Обожаемый и осуждаемый

Глава 28 Шанхай

Из-за того случая на фансайне, с чересчур активной фанаткой, Хару и Шэнь начали сомневаться: а они точно поедут в Шанхай? Не хотелось бы оказаться в толпе китайских сасэнок… Но решили положиться на удачу, плюс Минсо договорилась об охране в Китае.

Это мини-путешествие уже было включено в рабочий график, когда стало известно, что у Хару и Шэня расписание в Шанхае в один и тот же день. Первоначально с ними должен был лететь Тэюн, все их приключения были спланированы для троих, но Тэюну подкинули срочную работу, от которой он не захотел отказываться.

Во время съемок дорамы один из актеров сломал ногу. По сценарию этот персонаж спасает главную героиню, доблестно раскидывая бандитов, используя свои навыки тхэквондо, так что сломанная нога — это действительно проблема. Роль сложно назвать даже второстепенной, этот молодой полицейский-стажер появляется всего в четырех сериях из шестнадцати, но по этой же причине актера оказалось дешевле заменить, чем нанимать дублера для сцен с драками. Тэюн, разумеется, с удовольствием ухватился за такую возможность. Актерской игры там немного, но это все же полноценная роль.

В том, что Тэюн выбрал съемки, а не прогулку по Шанхаю, никто его винить не стал, разумеется. Скорее всего, любой бы поступил так же. Но у парней оставались на руках авиабилеты Тэюна, забронированные билеты на развлечения… не пропадать же всему этому? Хару предложил поехать Юнбину, тот согласился.

По договоренности с Минсо они будут снимать влог из Шанхая, сами — включать камеру в те моменты, когда это будет возможным. По хорошему, стоило бы пригласить Чанмина… но… Да, они вроде как разобрались во всем, но осадочек остался. Хару все еще было сложно принять тот факт, что вроде как близкий ему человек считает, что все успехи зависят исключительно от внешности. Хару нужно время, чтобы эти обидные слова окончательно забылись. На отдыхе ему бы хотелось обойтись без подобных воспоминаний. Да и… турист из Чанмина ужасный — он ненавидит пешие прогулки, при любой возможности норовит зайти в ресторан. А вот с Юнбином можно многое посмотреть.

Шэнь не из Шанхая, но он там жил, будучи трейни, поэтому не позволит им совсем уж потеряться в этом большом городе. Их главной проблемой стал огромный международный аэропорт, в котором Шэнь тоже ни разу не был. Наверное, без охранника-сопровождающего они бы точно заблудились.

Хару снова попросил разрешить ему сесть впереди, хотя китайский охранник и не был в восторге от такой просьбы. В первые полчаса дороги не происходило ничего особо интересного — скоростные шоссе, мимо проносятся какие-то заводские комплексы и отдельные жилые районы, плюс рядом тянется линия железной дороги. Все это еще и под моросящим дождичком — не особо привлекательная картина. И только потом появляется ощущение огромного города. Отчетливо различимы небоскребы, обилие неоновых вывесок — кажется, их в сотни раз больше, чем в Сеуле. А потом автомобиль снова нырнул в подземный туннель и сзади начали хихикать Шэнь и Юнбин — кажется, они вспомнили, как Хару расстроил туннель на Манхэттене, а тут такой же, только уже в Шанхае.

Зато потом… они въехали в ту часть Шанхая, которая считается старой. Здесь — сочетание современных зданий, узких улочек старого города и домов в европейском колониальном стиле. Уличные торговцы в проулках, из приоткрытого окна пахнет жаренной на масле едой, красивые витрины современных бутиков соседствуют с мелкими ресторанчиками.

— Ты уже учуял, в каком проулке можно найти рыбу? — пошутил Шэнь.

— Еще нет, мы слишком быстро едем, — ответил Хару, улыбаясь.

Автомобиль свернул на узенькую улочку со знаком одностороннего движения — два автомобиля на ней все равно бы не разъехались — и начал медленно пробираться к отелю.

Отель… играл на контрастах. Внешне неприметный, стоит немного «во дворах». Внутри — яркий дизайнерский ремонт, фонтан в холле, обслуживающий персонал в одежде, стилизованной под национальные китайские костюмы.

На ресепшене их узнали, начали предлагать переселить в номера получше. Шэнь защищал их право заселиться в маленькие комнаты, потому что им так будет уютнее. В итоге персонал все равно предоставил им кое-что крайне приятное, без повышения класса номеров: им дали карту персонала, чтобы пользоваться проходами для стаффа, служебными лифтами и служебным же входом. Для айдолов, которые не хотят быть замеченными — лучшее проявление заботы.

Номера были действительно маленькими, с самый минимумом мебели, но интересной обстановкой. Стало понятно, почему Шэнь сказал, что выбирал отель «специально для Хару». Все яркое, оригинальное, далекое от обычной одинаковости гостиничных номеров. Комнату как будто оформлял такой же любитель барахолок, как и Хару, только здесь все новое и… гармонично подобрано, несмотря на обилие самых разных цветов. По-русски такое иногда называют «цыганщиной»… но, видимо, в душЕ Хару живет цыган, потому что ему это нравится больше нейтральных интерьеров с тремя яркими подушками в качестве акцента.

— Так тебе понравился твой номер? — спросил Юнбин уже утром.

Они завтракали в пустом ресторане, который открыли специально для них, потому что в начале пятого желающих завтракать не было. Официантов тоже не было, завтрак им накрывал парень из обслуживания номеров.

— Да, номера здесь действительно интересные, — пожал плечами Хару.

— Я сразу подумал, что это в твоем стиле, — улыбнулся Юнбин, — Вспомнил твои подушки с репродукциями картин и разрисованный комод…

— Я вспоминаю, каким Хару был раньше, — задумчиво протянул Шэнь, — И какой он сейчас… когда мы встретились на шоу, он маску на лицо нормально нанести не мог… Мне кажется, еще лет пять — и он будет с G-Dragon обсуждать ноготочки и колечки.

— G-Dragon делает цветной маникюр? — удивился Хару.

И автоматически посмотрел на ногти Юнбина. Тот во время промоушена какое-то время ходил с накрашенными ногтями — для съемок в шоу сделали яркий маникюр. Сейчас лака уже нет, но Хару помнил, что на мужских руках смотрелось это странно.

— Мне кажется, он еще и сам себе такие ногти делает, — задумчиво протянул Шэнь.

Хару поежился. G-Dragon вроде в индустрии с раннего детства…

— Надеюсь, что настолько сильно индустрия меня не изменит, — вздохнул Хару.

— Но до момента, когда ты начнешь элегантно забрасывать за спину край шарфа, осталось совсем немного, — хихикнул Юнбин.

— Шарфы для этого ты уже купил, — так же тихо засмеялся Шэнь.

Хару недовольно посмотрел на них, но говорить ничего не стал. Он и сам иногда удивлялся тому, как быстро увяз в этой творческой атмосфере, стремлении к самовыражению, к яркости и непохожести на других. Вот вроде еще полгода назад искренне считал, что мужской гардероб состоит из джинсов, футболок и свитеров на зиму. А сейчас? У него одежды на целую гардеробную, он полюбил рубашки и иногда плотоядно посматривает на дедушкину коллекцию галстуков… просто пока не готов ходить в настолько классической одежде в обычной жизни. А еще он недавно оформил подписку на мужской журнал о моде и стиле…

— Так, на всякий случай, — задумчиво произнес Хару, — Если я начну добровольно, не для клипа или рекламы, красить ногти — тащите меня к психотерапевту… ниже падать будет уже некуда.

Шэню пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не выплюнуть еду из-за смеха.

— А ты что, уже знаком с G-Dragon? — удивился Юнбин.

— Нет, — покачал головой Хару. — Но, боюсь, мы можем сойтись на почве любви к яркому маникюру у мужчин… надеюсь, этого не произойдет. Мне лучше держаться от него подальше. Вдруг это заразно? В первый раз на барахолку я шел с мыслями, что просто проведу там время с бабулей…

Шэнь, кое-как справившись с омлетом, который не вовремя оказался у него во рту, вытер выступившие слезы. Юнбин тоже тихо смеялся. Первые солнечные лучи проникали через огромные панорамные окна. Им повезло с погодой.

В Сеуле сезон дождей начался уже двенадцатого июня — на неделю раньше обычного. В Шанхае муссонные дожди — их здесь называют «мэйюй», то есть «сливовые» — начинаются раньше. Город в дожде с начала июня. Вчера вечером, когда они только приехали, слегка моросило. А сегодня с утра небо безоблачное. Как понял Хару из рассказов Шэня, здесь часто бывают такие «окошки» — примерно раз в три-пять дней небо проясняется, становится если не солнечно, то хотя бы не дождливо. Скорее всего, вечером опять пойдет дождь.

Это, конечно, не самое лучшее время для прогулок, но зато в сезон мэйюй в Шанхае мало туристов. Так что во всем есть свои плюсы.

Рынок, на который их привез Шэнь, работал по средам, субботам и воскресеньям. Открывается он официально в шесть утра, парни приехали в начале седьмого, но многие продавцы подтягивались вообще к семи. Так что в это время можно было наблюдать, как продавцы раскладывают товар прямо на земле или на раскладных столиках. Частично рынок скрыт в огромных ангарах, но какая-то его часть, наиболее стихийная, разбросана вокруг. Если бы шел дождь, всех этих людей тут бы не было, но солнечный денек пригнал туда самых неожиданных продавцов.

На улице одежды почти не было. Большая часть торговцев — просто старики, которые пытаются подороже избавиться от хлама. Но есть и более серьезные продавцы. Хару заранее заприметил огромные коробки с приколотыми листами с ценой — в них он планирует поискать интересную бижутерию.

Но еще до этого его внимание привлекла милейшая китайская бабулечка. Старенькая, полностью седая, несмотря на сильную жару, в теплой жилетке поверх платья. Она раскладывала свои товары на тряпочке, прямо на земле. Было видно, что ей тяжело так низко наклоняться и она с трудом достает вещи из холщовой сумки. Хару присел у ее «витрины» на корточки. Шэнь понял его с полуслова — предложил бабуле отдать сумку Хару, а тот все сам разложит, заодно выберет нужное. Бабуля посмотрела на них с огромным подозрением, но спина и колени болели у нее явно слишком сильно, поэтому она согласилась.

Хару начал выкладывать товары. В основном — бижутерия, но было еще несколько резных фигурок, подставка для благовоний, набор стопок. В том, что он доставал из сумки, был и откровенный мусор, но большая часть…

— Спроси у бабушки — почему она это продает? — попросил Хару.

Шэнь обратился к старушке по-китайски. Та ответила, причем весьма подробно. Хару к этому моменту уже для себя определил, что камни в массивном (и не очень красивом) браслете — жадеит. Конечно, Хару мог ошибаться, но… этот блеск, волокнистая структура, неоднородность. Даже если не жадеит — точно натуральный камень. В центре браслета большой такой булыжник, сантиметров пять в длину. Надо брать. А вот эти фигурки? Как они в китайской культуре называются? Нэцке? Или это японское название?

— Она сказала, что хочет скопить денег внуку на выкуп невесты, — ответил Шэнь, — Если девушка из Шанхая, то выкуп обязателен, местные девушки за бедняка замуж не пойдут. А семья этой бабушки — хоть и городские, но живут небогато.

Хару кивнул. Всем нужны деньги. Про традицию выкупа невесты в Китае Хару тоже слышал. Шэнь говорил, что красивая девушка с высшим образованием, особенно, если у нее есть городская прописка, — «дорогое удовольствие», ей нужно предоставить жилье, купить машину, а ее родителям — выкуп за воспитание такой невесты.

Хару указал на браслет, бабуля поняла его без слов, назвала сумму и Хару даже ее понял — он, по «французской» схеме заранее выучил числа и вопрос «сколько стоит». Даже если камень — не жадеит… нормально.

— А откуда у нее этот браслет? — обратился Хару к Шэню.

— Ее супруг был моряком, но рано погиб, — ответил Шэнь.

Видимо, это старушка ему рассказала вместе с объяснением — почему она все продает.

Хару отложил в сторону браслет, несколько других украшений с вроде как натуральными камнями, все четыре мелкие фигурки из камня, подставку для благовоний. Выбрал из вороха бус несколько наиболее интересных экземпляров. Сам спросил цену. Бабушка раздельно начала называть суммы, указывая на отдельные предметы. Бусы продавала очень дешево, подставку — за бесценок, некрасивый браслет и бОльшую часть бижутерии — просто дешево, а вот один комплект из сережек и кольца — дорого.

Хару удивился. Старушка быстро заговорила по-китайски, Шэнь неуверенно перевел:

— Она утверждает, что этот комплект — из золота.

В его голосе слышался скептицизм. Хару повертел указанные предметы в руках. Золото? Возможно, если проба низкая, но он сам этого наверняка сказать не сможет. А вот камушки в комплекте — не стекляшки… наверное.

Тут за спиной послышалась недовольная китайская речь. Хару сгреб все выбранные украшения в ладонь и обернулся — как он и думал, к одинокой старушке уже направились местные «профессионалы». Не потому, что бабушка составляет им конкуренцию, просто многие подумали о том же, о чем и Хару — старушка может не знать, что на самом деле продает.

Одни бусы точно из настоящего лунного камня, в этом Хару уверен. Этот голубоватый отблеск невозможно передать в стекле или пластмассе. Теоретически, такие бусы оправдают все остальные покупки, в которых Хару не уверен. А думать надо быстро — сейчас налетят стервятники и быстро уведут у Хару товары прямо из рук. Поэтому он начал по одному складывать предметы к себе в сумку и вслух считать. Старушка все еще смотрела с подозрением, готовая на любые подлости, но не противилась такой наглости. Сложив общую сумму за все выбранные вещи, Хару залез в другой карман сумки и отсчитал деньги, дав даже чуть-чуть больше. Поклонился и поспешил ретироваться. Местные продавцы смотрели на него со злобой.

— Ты уверен, что серьги золотые? — спросил Шэнь, — Они не были похожи на изделие из драгоценного металла.

— Они могут быть золотыми, просто очень старыми, — ответил Хару, — Золотые вещи раньше делали иначе, сплавы были другими. Но я решил рискнуть, потому что бусы точно из лунного камня.

— Те, прозрачные? — удивился Шэнь, — Ты уверен, они же такие длинные? И бусины крупные.

Хару кивнул:

— Если бабуля обманула насчет золота, то я просто оплатил тот комплект за счет бус. Если не обманула… то мне будет стыдно, потому что тогда я облапошил старого человека.

— Ее быстрее сейчас облапошат местные торгаши, — буркнул Шэнь. — Видел, как они к ней кинулись, когда мы отошли? Обычно на рынках торгуются, а ты без торга взял, наверняка старушка еще и скидку тебе была готова сделать… В любом случае — ты отдал ей крупную сумму. Для выкупа невесты маловато, конечно, но работники на заводе столько за месяц получают.

Хару пожал плечами. Старушка не была похожа на мошенницу. Звучит глупо, конечно, ведь мошенники никогда не похожи на мошенников, но Хару был убежден, что она действительно просто вышла продать то, что у нее есть. Скорее всего — муж-моряк, пока был жив, привозил ей всякие мелочи из рейсов. Она хранила, а теперь решила продать. По-хорошему, конечно, нужно с такими вещами идти к оценщику… но это только звучит просто. На деле, оценка вещей требует вложений. Хару вот собирается заказывать экспертизу, иначе не продаст эти товары, но это его решение и его риски. Он может просто зря потратить деньги и узнать, что серьги и кольцо — сталь с бронзовым напылением, а камни в браслете… какой-нибудь дешевый зеленый булыжник. Но у него есть на это деньги, а у старушки — нет, поэтому она и вышла продавать все на улицу.

Старушка эта, к слову, словно задала настроение всей прогулке. Сначала они втроем отошли подальше от того места, потому что опасались недовольных продавцов-соседей, но затем с удовольствием покопались вместе с Хару в коробках с фиксированными ценами, ища то, что Хару им заранее описал. Итог — шикарный улов. Шесть брошей в виде фруктов — на европейских аукционах они стоят по триста долларов, а здесь он их купил по цене примерно пятнадцать долларов за штуку. Больше всего удивляло, что они вообще нашли так много этих брошей. Скорее всего потому, что в Шанхае всегда было сильно влияние колонизаторов, это, по сути, портовый город, сюда стекаются товары из самых разных стран. А Шэнь привел Хару не в туристический район с дорогими винтажными лавками, а на рынок для местных. Тут в одной части огромного ангара продают бижутерию в коробках и старые кастрюли, а в другой — овощи и свежую дичь.

Хару нашел немало образцов бижутерии, которые он видел в обзорах в социальных сетях. А еще находил просто украшения, которые слишком искусно сделаны, чтобы быть современной подделкой. Все это здесь стоило относительно дешево, пусть и не «три копейки». А вот все «китайское» — по-прежнему дорого. Хару очень хотел купить настоящий китайский веер, деревянный. Нашел, но пришлось раскошелится.

Зато в рядах с одеждой он нашел для Шэня очень классную сумку — натуральная кожа, большой объем, а сломанный замок заменить — это мелочи. Юнбин с восторгом ухватился за трость — оказывается, его отец немного прихрамывает, поэтому последний год ходит на работу с тростью. Трость стоила тоже не особо дешево, но качество действительно очень хорошее и ручка как будто из слоновой кости. Опять же — придется самостоятельно найти резиновый наконечник, немного отполировать царапины на дереве, но это стоящая вещь.

С одеждой была заметная проблема — хорошей попросту не было. Китайцы едва ли не лучше корейцев разбираются в брендах, а в среду на рынок выходят далеко не все продавцы, так что улов был скудным: одна черная рубашка из натурального шелка, без лейбла. Выглядела она немного как прикид сутенера, но слишком уж хорош был шелк.

Рынок работает где-то до обеда, но бродить там так долго оказалось достаточно сложно. К восьми утра они прошли самые кучные антикварные ряды, дальше придется искать такие ларьки среди других товаров. Решили вернуться в отель, а потом уже пойти гулять по городу. У самого выхода зашли в настоящий антикварный магазинчик, где продавали книги, свитки и картины. Хару нашел красивый свиток с рисунком тушью — силуэты гор, большая сосна на первом плане и взлетающий журавль. Шэнь — свиток с каким-то иероглифом, Юнбин вознамерился вдобавок к трости везти в Корею картину. Благо, размер у картины маленький. В любом случае — в такси они ехали уставшие и с крайне странным набором вещей.

Они гуляли всю среду и вместе позавтракали в четверг. А потом сначала ушел Шэнь, а ближе к вечеру и Хару. Съемки.

Вся одежда была от Saint Laurent, а вот аксессуары и украшения — от китайских брендов. Современный пентхаус с панорамными окнами обставили в старинном стиле, Хару позировал в этих декорациях, изображая древнего, уставшего от жизни вампира. Съемку начали вечером, закончили уже после полуночи, когда современная часть Шанхая сияла неоновыми огнями, выглядящими размыто из-за моросящего дождя. Красиво. Хару позировал и наслаждался.

Там была одна сумка, точнее — клатч. Жесткий корпус, полностью покрытый кристаллами. Натуралистичная копия человеческого сердца на тонкой золотой цепочке. Для обложки Хару снимали именно с этим сердцем — ему налили на ладонь какой-то золотистой вязкой жидкости, положили поверх это сердце (интересно — оно отмоется?), а потом снимали сидящим на полу у окна.

Кадры, которые Минхёк показывал Хару, действительно поражали воображение — очень живая картинка с налетом мистики. А ведь будет еще постобработка…

И Хару, и Минхёк долго благодарили китайскую команду за работу и саму возможность сделать что-то настолько красивое. Еще и в настолько приятной атмосфере.

В отель Хару приехал уставшим, но утром все равно с удовольствием отправился с парнями сначала в музей, а потом и на представление в ресторане. Неизвестно, когда у него будет отпуск. В июле Water Bomb, в августе Kcon, в сентябре мини-тур, потом — подготовка к экзаменам. Нужно наслаждаться активным отдыхом, пока есть возможность.