Обретая Силу [СИ]

Глава 2

Не имея сил даже умыться, кое-как утёрся полой халата. Очередной день, наполненный мукой и болью. Как далеко сможет зайти Тайко, если сегодняшняя выходка легко сойдёт ему с рук? Нападут ли они и убьют меня? Продолжат измываться, лишая еды и нагружая непосильной работой? Или попросту выгонят?

Я свернулся калачиком на циновке, когда снаружи прогремел гром и дождь застучал по крыше. Через несколько секунд она начала течь, струи стекали на лицо, мочили одежду. Дрожа от смеси боли, обиды и холода, наконец, поддался усталости и провалился в беспокойный сон.

Громкий стук в дверь, сопровождаемый сердитым голосом третьего старейшины, вырвал из оков мучительных сновидений. Слегка застонав, потащился к двери, чувствуя, как с кожи и одежды осыпается засохшая грязь.

Открыв дверь, моргнул от яркого утреннего солнца и, прищурившись, посмотрел на старика, нелепо сгибаясь в поклоне, держась за дверной косяк.

— Час назад тебе надлежало забрать мешки и отравиться за камнями, — сказал Ванхин, никак не комментируя мой внешний вид. Он, вероятно, уже знал, что приключилось, и решил, что это не оправдание уклонения от работы.

— А смысл, господин? — пробормотал я, не смея разогнуться и встретиться взглядом со старейшиной.

Говорить таким тоном с одним из самых уважаемых людей клана, было весьма опрометчиво и непочтительно, особенно мне, но порой язык опережал мысли.

— В том, чтобы жить и продолжать дышать, — просто ответил Ванхин. — Если ты перестанешь быть полезным клану, тебя вышвырнут за ограду, и к вечеру ты уже станешь чьим-то кормом.

— А что, если мне всё едино, жить или умереть? — тихо спросил я.

Старейшина несколько долгих мгновений молчал, а потом вздохнул.

— Знаю, что твоя жизнь нелегка, Акарат, но сдаваться в столь юном возрасте — бесчестье.

Наконец, я оторвал взгляд от пола и посмел распрямиться, чтобы встретиться взглядом с пожилым мастером.

— Я не сдался, но, кажется, сам мир и живущие в нём отвергают меня. Как ущербному калеке и изгою выжить в нём? Как?! Скажи, господин?! В мире, где каждый везде вокруг чувствует энергию, как рыба в реке чувствует воду? Где каждый может пользоваться ей, перековывать на усилия, движение, разрезать камень одним воплощённым желанием-мыслью? Каждый, но не я… Любой может делать со мной всё, что захочет, и это сойдёт ему с рук только потому, что не могу постоять за себя. На Исарии нет справедливости. Если бы она была, Небо не звало бы к себе идущих, и боевые искусства никогда не зародились бы. Ни один человек не вправе обладать такой властью над другими.

Чем больше говорил, тем сильнее распалялся. Разгорячённый, гневно вглядывался в глаза Ванхина, ожидая рассерженной отповеди или удара. Но старейшина удивил, просто слегка склонил подбородок, обозначая кивок.

— Верно, от первого до последнего слова. Но ты слаб, и ничего не изменишь, потому смирись и прими свою судьбу. Просто живи. Сейчас это звучит глупостью обычного старика, кажется тебе безнадёжным, но когда-нибудь ты вспомнишь этот день и посмеёшься над собой.

Сомнительно, но спорить со старейшиной не собирался.

— Слышал, твоя скоба сломана, — продолжал Ванхин, ставя новую на землю рядом с собой, — Также говорят, ты наказан Коэрой.

Я снова вскинулся, желая возразить, но был остановлен повелительным взмахом руки.

— Молчи. Знаю, что ты невиновен. Но никто в клане не станет перечить будущему главе. Но пусть мир и не справедлив, это не значит, что и все люди должны быть таковы. На время наказания ты не останешься голодным.

Я низко склонился в поклоне, не веря своим ушам, никто в клане никогда не проявлял ко мне такой доброты.

— Приведи себя в порядок, — сказал Ванхин, поворачиваясь спиной, — жду в павильоне через час.

Уже через полтора я шагал по окружающему лесу, опираясь на толстую палку. В рюкзаке, завёрнутые в листья лежали четыре баоцзы, по два с мясом и с рисом, кукурузная лепёшка и немного воды. К верёвочному поясу приторочил мешки путника. Утром, умывшись и перекусив, после ободряющих слов третьего старейшины, впервые за долгое время почувствовал надежду на будущее.

Поскольку вышел из селения клана позже, чем надлежало, приходилось поторапливаться, ковыляя по хорошо утоптанной тропинке меж покачивающихся стеблей бамбука. Солнечные лучи просачивались сквозь листья, играя со светом и тенью. Прекрасное место для медитации тех идущих, чей аспект — свет или тьма. В отдалении журчали ручьи, бегущие с гор. Глубоко вздохнув, уловил влажный запах, сохранившийся после вчерашнего дождя. Капли иногда падали на меня, когда ветер шелестел в ветвях над головой.

Я приблизился к развилке. Одна тропа резко забирала вправо, ведя к клановой Обители Духа, в область, богатую энергией, мощными зверями и травами, которые помогают одарённым карабкаться выше по Небесной Лестнице. Другая — вела вглубь леса.

Вздохнув, свернул на левую тропинку, направляясь к небольшому озерку, куда впадали ручьи, неся с гор необходимые камешки. Жаль, что меня никогда не подпускали к Обители из-за уродства. Несмотря на опасность, которую та представляла для меня как человека без средоточия, всегда хотелось увидеть её. Я слышал истории о ней, и звучали они захватывающе.

Поудобней перехватив палку, прибавил шагу, хромая по извилистой грязной тропинке. Воздух был влажным и тяжёлым, так что к тому времени, как вышел к озеру, одежда липла к потному телу.

Я остановился, чтобы перевести дыхание, и огляделся в поисках метки, которую оставил, когда был здесь в последний раз. Она подсказывала мне, где гравий уже собран и показывала остальным, что здесь владения клана Тэнг. Впрочем, в Долину Тысячи Ручьёв чужаки заглядывали редко. Поиск занял десяток секунд и вскоре наткнулся взглядом на развевающийся на ветру, воткнутый в землю вымпел. Устало прихрамывая, подошёл ближе и, кривясь, встал на колени. Не с моей ногой каждый раз бить поклоны земле.

В этот раз управился быстро, оставалось немного времени на перекус и отдых. Быстро раздевшись, сполоснул одежду в воде и затем, как следует отжав, повесил сушиться на ветку дерева.

Следом сам поплескался на мелководье, не рискуя заходить на глубину — не хотелось проверять, есть ли там какие существа, способные сожрать меня. Выходя, взглянул на успокоившуюся гладь озера, в очередной раз отмечая крепкое, перевитое жгутами мышц и поджарое от постоянного недоедания тело. “Ещё бы это имело значение”, — горько усмехнулся про себя.

Тихо ворча, опустился на давным-давно выброшенное на берег бревно, высушенное и выбеленное ветрами и солнцем. Вытащив флягу из рюкзака, сделал большой глоток, наслаждаясь ощущением прохладной воды, стекающей по горлу. Огляделся. Лето только вступало в свои права, так что жара пока не столь изнуряющая. Но это ненадолго. Съел лишь половину от припасов — мало ли как сложится дело, может, на ужин ничего не дадут?

Затем, заткнув бутыль пробкой, потянулся к своему сокровищу. А точнее, к такому же куску мусора, как и я сам, свитку, кем-то испорченному и выкинутому. Наверное, кем-то из мелкотни. Откопал его, когда носил помои на кухне.

Раньше у меня был ещё один, украденный из хранилища клана. Но его нашли, а меня тогда жестоко избили. Знания — не для уродов. Мне запрещалось прикасаться к свиткам, ибо Тэнг считали, что могу их замарать. Читать и то никто не учил, пришлось украдкой научиться самому, прибираясь в павильоне, где проходили занятия для самых маленьких членов клана, едва обретших средоточие именно с этого момента начиналось обучение грамоте и счёту, ибо каллиграфия и боевое искусство — оба они основываются на сочетании силы в руке и духа в сердце. Вытирая доску, раскладывая по местам письменные принадлежности, расчищая песок, на котором они выводили свои каракули я познавал символ за символом.

Этот же свиток был испачкан и так. Выполненный на куске пергамента, он местами был порван, местами подгорел, деревянная основа вся выщерблена, им разве что задницу не подтирали. Хотя с учётом того, где я его нашёл полгода назад и как он пах, не готов поручиться за это.

«Наставления» — так гласил заголовок. Развернув, принялся читать с самого начала, проговаривая вслух, чтобы лучше запомнить. Неизвестно, когда в следующий раз представится случай посмотреть на него в тиши и спокойствии.

— Весь мир состоит из энергии. Она пронизывает воздух, которым дышим, воду, которую пьём, землю, по которой ходим, пламя костра, у которого греемся. Это свет и тьма, сила и слабость.

Те, кто в состоянии сформировать средоточие, могут видеть потоки энергии и научиться укрощать их. Они известны как мастера боевых искусств, идущие. Те, кто способен вскарабкаться по небесной лестнице-радуге, и, удержавшись на её вершине, дотянуться до Неба. Оно само отмечает талант, одаривая его поясом, что показывает каждому вокруг, как далеко и высоко он смог забраться, и отбрасывая к подножию слабых, зазнавшихся и неугодных.

Отпив воды, пролистал дальше. Какой смысл лишний раз читать о том, что знает каждый ребёнок, а ты сам этого лишён? Дальше речь шла о девяти категориях техник, орудии и оружии идущего. По четыре на Плоть и Дух, и одну объединяющую их. Лишь тот, кто смог объединить их, мог считаться настоящим мастером.

Первые повышали физическую боевую мощь одарённого, увеличивая силу, скорость, выносливость, живучесть, а духовные концентрировались на усилении атак на основе энергии, позволяя нападать на расстоянии, видоизменять саму местность и обороняться.

Кроме того, каждая техника включала пять ступеней, пять уровней познания, дарующих лучшее понимание, а значит увеличение мощи, результативности.

Взглянув на солнце и отметив, что времени полно, продолжил чтение. Ниже шёл список всех типов техник и их краткое описание. Не зря свиток назывался «Наставления», он помогал юному идущему, только сформировавшему средоточие, освоиться в мире.

— Плоть слаба, а потому требует контроля, — прочитал вслух, — первая категория, — название оказалось скрыто под грязным пятном, — К ней относятся техники, что воздействуют на тело напрямую, усиливая удары или придавая им особые свойства. Они великолепны в рукопашном бою и наиболее полезны тем, кто следует стезёй воина. Недостаток — для применения идущему необходимо коснуться врага или препятствия. Вторая — движение. Входящие в неё техники влияют на скорость, гибкость, ловкость. Техники этой категории не могут причинить непосредственного вреда никому, но могут быть использованы для укрепления собственного тела и повышения его возможностей.

Прервавшись, поднялся и доковылял до одежды, проверить высохла или нет. После чего, перевесив её на другой сук, на более солнечную сторону вернулся к бревну.

— Третья — живучесть. Техники данной группы помогают телу переносить раны и травмы, выстоять в битве. Одни из самых важных для идущего, особенно на низких ступенях Возвышения. Четвёртая — слияние. Эти техники являются кульминацией всех трёх остальных вместе взятых, объединяют их, многократно увеличивая эффективность. Но не стоит приступать к ней, пока должным уровнем не освоены иные, иначе высок риск загубить возвышение.

С хрустом потянувшись, на долгий миг залюбовался на севшую неподалёку небольшую птаху и перешёл к Духу.

— Энергия непокорна, и потому требует контроля… — в этом месте свиток был порван, и мне пришлось его сшивать, оттого исчезло несколько строк, — использование энергии для атак и улучшения техник Плоти. Вторая — … вне тела… воздействуя на саму природу и местность… Третья — сдерживание… захвата других и отражения их атак.

Последняя, как и в случае Плоти, называлась Слиянием и содержала те же слова. А вот тот, кто освоил их и пробился к девятой, истинный мастер, получал полный контроль над телом и духом.

Вздохнув с сожалением о том, что мне никогда не получить ни одной техники, развернул свиток дальше.

— «Стезя Воды. Основы». Вода — один из восьми аспектов. Тот, кто преодолел искус инициации и имеет сродство к этой стихии, может поглощать энергию и, преобразуя её, очищая по нижеследующей схеме, впитывать в средоточие.

Отпустил свиток, и он сам собой скрутился обратно. Для такого калеки, как я, это бессмысленно. Сам никогда не видел, но, слушая похвальбу клановых, знал, что искус инициации — первое испытание на пути тех, кто смог сформировать средоточие. Для них открывались врата в Обитель Стихий, где, пройдя их проверку на сродство, идущий узнавал, какой аспект выбрал его и поможет приблизиться к Небу. Никто, правда, не рассказывал, что было внутри врат, зато слышал, когда убирался в павильоне совета, что, с обретением жёлтого пояса, приходило лучшее понимание аспекта, он словно начинал ветвиться, что позволяло выстраивать свой уникальный путь. Правда, у Тэнг только глава носил этот цвет, потому не знаю, насколько это правда.

Вновь открыл свиток и, прокрутив почти до самого низа, остановился на том немногом, чем мог заниматься, хоть и с большим трудом, — обычном рукопашном бое. Том, что большинство в клане игнорировали. Хотя, как мне думается, при прочих равных, человек, владеющий им, сможет одолеть не развивающего таких навыков. Ведь, как я понимаю, запас энергии в средоточии ограничен. Против одарённого эти навыки не помогут, но если судьба когда-нибудь сведёт с таким же отбросом, то смогу за себя постоять.

Я открыл наиболее уцелевшее место, часть, озаглавленную: "Смена русла".

— Сражаясь, вы можете оказаться в невыгодном положении. Например, аспект воды уступит в прямом столкновении тем, чья стезя — огонь. Большинство идущих встретят угрозу лицом к лицу, кулак к кулаку. Но в таком противостоянии куда мудрее уклониться. Когда река не может сдвинуть или захлестнуть преграду, она огибает её.

Затем следовала череда картинок, изображающих два силуэта в разных позициях, показывающих конкретный удар и как ему противостоять. Разобрать символ, обозначающий первые из них, где одна фигура вынуждала атаковать и раскрываться другую, не удалось. Дальше следовало то, что составитель свитка назвал Яростью Водопада. Рука, блокирующая выпад, возвращалась, и сложенная чашечкой ладонь хлопала в ухо противника, разрывая барабанную перепонку. Завершающий удар был нацелен в горло, следовало сдавить гортань нападавшего, смять и вырвать.

Я вздрогнул — уж больно живописно всё это было изображено и описано. Тем не менее поймал себя на том, что улыбаюсь. Да, большинство боевых стоек требуют работы ног, а одна из моих плохо гнётся из-за неправильно сросшегося перелома, однако некоторые движения я выполнить в состоянии.

Выбрав те позиции, которые смогу повторить, ещё несколько минут освежевал их памяти, уж слишком давно в последний раз открывал “Наставления”. Затем выпрямился и медленно, коряво двигался по формам, повторяя их. Практиковался целый час, пока урчание в животе не заставило остановиться и пообедать, нарушая собственное обещание припрятать еду на потом.

Я снова сел, просматривая следующие позиции. Название главы прожгло, но, судя по уцелевшим картинкам, раздел был посвящён борьбе: захватам и броскам. В противостоянии с одарённым это не поможет, хотя, может, и удастся грохнуть о землю белого или даже краснопоясного, если застать врасплох. Вот только через несколько мгновений они уже вскочат, а убежать я со своей ногой не успею. Плевать! Всё равно иного выбора у меня нет.

Первые позиции разъясняли как делать бросок через бедро. Проглотив последний баозцы, поднялся на ноги. Но с этим получалось хуже, не удавалось подсаживаться и скручивать бёдра.

«Наставления» содержали ещё один раздел — Формы циркуляции. Он хуже всего сохранился, и я, лишённый средоточия, его понимал плоше всего.

— Если не использовать правильную форму, то поглощение энергии будет происходить хуже. Например, если идущий огня будет использовать узор воды, то большая часть энергии рассеется впустую. Если, однако, он использует нужный, то поглощение пройдёт гораздо успешнее.

Затем шли схемы правильного дыхания, положения тела, растяжек и потоков энергии по каналам.

С грустным вздохом глянул на солнце, убрал свиток в рюкзак, надел высохший халат, подпоясался верёвкой и поковылял в сторону селения. Нежелание возвращаться в клан Тэнг было огромным, но с наступлением ночи это место перестанет быть спокойным и безопасным.

По мере того как лес вокруг темнел, заставлял себя двигаться быстрее, представляя всевозможных зверей, набрасывающихся из окружающего мрака. Будь одарённым, то смог бы чувствовать большинство живых существ. Однако я был слеп и глух.

Увидев впереди развилку, облегчённо вздохнул. До тех пор, пока не разглядел, кто меня там ждёт.

— Ты долго добирался, отброс, — крикнул Тайко.