

Мэт хмыкнул.

— Ха. Гарет Брин — приспешник Темного.

— Он кто? — пробормотала Мин.

— Мы в одном шаге от разгрома, — сказал Мэт, поворачиваясь к Туон.

— Мне нужна абсолютная власть над нашими войсками прямо сейчас. Никаких больше споров с Галганом. Мин, мне необходимо, чтобы ты отправилась к Эгвейн и предупредила ее, что Брин пытается проиграть эту битву. Туон, она должна отправиться сама. Я сомневаюсь, что Эгвейн послушает кого-нибудь ещё.

Все смотрели на Мэта с растерянным выражением лиц, все, кроме Туон, которая одарила его одним из её душераздирающих взглядов. Таким, что он почувствовал себя мышью, которую только что поймали в безукоризненно чистой комнате. Это заставило его потеть больше, чем в недавнем бою.

«Ну же», — подумал он. Сейчас нет времени. Он видел это, как огромную игру в камни. Действия Брина были сложными и тонкими, но конечным результатом будет уничтожение армии Эгвейн.

Мэт мог предотвратить это. Но он должен действовать незамедлительно.

— Да будет так, — ответила Туон.

Её ответ был почти таким же сюрпризом, как заявление Мэта. Капитан-Генерала Галган выглядел так, будто он предпочел бы проглотить свои собственные ботинки, нежели иметь Мэта командующим. Мин обнаружила что её уводит группа слуг и солдат, она закричала от досады.

Туон направила лошадь ближе к Мэту.

— Мне сказали, — тихо проговорила она, — Что в минувшей битве, ты не только сам захватил марат'дамани, но и возвысил одного из наших офицеров Низкородного.

— Что я сделал? — удивился Мэт. — Не помню ничего подобного.

— Ты уронил ноготь на его ногу.

— Ах. Это…Ну да, наверное я сделал это. Случайность. И направляющая… кровавый пепел, Туон. Я не хотел, чтобы она… Я думаю. Ну, ты можешь забрать ее.

— Нет, — ответила Туон. — Это хорошо для твоего статуса, что ты захватил свою собственную дамани. Ты не сможешь обучить ее, конечно, но есть много сул'дам, которые желают заполучить этот шанс. Большая редкость захватить дамани самостоятельно на поле боя, действительно уникальность. Я знаю о твоих хитростях, а другие нет. Это позволит значительно увеличить твою репутацию.

Мэт пожал плечами. Что еще он мог сделать? Может быть, если дамани принадлежала ему, он мог предложить ей свободу или что-то в этом духе.

— Я передам офицера, которого ты возвысил, в твои личные слуги, сказала Туон. — У него хороший послужной список, возможно слишком хороший. Он был назаначен на службу у брода, потому что считался… потенциальной частью фракции, которая выступила бы против нас. Сейчас он воздает тебе похвалы. Я не знаю, что ты сделал, чтобы изменить его мнение. У тебя, кажется, есть особое умение к этому.

— Давай просто надеяться, что у меня достаточно опыта чтобы заполучить победу, — проворчал Мэт. — Это плохо, Туон.

— Никто больше так не думает. — сказала она, тщательно подбирая слова, не пытаясь спорить с ним. Констатируя факты.

— Я прав, в любом случае. Я бы хотел, чтобы это было не так, но это так. Я трёклято прав.

— Если ты ошибаешься, я потеряю свое влияние.

— С тобой все будет хорошо, — ответил Мэт, направляясь быстрым темпом обратно к лагерю Шончан, в нескольких милях к северу. — Я могу вести себя неправильно, сейчас и потом… но, в конце концов, ты можешь быть уверена, ставить на меня всегда безопасно.