Обожаемый и осуждаемый

Глава 33 Водяная бомба

Убрать «Perfect Love Story» им, разумеется, не позволили. А вот «Star» в фестивальном сет-листе заменила «With You». Репетиции пошли чуть веселее, тем более, времени оставалось совсем немного.

За день до фестиваля группа приехала на место выступления. Сцена уже была готова, а вот всякие штуки для разбрызгивания воды только устанавливали.

Black Thorn походили по окрестностям, узнали где что расположено, побродили по сцене. Проверка звука и синхронизация с операторами тоже прошла быстро, потому что на фестивале последнему уделяли мало внимания — главное, чтобы оператор вообще снимал выступающих, а правильные ракурсы и абсолютный синхрон будет на музыкальных шоу.

Во время тренировок в зале сцена казалось небольшой — разметка вместилась в их подвальное помещение, пусть и впритык. Но, как только исчезли стены, тот же метраж стал ощущаться по-другому. Как будто дышать стало легче.

— Главное в концертном кураже не начать слишком широко шагать, — ухмыльнулся Хару, — а то еще улетим со сцены.

— Да, у меня тоже появилось ощущение, что сцена больше, чем нам указали на плане, — кивнул Шэнь.

Они бездумно бродили по сцене, раз уж сразу не выгоняют. Хару спустился к баррикадам, но к нему тут же подбежал техник и попросил во время концерта так не делать — это может быть опасно. Хару печально вздохнул и пошел наверх. Ну и ладно, обойдется без рукопожатий с толпой.

Так как выступать им по графику выпало только на закате, на площадку приехали к четырем часам. Фестивальные гримерки небольшие, плюс их мало. Артисты идут сплошным потоком с самого утра. Приехали на место, переоделись, накрасились — и вперед, на сцену, есть и спать будете у себя дома. Это был именно поток — Black Thorn разминулись в дверях своей гримерки с уборщицами. Женщины смеялись над лужами в коридоре — кто-то со сцены шел настолько мокрым, что оставлял следы. Это ж насколько промокнуть нужно?

Стилисты привезли одежду. У всех джинсы одинакового цвета, только немного разные фасоны. Группе разрешили привезти свою танцевальную обувь — сегодня это неважно для образов. И верх для сценических нарядов — у кого-то просто белые майки и футболки, у Хару, Чанмина и Сухёна — белые рубашки в полоску пастельных оттенков. Вот только и Чанмин, и Сухён рубашки снимут — один потому, что ради этого на диете две недели сидел, второй — чтобы показать свою забавную футболку с мускулами. И Хару останется один в рубашке в тонкую голубую полоску. Он уже предвидит, как хейтеры радостно это обсудят. Но… чем больше сплетен в интернете, тем больше суммы в его контрактах. Так что Хару тяжело вздохнул и попросил Суа зашить ему рубашку так, чтобы пуговицы ниже солнечного сплетения точно не расстегнулись. Суа посмеялась, но иголку с ниткой из своего чемоданчика достала. Рукава у рубашки короткие, ему не должно быть жарко, но сидит она на нем достаточно в облипку, оторвать пуговицу в танце — легче легкого.

Собрались быстро. Макияж минимальный, только водостойкие текстуры. С прическами все еще проще — самая простая укладка, потому что и она недолго проживет. Хару недавно достаточно коротко подстригли, сделав почти нормальную мужскую стрижку, без всех этих челочек и длинных прядей на затылке, так что он наслаждался ощущением свободы. По просьбе стилиста группы (не Суа, а той, которая подбирает им всем наряды в агентстве) Хару привез с собой шелковый платок, купленный на барахолке. На сцене он не мог отказаться от ремня на джинсах, потому что на нем крепится личный передатчик, но с помощью канцелярских резинок и двойного скотча ремень полностью закрыли платком, как будто его там и нет. В движении, скорее всего, все равно что-нибудь сползет, но это уже и неважно.

Для выступления на этом фестивале личную аппаратуру айдолов — передатчики ушных мониторов и микрофонов — паковали в специальные водонепроницаемые чехлы. Сами наушники и мониторы в защите не нуждаются — их с самого начала разрабатывают так, чтобы они не били артистов током, если пойдет дождь. А вот коробочки, которые крепятся на пояс, могут не выдержать намокания. Так что — пластиковые чехлы, немного изоленты вокруг проводов. Изолента, причем, — дополнительная перестраховка, потому что водонепроницаемые чехлы фирменные, там все продумано.

— Будьте осторожны, — инструктировал их младший звукорежиссер фестиваля, — Из-за чехлов вам будет сложно вернуть передатчики на место, если они выскочат во время танца. Проверяйте все сейчас, хорошо закрепите. Если нужно — клейте или обматывайте скотчем… лучше изолентой.

— Мы так сильно промокнем? — уточнил Хару.

— На основной сцене воды практически нет, — ответил звукорежиссер, — Проход от основной сцены к малой обстреливается — зрители могут попасть в вас из своих водных пистолетов. Там большое расстояние и это уже мягкие капли, они точно не причинят вреда, просто немного намочат. Напротив малой сцены стоит большой разбрызгиватель, мелкодисперсные капли переносятся ветром. Дует в вашу сторону — вы все в этом водном тумане, но там просто влажно, это не то же самое, что облиться из душа или водяного пистолета. Чем дольше вы на малой сцене, тем больше влаги на вас попадает. Пусть лужи в коридоре вас не смущают — это осталось от тех, кто в концертном кураже обливался из бутылок самостоятельно.

Хару поклонился, благодаря. Звукорежиссер еще раз сам проверил их оборудование и то,как оно закреплено, а потом они пошли к выходу на сцену.

Хару нервно теребил ремешок часов на запястье. Они с защитой от влаги, он специально их выбрал. Но сейчас он так пытался унять волнение. Состояние было странное — вроде хотелось уже поскорее начать, а вроде так страшно выходить, что лучше бы постоять подольше.

За кулисами, во время выступления предыдущего артиста, им провели еще один инструктаж.

— Все сделано для того, чтобы вам было комфортно танцевать, чтобы на сцене не скапливалась влага и она не была скользкой. Поэтому сцена под небольшим наклоном, учитывайте это. Вы, скорее всего, не почувствуете разницу, но предупредить мы обязаны. Пушки, из которых вы можете поливать зрителей, пропускают воду и в месте крепления шланга, и у самого разбрызгивателя. Учтите, что возле этих пушек всегда мокро, внимательно смотрите под ноги. Не спускайтесь к баррикадам, пожалуйста. Если вы смотрите на зрителей, то стафф сцены будет от вас по левую руку, про проблемы со звуком кричите влево, мы будем там. Ваш стафф — справа. Понимаете? Места у сцены мало, имейте это в виду.

Хару и остальные кивали. Пока они в ожидании выхода стояли за экраном сцены. Здесь достаточно громко, но людей немного. На сцене выступал какой-то рэпер, судя по крикам толпы — достаточно успешный. Хару еще не встречал Бохёна, но знал, что тот будет выступать сразу после Black Thorn, перед хедлайнерами. Так что их к-поп группа оказалась зажата между двумя хип-хоп исполнителями. Не самый лучший расклад, на самом деле. В Корее хип-хоп культура популярна, особенно среди молодых парней, многие именно ради рэперов и берут билеты на фестивали. Сейчас у сцены — преимущественно парни. И они не уйдут, потому что следующий — Бохён. Сложно выходить к публике, которая не является твоей целевой аудиторией. Освистают-то вряд ли — такое поведение на фестивале даже для Кореи ненормально — но холодный прием может стать сильным ударом по уверенности в себе.

— Двенадцатый — всё! — раздался достаточно громкий голос кого-то из стаффа. — Готовьте тринадцатых.

— Разогревайтесь, — коротко сказал мужчина из стаффа, обращаясь сразу ко всем из Black Thorn.

На фестивале после выступления каждого артиста есть немного времени на подготовку — стафф убирает сцену, если это необходимо, расставляет бутылки с водой, приносит свежие полотенца в «сухую» зону. У них будет минут пять.

Хару чуть запрокинул голову и постарался успокоиться с помощью дыхательной техники. Волнение было достаточно сильным. В стороне переговаривались девушки из подтанцовки — новые, не те, с которыми снимались в клипе и выступали на музыкальных шоу. Минсо наняла обычных танцовщиц, чтобы сопровождать их в туре, для девушек это будет первым выходом к публике вместе с группой. Все девушки — в легких белых платьях со всякими рюшечками и бантиками. По меркам к-поп и этого фестиваля платья достаточно закрытые, но в движении и под мелкими каплями воды всё будет выглядеть откровенно и горячо, даже с этими рюшами и достаточно длинными юбками.

— Волнуешься? — Тэюн легонько толкнул его в плечо.

— Мне кажется, я никогда к этому не привыкну, — признался Хару. — Ты как?

— Сердце бьется где-то в районе пупка, но хотя бы не тошнит от волнения, — ответил Тэюн.

— Уже прогресс, — ухмыльнулся Хару.

Он увидел, как предыдущий артист прошел мимо них. Почти сухой, к слову. Еще и одетый так, будто на улице не плюс двадцать восемь, а минус восемь — худи оверсайз, капюшон натянут поверх низко опущенной бейсболки. Глаз не видно, только кончик носа и губы. Если бы Хару и был с ним знаком, не смог бы узнать.

Он размял плечи, сделал несколько наклонов из стороны в сторону. Ободряюще хлопнул по плечу сначала Тэюна, а потом и очень бледного Юнбина:

— Нормально все будет, не волнуйся.

Тот кивнул, и тоже начал разминаться.

Стафф раздал ручные микрофоны. У Шэня, Тюэна, Юнбина и Сухёна — головные микрофоны, у остальных — ручные. Головные микрофоны идеально подходят для танцевальных номеров, да и звук в них хороший, но для тонкой работы с вокалом лучше подходят ручные. Тут важна и сама аппаратура, и именно умение работать с микрофоном — менять его положение относительно губ для красивого, ровного звука. Хару этому научили, Ноа умеет давно. У рэперов другие проблемы — быстрая читка требует чуть ли не приклеить микрофон к губам, только так можно добиться четкости звука. У Чанмина таких моментов немного, но не может же он туда-обратно менять микрофоны в процессе всего-то получасового выступления?

Микрофон был немного непривычный — чуть тяжелее обычного, потому что с хорошей защитой от влаги. Как бы с непривычки с руки не сорвался…

— Суа! Суа! А полуперчатки кожаной нет? — спросил Хару.

— Боишься микрофон выронить? — уточнила стилистка.

Хару кивнул.

Девушка открыла свой «волшебный чемоданчик» и достала пару кожаных перчаток без пальцев. Видимо, все же готовила их заранее, потому что они из белой мягкой кожи. Жарковато в них будет, конечно, но так спокойнее. Хару позволил стилистке помочь ему надеть перчатку и застегнуть маленькую пуговку. Попробовал взять микрофон. Вроде нормально. Перчатки вряд ли куплены в магазине аксессуаров — у них на ладони даже крохотные прорезиненные капельки есть. Не специально же для вокалистов их делали?

Спросить Хару не успел — стафф фестиваля отправил их к точкам выхода на сцену. Начинается.

У выхода Хару еще раз попрыгал на месте, прочистил горло. На фестивале не будет голоса режиссера в ушных мониторах, только сама музыка, поэтому все коммуникации идут через стафф у сцены.

— Запуск музыки! — командовал парень позади них, — Три! Два!

И музыка. «Один» они вечно не произносят.

Мелодия Backbone разнеслась над толпой и Хару смело шагнул вперед. Опять возникло ощущение, что кто-то трусливый и дрожащий отделился от тела и остался у выхода на сцену. А Хару вышел уже с высоко поднятой головой, готовый показать лучшее выступление.

Ему всегда нравилась Backbone. Строки о необходимости быть сильным, доказать всем и самому себе, что ты способен добиться своих целей — это перекликается с его внутренним состоянием. И он уверен, что так же думают многие.

Когда парни только вышли, реакция публики была прохладной. Но уже в первом припеве зрители начали подпевать, к финалу песни толпа стала, что называется «теплой» — то есть, еще не визжит от любого движения артиста, но уже с интересом наблюдает.

Хару первым пошел по узкому «коридору», который соединяет основную сцену с малой, на которой можно промокнуть.

— Как настроение? — весело спросил Хару.

Ответ был не особо громким, но все же был.

— Я вот чувствую, что первые ряды Бохёна ждут, — весело добавил Хару.

Ответом ему был уже более громкий хохот.

— Я тоже надеюсь его немного послушать, — признался Хару. — Но мне будет неловко, если мы к его выходу толпу не разогреем.

Смех и бодрые выкрики стали громче.

— Предыдущий артист вроде сухим уходил, вас, видимо, тоже не поливал. Вы уже обсохли? Полить водичкой? — продолжил говорить Хару.

Он краем глаза увидел широко раскрытые от удивления глаза Шэня. Кажется, тот не ожидал от Хару такой болтливости. Но им действительно нужно немного разогреть толпу перед началом следующей песни.

Зрители протестующе кричали — обливаться не хотели.

— Чанмин, тебе не жарко? — спросил Хару, улыбаясь.

Тот намек понял:

— Да, жарковато, — и он начал медленно расстегивать пуговицы на рубашке.

Публика ответила громкими криками, кто-то попытался обстрелять их из водяных пистолетов, но тут слишком далеко, капли не достигали сцены. Хару и остальные начали смеяться, а Чанмин остановился на середине:

— Мне как-то неловко, почему все смотрят?

— Нам всем отвернуться, чтобы ты разделся? — расхохотался Тэюн. — Мы-то ладно, а зрителей куда?

Снова взрыв хохота в зале.

— Судя по всему, настроение уже получше стало? — спросил Хару.

Крики стали однозначно громче, чем когда они только спустились на «мокрую» сцену.

— Ну тогда мы продолжим.

Звукорежиссер сработал отменно — несмотря на отсутствие репетиции, уже через секунду после фразы Хару заиграла музыка «Star».

Они не очень хорошо разучили хореографию к этой песне, поэтому танцевать планировали только в припевах, в остальное время бегали по сцене, прыгали, Тэюн и Сухён заняли места у водяных пушек и радостно поливали зрителей. Сухён при этом выглядел немного сумасшедшим, но это было даже забавно.

В ходе исполнения Чанмин все же расстался со своей рубашкой. Ну, это было ожидаемо.

Из большого разбрызгивателя напротив сцены долетали даже не капли, а что-то вроде водного тумана. Волосы, одежда и кожа быстро стали влажными, но полноценно промокнуть так вряд ли возможно.

После этого снова был небольшой перерыв. Планировалось, что Сухён разыграет небольшой диалог с Чанмином и снимет с себя рубашку, но он растерялся, не смог нормально ответить, из-за чего шутка с демонстрацией нижней футболки с рисунком была немного смазана. Эффект получился не таким, как планировали, но зрители все равно смеялись.

Крики стали громче, когда на сцену вышли девчонки из подтанцовки. В белоснежных платьях, на каблуках, все с зачесанными наверх волосами. Такой стиль знойной итальянки из рекламы апельсинового сока. Только с кореянками.

«Salty skin» они исполняли уже под настоящий рев толпы. Люди у сцены громко подпевали в припеве, девушки визжали при исполнении самых провокационных движений, парни начали громко кричать, когда танцовщицы вышли вперед перед бриджем — хорео немного переделали для фестиваля, дав девушкам сольный выход… Немного фансервиса для парней у сцены, так сказать. Хару рассеянно отметил, что эффект был очень громким. На сцену до этого выходили преимущественно девчонки в шортиках и облегающих, а то и коротких топах, трясли распущенными волосами. А тут — их «итальянки» в белых платьях. И при этом каждое задирание длинных юбок чуть выше колен встречалось таким громким мужским ором, что даже смешно становилось.

Для исполнения следующей песни — первой баллады — они все должны были подняться на основную сцену. К этому моменту одежда уже ощущалась какой-то тяжелой, джинсы пусть и не промокли насквозь, но неприятно липли к ногам. Все вспотели, да еще и эти разбрызгиватели. Хару взял полотенце, промокнул лицо и не слишком аккуратно взъерошил этим же полотенцем волосы. Как классно, что его так коротко подстригли.

Для баллады у них была хореография, но очень расслабленная. Главное — был дэнс брейк в стиле танго. Это не классическое танго, разумеется, да и танцевать нужно всего двадцать секунд. Но встретили этот дэнсбрейк очень громкими криками.

Сразу после, практически без передышки, начали танцевать «Splash». Здесь песне подпевали особенно охотно. Она известна в стране, много корейского текста, а возможность орать слова без ошибок, полностью понимая их значение, всегда благосклонно сказывается на громкости публики.

— Ух, было классно, — сказал Хару, снова подходя к стопке полотенец, чтобы взять свежее. — Спасибо за поддержку.

Ему ответили недовольными возгласами, а Тэюн озвучил это вслух:

— Что? Мы уже уходим?

— Нет, у нас есть еще один трек, который мы должны исполнить, — ответил Шэнь, — Я точно помню, мы его репетировали.

Они, с полотенцами и бутылочками с водой, снова начали спускаться на «мокрую» сцену, но уже без подтанцовки. Хару, на самом деле, уже безумно хотелось переодеться. Он не промок насквозь, но эта мелкая водная пыль ощущалась не особо приятно — как будто он эти двадцать минут танцевал в хамаме. На улице где-то около тридцати градусов, еще эта влага.

— Мы хотим попросить вас включить фонарики на телефонах, либо поднять лайтстики, если они у вас есть, — обратился к толпе Юнбин. — Вроде именно так обычно исполняют баллады, разве нет?

В ответ ему согласно закричали первые ряды.

Уже стемнело. Black Thorn исполнили всего-то пять песен, а на улице уже полноценные городские сумерки: розовое небо в сероватой дымке городского смога, задние ряды зрителей плохо видны — там уже совсем темно. Когда люди начали поднимать вверх телефоны и фестивальные лайтстики, появилось ощущение целого моря сияющих огоньков.

Красиво.

Заиграла мелодия. Первоначально у «Perfect love story» было что-то вроде постановки — отрепетированное перемещение по сцене, чтобы исполнение выглядело динамичнее. Но от этого решили отказаться. Парни просто стояли на сцене и исполняли строки своей самой популярной баллады. Хару не любил ее еще и потому, что ему одному приходится петь практически четверть всей песни. Но зрителям нравилось — слышно было, что зал пел практически хором вместе с группой.

Уходили под восторженные крики толпы. Кажется, им удалось разбить лед недоверия у местной публики и по-настоящему запомниться.