О чём молчат рубины

Глава 7. Легенда. Начало. Беда

Легенда всегда берет верх над историей.

Сара Бернар.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, замок Мариенбург, 25.07.1410 года. Утро.

Мы вышли с той странной выставки картин и прогуливались по обширному двору. А я всё раздумывал, какой вопрос будет самым безопасным? Нет, ну не спрашивать же, не знает ли она где найти жрецов-магов? Как ни крути, сто лет прошло! И, судя по языку, я нахожусь в чужой стране. Значит? Значит надо провести разведку, и по возможности, незаметно.

Поэтому я начал с разговора о жестах. Кто что хотел сказать и кто что понял. Оба весело посмеялись и девушка слегка оттаяла. А я себе заметил, что ни одного жеста никто не угадал, кроме одного. Который напрямую касается секса. За который я по морде схлопотал. К чему бы? Неужели только такие жесты действительно всеобщие? Есть о чём задуматься на досуге. А сам, тем временем, принял решение. И небрежно поинтересовался, где я нахожусь. Чем не безопасный вопрос?

— В Мариенбурге! — гордо ответила девушка. Как будто это название всё объясняет.

— Но здесь не пахнет морем? — удивился я, потянув ноздрями воздух.

— Почему должно пахнуть? — даже приостановилась Кат-рина.

— Ну… судя по названию… Мариненбург — «морской город»…

— Не Мариненбург, а Мариенбург! Город Марии!

— Мария… — сделал я вид, что задумался я, — Жена фараона?..

— Что?!!! — у девушки буквально глаза на лоб полезли.

— В смысле, матери фараона, — быстро уточнил я, — Э-э-э… бабушки?..

— Какой ещё фараон?! — чуть не завопила Кат-рина, — Это мать Господа нашего!

— Ах, мать вашего господина… — улыбнулся я, — А кто ваш господин? Судя по городу, он вполне может богатством с фараоном поспорить!

— Не господин, а Господь! — простонала девушка, — Ты что, язычник, что совсем ничего не понимаешь?

— Не понимаю в чём? — осторожно уточнил я.

— В религии!

— О! В религии я очень даже хорошо понимаю! — обрадовался я, — Хочешь, расскажу про бога богов и людей, великого Амона? Хочешь, про светлого Осириса, про его сестру и супругу Исиду, или про их сына-сокола Гора, чья супруга богиня Хатор? Хочешь, расскажу про мрачное подземное царство Дуат, в котором…

— Язычник!!! — попятилась от меня Кат-рина, — Еретик!!!

И в глазах у неё появился такой ужас, что я поневоле поёжился. Хотя и не понял, что означают её слова. Кто это такие вообще, язычник и еретик? Местные ругательства? Или…

— К оружию!! — истошно завопил кто-то неподалёку, — Поляки!! Целое войско!!

Девушка охнула и побледнела, устремив взор на стену. А по стене бегали вооружённые люди, громко вопя и призывая всех к бдительности и осторожности.

Вокруг постепенно нарастали суета, крики, беготня. Что бы это значило?

— Так ты лазутчик? — гневно сузила глаза и тяжело задышала Кат-рина, — Поляк?! Хотя, нет, поляки — христиане. Значит, язычник-литвин?! Ловко пробрался! Прикинулся полудохлым, чтобы тебя крестоносцы спасли? А сам и язык знаешь, и никакой не полудохлый, получается?!

— Я?! — искренне опешил я, — Никакой я не литвин! Я из Та-Кемета! Кстати, что это за слово такое «литвин»?

— Врёшь?! — ещё более ощетинилась девушка.

— Ни-ни! — заверил её я и клятвенно сложил руки, — Я вообще ни при чём! Хочешь, я тебе всё расскажу?!

Я с отчаянием понимал, что что-то пошло не так. Самый простой вопрос внезапно стал смертельно опасным. Мне никак нельзя было позволить, чтобы девушка меня в чём-то заподозрила и позвала на помощь. Я и без того всей кожей ощущал, что вот этот внезапный крик со стены только что спас меня от реальной опасности. Я чувствовал, что здесь назревают серьёзные дела, и вполне может быть что-то вроде войны. И мне встревать в эти разборки совершенно не хотелось. Это не мои разборки! У меня другая задача. Но если меня в чём-то заподозрят — а благодаря Кат-рине обязательно заподозрят! — то меня и спрашивать не будут. Ткнут кинжалом в брюхо и всё.

— Я всё-всё расскажу! — заторопился я, — Если ты согласишься меня выслушать!

Всё рассказывать я, разумеется, не собирался. Как говорил старик Решехерпес: «Нужно будет лгать — лги!». Вот я и собирался лгать, может быть, приоткрыв только часть правды. Да тут и не поверят, если я всю правду открою.

— Ну, рассказывай, — процедила девушка, — А если будешь врать, то я почувствую!

Слава великим богам! Мой расчёт оказался верен. Девушка, как и все женщины, оказалась до чрезвычайности любопытна. Лично я, на её месте, сначала крикнул бы стражу, а потом мы все вместе выслушали бы оправдания подозреваемого. Потом, когда он будет под надёжной охраной.

— Ну, слушай! — начал я, незаметно отступив чуть в сторону, в тень. Если мои сказки не помогут, мне придётся предпринимать что-то посерьёзнее. И лучше, если это будет происходить в незаметном месте, в тени от здания, например. И я ещё чуть попятился назад. Девушка, предсказуемо, шагнула следом:

— Ну?..

— Сейчас! — подумал я, лихорадочно собираясь с мыслями, — Сейчас я тебе такую душещипательную историю выдам, обрыдаешься! Жаль только, что я сам не помню, как очутился в этом месте. Ну, да ничего! Главное — побольше эмоций! А здравый смысл может и подождать где-нибудь в сторонке.

То, что рассказал этот явный еретик и язычник, выходило за рамки разумного! Нет, ну сами посудите: он, дескать, греческий торговец, который поехал торговать в загадочную страну Та-Кемет. Продавал коней и оружие, покупал пряности, дорогое сандаловое дерево, слоновую кость, и прожил в этом Та-Кемете больше пяти лет Ага! Ему на вид чуть больше двадцати! Он пятнадцатилетним купцом торговать поехал?! Ах, нет, он видите ли, сопровождал в поездке отца-торговца, который недавно скончался, и после его смерти все дела легли на плечи юноши. Хм!.. Ну-ну!

После смерти родителя юноше пришлось взять все обязательства по торговле на себя. Похвально. А отец, оказывается, был весьма богат и даже вхож к самым видным вельможам Та-Кемета, включая подношение подарков самому фараону. Опять фараон?! Что за глупость такая! Фараонов уже тыщу лет нету! А после отца юноша стал туда таскать подношения и подарки. Чтобы греческих купцов местные власти не притесняли. Ну вот, в очередной раз явившись с подарками во дворец фараона, он заметил юную девушку, которая наблюдала за происходящим из-за кисейной занавеси одного из входов. Что-то мне эта девушка уже не нравится! Ещё ничего не знаю про неё, а уже чувствую антипатию… И эта девушка оказалась старшей из дочерей фараона. И она воспылала к юноше страстью. Вот, я как чувствовала! Стерва! И, воспылав страстью, она стала домогаться юноши. Только юноша этого не сразу понял. Не понял, когда его пригласили на пир, и он оказался рядом с этой стервой. Не понял, когда его пригласили на ежегодный торжественный выезд фараона на великую реку Хапи, и его конь случайно оказался рядом с конём принцессы. Не понял, когда она, словно случайно, сказала, что в её личном дворце слугам дано приказание пропускать юношу в любое время дня и ночи… Тупой он, что ли, этот Андреас? Вроде нет. Скорее, счастью своему не поверил. Впрочем, ещё вопрос, счастье ли это, когда тебя такая стерва домогается. Он был с ней любезен, сыпал комплименты и развлекал девушку занимательными историями, в общем, вёл себя прилично. Только ей этого было мало! Потому что она именно домогалась! И шла к предмету своего вожделения напролом. Не дождавшись явления юноши в свой дворец, она послала к нему доверенного человека с запиской и с целым золотым блюдом богатых подарков: камни, жемчуг, кольца, браслеты… Юноша благородно отказался от даров, но девушка ещё больше возбудилась и даже взревновала. Ну, я же говорю — стерва. И эта стерва, забыв всякий стыд и нормы приличия, даже однажды, переодевшись простой горожанкой, припёрлась в дом юноши! С самыми коварными планами! И буквально потащила юношу в спальню! Но тот в очередной раз отказал, сославшись на то, что его сердце, якобы, занято другой. На самом деле, как он объяснил, юная дочь фараона оказалась вовсе не красавицей и не возбуждала ответного пыла. Юноша просто побоялся опозориться в постели.

Я с сомнением покосилась на Андреаса. Врёт? Ведь, врёт, зараза! Судя по рассказам матери Люции, мужики — ещё те сволочи! И возбуждаются на всё, что шевелится. С чего бы этому быть из другого теста? Побоялся он…

Между тем, дочь фараона — дался мне этот фараон! Но, просто уши режет! — дочь фараона пришла в ярость. Как?! Кто-то посмел её отвергнуть?! И её любовь и страсть быстренько сменились ненавистью. Ну, в это верю! Так бывает, сколько раз я про такое в книгах читала! А, возненавидев, эта стерва стала строить козни своему бывшему любовнику. Нет, не так. Он же не был её любовником? Бывшему возлюбленному? Тоже нет. В общем, стала строить козни Андреасу. Благо, возможностей для этого было — пруд пруди! Как-никак фараонова дочка! Да что же ко мне этот фараон прилип?!!

В общем, бойтесь, мужики, разъярённых баб! Разъярённый мужик в глаз даст, в ответ получит, и вместе пойдут пиво пить, забыв в чём были разногласия. А разъярённая баба не забудет никогда! И не раз припомнит, и не два. А, поскольку в глаз дать не может, то возьмёт коварством. Так, что и не угадаете, откуда удар ждать. Вот и эта стерва начала плести интриги. Для начала она принялась чернить свой бывший предмет обожания (вот! нашла подходящее слово!) в глазах своего папаши. Дескать, и то не так, и это не эдак, и власти твоей не боится! Слово за слово, капля за каплей… Капля, она камень точит. Постепенно папаша во все эти домыслы поверил. И сильно осерчал. Настолько сильно, что хотел даже бросить Андреаса в застенок и казнить, как преступника. Только это никак дочку не устраивало. Просто казнить? Фи! Не-е-ет! Надо заставить беднягу страдать! Чтобы мучился и проклинал тот день, когда он осмелился отвергнуть её любовь. Казнь для этого слишком лёгкое наказание! И дочка своего добилась.

На Андреаса посыпались неприятности. И налоги увеличили вдвое, и во дворец ему вход оказался закрыт, и стражники не спешили, когда возникали проблемы у торговых рядов, где располагались его товары. Торговля пошла в убыток. Да это всё полбеды. Мстительная дочурка развернула настоящую охоту за беднягой. Здоровенные мужики, с дубинками в руках, рыскали по рынку в поисках Андреаса. Не то, чтобы убить, а скорее, покалечить. Что ничуть не успокаивало. Не раз и не два юноше удавалось спастись просто чудом. Иначе он бы тут не стоял.

Как Андреас вообще обо всём этом узнал? Да очень просто! Ещё его отец, когда приехал первый раз в этот край, и удостоился визита во дворец, подарил фараону рабыню.

— Рабыню?!! — потрясённо перебила я в этом месте рассказа.

— Ну, да, — совершенно спокойно и равнодушно кивнул головой Андреас, — Рабыню.

Так вот, подарил его отец фараону рабыню. Молодую, гибкую, симпатичную, обученную музыке и танцам, а также науке услаждать мужчин. Хотя последнее — заочно. Ибо ещё девица. В общем, вполне достойный фараона подарок. Как гордо сказал Андреас, за эту рабыню двух лошадей отдали! И ещё кувшин чистейшего оливкового масла. По мне, так сомнительный отзыв. Но Андреас говорил об этом так, будто хвалился. А у отца в торговом караване был знакомый врач. И этот врач, по просьбе отца, проделал любопытную вещь: дал новой рабыне выпить кубок вина, в которое подмешал макового молочка… И когда та впала в наркотическую эйфорию, сумел ей крепко внушить, что она должна стать глазами и ушами греков во дворце фараона. Иначе, мол, её змея укусит. Насмерть. И надели ей на руку золотой браслет в форме змейки.

Тут всё понятно: этакий лазутчик, про которого и не подумаешь. И днём и ночью услаждает слух и зрение фараона музыкой и танцами. И вообще — услаждает. И кто заподозрит любимую наложницу в предательстве? А что она будет любимой наложницей, подразумевалось само собой. Не девушка — цветок! Не зря за неё две лошади отдали.

Но, то ли фараон не слишком доверял чужестранцам, то ли слишком любил свою некрасивую дочь, но он отдал новую рабыню дочери. В служанки.

Понятно, та девушка перепугалась, что золотая змея её укусит, раз она не может ничего шпионить про фараона и побежала к грекам. Тем пришлось её успокоить, что так и быть, если она будет шпионить про дочь, это ей зачтётся, как за отца. А в конце концов, получилось даже лучше, чем думали. Потому что именно от дочери пошла настоящая угроза, а не от фараона.

В общем, когда Андреас узнал от этой рабыни обо всех замыслах дочери фараона, он понял: надо бежать! Причём, срочно. И подал почтительное прошение начальнику стражи с просьбой разрешить ему покинуть страну с ближайшим караваном. По торговым надобностям. Обычное, стандартное прошение. И… получил отказ! И это напугало Андреаса больше всего. Никогда и никому не отказывали. А тут — раз! — и отказали. Значит, всё не просто так. Значит, готовится серьёзная провокация.

Бежать! Немедленно бежать!

Это хорошо, что живя в Та-Кемете, он выучил язык и мог говорить без акцента. Испуганный юноша зашил в пояс последние три сотни золотых монет, надел парик, приклеил усы, натянул старый, драный халат и грязную феску, и, никем не узнанный, купил себе место в караване, который вёз товары до самого Неаполиса[1], что на берегу Средиземного моря.

Дома тоже успел сделал приготовления. Во-первых, распустил слух, что он заболел. И пригласил доктора, того самого, друга отца, сделать вид, что тот его навещает. По крайней мере, хотя бы первые три дня. За это отдал ему все оставшиеся непроданными товары. Ну, кроме тех, которые загодя и тайно отправил в караван. Это во-вторых. Должна же у него быть хоть какая-то финансовая безопасность?

Конечно, кажется, что гораздо проще было выбрать маршрут по великой реке Хапи, благо и город стоит недалеко и плыть совсем рядом. А там — привычным маршрутом через Палестину, в обход Средиземного моря… То-то и дело, что «кажется»! Уж что-что, а речные пути всегда были под самым пристальным вниманием семьи фараона. Река Хапи даёт жизнь и процветание всей стране Та-Кемет и на её берегах столько внимательных глаз! Не то, что человек, мышь незамеченной не проскочит! И сигнальные костры вдоль всей реки. Зажжётся хоть один — тут же и остальные запылают. И тогда конец всему движению! Ни лодка, ни плот, ни даже обычная сломанная ветка не уплывёт, не скроется. Поймают, остановят. И будут держать, покаспециальное разрешение на продолжение движения не поступит. От самого фараона, между прочим. Так что, юноша принял решение двигаться совсем в другую сторону. Куда не ждут. Где не будут искать. И всё равно, пришёл в караван-сарай в нищенском одеянии.

Нельзя сказать, чтобы начальник каравана обрадовался бродяге. Да и другие купцы не были в восторге. Путь не близкий, а если бродяга болен? Если у него вши? Кому охота привезти из поездки букет болезней? Но Андреас сказал великое магическое слово: «Уплачено!». Услышав которое, многие принялись задумчиво пожимать плечами. Потому что слово воистину магическое!

— И на чём же ты поедешь? — уточнил хмурый караванщик, — Или бегом побежишь? А чем в дороге питаться станешь? Верблюжьей колючкой? Так это для верблюдов!

— Вот мой верблюд! — ткнул пальцем бродяга в белоснежного красавца, на которого бросали завистливые взгляды остальные купцы, — И вот эти два тоже мои. А во вьюках есть и еда и питьё. Едем!

— Но это же… — растерялся начальник каравана, — это же…

И пристально вгляделся в черты лица бродяги. Андреас взгляд не отвёл и в ответ смело посмотрел прямо в глаза караванщику. Тот смешался.

— Едем! — повторил Андреас.

— Едем, — эхом откликнулся караванщик и глубоко задумался.

[1] … до самого Неаполиса… Ныне город Набуль, Тунис.