Обожаемый и осуждаемый

Глава 21 Что-то новое, что-то старое

В среду утром Хару решил поблагодарить фанатов за поддержку его песни. Продвижение не планировалось, никто не ожидал, что она станет популярна в Корее, но фанаты ведь вечно все стримят. Минсо говорила, что за любые свои достижения следует благодарить фанатов. Если не прямым «спасибо», то интересным контентом. Хару решил опубликовать пост. Он еще на выходных фотографировался с Куки. Это уже стало привычкой — периодически делать более-менее приличные фотографии «на всякий случай». Фотографий немного, они темноваты, но зато «уютные». Так как в доме немного «фотогеничных» мест, Хару выбрал лестницу на второй этаж. Сама лестница и вся стена около нее обита деревом, а дерево всегда выглядит достойно. Тем более — бабуля периодически покрывает его каким-то составом, чтобы оно не плесневело. Хару поиграл с котом на ступенях, снимал его Хансу, получилось весьма интересно.

Под фото добавил рассуждения о том, что его жизнь становится все более насыщенной, что он благодарен фанатам за поддержку и что не ожидал ни высоких позиций песни, ни такого успеха в американском Billboard. Казалось бы — обычный пост, Хару такие регулярно выкладывает. Но в комментах открылся портал в ад — помимо слов поддержки было огромное количество откровенно хейтерских комментариев, обвинений в маниакальном желании быть в центре внимания, критики его поступков и слов. Ну, и классический хейтерский прием — спам блюющими смайликами.

Хару и прежде с этим сталкивался. Как и предупреждала Минсо, чем выше уровень известности, чем больше у него предложений по работе, тем больше будет и хейтеров. Это ожидаемый итог быстрого роста популярности. Причем настолько ожидаемый, что Хару даже рассказали, как это будет развиваться и сколько продолжится. Начнется все с одиночных высказываний. Потом люди придумают несколько сомнительных поводов для хейта — увидят у него несуществующие последствия пластической хирургии, сочинят сказку о его темном прошлом или обвинят в излишней вежливости. Это будут обсуждать в негативном ключе достаточно долго, самый минимум — полгода. Потом хейта станет меньше. И меньше его станет не потому, что Хару изменится, и даже не потому, что появится новый человек для обсуждения. Просто людей особенно сильно раздражает все новое и слишком популярное. Когда Хару перестанет быть хотя бы «новым», бесить людей он будет меньше.

Хару казалось, что он справится с этим. Это ведь просто комментарии в сети, он уже сталкивался с подобным, сейчас должно быть проще. Но в обеденный перерыв в школе ему было реально неприятно читать комментарии, обидно чуть ли не до слез. Гонится за местом в центре? Буллит одногруппников? Имеет богатую покровительницу? Некоторые высказывания были явно абсурдны, но все равно набирали сотни лайков. И это если не обращать внимание на то, к чему Хару подготовился — предполагаемая пластика всего лица и тела, фейковая личность и наглый характер.

Почитав все это безобразие, Хару принял решение, которое ему давно советовал психолог: он решил, что больше не будет читать комментарии в сети. Если начать регулярно погружаться в подобное, можно с ума сойти. Невозможно совсем не обращать внимания на хейт. Даже если говорить себе, что нормальный человек гадости в интернете писать не будет, мозг все равно найдет причины видеть в злых словах незнакомцев повод для саморефлексии и тревоги.

Но как игнорировать комментарии под собственными постами? Он всегда их читал, отмечал лайками самые интересные и приятные. Отвечать пока побаивался. Но инста все равно была чем-то вроде способа общения с фанатами. И что теперь делать?

Сначала Хару сделал скрины всех тех комментариев, которые ему были особенно дороги. Найти их было несложно. Все комменты, которые он лайкал, поклонники потом тоже лайкали, они поднимались выше в общем списке. После этого Хару закрыл комментарии в своем профиле. Хватит с него. Хотят писать гадости — пусть делают это в других местах, а не на «его территории».

Когда Хару везли на съемку, он созвонился с Кахи, поделился наглой, абсолютно хулиганской (по корейским меркам) идеей. Та думала около часа, ответила уже когда Хару приехал на фотосессию. И все одобрила, напоследок обозвав «коварным котом».

Исполнять свою задумку пришлось прямо во время макияжа. Он вырезал самые интересные из любимых комментариев и добавил их к ранее не опубликованным фото, создав что-то вроде коллажа. Получилось шесть картинок, одиннадцать старых комментов (последний очень большой). Затем Хару выставил первую сториз — просто черный фон с подписью «Закрыл возможность добавлять комментарии, чтобы помнить только это»– и дальше череда фотографий с приятными словами от поклонников.

— Чему ты так коварно улыбаешься? — по-доброму спросила его визажистка.

— Придумал и реализовал шалость, которую одобрили в агентстве, — ответил Хару. — Вы будете мне стразы клеить?

Он отложил телефон, рассматривая промежуточный результат в зеркале.

— Тебе никогда не делали такой яркий макияж, не так ли? — спросила визажистка.

Хару покачал головой. Настоящий макияж, яркий и с рисунками, ему действительно не делали. Максимум — тени розового или сероватого оттенка, да и то пару раз. Еще для фотосессий перед фанмитингом была густая черная подводка, как у рок-звезд. В остальное время визажисты просто делают его недостатки менее заметными (рисуют чертов острый кончик носа, например), а достоинства ярче. Теперь же… всё вокруг глаз и выше, до линии роста волос, покрыто тоном с синеватым отливом, а поверх нарисованы черно-синие линии, да еще и стразы наклеены. Вид… инопланетный. Макияж настолько яркий и сумасшедший, что воспринимается как нечто театральное, как грим.

Да и тема необычная: Хару снимается для корейского Vogue, но не по запросу определенного бренда, а для разворотов про самые модные брендовые сумки. Тема фотосессии — инопланетянин советует кореянкам купить определенную сумку. Прямо как сумасшедшая версия телемагазина. В этом есть определенная ирония.

Хару понимал, что вся фотосессия — это потому, что Минсо дружит с Со Юнби, иначе его бы не взяли для съемки без запроса бренда-спонсора, но отказаться он не смог. Слишком уж было интересно — ранее он никогда не снимался для чего-то подобного.

Макияж у него один, а комплектов одежды и сумок — несколько. Каждый раз нужно было позировать так, чтобы сумку было особенно хорошо видно, а он при это оставался бы «немного странным» межгалактическим продавцом люксовых вещей.

Уже на фотосессии Хару узнал, что снимать его будет Минхёк, так что съемка прошла в максимально комфортной обстановке. Они шутили, смеялись, Минхёк предлагал что-то Хару, давал дополнительные советы. Появилось ощущение, что вовсе не Минсо стоит за этой фотосессией… кажется, тут торчали уши другого Им.

— Это вы договорились об этой фотосессии? — прямо спросил Хару.

Говорил он тихо, чтобы остальной стафф их не расслышал. Минхёк листал на планшете фотографии, ища что-то особенно удачное для Хару, и ответил, не поднимая головы:

— Да. Об этой, и еще об одной.

— Для Saint Laurent, — догадался Хару.

Минхёк кивнул. Фотосессия для Saint Laurent тоже имеет яркую тематику, а главное — она выездная. Хару предстоит отправиться в Шанхай, чтобы сняться в образе вампира на фоне современного города для уже китайского Vogue. Фотосет запланирован на конец июня, но Хару заранее его ждет. Потому что поездка, разумеется.

К счастью, в Bouchard абсолютно лояльно относятся к сотрудничеству с другими брендами. На важные события Хару должен одеваться у них, плюс в жизни почаще носить одежду бренда, в остальном — полная свобода. Чем и пользуется Минхёк, получается.

— Спасибо, — честно поблагодарил Хару.

— Это может помочь для формирования последующих контрактов и их стоимости, — пояснил Минхёк, — Есть фотосессии, которые расцениваются как… часть современного искусства. Сложно предугадать, какие фото станут легендарными, но сам факт постоянного участия в подобных съемках может помочь карьере. Выигрывают все — и фотограф, и журнал, и модель.

— Косвенная выгода, — кивнул Хару. — Еще раз спасибо. Работать действительно интересно.

Минхёк с улыбкой кивнул, потом показал Хару какую-то особенно удачную фотографию и начал объяснять, чем она хороша.

После того разговора с Чанмином обстановка в группе стала лучше. Причем сразу. Просто после того, как они вернулись из кафе вместе, остальные словно расслабились. Сделали вид, что никто ни на кого не обижался. И Хару даже понимал причину этого спонтанного, но общего решения, которое никто не обсуждал. Можно, конечно, попытаться разобраться, потребовать извинений, высказать претензии… Но проще сделать вид, что ничего не было и начать с чистого листа. А вот если Чанмин опять начнет вести себя по-прежнему — ему припомнят всё. Так, по крайней мере, казалось Хару.

Да и не до споров им пока, все заняты. И в среду, и в четверг — сольное расписание для всех, даже травмированный Сухён поехал вместе с Шэнем и Юнбином в детскую больницу: благотворительная акция по поддержке детей. Хару бы с удовольствием променял съемку для рекламы на такое мероприятие, но времени у него мало, нужно многое закончить до начала лета. Хорошо хоть удалось встроить пятничную съемку у мудан.

Ранним утром они выехали в магазин традиционной одежды. Это был достаточно просторный салон, выглядевший как современный бутик. Его открыли пораньше, специально для съемки. Парням на запись расскажут немного об одежде, правилах и особенностях ее ношения. Для Шэня и Ноа — особенно актуальная информация. Лекцию проводил сам хозяин бутика — мужчина лет шестидесяти.

В Корее, кажется, никто не ходит в традиционной одежде постоянно. Вот в Японии людей не удивить проходкой в кимоно, носят их не только по праздникам и не только туристы. С другой стороны — в России даже на важные семейные события никто не будет надевать сарафан и традиционные рубахи с вышивкой. А в Корее как минимум родители невесты и жениха на свадьбе своих детей выбирают традиционную одежду. Малышей на первые праздники почти всегда наряжают в ханбок, даже у австралийца-Ноа есть детская фотография в таком наряде (по его словам, это был единственный раз, когда он его надел). Во многих семьях традиционные костюмы держат для проведения обрядов поминовения. В доме Хару ханбок есть и у бабушки с дедушкой, и у мамы с папой. У Хару был детский, но сейчас он мал даже Хансу. Теперь, видимо, появится новый.

Тот тип одежды, который продают в магазинах готовых ханбоков — это условная церемониальная одежда, но, точнее будет сказать — праздничная. Она красивая, обычно достаточно яркая, без заметных указаний на то, для какого события ее сшили. Нередко она даже нарушает традиции. Например, у замужних женщин воротники должны быть пурпурными, а у матерей сыновей должны быть голубые манжеты. Но в современной готовой одежде все эти правила радостно игнорируются. Если кто и знает об этих правилах — игнорируют в угоду красоте. Да что там обычные люди? Даже в исторических дорамах не всегда соблюдают эти нюансы.

— В нашей традиции красивыми считали контрастные сочетания, — рассказывал хозяин магазина, — Синий и красный, лиловый и зеленый, голубой и оранжевый, — сочетания могут показаться странными, но именно так одевалась молодежь. Молодые парни предпочитали яркие или пастельные оттенки, женатые мужчины — приглушенные, темные цвета. Молодежь крепила на пояса и ленты воротника подвески, бусины, кисти, самодельные фигурки, взрослые ограничивались одним оберегом, и то не всегда. Раньше простолюдинам было запрещено отбеливать ткань, поэтому белоснежные элементы одежды могли себе позволить только дворяне. Даже для траурных церемоний надевали ханбок из небеленого полотна, то есть сероватый или бежевый. Сейчас траурным считается черный, но это дань моде, а не традициям.

Хару слушал все это вполуха — бабуля уже успела ему все это рассказать. Поэтому он высматривал среди образцов то, что более-менее подходило под определение «церемониальной» одежды. Ему нужен белый воротник на чогори и, желательно, турумаги. Чогори — это что-то среднее между курткой и рубашкой. В современном мире — скорее рубашка, хотя раньше чогори шили не только с подкладкой, но даже простегивали ватой или мехом. Турумаги — это верхняя накидка, такой халат примерно до середины икры. Он считается предметом гардероба взрослого, женатого мужчины, но еще и является показателем статуса и места в семье. Проще говоря, Хару он нужен, потому что он содержит старших. По этой же причине ему можно носить одежду темных оттенков, хотя жены у него пока нет. Но турумаги — это не принципиально, можно потом отдельно купить… или заказать, тогда можно даже вышивку добавить.

После своеобразной лекции они начали сами выбирать себе одежду. Хару сразу направился в ту часть зала, где все чогори имели белый воротник. На самом деле, людей, чьи предки обладали дворянским титулом, достаточно много — его ведь можно было купить. Среди них немало тех, кто очень гордится этим высоким происхождением. Настолько, что всячески пытается его подчеркнуть. Хару, в некотором роде, тоже из таких… просто им движет не желание «пустить пыль в глаза», а перспектива объяснять бабуле, почему он выбрал именно «это». Поехать с ней было бы проще — так бы он точно не ошибся в цвете, но на съемку брать бабушку не разрешили — да, Хару спросил.

— Вы мне напоминаете одного моего старого знакомого, — внезапно сказал хозяин бутика, подойдя к Хару…

Хару тяжело вздохнул: кажется, сегодня он впервые столкнулся с теми, кто знал другого его прадедушку — отца бабули.

Со стороны иногда может показаться, что у бабушки не сын, а дочь. Просто папа больше похож на дедушку, от бабули он почти ничего внешне не унаследовал. Но мама… они очень похожи, несмотря на отсутствие общих родственников. У Хару гены родителей достаточно сильно перемешались, да и на мужском лице мягкие черты мамы «заиграли» несколько иначе. Почему-то Хару при этом очень похож на отца бабули. На некоторых фотографиях его внешнее сходство с прадедушкой настолько сильное, что даже жутковато.

Семья бабули была очень традиционной. По ее же словам, они иногда даже «перегибали палку», постоянно повторяя всем вокруг, что смогли сохранить культуру родной страны во времена японской оккупации. Семья дедули в этом плане попроще, к слову. Сохранение культуры — хорошо, но цепляться за прошлое глупо, нужно идти в ногу со временем. Как бы там ни было, но семья бабули даже называлась поюджа — «обладатели наследия». Это государственный статус, который дают отдельным людям или целым семьям, если те хранят какие-то традиционные особенности корейской культуры. Например — знают секреты старой кулинарии, умеют проводить определенные обряды, изготавливают посуду или бумагу, как в старину. Семья бабушки просто знала обряды. У них была какая-то земля, дома — богачами не были, но и не бедствовали. Единственный брат бабули погиб бездетным, а прадедушка Хару предпочел завещать все имущество семьи дальнему родственнику по мужской линии, а не родной дочери — вот насколько патриархальной была ее семья.

К собственному прадедушке, на которого он так похож, Хару не испытывал теплых чувств — судя по некоторым оговоркам бабули, он был знатный… даже сложно подобрать вежливую формулировку. Скажем, — тиран. У него в доме была традиция — жена мыла ему ноги, когда он приходил домой. Хорошо хоть не волосами вытирала. Бабуля, когда вышла за дедушку, была очень удивлена, что так делается не во всех семьях — в ее представлении она должна была с тазом бежать через весь дом, как только муж перешагнул порог. Хару же очень сильно сомневается, чтобы эта традиция была исконно корейской, кажется, просто его прадед… не очень хороший человек.

Но это — мнение Хару. Среди людей, тесно связанных с сохранением корейского наследия, прадедушка Квон был просто человеком, который чтит традиции. Еще– невероятно красивым, что делало его запоминающимся.

— Вы, случайно, не из семьи Квон? — продолжил хозяин спустя небольшую паузу.

— Нет, — покачал головой Хару, — Моя бабушка — Квон.

Квон — редкая фамилия. А отпираться Хару не видел смысла.

— Ох! — восхищенно покачал головой мужчина, — Смею предположить, что вы — из семьи Нам?

— Тсс! — улыбнулся Хару и стрельнул глазами в сторону камеры. Оператор как раз направлялся к нему.

Мужчина улыбнулся и кивнул:

— Понимаю. Тогда я хочу предложить вам кое-что другое. У меня есть великолепный набор — бордовый чогори с белым воротником и темно-синие паджи, именно такие широкие, какие положены молодому господину.

Хару покашлял: молодой господин, ага. Но вынесенные предметы одежды действительно были хороши, к тому же удачно гармонировали, несмотря на традиционное контрастное сочетание. Осталось только выбрать носки и обувь по размеру.

Одеваться парням помогал сам хозяин магазина, уже без камер. Поправил пояса, перевязал ленты воротника, одернул там, где нужно. Обычно к-поп группы, снимаясь в традиционной одежде, выбирают примерно одинаковые тона. Они же были — как с разных планет. Хару, Чанмин и Шэнь — в темном, Тэюн и Ноа — в ярком, Сухён и Юнбин — в одежде пастельных оттенков. Но зато все были счастливы, выбрав вещи в своем стиле. Поблагодарив хозяина за помощь в подборе одежды, они погрузились в машину и отправились за город, к мудан. Жаль, что им временно нельзя ничего есть — нельзя случайно испачкать одежду — поэтому только пауч пюре и водичка.