Обожаемый и осуждаемый

Глава 15 Поймай меня, если сможешь

Наён начало казаться, что в ее «ловушку» никто не попадется до начала съемок, хотя подготовилась она очень хорошо. Основное — камера в шкафчике. Она действительно не «видит» то, что происходит в самой раздевалке, но покорно отправляет в облако видео с руками Наён, когда та ковыряется в своей сумке.

Парень из службы безопасности семьи предложил Наён еще несколько гаджетов. Специальный датчик — когда кто-то открывает дверцу, Наён приходит сообщение о срабатывании механизма. Пока все полученные сообщения только о том, что только что эту дверцу открыла она сама. После общения с Сольги, Данби и Янмей камера появилась и в их комнате. С датчиком движения и очень узким обзором. Ее приклеили к стене так, чтобы при любом открытии двери в комнату камера включалась. Из-за этого появилось правило: не выходить из душа в полотенце, только полностью одетой, потому что единственное, что попадает в кадр, кроме входной двери — это дверь в их общую ванную комнату. Бутылку для воды Наён теперь закрывает и открывает особым способом. Это ей уже Сольги подсказала — той, оказывается, рассказал очень давно Хару, а ему — менеджер трейни-актеров. Суть в том, чтобы сначала закрыть бутылку до конца, потом наложить сверху ладонь и слегка открутить, зафиксировав удобное расстояние, которое относительно легко запомнить. Судя по тому, как девчонки открывают собственные бутылки — это и так знают многие, даже камеры не отучили девчонок от этой привычки.

Сейчас Наён уже ждала, когда кто-нибудь попытается испортить ее новенькую сумку с котиками. Раньше она никогда не хвасталась покупками, но недавно специально в раздевалке минут пять рассказывала Данби, как сложно было достать эту модель. Данби, кажется, поняла причину такого поведения Наён, потому что охотно поддерживала разговор, как будто раньше эту сумку никогда не видела.

Прошла уже неделя, Наён продолжала ходить с новой сумкой, но ничего пока не случилось. К понедельнику она даже перестала реагировать на сообщения так, как первое время после установки датчика.

Занятие по вокалу длилось почти полтора часа, причем петь приходилось преимущественно Наён — другие три девочки, с которыми она в группе, уже на отбор пришли неплохими вокалистками, поэтому требовали меньше внимания к себе. Кроме того, учителю нравится тембр голоса Наён — какое-то там особенное звучание в грудном регистре. Собственно, именно грудной регистр Наён и приходилось тренировать. Для высоких нот есть Данби и Сольги — они одни из самых сильных вокалисток в агентстве, но потенциальной девичьей группе нужен и просто красивый голос, который станет узнаваемой фишкой. Учитель Мин, кажется, считала, что крестная привела свою родственницу, чтобы та гарантированно дебютировала, поэтому и возилась с ней.

Скоро стартует шоу на выживание. Переехав в общежитие, Наён перестала получать «инсайдерскую информацию» от крестной, поэтому не имела ни малейшего представления, что их ждет после начала съемок. Но уже понимала, что Данби, Сольги и Янмей протащат в финал любыми способами. Данби просто монстр — и танцует, и поет, и рэп читает, и внешне красотка, еще и ответственность зашкаливающая. Сольги сильная вокалистка, у нее необычная внешность и она реально интересная. Такое ощущение, что умение увлекательно рассказывать о чем-то — у нее в крови, по материнской линии, ведь у Хару тоже есть такая способность. Как-то Сольги рассказывала, как пошла искать теленка, который умудрился сбежать. Вся история — от описания невозможности побега до нахождения «хитрой скотинки» в кустах у дороги — была встречена громким хохотом всех трейни. Личность Сольги идеально подходит для индустрии развлечений, а родство с Хару, которое точно собираются упомянуть на шоу, добавит ей шансов получить много голосов зрителей. Янмей же не только потрясающе красива, она еще и очень хороший рэпер и у нее хорошее сценическое присутствие. Наён рядом с ними… Вообще, она хорошо танцует — скорее всего, войдет как минимум в пятерку лучших. Тембр голоса еще. Ну и внешность. Наверное, этого достаточно для дебюта… Но Наён все еще кажется, что крестная придумает, как легально исключить ее из состава участниц.

Значит ли это, что Наён готова сдастся? Нет, разумеется. Поэтому на уроках пения она страдала с высоко поднятой головой. А после занятия, взяв в руки телефон, увидела сообщение об открытии шкафчика.

Сердце словно замерло на секунду, а потом забилось в бешеном ритме. Попалась!

Чтобы никто не заметил, что Наён просматривает камеры, она ушла в туалет, открыла облачное хранилище, чтобы посмотреть видео. Нашла нужный отрывок и непонимающе нахмурилась. Она видела, что происходит — ее вещи кто-то заливает отвратительной жижей, похожей на блевотину. И сверху еще что-то распыляется из маленького баллончика — наверное, какой-то «парфюм» из магазина розыгрышей. Потом шкафчик закрыли и стало темно.

Наён заблокировала экран телефона и пораженно уставилась на дверцу кабинки. Руки. То единственное, что полноценно было видно в кадре… Это были руки взрослой, даже, скорее, пожилой женщины — пухлые пальцы с морщинками, маникюр с гель-лаком, тогда как всем трейни запрещено делать постоянное покрытие на ногти. Скорее всего, кто-то из младшего стаффа — уборщица, наверное. Но Наён ничего плохого уборщицам не делала. Даже не так. Следуя заветам дедули и крестной, она старалась быть как минимум вежливой с обслуживающим персоналом. «Домашние», низкоквалифицированные работники вроде горничных, уборщиц и шоферов обычно о своих работодателях знают едва ли не больше, чем личные помощники. Плохое отношение порождает у них раздражение, ненависть, желание мелочно отомстить. Проще вежливо здороваться со всеми, чем потом постоянно жаловаться на хамское обслуживание и наглых работников. Наён бы помнила, если бы нарушила это правило, совершив какой-то не слишком этичный поступок по отношению к стаффу. Кроме того… портить третью дорогую дизайнерскую сумку — это очень смело для человека с низкой зарплатой. А мыши? Их там было не меньше пары килограммов, вряд ли они стоят дешевле курицы. Уборщица, которая тратит столько денег на мелкую месть? Кто-то наверняка оплатил это. То есть, данное видео не рассекречивает личность недоброжелательницы Наён. И что делать?

Размышления Наён прервала мелодия. Она даже вздрогнула от неожиданности, едва не уронив телефон на кафельный пол. Звонила Сольги. Наён быстро подняла трубку.

— Мы вернулись из школы, твой шкафчик приоткрыт и воняет чем-то на всю раздевалку, — сразу перешла к делу Сольги. — Данби уже вызвала госпожу Хван, тебя тоже ищут.

Наён печально вздохнула:

— Поняла, спасибо.

— Ты же вроде камеру установила, — почти шепотом напомнила Сольги.

— Установила, — обреченно ответила Наён, — Но, кажется, эпопея с поиском виновного не завершена.

Она встала с унитаза — сидела на опущенной крышке — открыла дверь кабинки и подошла к раковине — руки все же стоит вымыть.

— Как? Вас же днем мало в агентстве, человек десять. Так уж не узнать по рукам? — удивилась Сольги.

— Там просто такие руки, что никто не подойдет, — ответила Наён, уже включая воду. — Кто-то взрослый это сделал, не трейни. Сейчас приду. Данби весь офис на уши подняла или только часть?

— Мне кажется, уже весь, — так же тихо ответила Наён, — Ты ее знаешь, ей эта пакостница — как кость в горле, она ее ненавидит даже больше, чем ты. Она ей… статистику портит.

Наён хмыкнула. Говорят, у парней-трейни в прошлом были большие проблемы с дисциплиной — травля, постоянные ссоры. Данби гордилась, что у девчонок ничего подобного раньше не было, потому что она могла их контролировать. Но потом набрали такое количество новеньких, что Данби физические не смогла бы за всеми уследить. Тем более — до обеда она в школе. Да и не ее это обязанности. Но Данби — перфекционистка, если ее назначили лидером, она будет ко всем относится так же, как к себе — железная дисциплина и идеальное поведение. То, что сейчас кто-то смеет вести себя настолько плохо, действительно приводит Данби в бешенство.

— Ой, Хару? — послышался в трубке удивленный голос Сольги.

— И что тут у вас за крики? — услышала Наён его голос перед тем, как Сольги прервала звонок.

Наён грустно вздохнула. Ну вот, теперь ее позор еще и Хару увидит. Но поворачивать назад уже поздно, так что Наён подержала руки у сушилки и направилась к лестнице, а потом — к раздевалкам. И уже на подходе почувствовала отвратительный «аромат». Пахло тухлой рыбой и… канализацией? Ужасный запах заполнил практически весь первый этаж. В коридоре он чувствовался слабо, но ближе к раздевалке это реально превращалась в вонь. Чем там попрыскали, что запах настолько сильный?

У дверей раздевалки — столпотворение. Данби недовольно твердит госпоже Хван, что это уже можно расценивать как хулиганство по отношению ко всем, а не просто к одной Наён. Запах действительно ненормально сильный. Окна в раздевалке уже открыли настежь, но это слабо помогает, на улице сегодня ветра нет и очень влажно, так что запах просто «повис» в пространстве.

Хару тоже стоял у дверей, рядом с Сольги. Он держал у носа белоснежный платочек, словно на съемках какого-то исторического фильма. Наён уже и забыла, когда видела тканевые платки, обычно все пользуются салфетками. Да и вряд ли у него насморк…

— Наён! — окликнула ее Данби. — Там опять…

— Я знаю, — печально вздохнула Наён, пробиваясь сквозь толпу девчонок к дверям раздевалки.

Как известно, возможность собственными глазами увидеть что-то скандальное важнее любых дел. И, что уже более неожиданно: даже сильная вонь не способна разогнать жаждущих сплетен.

— Госпожа Хван, у меня в шкафчике была установлена камера, есть видео.

За спиной послышались возмущенные возгласы. Камеры в раздевалках и туалетах — фобия любой девчонки, извращенцев в стране хватает. Недовольные возгласы были даже несмотря на то, что общая душевая стоит без дела, в ней моются лишь в самых крайних случаях. Там холодно, да и народу много. Даже Наён, которая раньше совершенно спокойно принимала душ после уроков физкультуры в американской школе, было как-то стыдно в этой душевой раздеваться. До общежития недалеко, лучше нормально помыться там.

— Камера установлена так, чтобы снимать только то, что внутри шкафчика, захватывает лишь немного пола возле него, — поспешно добавила Наён, пока девчонки ее на ленточки не порезали.

Госпожа Хван недовольно нахмурилась, но кивнула:

— Хорошо. Узнала человека? Показывай видео.

Наён включила телефон и развернула экран к госпоже Хван:

— Думаю, вы с большей вероятностью узнаете эти руки.

Через открытую дверь Наён видела, как бестолково суетились уборщицы. Открыли окна, дверь в душевую, зачем-то мыли пол, хотя причину ужасного запаха — шкафчик Наён — еще не освободили. Женщин двое. Одна относительно молодая — лет тридцати, она обычно управляет той машинкой, которая полирует полы в коридорах. Вторая постарше. И руки на видео явно принадлежат ей.

Женщина, кажется, не слышала разговоров у дверей, что-то выговаривала младшей подчиненной. Но госпожа Хван сразу ее узнала. Да и что там узнавать? Людей с руками в морщинах в принципе в агентстве работает немного. Практически все женщины, кому больше сорока, трудятся в офисе и не стали бы портить вещи трейни, да им и просто нечего делать в раздевалке — таких бы заранее вычислили по камерам в коридоре.

— Уборщица Ким! — ледяным тоном и очень громко произнесла госпожа Хван, посмотрев видео буквально несколько секунд.

Наён даже поежилась. На миг ей показалось,что это ее сейчас будут отчитывать.

— Что такое, госпожа Хван?

— Как вы объясните это? — спокойно поинтересовалась госпожа Хван, разворачивая телефон экраном к уборщице.

Наён впервые увидела, как человек бледнеет за секунду. Загорелая кожа белоснежной не стала, разумеется, но у уборщицы Ким буквально на глазах вся кровь отлила от лица — полностью ушел легкий румянец, побелели губы, а синяки под глазами, напротив, стали еще темнее.

— Вы понимаете, что это очень серьезно? — госпожа Хван говорила достаточно резко, — Вы испортили очень дорогие вещи, распылили вещество, которое потенциально опасно для органов дыхания, мы вынуждены, получается, вообще закрыть женскую раздевалку на полную дезинфекцию. И все это можно расценивать как травлю несовершеннолетней.

— Мне восемнадцать, — холодно возразила Наён, — Но сути это не меняет. Кто вас… попросил это сделать?

Уборщица Ким вздрогнула всем телом и мотнула головой:

— Я сама. Сама решила.

Наён и госпожа Хван даже сказать ничего не успели, как уборщицу прервал Хару:

— И вы сами решите пойти под суд? Я вас знаю, ваш сын учился с нами в одной школе. И я подозреваю, кто еще с вами знаком. Вам заплатили наличкой? Или переводом? В любом случае, хорошие адвокаты быстро найдут перечисление средств и, вдобавок к суду из-за порчи имущества и создания ситуации, опасной для здоровья несовершеннолетних, вы получите еще и разборки с налоговой. А уж о том, что у пострадавшей девушки хорошие адвокаты, можно догадаться просто по ее одежде.

Уборщица Ким еще ниже опустила голову.

— Думаю, нам все же стоит поговорить в моем кабинете, — сказала госпожа Хван.

Кажется, Хару своей речью напомнил, что не стоит устраивать такие разборки при таком количестве «зрителей».

— Наён, пройди с нами, — попросила госпожа Хван. — Остальные… пока идите с вещами на второй этаж, чуть позже решим, что со всем этим делать.

Наён кивнула сначала госпоже Хван, потом — с благодарностью — уже Хару. Приятно, что кто-то за нее вступился, пусть и просто отчитав обидчицу. Когда она уже отошла от дверей, то снова услышала голос Хару, только обращался он уже не к ней:

— То есть вот такие подарочки в шкафчик подбрасывали уже несколько раз, а ты молчала?

— И к чему мне такое тебе рассказывать? — недовольно буркнула Сольги.

— Хотя бы к тому, чтобы моя бабуля пришла сюда и заставила что-то с этим сделать, — недовольно сказал Хару. — Тебе нет восемнадцати, ты под опекой моей семьи.

— На каких основаниях? Портили вещи Наён, не мои! — снова возразила Сольги.

— То есть вы повсюду ходите вдвоем и тебя это никак не задело? Шэнь рассказал мне о том, что вашу одежду уносили. Я не стал лезть, потому что считал это…

Чем именно Хару считал кражу одежды, Наён уже не узнала — они зашли в лифт. Ну вот, теперь Хару наверняка считает, что Наён втянула в неприятности его сестру. Сольги жаловалась, что Хару очень остро реагирует на все потенциальные угрозы Сольги. Если он узнает о камере в общей спальне, он сильно злится будет? Или безопасность окажется важнее?