Память огня

Глава 13. То, что должно быть сделано

Армия расступалась перед Эгвейн, скакавшей к холмам на юго-востоке Кандора, где вскоре предстояло встретить продвигающегося врага. Она возглавляла более сотни Айз Седай, по большей части из Зелёной Айя. Изменения Брина в тактике были быстрыми и умелыми. Теперь у него было кое-что получше лучников, чтобы сломить наступление врага; кое-что более разрушительное, чем тяжелая кавалерия, чтобы нанести мощный удар.

Пришло время использовать это.

Две другие меньшие силы Айз Седай встали по флангам армии. Эти холмы, возможно, однажды были пышными и зелеными. Теперь они были желтыми и коричневыми, как будто сожженные солнечным светом. Она попыталась увидеть преимущества. По крайней мере, они должны верить в прочное положение, и хотя небо рвало периодическими молниями, дождь казался маловероятным.

Приближающиеся Троллоки, казались безбрежным морем. Хотя армия Эгвейн, была огромна, неожиданно, она показалась крошечной. У Эгвейн было одно преимущество: Армия Троллоков была обречена двигаться только вперед. Из-за склок, и голода, армии Троллоков тут же развалятся, если не будут наступать.

Армия Эгвейн была преградой на их пути. И приманкой. Порождения тени не могли бы себе позволить оставить силы такого размера, поэтому Эгвейн завлекала их в определенном ею направлении.

Ее Айз Седай находились на передовых позициях. Брин разделил свою армию на множество, мобильных отрядов, которые должны были внезапно нападать на Троллоков при первой возможности.

Нападение отрядов Брина, казалось вводило Троллоков в замешательство. По крайней мере, именно так Эгвейн расценивала неразбериху в их рядах, беспорядочное движение, увеличение шума. Троллокам редко приходилось беспокоиться об обороне. Троллоки нападали, люди защищались. Люди боялись. Люди были пищей.

Эгвейн достигла вершины холма, глядя на равнину, где собрались Троллоки из Кондора, ее Айз Седай, выстроились длинными рядами по обе стороны от нее. За ними, воины казалось находятся в нерешительности. Они знали, что Эгвейн и другие женщины были Айз Седай, никто из мужчин не чувствовал себя спокойно рядом с Айз Седай.

Эгвейн достигла своей стороны и извлекла нечто длинное, белое и тонкое из кожанного чехла, прикрепленного к её поясу. Рифленый жезл, са'ангриал Воры. Он удобно лёг в её руку, знакомо. Хотя она использовала его лишь единожды, она чувствовала, будто он успокаивает её и она успокоилась. На протяжении битвы с Шончан, он был её оружием. Впервые она поняла какую связь может чувствовать солдат со своим мечем.

Свечение Силы замерцало вокруг женщин в ряду, подобно зажженному ряду фонарей. Эгвейн обняла Источник и почувствовала как Единая Сила хлынула в неё подобно водопаду, наполняя её и открывая её глаза. Мир стал слаще, ароматы масла от доспехов и от примятой травы стали сильнее.

В объятиях саидар она могла видеть оттенки цветов, которые Тень хотела сделать незаметными. Трава не была вся мертвой; там были тонкие намеки на зелень, расщепленные там, где трава цеплялась за жизнь. Среди нее были полёвки; сейчас она могла легко почувствовать как пульсирует земля. Они ели гибнущие корни и цеплялись за жизнь.

Широко улыбаясь, она зачерпнула Единую Силу через рифленый жезл. Внутри этого потока она была переполненным морем силы и энергии, управляя одиноким судном и захватывая ветер. Наконец троллоки пришли в движение. Они рычали, громадная лавина оружия, зубов, вони и глаз, которые были слишком человеческие. Возможно, Мурддраал увидел впереди Айз Седай и решил атаковать и уничтожить направляющих человечества.

Другие женщины ожидали знака Эгвейн. Они не соединились в круг — круг был наилучшим средством, когда нужно было сфокусировать точный поток Единой Силы. Сегодня это не было целью. Сегодня было целью просто уничтожение.

Как только троллоки оказались на полпути до холмов Эгвейн начала свое наступление. Она всегда была необычайно сильна в Земле, поэтому она начала с самых простых и разрушительных плетений. Она послала потоки Земли в почву под троллоками в длинной шеренге, после взметнула землю вверх. При помощи са'ангриала Воры это было так же легко, как подбросить горсть гальки в воздух.

По этому знаку все женщины в ряду сформировали плетения. Воздух зарябил от светящихся нитей. Потоки чистого огня, брошенной земли, порывов ветра взрывались сталкивая троллоков между собой, заставляя их падать и кувыркаться.

Троллоки, которых Эгвейн подбросила в воздух, упали на землю, многие из них лишились ног или ступней. Кости ломались и троллоки вопили в агонии, когда их товарищи падали на них. Эгвейн позволила второй шеренге натолкнуться на павших, затем ударила снова. На этот раз она сосредоточилась не на земле, а на металле.

Металл в броне, в оружии и на запястьях. Она разрушила топоры и мечи, кольчуги и редкие латы. Она ращметала металлические части со смертельной скоростью. Воздух покраснел от распыляемой крови. Следующая шеренга попыталась остановиться, чтобы избежать шрапнели, но инерция троллоков позади них была слишком велика. Они толкали своих товарищей вперед в зону смерти и топтали их.

Эгвейн убила следующую волну также взрывая металл. Это было сложнее, чем плетения земли, но одновременно не давало излишних знаков задним шеренгам, что позволяло ей продолжать убивать, не давая им понять, что они делают, толкая своих товарищей вперёд.

Потом Эгвейн вернулась к разрыванию земли. Было что-то возбуждающее в использовании сырой силы, в направлении плетений в их наиболее простых формах. В этот момент — нанесения увечий, уничтожения, сеяния смерти среди врагов — она чувствовала себя будто единой с самой землёй. Будто она выполняет работу, выполнение которой земля жаждала так долго. Запустение и Отродия тени, которых оно породило, были болезнью. Инфекцией. Эгвейн — охваченная страстью Единой Силы, пылающий маяк смерти и правосудия — была очищающим огнём, который принесёт земле исцеление.

Троллоки пытались сильнее прорваться сквозь плетения Айз Седай, но это только завлекало все больше и больше их в сети Белой Башни. Зеленые подтверждали репутацию своей Айя, — выпуская в троллоков одну волну разрушения за другой, — однако и другие Айя также делали это хорошо.

Земля дрожала, и воздух был переполнен криками умирающих. Распотрошенные тела. Горелая плоть. Многие солдаты из передних шеренг опустошили свои желудки глядя на это зрелище. Айз Седай всё ещё перемалывали шеренги троллоков. В особенности сёстры выискивали Мурддраалов, как им было приказано. Эгвейн самолично убила одного из них, отделив безгалую голову от шеи с помощью плетений огня и воздуха.

Каждый убитый исчезающий повергал связанный с ним кулак троллоков.

Эгвейн удвоила свои атаки. Она ударила шеренгу волной взрывающейся земли, затем направила потоки воздуха в упавшие тела, толкая их назад так, чтобы они упали на задние шеренги. Она отверзала дыры в земле и заставляла камни в почве взрываться. Казалось, она убивала троллоков часами. Наконец, отродия тени сломались, троллоки повернули вспять несмотря на приказы мурддраалов. Эгвейн глубоко вдохнула — она начинала чувствовать слабость — и повергла больше Исчезающих. Наконец, они тоже сломались и побежали от холмов.

Эгвейн поникла в седле, опуская свой са'ангриал. Она не была в точности уверена сколько времени прошло. Солдаты поблизости смотрели широко открытыми глазами. Сегодня их кровь была не нужна.

— Это выглядело впечатляюще, — сказал Гавин, подводя свою лошадь вплотную к её. — Было похоже на то, как будто они штурмуют городские стены, пытаясь принести осадные лестницы… только без стен или лестниц.

— Они вернутся, — сказала Эгвейн устало. — Мы убили лишь малый процент от их числа.

Завтра, или, самое позжее, послезавтра, они попробуют снова. Новую тактику, возможно — они попробуют разделять волны атакующих, чтобы Айз Седай было сложнее убивать большие их скопления в один миг.

— Мы удивили их, — сказала Эгвейн. — В следующий раз они будут более сильными. Сейчас, этой ночью, мы устояли.

— Ты не просто устояла, Эгвейн, сказал Гавин с улыбкой. — Ты послала их в бегство. Не думаю, что я когда-либо видел армию, разбитую настолько сильно.

Похоже вся армия была согласна с утверждением Гавина, так как они начали кричать ура, потрясая оружием. Эгвейн прогнала свою усталость и спрятала рифленый жезл. Поблизости другие Айз Седай опускали маленькие статуэтки, браслеты, броши, кольца и жезлы. Они опустошили хранилище Белой Башни забрав каждый ангриал и са-ангриал, — те немногие, которые у них были, — и распределили их среди сестер на линии фронта. В конце каждого дня они собирались и доставлялись женщинам, которые проводили Исцеление.

Айз Седай развернулись и прошли назад сквозь кричащую ура армию. Время для скорби, к сожалению, придет. Айз Седай не могут биться в каждой битве. Сейчас, однако, Эгвейн была удовлетворена, позволив солдатам насладиться их победой, так как она была наилучшего вида. В её рядах не было потерь.

— Лорд Дракон и его разведчики начали обследовать Шайол Гул, — Башир указал на одну из заштрихованных карт, — Наше сопротивление в Кандоре и Шайнаре вынуждает Тень ввести все больше войск в эти сражения. Скоро, Проклятые Земли будут главным образом пусты, за исключением костяка сил защитников. Ему будет легче нанести тогда удар по нему.

Илэйн кивнула. Она могла чувствовать Ранда, где-то в глубине ее сознания. Он беспокоился о чем-то, но был слишком далеко для нее, чтобы почувствовать больше, чем это. Ранд иногда посещал ее в лагере в Браймском Лесу, но сейчас он был на одном из других сражений.

Башир продолжил.

— Амерлин должна быть в состоянии удержаться в Кандоре, если рассматривать число направляющих, которых она имеет. Я не волнуюсь по её поводу.

— Но вас волнуют Порубежники, — сказала Илэйн.

— Да. Они были вытеснены из Тарвиново Ущелья.

— Мне жаль, что они не были в состоянии удержаться там, но Порубежники были разбиты. Делать нечего, надо перебросить им силы, какие смогут помочь.

Башир кивнул.

— Возможно, лорд Мандрогоран сможет полностью изменить свое отступление, если бы у него было больше Айз Седай или Аша’манов.

Которых не было ни одного лишнего, чтобы перебросить. Она послала ему какое-то количество Айз Седай из армии Эгвейн, чтобы помочь ему с начальным отступлением, и это помогло. Но если сам Ранд не смог отбить Повелителей Ужаса там…

— Лорд Агельмар узнает, что сделать, — сказала Илейн, — Свет знает, он в состоянии отделить троллоков от большего количества населенных районов.

Башир проворчал.

— Отступление, как это — почти разгром, обычно не дает никаких шансов для руководства ходом сражения, — Башир стал водить по карте Шайнара.

Илэйн изучила его. Путь троллоков не избежал бы населённых пунктов. Фал Дара, Мос Ширэйр, Фал Моран… И с Повелителями Ужаса, городские стены были бы бесполезны.

— Направьте Лану и правителям Шайнара обращение — сказала она спокойно. «Приказываю сжечь Фал Дара и Анкор Дэйл, также как и Фал Моран и деревни вроде Медо. Сожгите все посевы, какие возможно и опустошите все города. Эвакуируйте гражданских в Тар Валон».

— Мне жаль, — сказал Башир мягко.

— Это то, что должно быть сделать, не так ли?

— Конечно, — ответил Башир.

«Свет, какой беспорядок. Ну, а что ты ожидала? Аккуратность и простоту?»

Шаги по листьям объявили о Талманесе, приближающийся с одним из своих командующих. Кайренец выглядел усталым. Все были уставшими. Неделя сражения была только началом, но острые ощущения борьбы умерли. Теперь пришла реальная суровость войны. Дни борьбы или ожидания, чтобы сражаться, ночи, проведённые с мечом в руке даже, когда спишь.

Текущее местоположение Илэйн в Лесу — она должна будет покинуть и начать продвижение утром на тысячу шагов дальше на юг, но их постоянное отступление через лес, делало ее перемещение — почти идеальным. Три небольших вереницы легким ходом, пространсво для большого количества войск, чтобы расположиться лагерем, деревья на холме, которые работали также, как сторожевые вышки. Жалко, что они должны оставить это место утром.

— Троллоки контролируют всю южную часть леса, — сказал Башир, поглаживая усы, — Они избегают открытых пространств. Это означает, что наша конница не сможет эффективно действовать.

— Драконы фактически бесполезны здесь, Ваше Величество, — сказал Талманес, входя в палатку, — Теперь, когда Троллоки держатся вдали от тракта, мы испытываем затруднения, нанести какой-нибудь ущерб. Почти невозможно маневрировать с телегами драконов в лесу, и когда нам действительно получается сделать выстрел, мы убиваем больше деревьев, чем Отродий Тени.

— Что из этого… всё равно что случилось так, Алудра говорила о чём-то новом?

— Ее зубы дракона? — спросил Талманес, — Они лучше — дракон выстреливает связку частей металла, а не один шар. Оно поражает большое пространство и работает хорошо в лесу, но я утверждаю, что драконы наносят меньше урона, чем стоило бы рисковать ими.

— Я думаю, что лес сослужил нам пользу, — сказал Башир, перемещая некоторые символы троллоков на карте, — Мы уменьшили их численность, но они становятся умными, придерживаясь густых лесов и пытаясь окружить нас.

— Есть предложения?

— Отступить, — ответил Башир, — Главное, отправиться на восток здесь.

— Оправиться к Эринин? Там нет ниодного моста, так далеко к северу, — сказал Талманес.

Башир кивнул.

— Таким образом, вы знаете, о чём я собираюсь спросить. У вас есть группа мужчин, которые могут навести мосты. Пошлите их с нескольками драконами для защиты и сделайте, чтобы они построили мосты, непосредственно восточнее нас. Остальная часть наших войск не будет далеко позади. Открытый ландшафт там даст нашей кавалерии и драконам шанс нанести больше урона. Мы можем положиться на Эринин, чтобы замедлить троллоков, особенно, когда мы зажгём мосты. Несколько драконов, размещенных для прикрытия, должны замедлить их продвижение. Дальше, мы продолжим путь на восток к Алгуэньи и повторим процесс. Тогда то мы окажемся на дороге к Кайрену. Пойдём дальше на север и, когда найдем подходящее место, где сможем выстоять — я думаю, что знаю такое место — мы развернёмся и столкнемся с Тенью с Кайреном позади нас.

— Вы, конечно, не думайте, что мы должны пройти весь этот путь, — сказала Илэйн.

Башир посмотрел на карту, щурясь, как будто видя через пергамент изображение самого себя на земле.

— Эти битвы были волнующими, — мягко сказал он, — Но мы не контролируем их. Мы едем, как человек может ездить на лошади, которая панически ударилась в бегство. Я не могу сказать, где этот бег остановится. Я отвлеку его, я пошлю его через участки терновика. Но я не смогу остановить его, не сейчас, когда Троллоки продолжают наступать.

Илэйн нахмурилась. Она не могла позволить себе бесконечное отступление; она должна была победить этих Отродий Тени так быстро, насколько это возможно, таким образом, она смогла бы соединить остатки своих сил с армиями Лана и Эгвейн, чтобы отогнать вторжения на севере.

Это был единственный способ, которым они хотели победить. Иначе, не имело бы значения, что Ранд сможет сделать против Темного.

Свет, какой беспорядок.

— Сделаем это.

Перрин положил свой молот на плечо, слушая, поскольку потеющий молодой посыльный передавал приказы Илэйн. Слабый ветер дул сквозь ветви леса позади. Огир сражались там. Он волновался, что они откажутся подвергать опасности деревья, но их бои… Свет, Перрин никогда не видел такую свирепость, чтобы соперничать с ней.

— Эта тактика не плоха, — сказал Тэм, прочтя приказы, — У Королевы есть хорошая голова для войны.

Перрин отправил посыльного. Он передал Галаду и нескольким из его командующих Белоплащников, о совещании.

— Она хорошо слушает тех, кто знает тактику, — сказал Перрин, — и не вмешивается.

— Это — то, что я имел в виду, парень, — сказал Тэм с улыбкой, — Быть главным — это не всегда о говорить людям, что сделать. Иногда, нужно знать, когда следует сделать шаг в сторону и послушать знающих людей.

— Мудрые слова, Тэм, — сказал Перрин, поворачиваясь приблизжающимся с севера. — Я предлагаю, чтобы ты приняли их, поскольку ты умеешь командовать.

Перрин видел Ранда. Цвета плавали. Ранд, говорящий с Морейн на холодном скалистом горном хребте, он о чём-то спорил с ней. Они были почти готовы к вторжению в Шайол Гул. Перрин чувствовал рывок от Ранда, становясь более сильным. Скоро, Ранд будет нуждаться в нём.

— Перрин? — спросил Тэм, — Что за ерунда по поводу командования?

— У тебя есть наши силы, Тэм, — пояснил Перрин, — Люди сейчас работают вместе; позволь Арганде, Галлене и Галаду помогать тебе.

Поблизости, Грейди открыл врата, через которые раненных в последнем бою отправляли за исцелением. Берелейн управляла больницей с другой стороны, которую Жёлтая Айя разместила в Майене. Воздух, прибывающий оттуда, был тёплым.

— Я не знаю, будут ли они слушать меня, Перрин, — сказал Тэм, — Я ведь простой фермер.

— Они слушали тебя достаточно хорошо и прежде.

— Это было, когда мы путешествовали в дикой мустности, — сказал Тэм, — Ты всегда был рядом. Они отвечали мне из-за твоего авторитета, — он потер подбородок, — У меня есть чувство, от того, как ты держишь взгляд на север, что ты не собираешься быть здесь гораздо дольше…

— Ранд нуждается во мне, — сказал Перрин тихо, — Сожги меня, Тэм, я ненавижу это, но я не могу сражаться вместе с тобой здесь, в Андоре. Кто-то должен прикрыть спину Ранду и это… ну, это буду я. Я знаю, так будет.

Тэм кивнул.

— Мы просто сходим к Арганде или Галленне и скажем, что они тперь отвечают и за наших людей. В любом случае, почти все приказы отдает королева Илейн.

— Парни! — крикнул Перрин, смотря на собранных солдат. Арганда консультировался с Галленне. Они повернулись к Перрину, также, как и соседи их Волчьей Гвардии наряду с Галадом и его Белоплащниками. Юный Барнхольд оценивал Перрина через темные глаза. Тот стал более непредсказуемым в последнее время. Свет пошли Галаду, чтобы он был в состоянии удержать его от бренди.

— Вы все принимаете мою власть, как предоставленную короной Андора? — спросил Перрин.

— Конечно, Лорд Златоокий, — назвался Арганда, — Я думал, что так было установлено.

— И данной мне властью я произвожу в лорды Тэма ал'Тора, — провозгласил Перрин. — Именем его сына — Дракона Возрожденного — я назначаю его наместником Двуречья. Всю свою власть, власть Дракона Возрожденного я передаю ему. Если я не выживу в этом сражении, меня заменит Тэм..

Лагерь стих, потом мужчины закивали, кое-кто начал приветствовать Тэма. Тот застонал так тихо, что Перрин сомневался, услышал ли кто-то еще этот стон.

— Слишком поздно, чтобы передать тебя Женскому Кругу для хорошей взбучки? — спросил Тэм, — Может быть, звук удара по заду и неделя проведённая при переноски воды для вдовы ал'Тон?

— Извини, Тэм, — сказал Перрин, — Неалд, попытайтесь сделать врата в Черную Башню.

Молодой Аша'ман стал сосредоточенным.

— Они по-прежнему не работают, Лорд Златоокий.

Перрин покачал головой. Он услышал отчеты Лана с его сражения, где члены Черной Башни боролись за Тень. Что-то произходило там, что-то ужасное.

— Хорошо, назад к Меррилору, тогда, — сказал Перрин.

Неалд кивнул, сосредотачиваясь.

Поскольку он работал, Перрин обратился к мужчинам.

— Я не хочу оставлять вас, но у меня есть эти крючки во мне, которые тянут меня на север. Я должен пойти к Ранду. Я попытаюсь возвратиться. Если не смогу… ну, я хочу, чтобы вы все знали, что я горжусь вами. Все Вы. Вам рады в моем доме, когда всё закончится. Мы откроем бочку или две из лучшего бренди мастера ал'Вира. Мы будем вспоминать тех, кто пал, и мы скажем нашим детям, как мы стояли, когда облака стали черными, и мир начал умирать. Мы скажем им, что стояли плечом к плечу, и не было там места для Тени, чтобы протиснуться.

Он поднял Мэтиаллейнир к ним, и ему зааплодировали. Не потому, что он заслужил это, а потому, что они, конечно, хотели.

Неалд открыл переходные врата. Перрин направился к нему, но внезапно замер, услышав своё имя. Он нахмурился, глядя на спешившего к нему Дэйна Борнхальда.

Перрин настороженно опустил руку на молот. Этот человек спас его от Троллоков и от товарища Белоплащника, но Перрин видел его неприязнь к себе. Он не мог обвинить Перрина в смерти своего отца, но это не значило, что ему нравился или хотя бы, что он принял Перрина.

— На одно слово, Айбара, — сказал Борнхалд, смотря на Гаула, стоящего поблизости, — Лично.

Перрин махнул Гаулу, и айилец неохотно отступил. Он вышел с Борнхалдом подальше от открытых врат.

— Что такое? Если это из-за вашего отца…

— Свет, просто потише, — сказал Борнхальд, глядя вдаль, — Я не хочу говорить об этом. Я не очень хочу говорить про это. Но Вы должны знать. Свет сожги меня, Вы должны знать.

— Знать что?

— Айбара, — сказал Борнхальд, глубоко вздыхая, — Это не троллоки убили вашу семью.

Шок прошёл по телу Перрина.

— Мне очень жаль, — продолжил Борнхальд, глядя в сторону, — Это был Ордейт. Твой отец оскорбил его. Он разорвал всю семью, и мы обвинили троллоков. Я не убивал их, но я ничего не сказал. Так много крови…

— Что? — Перрин схватил Белоплащника за плечо, — Но они сказали… Я имею в виду… — Свет, он уже имел дело с ним!

Взгляд в глазах Борнхальда, когда его встретил Перрин, вытащил все это снова. Боль, ужас, потеря, ярость. Борнхальд протянул руку и взял запястье Перрина, затем отложил её свободно от его плеча.

— Ужасное время, чтобы сказать вам это, я знаю, — сказал Борнхальд, — Но я не мог удержать это. Я просто… Мы можем пасть. Свет, весь мир может рухнуть. Я должен был поговорить, рассказать всё.

Он отстранился, двигаясь назад к другим Белоплащникам с опущенными глазами. Перрин стоял один, весь его мир трясься.

Всё прошлое он получил обратно. Он справился со всем этим: он оплакал свою семью. Всё было закончено, теперь.

Он может и продолжит двигаться дальше. Свет, старая боль возвратилась, но Перрин оттолкнул её и повернул свои глаза к вратам. К Ранду, и к своему долгу.

У него была работа, которую нужно сделать. Но Ордейт… Падан Фейн… Всё это только добавило к ужасным преступлениям того человека. Перрин увидет, как он заплатит, так или иначе.

Он приблизился к вратам для Перемещения, чтобы отправиться к Ранда, где к нему присоединился Гаул.

— Я иду в такое место, куда ты не можешь, друг мой, — сказал Перрин тихо, его боль стихала, — Извини.

— Ты пойдешь в сон, что во сне, — сказал Гаул, а затем зевнул, — Оказывается, я устал.

— Но…

— Я иду, Перрин Айбара. Убей меня, если ты хочешь, чтобы я остался позади, — Перрин не смел оттолкнуть его. Он кивнул.

Перрин оглянулся, поднял молот еще раз. Когда он это сделал, то увидел через другие врата, что Грейди все еще держал открытыми, Майен. Внутри две фигуры в белом наблюдал за Гаулом. Он поднял копье в их сторону. Как он должен чувствовать себя, когда пара отличных воинов пережидают Последнюю битву? Возможно, Ранд должен попытаться освободить гайшан от их клятв в течение нескольких недель.

Ну, это, вероятно, повернуло бы каждого айильца против него. Свет защити мокроземца, который осмелился вмешаться в джи’и’тох.

Перрин нырнул через врата, ступая на землю Меррилора. Оттуда, он и Гаул упаковали вещи, как будто для долгой поездки — продовольствие и много воды, столько, сколько они осмелелись бы нести.

Это заняло у Перрина большую часть получаса, затем, пришлось убеждать Аша'манов Ранда рассказать, где находится их лидер. Наконец, Нэфф неохотно открыл врата для Перрина. Он оставил Меррилор и вышел, как показалось, к Запустению. Только камни были холодными.

В воздухе пахло смертью, запустением. Зловоние застало Перрина врасплох, и это заняло минуту, прежде чем он смог разобраться нормальные ароматы от дурного запаха. Ранд стоял впереди, на краю горного хребта, сложив руки за спиной. Группы его советников, командиры и охранники стояли позади, в том числе Морейн, Авиенда и Кадсуане. В этот момент, тем не менее, Ранд стоял один в конце горного хребта.

Отдаленный, перед ними, высился пик Шайол Гул. Перрин почувствовал дрожь. Он был далеко, но Перрин не мог перепутать напряжённую решительность в выражении Ранда, когда он оценивал пик.

— Свет, — сказал Перрин, — Время пришло?

— Нет, — мягко сказал Ранд, — Это всего лишь тест, чтобы увидеть чувствует ли он меня.

— Перрин? — спросила Найнив из-за склона холма. Она разговаривала с Морейн и на этот раз не пахла приступом ненависти. Что-то произошло между этими двумя женщинами.

— Он мне нужен всего на миг, — сказал Перрин, взбираясь, чтобы присоединиться к Ранду в конце пласта выходящего на поверхность скалы. Сзади были некоторые из айил и Перрин не хотел чтобы они, а в особенности Хранительницы Мудрости, слышали то, что он хотел спросить у Ранда.

— У тебя есть этот миг и еще множество, Перрин, — сказал Ранд, — Я у тебя в неоплатном долгу. Чего ты хочешь?

— Ну — Перрин бросил взгляд через плечо. Знают ли Морейн или Найнив достаточно, чтобы попытаться его остановить? Возможно. Женщины всегда пытаются остановить мужчину от выполнения того, что должно, как если бы волновались, что он сломает себе шею. И не имело значения, что шла Последняя Битва.

— Перрин? — спросил Ранд.

— Ранд, мне нужно войти в волчий сон.

— Тел'аран'риод? — сказал Ранд. — Перрин, я не знаю, что ты там делаешь; ты рассказал мне слишком мало. Я заметил, что ты должен знать, как…

— Я знаю один способ, как войти в него, — прошептал Перрин так, чтобы Хранительницы Мудрости и другие вокруг не могли его услышать, — Простой путь. Мне нужно нечто другое. Ты знаешь вещи, ты помнишь вещи. Есть ли что-нибудь в древних воспоминаниях, которые расскажут мне, как входить в Мир Снов во плоти?

Ранд помрачнел.

— Ты спрашиваешь об опасных вещах.

— Столь же опасных, насколько опасно то, что ты собираешься сделать, при том, что ты должен это сделать.

— Возможно, — нахмурился Ранд, — Если бы я знал раньше, когда я… Хорошо, давай всего лишь скажу, что кое-кто назвал бы твой запрос очень, очень злым.

— Он не злой, Ранд, — сказал Перрин. — Я узнаю что-либо злое, когда чую его. Он не злой, он просто невероятно глупый.

Ранд улыбнулся.

— И ты все еще просишь?

— Хорошие способы прошли, Ранд. Лучше сделать что-то безрассудное, чем вообще ничего не сделать.

Ранд не ответил.

— Смотри, — сказал Перрин. — Мы говорили о Черной Башне. Я знаю, что тебя это беспокоит.

— Мне нужно пойти туда, — сказал Ранд, чувствуя потемнение, — И это все еще очевидная ловушка.

— Я думаю, что знаю кого можно частично винить, — сказал Перрин. — Там тот, с кем я должен сойтись лицом к лицу, и я не смогу победить его, если не смогу биться с ним на равных. Там, во сне.

Ранд медленно кивнул.

— Колесо плетет, как желает Колесо. Мы вынуждены покинуть Запустение; ты не сможешь войти в сон из…

Он замолк, потом сделал что-то, создавая плетение. Перед ним открылись переходные врата. Их что-то отличало от обычных врат.

— Видишь, — сказал Ранд. — Миры накладываются друг на друга, сжимаются. То что когда-то было разделено, более не остается таким же. Эти врата перенесут тебя в сон. Будь осторожен, Перрин. Если ты умрёшь в этом месте будучи во плоти, это может иметь… последствия. Твоя участь может быть хуже самой смерти, особенно сейчас. В эти времена.

— Знаю, — сказал Перрин. — Мне понадобится выход. Может ли один из твоих Аша'манов создавать одно из таких врат ежедневно, на закате? Скажем, на площадке для перемещений Меррилора?

— Опасно, — шепнул Ранд, — Но я сделаю это.

Перрин благодарно кивнул.

— Если будет угодно Свету, мы увидимся снова, — сказал Ранд. Он протянул свою руку Перрину, — Проследи за Мэтом. Я честно не уверен, что он собирается делать, но я чувствую, что это будет очень опасно для всех вовлеченных.

— Не как мы, — сказал Перрин, пожимая Ранду руку. — Мы оба намного лучше придерживаемся безопасных путей.

Ранд улыбнулся.

— Да осияет тебя Свет, Перрин Айбара.

— И тебя, Ранд ал'Тор. — Перрин заколебался и понял что происходило. Они прощались. Он заключил Ранда в объятия.

— Позаботьтесь о нём, вы обе, — сказал Перрин, глядя на Найнив и Морейн, после того как разомкнул объятия, — Слышали меня?

— О, теперь ты хочешь, чтобы я следила за Рандом? — сказала Найнив, уперев руки в бока, — Я не уверенна, что когда-либо прекращала это, Перрин Айбара. И не думай, что я не слышала о чем вы оба тут шептались. Ты делаешь что-то глупое, не так ли?

— Как и всегда, — сказал Перрин, поднимая руку для прощания с Томом. — Гаул, ты уверен, что хочешь это сделать?

— Да, — сказал айилец, послабляя своё копьё и глядя сквозь созданные Рандом переходные врата.

Без лишних слов, оба взвалили свои тяжелые пожитки и шагнули в Мир Снов.