Обретая Силу [СИ]

Глава 17

Было отчего зажимать нос руками: я был весь покрыт прогорклой чёрной слизью. Она облепила меня с ног до головы, пропитала одежду и собралась в небольшую лужицу снизу. То, что идущий изгоняет из тела постепенно, в три этапа, из меня вылезло сразу.

Взглянув на пояс, видимых отличий не заметил, как и прежде оставался на второй ступени к красному. Надеюсь, скоро удастся понять, какие преимущества подарило пережитое испытание.

— Да, здравая мысль. Иди ополоснись под водопадом, а я пока подчищу за тобой, — морща нос отозвался учитель.

С трудом поднявшись на затёкшие ноги и постанывая, прыгнул прямо сквозь грохочущий водопад в озеро. Лишь в последний миг подумав, что, не напитав тело эссенцией могу неслабо пострадать. Энергия откликнулась моментально, затопив каналы, едва успел моргнуть. Никогда ещё экстракт не реагировал столь стремительно и не был столь послушен.

Глубоко нырнув, проплыл пяток чжанов под водой, вынырнув у самого берега. Оглядевшись, чтобы поблизости не было Кейхас, снял с себя одежду, бросив её на плоский камень, оставшись в одном исподнем.

Используя песок и мыльные водоросли, растущие неподалёку принялся энергично отмываться от грязи. Чувствовал себя при этом потрясающе. Да, я не продвинулся в Возвышении, но казалось, что могу делать вещи, на которые раньше был не способен. Тело стало крепче, мощнее, выносливее и подвижнее.

К тому моменту как закончил омовение и стирку одежды, появился Комацу, что переместился ко мне прямо с уступа одним шагом, задействовав технику.

— Уверен, ты уже заметил возросший контроль над эссенцией и что сам стал сильнее, — первым заговорил старик.

— Да, это так, — ответил ему, потуже затягивая пояс.

— И ты ни на полпальца не продвинулся к красному поясу, — произнёс собеседник, и, видя, что эти слова не принесли мне особой радости, тут же продолжил:

— Не волнуйся ты так, ученик. Понадобится не меньше суток, чтобы энергоканалы и тело пришли в спокойное состояние. Твоё средоточие полно, и ты достаточно подготовлен, чтобы подняться выше по Небесной Лестнице.

— Смогу одолеть практиков высшего ранга или хотя бы устоять под их техниками?

— Не глупи, — отрезал Комацу. — Да, тело стало сильнее, техники сможешь осваивать быстрее, потому что все примеси сожжены напрочь, а значит ток эссенции по меридианам станет ровнее, но ты нуждаешься в подлинной силе, даруемой лишь дальнейшим Возвышением.

Жаль, что после пережитой пытки я не стал вмиг Почтенным Предком или, на худой конец, Повелителем, но и то, что обрёл уже не мало.

— А пока, — сказал Комацу с лёгким блеском в глазах, — раз уж ты так долго прохлаждался в пещере, время заняться тренировкой. Давай бегом вокруг бассейна как обычно! Потом разрешу покушать.

Я рванул с места по до боли знакомой тропинке. То, о чём мы только что говорили с учителем подтверждалось. Бежать было легче, и я мчался, не щадя себя и испытывая новые пределы скорости и выносливости, изо всех сил желая улучшить собственное время.

Старик ничего мне не сказал, когда я замер возле него глубоко дыша, лишь указал на пенёк рядом с собой, где уже расставил на скатерти миску с рисом, тушёным мясом, овощами и чай. Я с благодарностью опустился на землю и ухватился за еду, тут же получив удар лозой по пальцам.

— Кто сказал, что есть станешь сразу после забега?! После — не значит, сразу!

Старик заставил выполнить все обычные упражнения, и я обнаружил, что каждое из них теперь выполняется гораздо легче. Самое большее понимание пришло во время отработки приёмов узцу и циркуляции энергии по формам. Схватки с Кейхас не было, и Комацу использовал освободившееся время, чтобы начать практиковать совершенно новый комплекс упражнений, заставляя тренироваться допоздна, до тех пор, когда уже стал сомневаться, что тело хоть сколько-нибудь улучшилось.

— Молодец, пробежал в два раза быстрее, чем в свой первый день, — похвалил учитель, и тут же испортил настроение. — Правда, внучка всё равно утром пробежала в три раза быстрее тебя. На сегодня всё. Теперь перекуси и до встречи на рассвете, — сообщил Комацу и исчез. Я же без сил повалился на землю.

Обессиленный рухнул на футон в домике. Никогда в жизни не чувствовал себя таким выжатым. Всё тело пульсировало от боли, мышцы дёргались в судорогах. Учитель был поистине беспощаден. Ворча себе под нос, я перекатился на матрасе и оказался лицом к лицу с Кейхас, которая лежала рядом, подложив руку под голову и широко улыбалась.

— Привет! — первой поздоровалась девушка, я же язык проглотил от неожиданности, лишь сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

— П-приветсвую старшую! — наконец прервал неловкое молчание.

Кейхас фыркнула от смеха, вставая и разглаживая мантию. Она выглядела как всегда прекрасно: с длинными черными волосами, собранными в пучок, алые губы растянулись в улыбке, маленький носик слегка сморщился, а глаза искрились безудержным весельем.

За последние недели мы волей-неволей сблизились и стали друзьями, проводя много времени вместе, но не до такой степени, чтобы она приходила ко мне ночевать.

— К тебе слишком легко подкрасться, — щёлкнула она меня по носу. — А теперь пойдём, покажу кое-что, — она повернулась, когда я не сразу последовал за ней, и подняла бровь. — Идёшь или нет?

— Учитель заругает, да и на тренировку вставать рано…

— Тоже мне нашёл отговорки. С того дня, как вошли в долину, ты только и делал, что тренировался. Это место полно чудес, а ты даже в Обители не побывал!

Пока размышлял над словами Кейхас, та подошла ближе и, схватив за кисть, рывком подняла на ноги:

— Пошли, сказала!

Несмотря на новообретённую силу, мне нечего было ей противопоставить, даже от захвата не смогу освободиться, потому вынуждено покладисто кивнул.

— Так и думала, что образумишься. А теперь догоняй! — прощебетала она и кинулась бежать.

Не оставалось ничего другого, кроме как помчаться за ней следом. Видимо девушка замедлила шаг, потому что спустя десяток вдохов смог догнать её. После чего она скрылась в густом подлеске, направляясь вглубь. Я последовал за ней, и если Кейхас с лёгкостью и грацией обходила кусты и деревья, то мне приходилось переть напролом как разгневанному кабану, оставляя за собой целую просеку.

В конце концов, спотыкаясь, выбрался из густой поросли на широкую открытую поляну. Я наклонился, положив руки на колени и тяжело дыша, пытаясь прийти в себя после забега. Кейхас стояла рядом, глядя на поляну, её дыхание было ровным.

— Настоящая красота открывается вооон оттуда, — сказала она, указывая на утёс, возвышающийся над нашими головами.

Протестующе застонав, поплёлся за ней. К тому времени, как добрался до подножия скалы, подруга уже взобралась на уступ и теперь расхаживала по карнизу помахивая рукой и дразня, высунув язык. Долгое мгновение раздумывал, не повернуться ли и уйти, но всё же любопытство пересилило желание поспать.

Взбираясь, пару раз чуть не соскользнул на землю, весь перепачкался и разорвал одежду об острые грани камней.

— Хотела уже за тобой спускаться, — промолвила Кейхас, рывком втягивая меня наверх и протягивая флягу с водой.

Когда сел рядом с девушкой, свесив ноги со скалы и потягивая из фляжки, понял, что этот ночной забег и карабканье на гору того стоили. Открывшийся вид был изумительным: идеально круглая поляна, обрамлённая тёмными деревьями. Ярко-зелёная трава была усеяна синими, фиолетовыми, жёлтыми и красными цветами, которые раскрылись навстречу лунному свету. Светлячки-огоньки то вспыхивали, то гасли, порхая вокруг, а прямо в центре лежал небольшой пруд, светящийся слабым голубым светом и отражающий полную луну на водной глади. Прохладный ветерок обдувал слегка вспотевшую и разгорячённую кожу.

— Завораживает! Правда?

— Да, — тихо ответил ей, чувствуя единение с миром, с его потоками сил. — Давно ты нашла это место?

Извечное веселье на лице Кейхас сменилось печалью, и она, горько вздохнув, заговорила:

— Около десяти лет назад клан Оводаи был атакован зверолюдами по приказу Жгучей Птицы, — начала она, застав меня врасплох. Не это ожидал услышать, но я, затаив дыхание, слушал её рассказ, не смея прерывать подругу.

— Даже не знаем, отчего они так рассвирепели. Стычки случались и прежде, но в тот раз звериное взяло в них верх над людским… Мой отец… — Кейхас запнулась, — погиб одним из первых. Мне тогда было всего девять лет… Только что получила красный пояс. Помню, как сидела допоздна в тот вечер, ожидая, когда он вернётся домой… и смогу ему похвалиться…

Кейхас смотрела на поляну, её глаза были влажными от слёз, и я взял её за руку, ободряюще сжав.

— Когда дед узнал об этом, он отправился к той заставе, где дежурил отец и прикончил всех до единого зверолюдов, занявших крепость. После этого он привёз меня сюда, сказав, что нам обоим нужно время, чтобы стать сильнее и затянуть душевные раны. Дедушка попытался взять и мать, но та отказалась идти, настаивая, что кто-то должен остаться и ухаживать за могилой отца.

Девушка смахнула слезинки, шмыгнула носом и продолжила:

— Он сразу же начал интенсивные тренировки, а я оказалась предоставлена сама себе. Мир развалился на части: отец умер, меня оторвали от матери, клан объявил войну зверолюдам, а дед не обращал внимания, усердно практикуясь. Первые несколько дней, я просто сидела и плакала. В конце концов, голод заставил действовать. Старик не собирался помогать, поэтому пришлось заботиться о себе самой.

Кейхас отобрала у меня флягу с водой и сделав большой глоток заговорила снова:

— Три месяца только и делала, что тренировалась, подавляя печаль и горечь утраты. Гнев, ярость и жажда мести питали меня, пока однажды ночью не наткнулась на эту поляну. Какая-то неумолимая сила притянула к обрыву. Как только взглянула вниз на красоту этого места, почувствовала, как внутри меня схлынули весь сдерживаемый гнев, ненависть и печаль, которые так долго держала в себе. Я всё ещё отчаянно скучала по отцу и хотела отомстить, но больше не была охвачена гневом. Честно говоря, не знаю, как долго пробыла здесь, но к тому времени, как спустилась, уже показалось предрассветное солнце. Вскоре обнаружила, что снова могу улыбаться, и когда это произошло, стало легче. Так что теперь стараюсь всегда не унывать и не давать грустить тем, кто рядом.

Она замолчала, вытирая слезы с уголков глаз и грустно улыбаясь. От её рассказа у самого перехватило дыхание. Я знал какую боль и отчаяние та испытывала. Гнев, пылающий в груди, требующий возмездия. В этом её судьба странно перекликалась с моей, единственная разница заключалась в том, что она преодолела себя, а я — нет.

— Знаешь, отчего всё это тебе рассказала? — произнесла девушка тихим голосом. — У тебя такое же выражение глаз. Мне хорошо знакомо это чувство. Различие в том, что мне не с кем было поговорить о том, что случилось, а ты можешь поделиться со мной…

Я сидел молча, эмоции были в смятении. Наконец, не в силах больше сдерживаться, сдался:

— Мало хороших воспоминаний освещало мою жизнь…

Рассказал Кейхас всё, начав с самого начала: смерти матери, которую плохо помнил, жизни на положении полураба в клане Тэнг, моего уродства, попытки убийства и чудесного спасения Луоланом, который с каждым днём терял себя, а сейчас и вовсе замолчал.

Девушка слушала, не перебивая, и я обнаружил, что чем дольше говорю, тем легче даются слова и тем лучше себя чувствую. Когда, наконец, закончил, мы несколько долгих минут сидели молча. Я боялся поднять на неё глаза и увидеть там, что она считает меня уродом и ничтожеством.

— Никогда не думала, что услышу историю, чуть ли не хуже моей собственной, но тебе удалось…

Обернувшись, встретился с Кейхас глазами и увидел, что она улыбается. Ей было всё равно, что я слился с духом Обители, чтобы получить способности идущего. Она приняла меня таким, каков есть.

Внезапно выражение лица девушки изменилось.

— Что случилось? — обеспокоено спросил у неё и завертел головой в поисках угрозы.

— Поняла, чего не хватало для перехода…

Не успел спросить о чём она, как перед нами в воздухе появились жёлтые ворота-тории, и Кейхас поднялась на ноги.

— Прости, что оставляю тебя одного, Акарат, но меня ждёт искус.

Она подошла к краю уступа и заскочила в ворота, отчего те рассеялись, осыпавшись на землю переливчатыми лепестками.

— Так вот значит, какую правду ты скрывал от меня, Эдельтайя Акарат! Бесчестный лжец!

Я резко повернул голову, и сердце подпрыгнуло к горлу, когда глаза остановились на учителе. Тот стоял рядом, заложив руки за спину и гневно глядя на меня.

След пропал. Тайко и близнецы висели на хвосте у своей жертвы, но теперь она просто исчезла, и они не знали, куда податься. Кето и Эсэн молча стояли, ожидая пока он скажет, что делать. Тот же бормотал что-то под нос, злясь на несправедливость происходящего и гадая идти дальше и надеяться, что он снова найдёт след, или сдаться и вернуться в долину Тысячи Ручьёв.

Отступать ему не хотелось. Не после всех тех лишений, что пришлось пережить. Оглянувшись на близнецов, он заметил, как те инстинктивно отпрянули, сгорбившись от страха. Когда они проснулись несколько недель назад и обнаружили, что Тайко отдыхает рядом с кучей трупов могучих зверей, то решили, что это он убил их всех.

Тайко не стал разубеждать их. Тем более Жгучей Птице наверняка всё равно. Интерес легендарного идущего действовал ему на нервы, медленно подтачивая рассудок. Каждый звук, шорох заставлял его подпрыгивать, каждое движение камня заставляло дёргаться, а вспышка света, исступлённо раскидывать Искрящиеся серпы, пока не иссушал средоточие.

Кето и Эсэн в такие моменты старались держаться от него подальше, опасаясь за собственные жизни.

— Продолжаем идти. Этот вор не мог слишком опередить нас, — сказал лидер и махнул рукой приказывая им идти вперёд.

Братья быстро подчинились, а Тайко злорадствовал про себя, довольный, что придумал послать их первыми, чтобы в случае опасности те приняли на себя удар, а он успел убежать.

Над головами троицы сверкали молнии, пока они шли по выжженным пустошам ущелья Гроз, обводя взглядами бесконечные шпили и высматривая опасных зверей, что могли скрываться среди них. До сих пор им везло, удавалось вовремя спрятаться.

Тайко внезапно почувствовал большое скопление энергии на севере и, пройдя с несколько ли, они увидели настоящий город. Его так и подмывало броситься к стенам и кричать, чтобы впустили, но он сдержался, вместо этого решив несколько дней понаблюдать и решить, безопасно ли к нему приближаться.

Заставив братьев попеременно следить за городом, юноша тут же улёгся спать. Но стоило едва смежить веки, как один из близнецов затряс его за плечо.

— Надеюсь, что-то важное, — прорычал он, открывая глаза и глядя на перепуганного Эсэна.

— Я не поверил, когда увидел… Мы же убили его!.. Но он будто живой и в полном порядке… — бессвязно затараторил тот.

Тайко отмахнулся, призывая успокоится, а сам обратил внимание на Кето, который сложив руки козырьком вглядывался вдаль.

— В чём дело? — спросил парень, подходя ближе и пока не понимая, что их так взволновало.

— Это он, — сказал Кето, указывая на трёх быстро исчезающих людей и большого зверя, — верхом скачет!

В этот самый момент Тайко уже разглядел знакомую фигуру Акарата.

— Невозможно! Он мёртв! Я лично сломал ему ноги и оставил на милость духа Обители. У него не было ни шанса…

Юноша резко замолчал, когда разум медленно сложил всё воедино. Конечно! Он искал предателя в клане, искал чужака, но даже не подумал о выродке, считая того погибшем. А он наверняка вошёл с кем-то в сговор, скорее всего, с теми двумя, с кем сейчас улепётывает.

Тайко почувствовал, как руки сжались в кулаки, стоило подумать обо всех несчастьях, которые выпали на его долю из-за этого отброса, разрушившего всю его жизнь. Стиснув зубы от гнева, он почувствовал, как закипает кровь, когда подумал о множестве способов, которыми заставит калеку страдать, прежде чем убьёт его. На этот раз сделает это лично, а затем принесёт голову в клан.

— Живо собирайтесь! В погоню! — приказал он.

Кето и Эсэн обеспокоенно посмотрели на него.

— Ты уверен!?

— Быстро! — истерично завизжал он.

Если бы Тайко был в здравом уме, он мог бы заметить то, что разглядели братья: цвет пояса девушки, почти жёлтый, выше, чем они могли бы мечтать достигнуть. Но, объятый гневом и яростью он упустил эту деталь, как и пояс, обхватывающий талию его ненавистного врага. Всё, что он видел, это возможность искупления. И мести.

— Что скажешь в своё оправдание? — спросил Комацу, и я почувствовал давление силы, опустившееся на плечи.

— Я… Я не… — я пытался что-то сказать, но не находил нужных слов.

— Нечего сказать? — прогремел голос старика, которому Акарат неуловимо напоминал погибшего сына, и услышавшего лишь окончание рассказа, как тот слился с духом и сбежал из клана, — Ты вынудил меня поверить, что ты обычный идущий аспекта Силы, которому угрожает неслыханная опасность, что все твои успехи и талант твои и только твои. Ты обманул, используя интерес к твоему пути! Ты — вор и лжец, обокравший клан, приютивший тебя! Я раскрыл тебе секреты собственного боевого искусства и клана, привёл в тайное место, а ты отплатил предательством!

Неужели учитель действительно так думает? Неужели тоже считает меня отбросом, как остальные? Слова старика ранили сильнее, чем всё, что когда-либо испытывал от Тэнг. Хуже любой насмешки, удара, оскорбления, которые получал на протяжении долгих лет.

— А потом? Что ты намеревался сделать потом, как выудишь все секреты? Отправиться к нашим врагам и выгодно продать эти сведения?

— Нет! Я бы никогда так не поступил! — воскликнул я, наконец, обретя дар речи, — Ни за что! Не после всего, что вы для меня сделали, учитель! Пожалуйста, поверьте и позвольте объясниться!

— Совравший раз, будет врать всегда. Тебе нет веры и не смей больше именовать меня учителем, щенок! Стоило бы лично забрать твою жалкую жизнь прямо здесь и сейчас за твои преступления. Но ради Кейхас и потому, что Небо жестоко карает тех, кто убивает собственных учеников, пусть и бывших, сохраню тебе жизнь. Проваливай.

Сверкнула серебряная вспышка, и старик исчез, оставив ошеломлённого меня в одиночестве. Я медленно переваривал слова Комацу, прокручивая их в голове. Старик даже не стал разбираться, не дал и шанса оправдаться, отвернулся и назвал лжецом и предателем.

От отчаяния и несправедливости на глаза навернулись слёзы. Очарование поляны и навалившаяся печаль схлынули, уступив место ярости. Старик ничем не лучше Тэнг. Люди, обладающие силой, всегда презирают слабых. Таков порядок вещей. Я по глупости забыл этот урок, вбитый долгими годами мучений и не забуду его снова. Зря проболтался девчонке.

Стиснув зубы, ринулся к своей хижине, мчась со скоростью, о которой даже не подозревал.

— Зорма, проснись, девочка. Мы уходим! — крикнул я, приближаясь и привлекая внимание генетты.

Сорвав дверь с петель, ворвался внутрь и быстро похватал вещи, закинув рюкзак на спину, и через мгновение вскочил в седло, кинув прощальный взгляд на водопад. Последний раз оглянулся, когда сомкнулась трещина, обозначающая тайных ход в долину, и направил Зорму дальше к северу ущелья Гроз и тому, что лежит за ним.