Новые Боги: Темный культ

Глава 12. Врата Ада

Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate.

Итальянский. Фраза, от которой по спине бегут мурашки, даже в этом новом мире, где ужас стал обыденностью. Если переводить буквально: «Оставьте всякую надежду, вы, входящие». Более же популярный, литературный перевод, что так любили поэты и изверги во все времена: “Оставь надежду, всяк сюда входящий”. Какая безвкусица, какая банальность, сказал бы я, будь это надпись где-либо ещё, над входом в клуб, в тюрьму, над воротами завода. Но не здесь. Не над вратами в Ад. В царство Астарты, Королевы Демонов.

Однако – надпись не полна. Если память мне не изменяет, а после всего пережитого моя память стала острее и страннее, в произведении Данте, "Божественная комедия", в заключении оригинального текста, над вратами ада зияла гораздо более длинная и пугающая надпись:

Per me si vane la città dolente,

per me si vane l'etterno dolore,

per me si vatra la perduta gente.

Giustizia mosse il mio alto fattore;

fecemi la divina podestate,

la somma sapïenza e ’l primo amore.

Dinanzi a me non fuor cose create

se non etterne, e io etterna duro.1

Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate.2

Перевод разнится в деталях, каждый поэт или переводчик пытается передать собственный ужас и величие, но я предпочитаю тот, который кажется наиболее близким к сути, к тому, что я чувствовал, приближаясь к этим вратам:

Я увожу к отверженным селеньям,

Я увожу сквозь вековечный стон,

Я увожу к погибшим поколеньям.

Был правдою мой Зодчий вдохновлён:

Я высшей силой, полнотой всезнанья

И первою любовью сотворён.

Древней меня лишь вечные созданья,

И с вечностью пребуду наравне.3

Входящие, оставьте упованья.4

Я стоял перед этими вратами. Не каменными, не железными. Они были сотканы из чистого отчаяния, из сгустившегося ужаса, из криков миллионов душ. Я не знал, как именно я сюда попал. После встречи с таинственным магом в Берлине, после его обещания защитить мой разум, после его задания найти паладина Светозарного – Алису – я начал расследование. Мои поиски привели меня к странным ритуалам, к местам, где пересекались сферы влияния разных богов. И одна из таких нитей, связанных с Астартой, с её влиянием в Германии и Италии, привела меня к порталу. Неясному, мерцающему, скрытому в подвале старой церкви, где раньше поклонялись одному богу, а теперь, возможно, другому. Портал открылся, и я шагнул в него.

Теперь мне предстоит, будто душе бессмертной, пройти по адским кругам. Впрочем, мне беспокоиться явно не о чем. Я не верующий в традиционном смысле, не принадлежу никакому богу. Мой разум искажён, но защищён. Моё тело – не совсем обычное. Я – аномалия нового мира.

К сожаленью ли, к счастью ли, но лишь надписью над вратами сей ад был похож на описанное Мистером Алигьери его бессмертной поэмой, во "время посещения" ада. Мои ожидания, основанные на древних мифах, были разрушены в тот же миг, как я пересёк порог, сотканный из отчаяния. За вратами была не колоссальная воронка из концентрических кругов, конец которой примыкает к земному центру, не Лимб, что должен быть кругом первым ада, нет. Меня встретил мир серости. Мир уныния и разбитых надежд. Бескрайняя, унылая равнина, покрытая пеплом, где человеческие души бродят без цели и смысла. Не прикованные к котлам, не сжигаемые демонами – просто бродят. Утратившие всё.

-Ну что же, всё это лишь показывает: насколько я прав в своих стремлениях. – Улыбка, возникшая от этих слов на моих губах, улыбка, в которой было больше сарказма, чем веселья, будто оживила людей, лежащих на покрытой пеплом земле. Сотни, тысячи серых фигур, с потухшими глазами, с безразличием на лицах. Одна из них, милая девушка, чьё лицо, покрытое пеплом, не отражало и признака жизни или эмоций, вдруг поднялась. Она упала предо мной на колени, начиная умолять. Её голос был хриплым, слабым, будто она не говорила столетия.

-Прошу вас… Спасите… Прошу… Не оставляйте меня здесь… – единственные слова, что получалось разобрать из речи этой несчастной. Остальное было лишь шелест, стон.

-Кто ты? – эти вопросы и вправду волновали меня. Не просто праздное любопытство. В этот ад не должны были попадать души обычных людей, не принадлежащих Астарте при жизни. Лишь те, кто служил Королеве Демонов, либо погибшие от когтей и зубов тех самых демонов в смертном мире, либо верующие других Богов, чьи души Астарта смогла похитить или заполучить по какой-то сделке. Но эта душа выглядела... обычной. – Что ты забыла в этой бездне? Почему ты здесь?

-Я? Я… – Она снова стала впадать в то самое состояние безразличия, которое было естественно для всех находящихся здесь душ. Её взгляд вновь потух. Пришлось взять её за плечи, немного встряхнуть, дать немного своей энергии, чтобы вернуть её к жизни. – Я жила в Чикаго... Переехала от родителей... Хотела поступить в колледж, получить образование... Стать кем-то... Несколько дней жила на улице, где у меня украли гитару, подаренную отцом... Других вещей вскоре тоже лишилась... Их я потеряла на улице... Часть украли... Часть продала... Чтобы выжить... В то же время подсела на лёгкие наркотики... А затем... героин... Когда-то я была очень милой, зеленоглазой, рыжеволосой... Настоящей... ведьмой... В детстве... – Как же быстро она впадает в это мёртвое состояние. Ещё одна капля моей энергии в этот проклятый мир и девушка оживает снова, её глаза на мгновение загораются слабым, почти забытым светом. – Но однажды моя жизнь наладилась... Почти наладилась... Я просила милостыню на вокзале... Где спешил на самолёт какой-то богатенький мажор... Точнее, так я подумала тогда... Но он оказался очень милым и добрым молодым человеком... Он даже помог мне деньгами... Обещал подыскать хороший колледж... И замолвить за меня слово перед приёмной комиссией... Он был единственным... Но в мире начался хаос... Новости о Пробуждении... Обо всём... Я попыталась дозвониться до того мужчины... Узнала о его смерти... Максимилиан Фейн... Единственный человек, которому было не плевать на меня за всю жизнь... Он умер... Мне было уже плевать на всё... Нашла дилера на улице... Сделала укол... слишком большую дозу... Очнулась уже в этом страшном месте...

Кейт. Так звали эту девушку при жизни. Я вспомнил её. Я видел её тогда, на вокзале. В тот день, когда моя жизнь изменилась. Помощь этой дуре, этот небольшой акт милосердия, был одним из тех добрых дел, что я пытался сделать перед окончанием моей смертной жизни, перед тем, как полностью погрузиться в безумие Ктулху. Узнать в этой серой, безжизненной кукле ту весёлую и жизнерадостную девушку, какой она была даже в своих лохмотьях, было почти невозможно. Даже тогда, на дне жизни, она не отчаивалась полностью. Поражённый этим, я и решил помочь ей тогда. Но теперь... теперь это было гораздо сложнее. Зачем она убила себя? Как оказалась здесь, в аду Астарты, если не была её служительницей? Астара должна будет ответить на эти вопросы...

Резкое движение руки – моё прикосновение к её груди, и её "сердце", сгусток тусклой энергии, оказалось в моих руках. Похищать души из ада – дело непростое. Особенно из ада, принадлежащего одному из Новых Богов. Но я с этим как-нибудь справлюсь. Когда-то я обещал помочь этой бедняжке, почувствовал связь с ней. Пусть я запоздал с выполнением обещанного, пусть жизнь её оборвалась так трагично, но ещё не поздно. Я вытащу её отсюда.

Дальнейшее путешествие по этому серому царству прошло без эксцессов. Души людей иногда пытались подобраться ко мне, ведомые инстинктом или остатками разума, но потоки пепла, которые я мог контролировать и направлять, выбивали это желание из них, отгоняли их. А затем я начал встречать демонов. Мелких демонов. Точнее, ростом они были от пяти метров, их тела казались сотканными из искажённой плоти и страха, но по силе лишь физически превосходили обычного человека. Эти демоны с удовольствием издевались над серыми душами, что теперь встречались в огромном количестве. Их было слишком много для ада Астарты. Я был уверен, что Астара похищает собственность других Богов, а в частности Барона Субботы, которому по Берлинскому Договору принадлежали души умерших неверующих, за что он шёл на немалые уступки в других вопросах, таких как морские пути. Астарта же попросту обманывала всех, забирая такие души себе, нарушая хрупкий баланс.

Но вот на пути мне встретился настоящий столб энергии. Место, где сама реальность искажалась. В середине этого столба, словно в эпицентре разврата, был омерзительного вида мужчина. Сложно было сказать, что сам по себе он был воплощением мерзости по внешности: достаточно толстый, пусть и не жирный, мужчина средних лет, с крайне хитрым, можно сказать еврейским, выражением лица. Его глаза бегали, а взгляд был полон расчёта. Стоит посмотреть на него, как на языке появляется слово "змея" или "ростовщик". Омерзительным же его делало поведение, его аура. Развалившись на некоем подобии трона, сделанного из костей и объедков, абсолютно без одежды, он жрал как свинья прямо с земли, хватая куски еды. Вокруг него возвышались горы из всевозможных сладостей, мяса, фруктов – всё это гнило, воняло, но он продолжал поглощать. Рядом же стояли, дрожащие от страха, обнаженные девушки – души, которые эта тварь периодически "пользовала", удовлетворяя свои низменные желания, а после пожирала, поглощая их сущность. Грех Обжорства. Демон. Один из семи. Думаю, я нашёл Пафнутия.

-Кто ты, малюсенький человечишка, что забыл в моих землях? – Его голос был низким, утробным, но в нём чувствовалась странная, скрытая мудрость, прикрытая хитростью, что граничит с подлостью. Несмотря на отвратительный внешний вид, умом он явно не был обделён. – Я – Пафнутий, слуга Прекрасной Астарты, тот, кто поглощает души грешников и неверующих, отбирая их у других богов. – Если ВОТ ЭТО называется поглощением душ, этот отвратительный акт каннибализма и извращения, то я бы был готов стать праведником, конечно, не будь я... впрочем, не важно.

-Тебя, тварь, не должно волновать, кто я такой. Сиди и облизывай собственные гениталии, если это доставляет тебе удовольствие, но не мешай мне. – Мой голос был спокойным, но пропитанным презрением. – Мне нужно поговорить с твоей хозяйкой. Так что зови её немедленно сюда.

От иррациональности ситуации, от моей наглости, демон опешил, его рот, полный еды, приоткрылся. Но уже к концу моей отповеди его омерзение сменилось яростью. Он взорвался криком безумца, его тело стало стремительно меняться. Плоть расплывалась, кости ломались, превращаясь в огромного, особенно в ширину, змея. И змея бросилась с раскрытой пастью на меня, готовая проглотить полностью... Но демону было не суждено полакомиться мною. Я не отступил. В пасть твари, которая могла бы проглотить целый дом, я направил несколько кубометров пепла, плотного, удушающего. Пепел Ямы. Той самой, из Лондона. Этот пепел явно перебил аппетит Обжорству. Демон захлебнулся, его трансформация прервалась. Вернувшись в человеческий, омерзительный вид, он быстро ретировался в сторону своего трона, кашляя и отплёвываясь. Я же стал ожидать его начальство.

Которое заставляло себя ждать. Видимо, моя дерзость требовала осмысления. Исключительно из праздного любопытства, чтобы скоротать время, я начал забирать души тех, кто прислуживал встреченному мной Греху. Тех самых девушек и юношей, что стояли рядом с троном, тех демонов поменьше. Я просто прикасался к ним, и их серая сущность перетекала ко мне, увеличивая мою собственную силу. И когда этих слуг почти не осталось, на горизонте засверкал столб огня, чистый, яростный. Энергия. Которым, надо полагать, и была Астарта в движении. Кажется, я начинаю догадываться о системе устройства этого неправильного Ада, да и почему Королева мерзких Демонов не имеет абсолютной власти над своим, казалось бы, миром.

Пока этот столб огня доберётся до меня, я успею докурить, построить реактор на холодном синтезе, устроить пару революций и отоспаться. Что же касается мира: в мире смертных влиянию Бога очень мешает наличие других Богов в этом же мире, они конкурируют, их силы нейтрализуют друг друга. Но к карманным мирам богов это не относится, в них вся полнота власти у создателя этого мира. В аду же Астарта поселила множество душ, что ей не принадлежат, душ других богов, душ неверующих, похищенных у Барона Субботы. Тем самым она сблизила свой ад с миром смертных и мирами Богов, создала точки пересечения. Тем самым утратила львиную долю возможностей в изменении своего мирка, в контроле над ним. Она разбавила свою абсолютную власть чужим присутствием.

А вот и неполноценная Богиня-демон. Я чувствовал её приближение, её ярость, её мощь.

POV Астарты, Королевы Демонов

Lasciate ogni speranza. Оставь надежду. Особенно на лёгкую победу. Стоило войне со Светозарным начаться, как всё пошло не по плану. Этот Божок, этот самозванец на троне Света, оказался намного сильнее, чем мне казалось. Каждый из его Архангелов был сильнее моих Грехов в бою один на один. Лишь при условии, что я посылала два Греха на одного Архангела, существовали хоть какие-то шансы на победу. Единственной отрадой были: крайне удачные атаки на территории бывшей Италии, где мои демоны и культисты сеяли хаос; нехватка седьмого Архангела у Светозарного, которая ослабляла его армию; и конфликт Светолого Ублюдка с Безумным Богов, Лжецом, как его ещё начали называть люди, узнав, что его имя – вполне реальное заклинание призыва, способное сводить с ума.

Приятным бонусом были так же Гнев и Гордыня. Оба этих Греха показывали отличные способности как в управлении армией демонов, так и в личной силе. Сейчас они единственные из моих Грехов, у кого есть хотя бы шанс победить в битве один на один слабейших из архангелов Светозарного. Мои владения в мире смертных расширялись, но цена была высока.

И вот теперь... Теперь приходит этот червь. Нет, не червь. Змей. Мой Грех Обжорства, Пафнутий, мой сильнейший из Семерых, и начинает плакаться, что какой-то маг пробрался в МОЙ АД, в МОЁ Царство! Ворует МОИ души! Унижает МОИХ демонов, мою свиту! Думая, что подобная наглость сойдёт ему с рук.

Моя ярость вылилась в потоки пламени, принявшего форму огненного вихря. Я двигалась сквозь своё царство как воплощённый огонь, как ярость. Такой я прибыла к трону Обжорства, где глупый человек ожидал моего появления. Надежды на унижение этого человека, на то, что он падёт ниц от моей силы или красоты, не оправдались. Он просто стоял. Ни моё появление в огненном вихре, ни Грех Блуда, который я тут же активировала, пытаясь повлиять на него – ничего не помогло.

Грехи – то, что отличает меня от всех других Богов. Если Архангелы Светозарного – это лишь названия добродетелей, как правила даже насмешки, ведь, к примеру, Архангел Мужества не испытывает мужества сам, и не внушает его другим, вернее будет сказать, что именно мужества ему и не хватает, его сила в другом. Мои же Грехи – это воплощения пороков. Мои демоны подвластны своему проклятия сами, но и распространяют это проклятие, эту слабость, на всех вокруг. Обычные ангелы Светозарного не могут устоять перед моими Грехами, особенно перед Гордыней и Блудом. Для человека должно было бы хватить и Блуда, чтобы сломить его волю, заставить преклонить колени.

Грех – это и проклятие, и сила, которую я могу даровать. Я могу наделить этим проклятием-силой семерых, каждому по одному греху. Душа смертного не может выдержать больше одного Греха без разрушения, исключение – я сама. На мне всегда лежат все семь грехов, и они воздействуют на окружающих, искажая реальность, сея разложение. Так почему же этот маг так легко их переносит? На праведника он не похож...

-Что смертный забыл в моем царстве? – Мой голос был низким, бархатным, обволакивающим, как пламя. – Душу ты мог продать, вызвав демона, получить желаемое за цену, которую я устанавливаю. Теперь же отдашь её платой за наглость, за гордость свою. Но перед смертью, я позволю позабавить меня рассказом о причинах, что привели смертного в ад. – Человек всё ещё слишком уверен. Он либо глуп до невообразимости, либо ему есть что предложить. Возможно, я даже соглашусь на сделку. И уже после убью его, забрав всё.

Но смертный лишь разглядывал меня с интересом. С дерзостью. И тени страха не появилось на его лице. Видимо, он всё же обычный глупец. "Слабоумие и отвага". Такой девиз, должно быть, у него. Необычна только его устойчивость. В бою я однажды встретилась с Архангелом Любви, самой слабой из Семерки Светозарного, но даже она продержалась несколько минут против одного из моих Грехов. Сейчас Светозарный лишен одного Архангела, той самой, которая теперь известен под именем Греха Блуда. Она изрядно потеряла в силе, да и до падения была слабейшей из семерки, но теперь она принадлежит мне. А мой противник стал крайне осторожно отправлять своих посланников на бой со мной, опасаясь потерять ещё кого-то.

Теперь же появляется какой-то человек. Играючи избивает моего Демона, Обжорство. Издевается надо мной.

-ТЫ СГОРИШЬ! – Приступ гнева был неожиданным даже для меня самой. Неконтролируемый. Я решила прекратить эту игру. Изучить устойчивость этого человека больше не представляется возможным, после моего пламени не остаётся даже ошмётков души у демонов, а ведь они сами рождены из этого пламени... Что уж говорить о смертном.

Мои размышления были прерваны. Не криком боли, а издевательским смехом. Маг стоял на том же месте. Целый. Невредимый. Уже прекрасно понимая, что это совсем не обычный человек, что он опасен, но у меня найдётся способ сломить его. Я сосредоточила свою силу. Я вызвала свою самую мощную атаку. Ритуал Поглощающего Огня.

-Даже Ктулху не устоит против этого! – Прозвучал мой приговор на древнем языке.

ignis ardens desiderium

At circa tan

Et sicut ignis accensus

Non opus est, ut sciam

Omni die gratias style

Si notam?

EGO got! EGO got! EGO got! Et obtinuit eam!

Habito quod placet,

Et hoc est quod trend?

Volo! Volo! Volo eam!

Omni die gratias style

Si notam?

EGO got! EGO got! EGO got! Et obtinuit eam!

ignis ardens desiderium

At circa tan

Et sicut ignis accensus

Non opus est, ut sciam

At circa tan

Et sicut ignis accensus

Non opus est, ut sciam

Omnis !

Столб пламени, чистый, яростный, поглощающий всё на своём пути, вырвался из меня, накрывая всё вокруг. Небеса ада покраснели, пепельная земля горела. Этот огонь не просто сжигает – он поглощает саму сущность, энергию. Кем бы ни был этот идиот – он мёртв!

POV Ктулху, Спящего Бога

Я наблюдал. Из глубин моего сна, из своего убежища в Р'льехе. Я наблюдал за хаосом в мире смертных, за интригами на Совете, за войнами других богов. И я наблюдал за Астартой. За её конфликтом со Светозарным. За её Адом.

Я видел его. Человека. Того самого, из Берлина. Аномалию. Стивен Белвуд. Я чувствовал его присутствие в аду Астарты. Его дерзость, его силу, его странные способности. Он бросил вызов Обжорству. Бросил вызов самой Астарте. Интересно. Очень интересно.

Я видел, как Астарта разгорается яростью. Чувствовал энергию её ритуала. Поглощающий Огонь. Ужасное заклинание. Оно и вправду могло бы уничтожить любого из Богов, если бы попало в него, если бы пробило защиту, конечно. Энергия, что поглощает самую суть. Но... Астарта всегда была неаккуратна. Над меткостью ей стоило поработать. Я чувствовал, как её огонь накрывает мою марионетку, моего наблюдателя в аду, созданного из пепла. Марионетка уничтожена. Обращена в ничто. Но... это всего лишь марионетка. Её можно сменить. Попросту создать из пепла новую. А для этой "стеклянной пушки", как Астарта, я не собирался больше тратить время на игры.

-Неплохо, Астарта. – Мой голос, или скорее мысль, проникла в её сознание, пронзая ярость огня. – Говоришь, даже Ктулху будет уничтожен? Хватит скрывать свои силы, Астарта. Хватит тратить моё время на эту глупую игру.

Я сосредоточил часть своей энергии. Не для атаки. Для другого. Для того, что я умею лучше всего. Магия. Изучение сути вещей. Знание. Пусть убить эту воровку душ, эту выскочку, я и не смогу сейчас напрямую – моя рана ещё кровоточит, моя сила нестабильна, а мой аватар, моя марионетка, не способна вмещать большого количества силы. Но что такое НАСТОЯЩЕЕ заклинание, я ей покажу. Заклинание, что бьёт в самую суть.

-Теперь же познай силу истинного Бога! Познай силу Древнего! Познай мою силу!

O mihi tempus expletum est,

Scio te agnus dei mei uri

Ansas amplexus suus esset iudicium tuum;

Sicut serpens velut circa collum meum,

Cantate canticum istud mihi mortis

Cantate canticum istud mihi mortis

Cantate canticum istud mihi

O mihi tempus expletum est,

Scio te agnus dei mei dependeat in eo

Et extraxerunt et laqueos absconderunt pedibus stricta

Quod suus 'ferreus pro me ad internicionem

Cantate canticum istud mihi mortis

Cantate canticum istud mihi mortis

Cantate canticum istud mihi

О, моё время истекло;

я знаю, ты меня сожжешь -

твой приговор обвился

змеею вокруг моей шеи.

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню

О, моё время истекло;

я знаю, ты меня повесишь -

петля затянута так туго,

что мне тяжело дышать.

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню

Мой голос, голос Древнего, разнёсся по аду Астарты, заглушая рев пламени. Не слова, а сама концепция смерти, упадка, неизбежности. Это была Песнь Смерти. Заклинание, что поражает не тело, а сущность. Магия, что питается не верой, а энтропией, увяданием, возвращением всего сущего в первозданный Хаос. Я знал её. Часть меня знала её. Это магия Азатота. Магия Пустоты. И я, Ктулху, мог её использовать.

О, моё время истекло;

моя судьба определена -

твое проклятие витает надо мной,

словно мелодия в моих ушах.

О, моё время истекло;

врата рая заперты,

но сейчас я даже не уверен,

нужен ли я им там, в аду.

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню

Исполни мою последнюю просьбу

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Песнь нарастала, становясь всё громче, всё ужаснее. Она проникала сквозь пламя Астарты, игнорируя её защиту, поражая её напрямую. Я чувствовал, как часть её сущности обращается в ничто, как она слабеет.

О, моё время истекло;

моя судьба определена -

твое проклятие витает надо мной,

словно мелодия в моих ушах.

О, моё время истекло;

врата рая заперты,

но сейчас я даже не уверен,

нужен ли я им там, в аду.

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню

Исполни мою последнюю просьбу

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

Спой мне эту песню смерти

-СТОЙ! – Крик Богини, полный ужаса и непонимания, пронзил Песнь Смерти. Это прекрасный звук, особенно такой твари, узнавшей заклятие, что обратило в прах часть этой самой Богини, когда она пыталась воевать с Бароном Субботой и вторгнуться в его сферу. Это была его Песнь Смерти. И теперь она поразила её в её же собственном аду.

Моя марионетка, созданная из пепла, вновь стояла там, где секунду назад был поглощающий огонь. Целая. Невредимая. Астарта была ранена. Урок преподан.

Я отступил, вернувшись в глубины своего сна. Пусть другие боги продолжают свои игры. Я, Ктулху, действую иначе. И мои инструменты острее. И мои цели масштабнее. И Песнь Смерти ещё не спета до конца.