Обожаемый и осуждаемый

Глава 16 Пазл сложился

После разговора с Минсо Хару собрался идти в зал. Чанмина еще нет, Сухён грустит в общежитии, Юнбина увезли на съемку — репетировать не получится. Через полтора часа у Хару, Тэюна и Ноа занятие с хореографом, а до этого момента можно и подкачаться немного, минут сорок, не больше. Ходить в зал ему не особо нравилось, а уж необходимость подналечь на прокачку плеч и рук вообще ощущалась издевательством. Им, видите ли, в пропорциях нужен четкий перевернутый треугольник… Нужен им, а железо тягать приходится Хару. А мог бы на свежем воздухе по кайфу заниматься, без перегибов…

Мысли метались между нежеланием идти в зал, натянутыми отношениями с Чанмином и самоотверженным поведением Сухёна. Хару вызвал лифт, нажал кнопку первого этажа — нужно переодеться в спортивное и потом уже спускаться. Вот только первый этаж «встретил» его ужасной вонью — будто где-то прорвало канализацию… в которой стухла рыба. Он автоматически залез во внутренний карман школьного пиджака — к Минсо ходил в школьной форме, не в спортивке же к начальству идти. Он давно уже носит в кармане надушенный платок. Странно? А что поделать, если его от резких запахов даже подташнивает. Не сказать, что это полностью решает проблему, но без парфюма однозначно хуже.

С платочком у носа, ориентируясь на достаточно громкие голоса, Хару вышел к женской раздевалке. Обычно закрытая дверь сейчас была распахнута настежь, рядом и внутри слышались громкие возмущенные голоса девчонок. Воняло, по всей видимости, именно отсюда. Хару даже спросить ничего не успел — навстречу ему сначала вышла Сольги, потом и госпожа Хван с Данби. Из громких разговоров девчонок Хару понял, что вонь идет из шкафчика Наён — кто-то залил ее вещи чем-то, внешне напоминающим непереваренную пищу, да еще и поверх распылил что-то вонючее. Кажется, это что-то из магазина приколов. Данби, в порыве возмущения, рассказала и другое — оказывается, до вонючей жижи шкафчик Наён заливали тухлым яйцом.

Данби была очень возмущена и требовала чуть ли не допроса с пристрастием, чтобы найти того, кто это делает. Она была взбешена так, будто это ее вещи испортили. Наверное, Хару впервые видел обычно спокойную Данби такой разъяренной. Они, конечно, мало общались, но все же… даже не верится, что она может быть настолько экспрессивной.

Госпожа Хван была растеряна. Ее понять можно — совершенно непонятно, как искать виновного и что вообще делать со всей этой ситуацией. Но это реальная проблема, которую все же нужно решить, и делать это придется именно ей. Хару искренне не завидовал — он тоже не представляет, как можно заставить кого-то признаться.

Наён подошла очень тихо, но Данби сразу ее заметила. Рассказ об установленной в шкафчике камере удивил Хару, особенно то,что расположена она была так, чтобы не нарушать приватность в общей раздевалке. Хару посмотрел начало видео через плечо госпожи Хван — впервые его высокий рост реально пригодился в быту. Наверное, камера не просто прикреплена к верхней полке, но и повернута определенным образом. На видео ракурс немного в стиле игры от первого лица — видно дно шкафчика, заднюю и боковые стенки. Когда женщина открывала сумку, на несколько секунд обзор заслонил ее затылок, а потом было видно только руки.

Госпоже Хван этого хватило, чтобы определить личность. Она окликнула уборщицу.

И Хару ее узнал. Не был знаком, просто сопоставил некоторые факторы.

Когда они с Тэюном только стали трейни актерского отделения, то часто собирались на спортивной площадке с парнями-ровесниками. Там были как их одноклассники, так и парни из параллели, чуть младше или чуть старше. И один паренек, узнав о том, где занимаются Хару и Тэюн, рассказал, что его мама там работает «в обслуживании»: платят хорошо, ей все нравится. Напрямую не было сказано, что она уборщица, но это читалось между строк — так всегда завуалированно называют «непрестижные» профессии. И они похожи. В смысле, тот парень на свою маму, практически одно лицо с поправкой на гендер. Так Хару и понял, что косвенно знаком с этой женщиной. У нее просто нет причин портить вещи какой-то трейни. Что Наён могла ей сделать? Да даже если бы сделала — слишком странно для взрослой женщины опускаться до совершения подобных пакостей. Вывод один — ее кто-то попросил об этом.

Уборщицей быть стыдно. Да, на словах нет порицаемых профессий, к обслуживающему персоналу большая часть населения старается относиться с уважением, но… вряд ли есть культура, где человек мог бы с гордостью сказать, что зарабатывает на жизнь мытьем полов. Если бы в семье были деньги, женщина ни за что не выбрала бы такую профессию. Значит, проблема с финансами достаточно большая. Наверное, ей заплатили. О чем Хару и сказал вслух.

Госпожа Хван увела и уборщицу Ким, и Наён. Хару отчитал Сольги за то, что она вообще никому не рассказала о проблеме, а потом ушел в раздевалку, чтобы снять, наконец, школьную форму. Но мыслями постоянно возвращался к этой ситуации.

Зная о том, что за свои действия можно попасть под суд, эта женщина все равно не назвала имя «заказчика». Ладно, если бы она была девочкой-подростком, которая боится прослыть «стукачкой». Но это — взрослый человек, ей не нужно бояться мести детишек, да и ей все равно здесь уже не работать. Но она промолчала. Почему? Дело только в деньгах? Хару сомневался.

Искать Тэюна пришлось практически по всему зданию — в танцевальном зале группы его не было, телефон не отвечал. Хару обошел раздевалку, спортзал, потом начал банально открывать все двери второго этажа. Нашел друга в самой дальней комнате для практик. Он скатал из худи «подушку», поставил в ряд три стула и просто спал, спрятавшись за столом — Хару вычислил его скорее по странной нехватке стульев у видимой части стола. Хару тоже как-то так спал. Даже при том, что общежитие близко, идти туда ради сорока минут сна — слишком расточительно. Проще прикорнуть где-нибудь в здании. Но не в общем танцевальном зале — там днем постоянно кто-то занимается.

Будить друга не хотелось, но любопытство и жажда справедливости были сильнее сочувствия. Хару закрыл дверь комнаты для практик, но свет включать не стал. Единственное окно выходило на «парадную» часть здания, то есть было скрыто за декоративными панелями фасада и поэтому давало очень мало света, в комнате был практически полумрак. Хару сел на стол и этим разбудил Тэюна — получилось как-то громко.

— А? Что? — вскинулся тот.

— Прости, — примирительно сказал Хару. — Я тебя искал…

Тэюн сел на стул и сонно потер глаза:

— Я ужасно не выспался сегодня.

— И дело не в работе, не так ли? — улыбнулся Хару.

— Я взрослый человек, имею право смотреть аниме до четырех утра… когда в школу к восьми… Требую считать это моим способом снимать стресс.

Тэюн с наслаждением потянулся, подвинулся ближе к стене и попросил:

— И сядь на стул, а то у меня шея болит так на тебя смотреть… Восемнадцать лет, а суставы хрустят как у старого деда…

— Или как у профессионального спортсмена, — усмехнулся Хару, слезая со стола.

Он перетащил стул к торцу стола, чтобы было удобнее разговаривать, сел и с наслаждением вытянул ноги. Три часа дня, а он уже устал. Радует, что скоро каникулы. Продержаться лето, а с осени группа переходит на щадящий режим тренировок, фактически взяв паузу — Хару, Тэюн и Юнбин будут готовиться к экзаменам. И, вроде Шэнь подумывает о поступлении в университет на хореографа, так что, возможно, в итоге к экзаменам будут готовиться вчетвером. К этому времени как раз завершится шоу девчонок и агентство будет занято их дебютом, так что всё вполне удачно складывается. Камбек с корейским колоритом они будут готовить тоже осенью, просто очень медленно, ведь сам релиз этого мини-альбома запланирован уже на середину декабря.

— Так что случилось-то? — спросил Тэюн.

Хару коротко рассказал о том, что он узнал сегодня, об уборщице Ким и Наён. Тэюн понял, что ему нужно, даже без слов. Достал телефон, снял с беззвучного режима, перешел в старый профиль мессенджера, а потом долго искал в чатах нужный контакт. Позвонил.

Парня звали Ким Увон, Хару это вспомнил еще до того, как Тэюн его нашел. Но Хару мало общался с одноклассниками, у него были контакты далеко не всех школьных знакомых — это у Тэюна шило в одном месте и постоянная тяга к общению.

Разговор они сразу перевели на громкую связь и Хару сообщил, что он тоже на линии. Коротко объяснили ситуацию. В динамике телефона — тревожное молчание.

— Увон, мы позвонили, потому что реально хотим помочь, — сказал Хару, — могу поклясться, что просто так, без необходимости, я никому ничего не расскажу. Но то, что сделала твоя мама — это очень серьезно, а у той девочки могут быть очень сильные адвокаты… судя по одежде и манере держаться — она из очень богатой семьи.

— Богаче Джиу? — мрачно усмехнулся Увон.

— Скорее всего — намного, — ответил Хару, — А еще она родственница Им Минсо, нашего продюсера.

Снова молчание.

— Ладно, — тяжело вздохнул Увон. — Хуже все равно некуда. Мама это делает из-за меня. В прошлом году, в ноябре, когда вы только-только ушли из школы… Джиу попросила меня помочь ей с организацией вечеринки… я… идиот, конечно. Знал же, что она никогда ничего не делает просто так, но побежал ей помогать. Мы арендовали помещение на мое имя, я вроде как делал все заказы, оплачивал всё наличкой тоже я. Вечеринка была…

— С алкоголем, — сразу понял Хару.

— Да, — мрачно выдохнул Увон, — Нас накрыли. Большая часть участников — несовершеннолетние, были факты алкогольного отравления. Семья Джиу все замяла, но…

— У них все документы и записи на тебя, — печально вздохнул Хару. — Если твоя мама не выполнит то, что ей велят — все это попадет в руки полиции.

— Я идиот, я знаю. И… что теперь будет с мамой?

Тэюн, до этого просто молча все слушавший, пораженно повернулся к Хару:

— Погоди. В ноябре Джиу еще не была в New wave…

— Мне кажется, вы недооцениваете ее способности, — буркнул Хару, — Не знаю, что там у нее с головой творится, но это не первый раз, когда она делает что-то очень заранее. Она знала, что пойдет на прослушивание в New Wave. Понимала, что шансы набрать армию поклонников среди трейни минимальны — здесь полно очень красивых девочек, многие из обеспеченных семей. Поэтому подсуетилась.

— Гений зла… — выдохнул Тэюн. — И что делать?

— Поговорю с Наён, — ответил Хару. — Что-то мне подсказывает, что семейка у нее вовсе не так проста.

— С чего ты взял?

— Она сказала уборщице, что испорченную сумку можно выкинуть. Цена этой сумки — больше тысячи долларов. Ты много знаешь людей, которым настолько плевать на такие дорогие вещи? У меня ведь такая же. Не считая элементов из натуральной кожи — она практически неубиваемая, запахи не впитывает, в химчистке ее бы отстирали.

— Пойти, что ли, покопаться в мусорке, — хмыкнул Тэюн, — Будет и у меня сумка с котиками…

— Ладно, Увон, — спохватился Хару, — Спасибо, что рассказал. Мы попробуем что-нибудь придумать. Главное — мы знаем, кто реально виноват.

— Хару… если это возможно — помогите маме… я… я сейчас даже не знаю, что делать. Признаюсь открыто — и суд ждет меня. Нет — маму… как же быть?

— Сиди и жди, пока мама вернется, — ответил Хару, — Вам, в любом случае, лучше действовать вместе. Тэюн тебе скинет мой резервный номер… не вздумай его кому-то передавать! Ему только месяц, я уже устал менять симки…

Увон уверил, что он никому не сдаст новый номер Хару, после чего они завершили звонок.

— Ты куда? — спросил Тэюн, когда Хару поднялся со стула.

— Попробую поймать Наён у кабинета госпожи Хван… если они еще не вышли, конечно.

Хару повезло. Как только он поднялся на четвертый этаж, увидел спину Минсо — она заходила в кабинет госпожи Хван. А уже через секунду оттуда вышла Наён. Хару окликнул ее, чтобы девушка не ушла далеко.

— Уделишь мне пару минут? — спросил Хару, — Хочу кое-что обсудить.

Наён кивнула, но смотрела она на него с явной опаской. Хару предложил спуститься на третий этаж, где тоже есть комнаты для практик, в такое время преимущественно пустые — трейни вернулись из школы и сейчас уже на полноценных занятиях.

— Уборщица Ким — мама твоего друга? — обреченно спросила Наён, когда они вместе зашли в пустую комнату без окон.

Свет пришлось включить.

— Не совсем. Я хорошо знаю ее сына, но другом его никогда не считал. Но я знаю, почему его мама сделала это. Поэтому хочу спросить: что ты сама собираешься делать со всей этой ситуацией?

— В смысле? — удивилась Наён.

— Госпожа Хван и продюсер Им наверняка уволят уборщицу Ким, но все остальное, скорее всего, будет твоим решением, не так ли?

Наён вздохнула:

— Госпожа Хван сказала, что мне решать. Если я подаю заявление на уборщицу Ким, то они присоединяются к моему иску — запах ведь очень сильный. Но… честно говоря, я тоже не думаю, что уборщица сделала это от хорошей жизни. Судя по тому, что говорила мне Сольги, ты подозреваешь Джиу? Но… мы с ней особо не конфликтовали… Не вижу ни одного повода ее ненависти ко мне.

— О, она умеет казаться наивной милашкой, — покачал головой Хару, — Мне раньше иногда казалось, что у нее какое-то психическое расстройство. Маньячка…

Наён усмехнулась:

— Сольги говорила, что она к тебе клеилась.

— А про то, как она пыталась жестко разыграть Тэюна, Сольги не рассказывала? У нее какое-то странное сочетание гениальности с тупостью. С одной стороны — она прекрасно придумывает жестокие розыгрыши, заранее очаровывает людей и собирает компромат, с другой — она не додумалась, что я очень сильно обижусь, если она заденет моего лучшего друга.

Наён пожала плечами:

— Не мне осуждать ее за дурость… мне все еще немного стыдно из-за того, как произошло наше с тобой знакомство… я, наверное, выглядела, как ненормальная сасэнка…

Хару усмехнулся, вспоминая их первую встречу.

— Было немного. Но я и похуже видел. Ладно, не будем об этом. Вот что я узнал от Увона, сына уборщицы Ким, и что он не может рассказать официально…

Хару пересказал короткую историю Увона. Да и что там рассказывать? Пара предложений, остальное умный человек додумает сам. Наён пораженно откинулась на спинку стула:

— А кто родители Джиу? — спросила она.

— Самая верхняя грань среднего класса. Но ходили слухи, что ее тетя по маминой линии замужем за прокурором.

Наён покачала головой, а потом уточнила:

— Верхняя грань среднего класса? То есть, огромного штата помощников и юристов у них нет?

Хару покачал головой:

— Не думаю. Юрист-то есть, но я сомневаюсь, что там целая команда…

Наён задумчиво кивнула. Несколько секунд поразмызлив, приняла какое-то решение и попросила:

— Я сейчас сделаю кое-что… не рассказывай об этом никому, ладно? Я не хочу… чтобы девчонки понимали, из какой я семьи.

Хару пожал плечами. Ему и самому казалось, что Наён очень богата. Он был бы в этом уверен, но смущало ее присутствие в агентстве. Дети богатых родителей тоже иногда хотят стать айдолами, но дети чеболей… слишком уж странно это звучит. Наён еще повсюду ходит без охраны, в общении достаточно простая. Из-за этого возникает какой-то диссонанс.

Наён кому-то позвонила и, как только на звонок ответили, сразу сказала:

— Со мной мой друг, вы на громкой связи.

— Хорошо, госпожа Пак, — ответил мужской голос.

Наён пересказала всю историю с вонючей жижей в шкафчике, Хару — про то, что услышал от Увона.

— Вы хотите замять ситуацию с Увоном, чтобы у этой девушки больше не осталось способов давления на его мать? — уточнил все тот же голос.

— Да. Крестная… продюсер Им и так согласится исключить Джиу, но Джиу наверняка поймет, кто ее сдал…

— И парню все равно достанется, — подытожил мужчина. — Расскажите мне все, что знаете про Джиу и ее семью, включая сплетни. Я проверю, пробью по своим каналам, отвечу через пару часов — что мы можем сделать… Продюсеру Им позвоню сам.

— Я пообещал Увону, что его история не всплывет официально, — осторожно напомнил Хару.

— Не переживайте, — так же спокойно ответил мужчина, — Мы пока ничего не будем делать, просто узнаем и предложим возможные варианты.

— Спасибо, — поблагодарил Хару.

Когда Хару рассказал все, что помнил про Джиу, Наён завершила звонок. Возникла небольшая пауза — Наён, извинившись, начала быстро печатать — отвечала на какое-то важное сообщение. А Хару всерьез задумался: насколько же богатыми и влиятельными должны быть ее родные, чтобы фактическим иметь отдел безопасности, который занимается только делами семьи. А то, что мужчина именно из этого отдела, Хару понял просто по контексту. Ну и по специфике вопросов. Чувствовалось, что закон не особо заботит мужчину. Наён попросила его разузнать, как решить проблему, что невозможно сделать легальными методами, а мужчину такая просьба не просто не смутила, он словно другого запроса и не ожидал.

Ну, хотя бы теперь Хару знает, что Им Минсо — крестная Наён.

И тут у него в голове как будто что-то щелкнуло. Словно пазл начал складываться, хотя звучало это слишком невероятно. Пак — очень распространенная фамилия, Пак Наён может принадлежать к практически любой богатой семье. Но… крестная — Им Минсо. Кто обычно становится крестной матерью? Либо близкая родственница, либо подруга. Плюс — фамильное сходство, Наён ведь очень похожа на Минхёка. А Минхёк — известный ловелас. Добавляем к этому тот факт, что Со Юнби — подруга Минсо, причем уже много лет. У Со Юнби есть дочь, которую никто никогда не видел, даже имени ее не знают. А муж Со Юнби — Пак Манхи — вроде как официальный отец обоих детей… Но… Если ребенок — результат адюльтера? Так и получается Пак Наён, которая по бумагам рождена в браке, но внешнее сходство с одним известным ловеласом слишком сильно, чтобы представить девочку свету…

Хару встряхнул головой: об этом лучше подумать позже, иначе с ума сойти можно.

Наён, кажется, его обалдевший вид восприняла иначе. Она выглядела немного пристыженной и даже начала оправдываться:

— Моя семья не хотела, чтобы я становилась трейни, но дала мне возможность попробовать. Я предпочитаю не говорить о своих родителях, чтобы… ну, и так проблем хватает.

Хару немного заторможенно кивнул. Его мозг был слишком занят осознанием, что Наён — вероятная внучка господина Со, во что было сложно поверить. Но, вероятно, Наён то ли не знает о неудавшемся браке матери, то ли не сопоставила Хару с этой историей. Так что спрашивать у нее напрямую он не будет.

— Не переживай, — ответил Хару, — Я никому не расскажу. Ты-то сама как?

Наён вздрогнула:

— В смысле?

— В прямом. Сколько продолжалась эта история с «подарочками» в шкафчике? Не думаю, что подобное могло оставить тебя равнодушной, особенно если ничего нельзя сделать.

Наён смущенно улыбнулась:

— Это расстраивало, конечно. Злило сильно. Но я в порядке, — уверенно ответила она. — Дохлыми мышами в сумке меня не сломить.

Хару неуверенно улыбнулся, но кивнул. Он первым поднялся со стула:

— Напиши, когда станет что-то известно… погоди, у тебя же нет моего нового номера. Записывай…