О чём молчат рубины

Глава 52. Задержка в пути

Нельзя ли для прогулок,

Подальше выбрать закоулок?

Александр Грибоедов.

Бранденбуржское курфюршество, Солдин-Кострин, 03.10.1410 года.

Всю ночь брат Вилфрид надрывно кашлял. По всей видимости, рана оказалась серьёзнее, чем мы думали. Утром, при очередной перевязке, выяснилось, что барсучий жир, которым смазывали бок Вилфриду, не помог и рана воспалилась. Брат Марциан бродил по трактиру хмурый и гневно кусал кончики усов.

— Едем! — убеждал нас Вилфрид, периодически перемежая свои слова кашлем, — Едем дальше! Мы же рыцари! Ага! Ветерком обдует, и как рукой, как рукой! А если ещё выпить кружку горячего красного вина с пряностями… кхе-кхе-кхе… то вообще пустяки!..

— Мы едем в ближайший замок! — решился, наконец, Марциан, — Эй, хозяин! Чей замок стоит на этих землях?

— Барона Рудольфа, дай Бог ему всяческого процветания! — почтительно ответил трактирщик.

— Что за барон?..

— Достойный рыцарь, ваша милость! Вот уже скоро семьдесят лет ему, а всё так же крепок духом, как в молодые годы. Хотя, телом ослаб, да… Ну, так ему его сын помогает, их милость, барон Ланзо.

— Отлично! — обрадовался Марциан, — Если хозяин стар, но бодр, значит, у него врач хороший! Едем в замок! Собираемся, собираемся! Едем!

Барон Рудольф, старый, худой, но ещё довольно крепкий старик, зябко кутающийся в длинное лиловое шаубе, вышел встречать нас во двор. Шею старика оттягивала массивная золотая цепь, но не колечками, а в форме пластин, скреплённых между собой, а на голове барона красовался этакий золотой обруч с красными и синими вставками из рубинов и сапфиров; по верху обруча были разбросаны крупные шарики жемчуга.

— Баронская корона! — шепнула мне Катерина со спины.

— Во имя Иисуса Христа! — надтреснутым голосом приветствовал нас барон.

— Во веки веков! — хором ответили крестоносцы.

Потом барон вежливо извинился, что нас не может приветствовать его сын, который уехал по делам и вернётся не раньше, чем через неделю, и пригласил нас чувствовать себя как дома. В свою очередь брат Марциан поблагодарил за тёплый приём и заверил барона, что если бы не хворь нашего собрата, мы не отяготили бы его двор своим присутствием.

— Надеюсь, ничего заразного? — всполошился барон.

Брат Марциан заверил, что брата Вилфрида всего лишь беспокоит воспалившаяся рана, и мы были бы рады квалифицированной медицинской помощи.

— В любом случае, не позже чем завтра, мы уедем! — непреклонно заявил Марциан, — Но вот вопрос, уедем ли мы все или будем вынуждены оставить брата Вилфрида на ваше попечение?..

Барон Рудольф смутился и заверил, что его личный лекарь примет все меры, чтобы благородный брат Вилфрид не покинул наших рядов. А то, пожалуй, два месяца придётся кормить нахлеб… в смысле, как же вы без вашего товарища? Нехорошо! Эй, кто там? Немедленно разыщите лекаря! Да-да, моего личного лекаря, Иоганна Осно! И направьте его к больному!

И барон, вверив нас заботам своего управляющего, с достоинством удалился.

Ну, что сказать? Мы с удовольствием помылись, отдохнули, перекусили. Дали отдых коням. Лично я совершил небольшую прогулку по внутреннему двору замка в компании Катерины.

— О! — удивился я, — А в этом замке что, две стены?!

— Так часто делают, — рассеянно заметила девушка, — Если средства позволяют. Удобно же! Вот, ты такой злобный агрессор. Собрал войско и пошёл завоёвывать всех направо и налево. Подошёл к замку. И такой, чешешь затылок — есть у тебя такая привычка, не спорь! — чешешь затылок, как же такую неприступную махину взять? А потом поднимаешься в стременах и повелительно выставляешь длань: «Войска! Вперёд!».

Войска бегут вперёд, и у каждого пикинёра на спине этакая вязанка хвороста — фашина называется. Подбежали ко рву… те, кого не убили арбалетчики. Побросали фашины в ров. Получилась хлипкая, но всё же плотина, по которой можно перебраться ближе к стенам. Тут вторая волна атаки. С длинными лестницами на плечах. Бегут, торопятся. Подбегают к стене… те, кого не убили арбалетчики. Приставили лестницы к стене! Ползут, карабкаются. Быстрее, быстрее! Один за одним, словно муравьи. А защитники крепости не спят. Они на нападающих бросают камни, сыплют им в глаза золу из печи и поливают кипящей смолой. Или просто кипятком. Тоже не весело. Никто не смеётся, уж поверь! Но вот, взобрались на стену… те, кто выжил. Ура? В том-то и дело, что не ура! Стена узкая, а защитники укрылись в башнях на стене, и поливают всю стену стрелами из луков и арбалетов. Атаковать башни! Спрыгнуть со стены! Атаковать замок! Ура!

Упс! И опять не ура! Нападающие оказались перед второй стеной! Она чуть ниже первой, но всё равно, до края не допрыгнешь. А защитники из-за этой второй стены бьют и бьют нападающих! Опять в ход пошли камни, пепел, кипяток… Лестницы!!! — кричат нападающие, — Дайте нам ещё лестниц!!! Щаз-з! Кто же им лестниц даст? Как эти лестницы на первую стену поднять? Вот и получается, что взять вторую стену можно, разве что, использовав для штурма гору трупов своих товарищей… чему активно противодействуют защитники!

— Артиллерия! — уверенно сказал я, — Только артиллерия поможет взять такое укрепление!

— Да… — уныло согласилась Катерина, — Артиллерия, это… переворот в военном искусстве… к добру ли это или к худу. Но, до артиллерии, вторая стена замка — это была суперзащита! Ладно, заболталась я с тобой! Пошли-ка обратно!

— А что такое?

— Здесь неподалёку есть бенедектинский монастырь. Правда, мужской… но всё же, думаю, имеет смысл навестить братьев по ордену! Пойду переоденусь опять в монашеское, да попрошу брата Марциана дать пару оруженосцев в сопровождение. А если не даст, то и так схожу. Кто посмеет монашку тронуть?

— Нет-нет! — всполошился я, — Идём к Марциану вместе! Я тоже буду просить про оруженосцев! А если что, я с тобой пойду! Чем не защитник?..

— Насмешил! — буркнула под нос девушка, специально так, чтобы я услышал, — Тоже мне… защитничек!

Но моё вмешательство не потребовалось. Брат Марциан тут же выделил двоих оруженосцев, да ещё наказал им внести пожертвования монастырю от имени Ордена, передав небольшой мешочек. А когда Катерина уехала, стало так ужасно грустно и скучно — словами не передать!

— Ну что ж… — очень пожилой доктор, под стать владельцу замка, закончил осмотр раны брата Вилфрида и печально смотрел на него сквозь круглые металлические очки, — Ну что ж, голубчик… большой беды я не вижу, но рана воспалилась и начинает гноиться… что не есть хорошо! Придётся вскрыть рану, вычистить, а потом прижечь. А? Как вы, голубчик? Потерпите?..

— А есть варианты? — хмуро буркнул Вилфрид.

— Конечно есть! — ласково улыбнулся доктор, — Вы можете отказаться от операции, и уже через неделю-полторы будете своими глазами лицезреть нашего Отца небесного… Как же не быть вариантам?..

— Режьте! — поспешно согласился Вилфрид.

Если бы это было просто «режьте»! Брата Вилфрида положили на стол, два помощника доктора навалились на руки и ноги пациента, а добрый старичок доктор вскрыл острым ножом рану, пальцами выдавил оттуда гной, промыл и прочистил края, в некоторых местах поскрёб ножом обнажившиеся рёбра, прижёг раскалённым металлическим прутом те места, которые он посчитал нужными, и только потом сшил крепкой ниткой бок брату Вилфриду. А потом тщательно промокнул всё что получилось тряпочкой, которую окунул перед этим в кипящее вино…

Я бы орал. Я бы орал так, что за стеной замка было бы слышно. А брат Вилфрид закусил зубами вставленный в рот кусок деревяшки и только тяжело дышал, редко и с присвистами. И по лбу его катились бисеринки пота. В который раз я убеждался, что крестоносцы — железные люди!

— Не туда… не туда вино надо было! — хватило сил пошутить рыцарю, — Вино… его же внутрь употребляют… Ага!

— Это само собой! — серьёзно кивнул добрый доктор, отмеряя в кипящее вино каких-то сушёных травок и порошков, и помешивая, — Так… та-а-ак… Пейте!

— Ух ты!.. — выдохнул Вилфрид, сделав глоток, — Ух ты!

— Ух я! — согласился доктор, — А теперь спать голубчик! Спать-спать-спать! И без разговоров! Человек во сне себя лечит…

Ну, не знаю! Или брат Вилфрид потерял сознание, или старичок доктор подмешал какое-то снотворное, но мне кажется, что крестоносец заснул ещё по пути, когда помощники доктора его бережно несли к постели.

Катерина вернулась поздно, озабоченная, заперлась с Марцианом и с полчаса они о чём-то беседовали. Потом был пир, устроенный в нашу честь, а потом все уснули. Чтобы проснуться затемно, к утрени, по зову колокола.

И вот опять мы седлаем коней, а впереди — дорога. Цокот копыт и утренний холодок, который забирается под одежду и бодрит так, что поневоле начинаешь дрожать. Яркие брызги рассвета, согревающего не столько тело, сколько душу. Нависшее угрюмое небо, то и дело брызжущее мелким нудным дождиком и неохватные взгляду просторы, которые хоть и кажутся неохватными, а изъезжены вдоль и поперёк, расчерчены и поделены между влиятельными вельможами. Даже дорога, по которой мы собираемся ехать, только кажется ничьей, а на самом деле проложена по землям, которые кому-то принадлежат.

— По коням! — скомандовал Марциан, заметив, что ворота замка начали открываться.

Я не выдержал и юркнул в карету, под насмешливые взгляды рыцарей.

— Я так и знала, что ты долго не выдержишь! — радостно заулыбалась Катерина, когда я распахнул дверцы кареты, — Ты ещё любопытнее меня!

— Я просто замёрз! — возразил я, протискиваясь на сиденье и ещё подрагивая от утренней свежести, — А так-то я любознателен, да! И я помню, как кое-кто дал обещание рассказать про путешественников! Я готов слушать!

— А как брат Вилфрид?

— Нормально. Спит, — сообщил я, — Ты не тяни, ты рассказывай.

После утренней службы, старичок доктор ещё раз осмотрел рану нашего рыцаря и разрешил ему продолжать путь. Не знаю, сам по себе он так решил, или ему об этом прозрачно намекнул барон Рудольф. Вилфрид категорически отказался ехать в карете, и брат Марциан, подумав, велел накидать побольше сена в телегу, куда Вилфрид и зарылся с головой. Перед самым отъездом добрый доктор ещё раз напоил Вилфрида кипящим вином со своими порошками, и крестоносец опять безмятежно заснул. А мы тронулись в путь.

— Значит, про путешественников… — задумчиво прикусила нижнюю губу Катерина, — Хм! Ну, давай про путешественников! И первыми путешественниками я назову… м-м-м…

ХРЯСЬ!

Зад кареты, где сидел я, внезапно провалился подо мной, и я, конечно, тоже, а обоих девушек наоборот, швырнуло в мою сторону. Бедная Катерина чуть не влетела в мои объятья, едва-едва успев выставить перед собой руки, уперевшись в спинку дивана точно над моими плечами.

— Гони!!! — услышал я истошный выкрик Марциана, — Подальше от стен!! Гони!!!

Раздался звонкий щелчок бича и карету начало швырять направо и налево, подбрасывая на каждом ухабе. Нас по всей карете мотало, словно тряпичных кукол. Наконец, карета остановилась.

— В угол! — шепнула Катерина, — Живо в угол! А ты — повернула она голову к Эльке, — если без моего разрешения рот откроешь, язык отрежу! Лично! Понятно?!!

Бедная девушка только часто-часто закивала рыжей головой. И тут же брат Марциан распахнул дверцу:

— Как вы, сударыня?!

— Нормально, — чуть пренебрежительно ответила Катерина, — было бы о чём спрашивать!

— А… Андреас?..

— Он в углу сидел. Повезло…

— Ага… — Марциан внимательно осмотрел внутренность, задержал взгляд на мне, перевёл его на Эльке, — А вы, девушка?

— Она тоже хорошо! — поспешила ответить за неё Катерина, — Не правда ли, Эльке? Ты можешь это сказать!

— Хорошо, сударь! — пискнула Эльке.

— Ну и слава Богу! — облегчённо выдохнул Марциан.

— А что случилось? — подал голос я.

— По всей видимости, нападение? — пожал плечами Марциан, — Но… странное! Со стен не стреляют… Разве что хотят победить нас в честном бою? Значит, надо ждать отряда!

— А карета?

— У кареты подрублена задняя ось! — раздельно выговорил Марциан, — Поэтому и понятно: нападение! Андреас! К бою!

— Мне не протиснуться мимо девушек! — угрюмо сказал я.

— Н-да! Придётся вам, девушки, выйти из кареты, освободив дорогу. Нам любой меч на пользу будет… Хотя… В любом случае, это будет славная битва!

Кое-как, цепляясь за стенки кареты и дверцу, девушки вылезли наружу, а следом за ними выпрыгнул и я. Крестоносцы, уже в полном боевом облачении, стояли единым строем, развернувшись лицом к замку. У меня боевого облачения нет, только бригандина, но она всегда на мне! Поэтому я просто запрыгнул на Шарика и тоже развернулся лицом к замку. А что бы вы на моём месте сделали?! И как раз в это время из замковых ворот выметнулось с два десятка всадников.

— Всего-то? — презрительно проворчал закованный в броню рыцарь голосом Ульриха, — Дёшево же они нас ценят!

— А почему они без копий? — разинул я рот.

— Может… может, хотят предложить нам плен?.. — растерянно предположил Марциан, — Настолько уверены в своём превосходстве?..

Договорить он не успел. Всё же, не настолько далеко мы успели отъехать от замка. Всадники уже были рядом. Странные всадники! Без доспехов, без шлемов, без копий… И у каждого всадника на рукаве белая повязка. Остановились всадники за два десятка метров, и дальше тронулись шагом, при этом первый всадник слегка приподнял обе руки вверх, показывая, что они пусты. Приблизились на десять шагов и остановились.

— Я рыцарь Бриан де Шакси! — представился тот, первый, — Начальник стражи барона Рудольфа. Мои люди заметили со стены, что у вас что-то случилось и доложили мне. Я приехал узнать, не нужна ли какая-то помощь? Прошу простить небольшую задержку! На всякий случай, во избежание недоразумений, мы решили снять броню! На это ушло несколько минут.

— В вашем замке нам подрубили заднюю ось кареты! — гневно возразил Марциан, — Оглянись, и ты увидишь сам! И ты хочешь сказать, что это не ваша работа? Ты приехал помогать?!

— Я приехал помогать! — жёстко возразил Бриан, — Я ничего не знаю про подрубленную ось! Если бы я получил приказ атаковать, вы бы вообще из замка не выехали! Разве что, вывезли бы прочь ваши мёртвые тела! Но я не получал такого приказа! Клянусь Пречистой Девой Марией! Клянусь копьём святого Георгия — покровителя рыцарей!

— Но кто-то же подрубил в карете ось! И это случилось в вашем замке!

— Я расследую это дело! Клянусь!

— Я сам расследую это дело! — перебил Марциан, — Это нападение на крестоносцев, и я сам буду вести следствие!

— Твоё право! — подумав пару секунд, тряхнул головой Бриан, — Но я буду рядом! Пока будет следствие, я буду рядом! Говорят — я не утверждаю, что это правда! — но говорят, что крестоносцы мастера на провокации! Так что, я буду рядом!

— Твоё право… — проворчал в ответ Марциан, — Тогда… тогда мы возвращаемся! У меня будут вопросы! А твои люди пусть позаботятся, чтобы карету прикатили в замок и починили ей ось! И, да! дайте коней для девушек! Не пешком же им идти по вашей грязи!

— Это не наша грязь! — нахмурился Бриан, — Это Божье… А, ладно! Едем!

Ровно через пять минут мы были в замке. Ни на секунду не останавливаясь, Марциан проехал прямо к конюшне и спрыгнул на землю. Конюх выскочил из конюшни и бросился было к коням, но Марциан ловко перехватил его, одной рукой ухватил за волосы, а другой сунул кинжал к его боку:

— Признавайся!

— В чём?! — выпучил глаза конюх, — в чём признаваться, ваша милость?!

— Что ты сделал с каретой? Кто тебя подговорил? Тебя подкупили?.. Кто?! Сколько тебе заплатили, мерзавец?!

— Ваша милость! — бессильно трепыхнулся в стальных руках конюх, — Ваша милость! Неправда! Навет! Поклёп! Не виновен я!

— Признавайся, или я подвергну тебя пыткам! Ты даже не представляешь, как умеют пытать крестоносцы!

— Не вино… не виновен я, ваша милость!!!

И тут раздались тяжёлые шаги, сопровождающиеся женским воем. Брат Ульрих, всё ещё в доспехе, но без шлема, шёл в нашу сторону, небрежно, в одной руке, волоча за шкирку мальчишку, лет двенадцати, а за нам, по жёсткой брусчатке, подвывая, ползла на коленях женщина, пытаясь обнять железную ногу крестоносца. Бедняжка постоянно путалась в платье, падала, поднималась, опираясь на руки, но упорно ползла и ползла.

— Это щенок конюха… — пояснил Ульрих, подойдя ближе, и швыряя мальчишку наземь, — Сейчас этот мерзавец нам всё расскажет!

Конюх дёрнулся в руках Марциана, но, разумеется, вырваться ему не удалось. Ульрих же, ухватил одной рукой под нижней челюстью мальчишки и вздёрнул её вверх. Так, что ноги мальчишки оторвались от земли, а горлышко обнажилось и кожа на нём натянулась.

— Если ты не признаешься, твоему щенку конец! — пообещал Ульрих, доставая кинжал и приставляя к горлу мальчишки.

— Ваши милости!!! Не виноват!!! — взвыл конюх, — Господь свидетель! Не виноват!!!

— Врёшь! — равнодушно сказал Ульрих и слегка надавил кинжалом на горло. Потекла капля крови, — Тебе лучше признаться, негодяй!

Женщина, по всей видимости, мать ребёнка, доползла наконец до ноги Ульриха и обхватила её руками, пытаясь поцеловать. Крестоносец небрежно тряхнул ногой, и женщина отлетела в сторону. И снова поползла к рыцарю на коленях.

По всей видимости, мальчишка не мог вздохнуть. Потому что у него вдруг мелко затряслись ноги. Ещё полминуты промедления, и если даже Ульрих не зарежет парнишку, тот задохнётся!

— Говори! — встряхнул конюха Марциан, — Признавайся, мерзавец!

— Богом… всемогущим… простонал конюх, — Не вино…вен!

У конюха закатились глаза и он, похоже, потерял сознание.

— Похоже, не врёт… — задумчиво сказал Марциан, выпуская из рук осевшее тело и убирая кинжал.

— Похоже, так, — согласился Ульрих, небрежно бросая мальчишку на брусчатку.

— Значит… — брат Марциан круто развернулся, — Значит у меня вопросы к нашему дорогому сенешалю!!!

— А?! — попятился управитель замка, прибежавший на шум, — Ко мне?!

— К тебе, голубчик, к тебе! — согласился Марциан очень ласковым голосом, от которого поползли мурашки по коже, — Кто ещё вчера посетил замок, кроме нас? Ну?!

— Б-был один… т-торговец! — внезапно начал заикаться сенешаль, — Но вполне п-приличный человек! П-приехал поздно, без о-охраны… Говорит, от обоза о-отстал! П-просил ночлега… К-как не помочь ч-человеку в б-беде? И заповеди х-христианские того же т-требуют…

— И, торговец, конечно, заплатил? Малую толику?

— Н-не без того… — сознался управляющий, — Н-но совсем м-малую! И уехал ещё затемно! Т-тихий, скромный, п-приличный человек!

— И деньги ты, конечно, отдал хозяину? — скривил губы Марциан.

— Да! Да, я отдал!.. бы… Если бы не завертелся с текущими делами!

— И что у него был за товар?..

— Т-ткани… Большой воз с тканями!

— У тофговца, ковофый общался с Танкфедом, во вфемя туфнифа в честь бафона Гельмута, тофе был целый воз тканей! — вполголоса заметила Катерина, оказавшаяся рядом.

— Что с тобой?! — испугался я, — Ты говоришь… странно!

— Губу прикуфила, — созналась девушка, — Такая дуфацкая прифычка, губу куфать!

— Та-а-ак! — Марциан опять круто развернулся к конюху.

Конюх, похоже, пришёл в себя. Теперь они обнимались, проливая слёзы, все трое, конюх, его жена и ребёнок.

— Та-а-ак! А где стоял этот самый воз с тканями?!

— Вот тут и стоял, ваша милость! — конюх, дрожащей рукой, ткнул пальцем в нужном направлении, — Возле конюшни, рядом с каретой! А лошадь евойную я в конюшню завёл!

— И что он тебе говорил?! Этот торговец?!

— Ничего такого… Только сказал, что его кобыле лучше не овса дать, а пшеницы, — конюх растерянно переводил взгляд с одного крестоносца на другого, — А мне что? Разве жалко? Сей момент, говорю, сейчас сбегаю на кухню, да возьму пшеницы ведро. Для доброго человека не жалко! И сбегал, да.

— А торговец?

— А он меня подождал туточки. Молодец, говорит! Вот тебе, говорит, монетка за старание! Вот она, монетка-то…

— Получается, что в вашем замке… — сурово начал Марциан.

— Получается, — перебил его суровый, хотя чуть дребезжащий голос, и все невольно оглянулись.

Возле ступенек к донжону стоял барон Рудольф, прямой и суровый, опираясь на палку, в накинутом на плечи длиннополом шаубе, и ветер трепал его седые волосы. Сегодня он был одет не по-парадному, без золотых цепей и короны, но и без них выглядел настоящим хозяином.

— Получается, что господа крестоносцы знали, о преследующих их врагах?! — жёстко чеканил слова старик, — И тем не менее, воспользовались чужим гостеприимством? Воспользовались, не сказав об этом ни слова? Тем самым подвергнув чужой замок угрозе? А если бы этот лже-торговец поджёг замок?! Ведь мы не ждали опасности? Мы привечали мирных странников, а не воинствующих?! Как же так, господа крестоносцы?! Эх, вы! Постарайтесь на обратном пути обойти мой замок стороной!

Старик круто развернулся и зашаркал по лестнице.

Брат Марциан промедлил всего секунду.

— Прости! — бросил он в спину хозяину, — Мы были неправы! Мы не считали опасность столь большой, чтобы упоминать о ней. Но мы ошибались. Приношу извинения!

Старик замер на половине высоты лестницы. Медленно повернулся к нам лицом.

— И кто же эти ваши таинственные враги?..

— Бог весть! — развёл руками Марциан, — Их было всего шесть человек. Одного мы случайно схватили, но его прикончили свои же, так что нам не удалось его допросить. А остальные пятеро ни разу не вышли на честный бой, а только строят нам мелкие пакости, вроде сгоревшего моста…

— Или подрубленной оси кареты? — задумчиво пошамкал губами барон Рудольф, — И в самом деле, странно! Дурак-конюх убежал, вполне можно было отравить всех ваших лошадей… а он только испортил ось!

— Вот именно! — подтвердил Марциан, — Поэтому… поэтому мы не думали, что принесём с собой угрозу замку!

Старик хозяин крепко задумался.

— Сенешаль! — возгласил он, наконец, — Плотников, кузнецов, живо! Починить карету! Конюха высечь! Так, чтобы неделю валялся! Чтобы ума прибавилось! Чтобы знал, что конюшня — это почти половина замка! Может, даже, лучшая его половина!

Господа крестоносцы, а вам — доброго пути. Помогай вам Бог в дороге, и счастливо избавиться от всех врагов! На обратном пути, милости прошу заехать в гости!.. если, конечно, успеете от врагов избавиться! Да будет над вами милость Божия!

И старик величественно удалился.

Сенешаль так усердно хлопотал, что ровно через десять минут мы снова выезжали из ворот замка, провожаемые молчаливыми стражниками во главе с Брианом де Шакси.

— И, кстати! — уже выехав за ворота, развернулся в седле брат Марциан, — У нас девушки… хм!.. у некоторых идут женские дни… Поэтому те, кто предоставил им своих лошадей, они должны пройти очищение! И те, кого они случайно рукой тронули, тоже! Я думаю, лучше всей страже пройти этот обряд! Прощайте, господин Бриан!

— У-у-у… — услышали мы вслед затихающее, — У-у-у, су-у-у…

Похоже, там было не только «у-су». Похоже, окончание выражения стражники, хоть и с трудом сумели удержать в себе. Любопытно, что же это за «у-су» такое?!