Обещание Перидота

Глава 4

АРВЕН

Затонувший город? Это обещанная безопасность?

Я уставилась на Кейна, но он, как обычно, излучал спокойное безразличие, как будто Эрикс просто сказал Королевство находится в конце улицы, повернув налево.

— Не бойтесь, — посоветовал Эрикс. — Разве я когда-нибудь подвергал нас опасности? Эти меры предосторожности, о которых я говорил, помогут нам пересечь океанскую впадину и добраться до безопасного пляжа столицы. К счастью, я нашел для нас талантливую ведьму. — Мой взгляд упал на Мари, которая прилично улыбалась и сжимала в руке амулет. — Ей нужно только наложить заклинание на каждого пассажира, чтобы они могли дышать под водой. Воронка сделает все остальное.

Мари, к ее чести, сохраняла уверенную улыбку и склонила голову в знак признательности королю. Но я знала ее достаточно хорошо, чтобы заметить тревогу, наполнявшую ее глаза. Она бы тысячу раз предпочла отказаться, чем рискнуть и опозориться на глазах у всей этой толпы.

— Не волнуйся, — промурлыкал Кейн. — Это заклинание — самое безобидное. А если оно не сработает, я слышал, что утонуть — не самый мучительный способ умереть.

Наконец, после дней, которые казались годами, когда мое сердце было не чем иным, как камнем в груди, небольшая волна страха заставила мою кровь забурлить. Это было и ужасно, и слишком желанно. Я не хотела больше разговаривать с Кейном, но мне нужно было знать…

— Насколько неприятно?

На его лице мелькнуло что-то похожее на сочувствие, и на этот раз, когда он ответил мне, его тон был немного мягче.

— Дышать водой — это сюрреалистическое ощущение. Но воронка быстрая. Все заканчивается, прежде чем ты осознаешь, что происходит.

— А когда мы доберемся до Азурина? Все королевство дышит водой?

— Нет, Цитрин живет в своем собственном воздушном пространстве. Это древняя магия, отличная от магии ведьм или Фейри. Мермагия, которая тысячи лет защищала Цитрин, королевство, никогда не знавшее поражения.

Я кивнула, несмотря на дрожь, пробежавшую по моей спине. Мне не нравилась идея лишиться возможности дышать воздухом. Мои ладони начали потеть. Когда я почувствовала большую руку Кейна на своей спине, гладившую меня маленькими успокаивающими кругами, я застыла.

— Что ты делаешь?

Впервые, насколько я помню, Кейн растерялся. Он опустил руку и с трудом сглотнул.

— Я думал… ты выглядела…

— Не трогай меня.

Когда Кейн не ответил, я посмотрела мимо Барни на Мари.

— Насколько это будет сложно?

— Не так уж и трудно, — ответила она, продолжая потирать свой амулет. Возможно, она сказала бы еще что-то, но ее глаза расширились, и она быстро спрятала ожерелье под застегнутым льняным воротником. Райдер поднял бровь, перестав слушать Эрикса и вместо этого наблюдая за нашим разговором. Я последовала за взглядом Мари и увидела, что Кейн смотрит на всех нас троих.

— Мари, — призналась я. — Он знает.

Щеки Мари покраснели.

— Простите, Король Рэйвенвуд. Это…

— Амулет тебе идет гораздо больше, чем мне. — Мари ответила смехом, который был скорее вздохом облегчения. — Но я тебе скажу, — начал он, наклонившись к нам обеим. Мое сердце замерло. Он не мог сказать ей сейчас, не перед…

— Бриар будет очень ревновать, если узнает, что я отдал ее драгоценный амулет другой женщине. Да еще и такой красивой ведьме. Давай это останется нашим маленьким секретом, хорошо?

Мари кивнула в знак согласия, и я выдохнула, медленно и ровно.

— Пожалуйста, встаньте перед молодой ведьмой, — приказал Эрикс пассажирам.

Я натянула улыбку и повернулась к Мари.

— Удачи.

Мари положила руку мне на грудь, и магия закружилась вокруг нас, поднимая мои волосы и юбки, целуя мою кожу, наполняя воздух запахом земли и мха, пока все не закончилось так же быстро, как и началось.

Я не почувствовала никаких изменений. Я осмотрела свое тело и была почти уверена, что выгляжу так же, как и раньше. Остальных пассажиров, на которых Мари наложила заклинание, охранники Эрикса проводили в океан, но я отошла в сторону, чтобы подождать Ли.

Следующим был Гриффин. Мари была по крайней мере на фут ниже его, но все равно уверенно прижала ладонь к его груди. Она тихо напевала, закрыв глаза, а ее дикие, похожие на пламя волосы развевались вокруг ее лица, в то время как Гриффин держал челюсть крепко сжатой, а руки плотно зажаты за спиной. Он смотрел куда угодно, только не на Мари, хотя его щеки слегка покраснели.

Когда она закончила, Гриффин отошел в сторону, рассеянно потирая грудь там, где была ее рука.

Следующей была Ли, а после нее мы вышли на доску.

— Прыгайте в воронку, — проинструктировал нас охранник. — Она находится на глубине метра. Как только окажетесь в воде, плывите изо всех сил и, увидев землю, бегите.

— Бежать? — спросила Ли. — Как бежать?

Но он уже давал те же резкие указания пассажирам позади нас.

Холодный соленый воздух обжигал мое лицо, когда мы шли по доске, прикрепленной к корме, и я смотрела вниз на бурлящие волны, холодные и глубокие, с пенистыми гребнями, которые ударялись друг о друга.

Страх медленно искривлял реальность перед моими глазами. Может быть, Ли и я могли бы просто продолжить плавание. Взять этот корабль и плыть, плыть и никогда не возвращаться.

— Готова? — Голос Ли пробил мой страх.

Мы одновременно глубоко вдохнули, прежде чем прыгнуть с доски.

Перед тем как я упала в воду, в моей голове мелькнуло одно единственное изображение —

лицо моей матери, лишенное жизни.

Мозг почувствовал холод раньше тела. Намного холоднее — я знала, что это далеко за гранью моих ожиданий. Лишь через мгновение острые иглы пронзили конечности, когда ледяное море сжало меня в объятиях. Я попыталась унять панический стук сердца — отогнать навязчивый образ матери. Нужно было плыть. Несмотря на жгучую соль в глазах и предательскую дрожь в зубах, я подтолкнула Ли вперед.

Океан расплывался в мутной бездне, но внизу я различала зияющий жерло воронки — словно выдутая из стекла ваза, расширяющаяся у краев и сужающаяся книзу. Мы поплыли к ней, не оглядываясь.

Первая судорожная потребность вдохнуть ударила по легким. Вдохнуть воздух — не воду — но я проигнорировала ее. Может, я смогу проплыть всю воронку на одном вдохе. В детстве, когда мы резвились в холодных каменистых прудах, я всегда дольше выдерживала под водой, чем брат и сестра.

Ли и я поплыли глубже, и как только мы прошли через устье, воронка с большей силой унесла нас в глубины моря. Мимо стай серебристых рыбок, которые вились между изрезанными коралловыми рифами и пористыми губками. Более плоские и худые рыбы проплывали сквозь изумрудные водоросли, которые колыхались под действием течения, покрытые сверкающими песчинками. Чем ниже воронка нас уносила, тем чище и холоднее становилась вода.

Но теперь мои легкие горели. Мне пришлось сделать вдох, чтобы облегчить жжение и давление в груди. Ли была воплощением спокойствия, наблюдая за двумя морскими черепахами, проплывающими мимо нас, и протягивая руку, чтобы коснуться их мраморных спин. Она, должно быть, дышала нормально. И я доверяла Мари, не так ли? Тем не менее, я была в ужасе от того, что глоток воздуха на корабле был моим последним.

то не имело значения. Я не могла продержаться ни минуты, ни секунды…

Мои легкие…

Моя грудь ныла.

Медленно, очень медленно, я вдохнула через нос. Вода растворилась, когда я вдохнула чистый кислород. Я попробовала еще раз. На этот раз я осторожно набрала в рот глоток соленой морской воды. Но результат был тот же. Сколько бы воды я ни набрала, к тому времени, когда она доходила до моих легких, она испарялась в воздух. Я глубоко вздохнула и с большей уверенностью поплыла через прозрачный туннель из стеклянной воды, мои конечности расслаблялись с каждым вдохом.

Море вокруг нас стало черным, как чернила, когда мы погрузились ко дну океана. Жемчужные раковины потеряли блеск солнца над головой, и я не могла различить цвет морских звезд и анемонов, лежащих неподвижно на песчаном дне. Мы плавали быстрее — я не была уверена, был ли туннель сделан только из воды или из какой-то защитной магии, но я не собиралась ждать и выяснять это между челюстями акулы.

Воронка протащила нас через каменистую, черную как смоль пещеру. Наконец, пальцы Ли сжали мои с несомненным страхом, полумесяцы ее ногтей впились в тыльную сторону моей ладони. Я попыталась сжать ее руку в ответ, чтобы успокоить, но мы больше не видели других пассажиров корабля перед нами, а вода стала настолько холодной, что у меня застучали зубы.

Я тоже хотела выбраться оттуда. Я хотела чистый, настоящий воздух в легких. Моя грудь дрожала, от холода или от страха, я не могла понять.

Мы неслись по воде с безумной скоростью — слишком быстро, чтобы это было просто течением. Это сама воронка вышвыривала нас наружу. Тьма сжимала горло, давила на глаза, а в висках гудело, будто череп вот-вот треснет. Мои пальцы скользили по руке Ли, а вода рвала нас друг от друга с нечеловеческой силой. Я впилась в нее из последних сил, глотая соленый воздух, слепящий глаза, задыхаясь…

Мы с грохотом упали на горячий песок. Песчинки царапали мои колени и щеки, платье взметнулось вверх, волосы превратились в паутину, через которую я едва могла видеть.

Но я вдохнула полные легкие теплого воздуха.

Свежего воздуха. Настоящего воздуха.

И жара была сухой и мягкой, отличающейся от удушающей влажности и цветочного бриза Перидота — отличающейся от всего, что я когда-либо чувствовала. Ли приземлилась на меня, ее локоть вонзился в мою трахею. Любой страх, который возник во мне, был смыт ее детским хихиканьем.

Убедившись, что она не пострадала, я сняла ее с себя, выпрямилась и опустила ее на теплый песок, а затем выплюнула песчинки обратно на пляж, откуда они и взялись. Не удовлетворенная, я вытерла язык о грубую шерсть рукава.

— Вау, — выдохнула Ли.

Я окинула взглядом длинную песчаную полосу земли перед собой, окаймленную оживленной гаванью ярко-голубого цвета. Корабли всех форм и размеров — парусники, буксиры и шлюпки — украшали бурлящие бирюзовые волны, снуя туда-сюда и проплывая мимо друг друга. В гавани кипела жизнь. Мужчины и женщины кричали с лодки на лодку, болтая ногами в воде, играя на инструментах, бросая якоря. После почти двух недель на тихом, мрачном корабле все это было ошеломляющим: звуки, текстуры, яркость. В одной только этой гавани было больше людей, чем во всем Аббингтоне.

Я с трудом могла понять, что, несмотря на светящее над головой солнце, горы вдали и океан, простирающийся за ними, мы находились на глубине нескольких тысяч футов под водой. Действительно, мермагия.

Когда я встала, мои колени все еще дрожали от инерции, но Ли уже побежала к берегу, чтобы потрогать кристально чистую воду.

Я не знала, почему меня это беспокоило.

Заботиться о Ли было моей привилегией. Она была моей сестрой, и я готова была принять тысячу ударов кнутом за нее.

И все же я была на нервах. Я не хотела следить за ней постоянно. Не хотела оттаскивать ее от песчаного берега, чтобы с ней не случилась еще одна беспрецедентная трагедия. У меня не было сил привязывать ее к себе, следить за ее безопасностью, кормить и ухаживать за ней.

Кейн был прав. Ты жалкая. И эгоистичная. Никчемное подобие сестры…

Жжение на ноге привлекло мое внимание, и я подняла юбку, чтобы увидеть капли крови, стекающие на песок. Я поцарапала колено, упав из воронки. Я провела пальцами по ссадине и снова попыталась черпать энергию из воздуха и солнца вокруг меня.

Проблеск — всего лишь покалывание — заискрил в кончиках пальцев.

Слава Камням.

К счастью, моя кожа зажила, вытолкнув маленькие камушки и песчинки, которые застряли в плоти.

Во время нашего путешествия в Цитрин я пыталась сделать это бесчисленное количество раз. Поздно ночью, в своей тесной койке, я молилась, чтобы почувствовать свет, ветер и воздух, проникающие через кончики моих пальцев. Чтобы использовать ту необузданную силу, которая вырвалась из меня после смерти матери. Хотя бы немного — чтобы зажечь одну свечу или закрыть дверь сильным порывом ветра. Но ничего не произошло. Даже искры не было.

Что ж, ценный урок усвоен: если используешь свой лайт, чтобы уничтожить армию Фейри, приготовься ждать недели, пока он восстановится.

Обернувшись к плоскому, коричневому пляжу, я увидела, как остальные пассажиры корабля растянулись на песке, медленно стряхивая грязь с одежды и поднимаясь на ноги. Мы выглядели как парад унылых скорбящих в наших темных тяжелых юбках и мехах по сравнению со всеми легкими, тоненькими платьями — кремовыми, розовыми и мандариновыми — вдали. Внизу, на текстурированном берегу, стояли Кейн, Гриффин и Амелия, на их одежде не было ни одного песчинки. Я подошла к ним, тяжело шагая по неровной поверхности.

— Есть ли какой-то секрет воронки, о котором нам не рассказали? — Я указала на всех кашляющих пассажиров, с песком в волосах и на одежде, на женщин, выжимающих свои юбки, прежде чем обнаружила еще больше песка в своей косе.

Когда я стряхивала песок с волос, Кейн с улыбкой посмотрел на меня.

— Просто нужно потренироваться. Мы научились приземляться на ноги. Ты в порядке, пташка?

Мои руки замерли на косе, и мы оба побледнели, услышав, как он назвал меня ласковым прозвищем. Он не говорил так с тех пор, как…

— Прости, — пробормотал он, прежде чем уйти.

Я вдохнула воздух, пахнущий соленой водой и соснами.

— Ты его действительно проучила, — Амелия посмотрела на меня. — Это почти впечатляет.

Затем она тоже пошла.

Я стряхнула напряжение с плеч и позвала Ли, которая все еще стояла у кромки воды. Когда она проигнорировала меня, я позвала еще раз, на этот раз более настойчиво, пока она не подбежала, разбрасывая песок.

Нас было около сорока человек, сбежавших из Залива Сирены — в основном, знатные жители Перидота и их семьи, а также несколько солдат. Я могла только надеяться, что больше людей выжило, бежав в другие города через тропический лес. Однако теперь, когда королевство находилось под контролем Янтарного под руководством Лазаря, ни один город не был безопасен для тех, кто оставался верным Эриксу и его дочери.

Я не могла видеть Азурин за большим массивом кипарисов, к которому мы шли, но, насколько я могла судить, Королевство Цитрин было морским и ярким, восхитительно спокойным и наполненным опьяняющим ароматом цитрусовых, оливок и инжира. Теплая бирюзовая вода омывала сияющее побережье с соснами и известняковыми скалами, на которых были построены беленые виллы, а над головой в безоблачном небе кружились чайки.

Вместе с остальными пассажирами я шла вплотную за высокой фигурой Гриффина, держа Ли за руку, когда мы подошли к мосту из коряг и веревок, построенному над каменистой частью пляжа, который пролегал через ароматные деревья и, как я предполагала, вел в центр города. Мы перешли его в одну колонну, проходя через игольчатые деревья, пока не оказались на яркой, солнечной площади из песчаника.

В моих ушах раздался крик, и я не успела понять, был ли это мой собственный, как кто-то приставил к моему горлу блестящий ятаган¹.