"Новое назначение"

Глава 8

«Отдельский» транспорт явно миновал пору не только своей технической юности, но и зрелости, поскольку в его скрежете, подкашливании мотора и подчихивании выхлопной трубы явно слышалось измученное «Когда ж я сдохну наконец?».

— Что, стажер, впадаешь в панику помаленьку? — хохотнул из-за руля Славян. — Куда я попал и все такое? Вот и живем, по принципу достойной бедности.

— Да ладно, у них в Саратове небось так же, — предположил Саша. — Как, собственно, и везде. Верно?

— У нас «козлики» в основном, — ответил Ровнин. — Тоже не новые.

Про то, что состояние у них все же получше, чем у той машины, на которой он сейчас едет, говорить молодой человек не стал, чтобы не обидеть новых знакомых.

— У нас еще «четверка» есть, но на ней Командор к генералам отправился, тем, у которых щеки на погонах. — Баженов бахнул ладонью по рулю. — Куда ж ты, старая, под колеса лезешь? Помаши мне еще клюкой, помаши! Ругается еще, зараза такая! Так вот — она поживее бегает, но тоже на ладан дышит. Подвеска люфтит и с распредвалом беда. А фондов нет и не предвидится.

— Славка у нас по технике главный, — пояснил Морозов. — Без него вообще бы пешком бегали.

— А ты как? — спросил у Ровнина Баженов. — В этом деле варишь?

— Если честно — нет, — признался юноша. — Да и водить не особо умею. Меня учили, но без особого толка.

— Это плохо, — крутанул руль Славян. — Мужик обязательно должен уметь три вещи — водить машину, дать в табло тому, кто сказал что-то плохое о его матери или его женщине, и держать удар. Неважно какой — кулаком или от судьбы. Главное — сразу не сломаться. Остальное факультативно. Так что — научу.

— В морду бить или машину водить? — уточнил у него Саша.

— Водить, — ответил Баженов. — Остальному жизнь научит. Или не научит, тут как повезет. Могу еще провести алкогольный практикум. Олежка, ты в дрова когда-нибудь напивался? Так, чтобы до потери пульса?

— Ну-у-у-у… — замялся Ровнин. — Было.

— Врешь, — снова засмеялся весельчак за рулем. — Но — будет. Слово даю! Поверь, поводов для таких забав у нас хоть отбавляй.

— Что ты на парня насел? — осек его Морозов. — Хочешь показать, что круче, чем вареные яйца? Так мы все это знаем. И он уже понял. Да, Олежка?

— Да, — подтвердил юноша.

— И еще — ты на его трепотню внимания не обращай, — посоветовал Саша, глядя в окно. — Славян постоянно несет невесть чего, такой уж у него характер. Не переделаешь.

— Но зато всегда все в лицо говорю, — заметил обсуждаемый коллегами водитель. — За спиной «шу-шу-шу» не устраиваю.

— Мне Аркадий Николаевич сказал, что у вас такое вообще не принято, — сообщил ему Ронин.

— Все так, — кивнул Морозов. — Все верно. Нет, свои секреты есть у каждого, по-другому не бывает. Мы же люди, как без личных тайн обойтись? Но чтобы кому-то на спину плевать или сплетни распускать — точно нет. Во-первых, мы друг друга уважаем, во-вторых, для хорошей интриги нас в отделе слишком мало. Да и со временем туго. Любые склоки и свары от безделья начинаются, а это не наш случай.

— Но водки мы с тобой все же выпьем, — заверил Олега Баженов. — Это даже не сомневайся. Иначе знакомство не считовое выйдет.

— Кто о чем, а вшивый все о бане, — вздохнул Саша.

— А мне вот интересно, — произнес Олег, с самого начала желавший перевести разговор в другую плоскость. — Гули — они кто? А то все про них говорят, а я, если честно…

— Ты кино про зомби видел? — уточнил у него Баженов. — Ну, «Ночь живых мертвецов» или «Зомби в универмаге»? Там, где трупаки в рванье ходят и живых хавают?

— Видел, — подтвердил Ровнин. — Еще когда в институте учился.

— Ну вот, приблизительно такая же пакость, — пояснил Славян. — С той, правда, разницей, что гули живут исключительно под землей, выглядят еще мерзотнее, и от их укуса ты таким же, как они, не станешь.

— Но зато какую-то заразу, вроде столбняка, подхватишь запросто, потому кусать себя давать нельзя, — добавил Морозов. — Эти ребята, знаешь ли, зубы не чистят никогда. Да и вообще ни в коем случае не дай себя схватить, у гулей руки-крюки. В смысле с себя их лапы после легко не стряхнешь. Если такая тварь тебя сцапала — плохо дело. Как липкая лента пристанет и орать начнет, чтобы собратья прибежали.

— А потом все, кагалом навалятся, загрызут и в какой-нибудь закуток потеплее положат, — снова вступил в беседу Славян. — Таких в коллекторах пруд пруди.

— Зачем? — чуть ошалело уточнил юноша.

— Чтобы тело подпротухло. Они свежатинку не жалуют, любят мяско с гнильцой, — деловито пояснил Баженов. — Такие вот гастрономические пристрастия.

— Сейчас он не шутит, — очень серьезно произнес Морозов, отвечая на вопросительный взгляд Олега. — Все так. По сути своей гули трупоеды и есть. Если понятнее — эдакие шакалы. Падальщики.

— Так шакалы вроде трусливые?

— Гули тоже не смельчаки раньше были, — пояснил Александр. — Нападали, только когда десять на одного, да и то если совсем оголодают. Но в последнее время осмелели сверх меры.

— И не они одни, — снова подал голос Славян.

— Увы и ах, — помрачнел Морозов. — Разгулялась в последние годы наша клиентура, Олежка, совсем страх потеряла. Да чего я повторяюсь, ты сам все в отделе слышал.

— Ага, — покивал Ровнин. — А вот ты еще какую-то Джуму упоминал.

— Есть такая. Она королева гулей, вольна в жизни и смерти любого из них. Захочет — приблизит, захочет — на запчасти разберет. Говорят, что ей лет под пятьсот, если не больше, но правда это или нет — не знаю. Францева как-то спрашивал, но он от ответа ушел.

— А еще рассказывают, что Джума носит маску, сделанную из человеческой кожи, — добавил Баженов. — С какой-то красавицы пару веков назад ее сняла и на себя напялила.

Олег слушал их рассказы и искренне не понимал — они говорят серьезно или просто развлекаются таким образом? Опыт уже имелся, тот же Васек, когда Ровнин только-только пришел на работу в ОВД, несколько раз здорово и довольно жестко его разыграл. Сначала Олег на него было обиделся, но после перестал дуться, поскольку Сан Саныч ему объяснил — делалось подобное исключительно для его же пользы. Не должен оперативник верить всему, что слышит, даже если информация исходит от того, кого он лично знает. Доверяй, но проверяй, по-другому никак. По-другому очень просто можно налететь на пулю, нож, деньги или статью.

И еще неизвестно, что хуже.

— Олежка, мы не ездим тебе по ушам, — снова верно считал с лица юноши отразившиеся там сомнения Морозов. — Все на самом деле так. И да, Джума издалека как есть красавица. Правда, если ближе подойти, то жуть берет такая, что хоть всех святых из дома выноси. Я в том году видал, когда с Францевым к ней в гости под землю ходил. Он тогда решил меня Джуме представить.

— Было такое, — хмыкнул Баженов. — Помню. Ты после в одного бутылку «Белого орла» усидел и даже не поделился. Хотя и мог бы! Как ни крути — карьерный взлет.

— А знакомство с Джумой как-то влияет и на это? — в очередной раз удивился Олег.

— У нас уровня допуска как такового нет, — пояснил водитель. — Все занимаются всем. Но есть кое-какие граждане с той стороны баррикад, которые станут общаться лишь с теми, кого лично знают и кого считают равными себе. Потому, когда начальник отдела водит к Джуме или там к Ростогцеву сотрудника на познакомиться, — это, считай, он себе смену готовит. А Сашка, кстати, после этой встречи с королевой зама и получил.

— А кто такой Ростогцев? — мигом осведомился Ровнин.

— Какой любопытный, а? — вновь рассмеялся Славян. — Наверное, в детстве не «Ералаш» перед сеансом ждал, а «Хочу все знать?». Орешек знаний тверд, но мы не привыкли отступать!

— И правильно, — перегнувшись через сиденье, Морозов хлопнул его по плечу, — но мой тебе совет — не хватайся за все сразу, в дела наши входи постепенно, чтобы в голове каша не образовалась. Как у меня когда-то. Что до Ростогцева — это… Ладно, потом расскажу. Вон приехали вроде.

Конвульсивно дернувшись и издав особо громкий звук из выхлопной трубы, «рафик» остановился. Морозов открыл жалобно скрежетнувшую дверь и выбрался наружу, Олег последовал за ним.

Как оказалось, микроавтобус завез его в самый обычный двор, каких и в Москве хватает, и в Саратове, да и по всей стране. Четыре пятиэтажных дома образовывали эдакий квадрат, в центре которого находились обычные для городского пейзажа явления вроде бойлерной со стенами, испещренными надписями Antrax, «Спартак-чемпион» и «Машка всем дает»; детской площадки, представленной полуразрушенной песочницей, раздолбанными качелями и чудом не ушедшей в пункт приема металла «черепахой»; разросшихся кустов то ли сирени, то ли еще какого растения, откуда жутко несло мочой; а также покосившегося доминошного столика, под которым валялась пара местных «синяков». Короче — почти родной пейзаж. Как не уезжал никуда.

А еще тут имелся смурного вида немолодой младший лейтенант в помятой форменной рубахе, с полупустой бутылкой пива в руке, сидевший на почерневшей от времени и отполированной тысячами задниц скамейке у подъезда.

— Участковый Ростов, — отрекомендовался он, неохотно и с трудом вставая. — Честь отдать не могу, где-то вчера фуражку просрал.

— Однако, — проникся его словами Морозов. — А табельный? Тоже?

— Нам не положено, — ответил Ростов и икнул. — Наше оружие — ручка и человеческое участие. Да ладно, найдется. Не в первый раз.

— Ясно, — кивнул Саша. — Ладно, чего тут у вас?

— Да ерунда какая-то, — еще сильнее помрачнел участковый. — Щас, погоди.

Он поднес бутылку ко рту и одним глотком допил остатки пива, находящиеся в ней, при этом Олег обратил внимание на то, что Ростов чем-то похож на мужика, красующегося на этикетке, с той, правда, разницей, что бороды у участкового не имелось.

— Хорош «Толстяк», ничего не скажешь, — вытерев рот, сообщил оперативникам местный представитель власти. — Освежает.

— Давай ближе к делу, — потребовал Морозов. — Про пиво потом. И вообще — ты бы поосторожнее с этим. Стуканет какая сволочь в ОВД, что ты по «синьке» прохаживаешься в разгар рабочего дня, и словишь неполное служебное.

— Да и ладно, — отмахнулся от него Ростов, а после достал из кармана сигареты. — Велика беда. Пойду к Иванычу в гаражи, он там из трех битых машин одну целую делает. В ГАИ подвязки есть, стану ему невостребованный лом за небольшой процент подгонять и с оформлением помогать. Всяко лучше, чем в мае за январь зарплату получать.

— Ладно, хорош прибедняться, — поморщился Баженов. — Пивас-то, небось, не покупал? Так у ларечников забрал, за уважуху?

— А тебе какая печаль? — окрысился участковый.

— Все, хорош! — рявкнул Морозов. — Излагай!

— Короче. — Ростов щелкнул зажигалкой, прикуривая. — Я сам ничего не видел, пришел позже, но народ опросил. Хотя того народу хрен да маленько — два алкаша, старухи из пятого подъезда, которые, когда не надо, все подмечают, а когда надо — ни хрена не видят, и девчушка шести лет. Время такое — мамаши да бабули мелочь домой уже увели, а для бухариков и молодняка рановато. Но я так понял, что из этого вот подвала вылезли какие-то три черта, прихватили малую, которая около него мелом на асфальте рисовала, и с собой обратно в него утащили.

— Что за черти? — мигом уточнил Саша.

— В этом и странность, — затянулся сигаретой Ростов. — Я было подумал, что бомжи шалят. Гонял я уже их отсюда по зиме, да и слушок ходил по городу, что водится за ними грех насчет малых. Ну, что они их употребляют, значит.

— Фу! — вырвалось у Олега. — Гадость какая! Это же дети!

— Молодой? — глянул на Морозова участковый. — Стажер?

— Да, — подтвердил тот.

— Оно и видно, непуганый еще, — невесело констатировал участковый. — Не в том смысле, парень. Бомжам сладкое дело без надобности, они, считай, вообще бесполые существа. Жрут они детей, понимаешь? Добыча легкая, а мясо нежное.

— Сейчас и мне мерзко стало, — признался Баженов.

— Правда жизни, — пробурчал Ростов. — На «земле» с мое поработай — не такое увидишь. Но тут вот какая странность — и по описанию те, кто из подвала вылез, на бомжей не машут, и запаха в нем нет. Где эта публика больше суток поживет, там вонь после стоит несусветная, потом месяц развеяться не может. А особенно по теплому времени. Я уже туда, вниз, слазал — ничего подобного. Сырость — да, говном старым припахивает, но это тоже нормально. Но и только.

— А что по внешности?

— Этих троих только девчушка малая из песочницы более-менее вблизи видела, говорит, что лысые были, страшные, без бород, в рванье и худые-худые. Один ее заметил, что-то другим зашипел...

— Что сделал? — уточнил Морозов.

— Она сказала «зашипел», — повторил участковый. — Что имела в виду — понятия не имею. Так вот — те на мелкую глянули, она испугалась, из песочницы подорвалась и ходу. А когда после вернулась, у подвала никого. Она формочки свои собрала и домой побежала, там все бабке рассказала, а та возьми и матери «потеряшки» позвони на работу. Дома старые, все друг друга знают.

— Дальше понятно, — кивнул Саша. — Что следак?

— Как обычно. Жалом поводил, протокол заполнил, в подвал слазил, пролом осмотрел да пошел названивать куда-то. После вернулся, велел мне сидеть тут, внутрь никого не пускать, ждать опергруппу — и свалил. Вот, сижу, жду.

Ростов прицельным щелчком отправил окурок в мусорку, полез под лавочку и достал из лежащей там сумки еще одну бутылку пива.

— Ты там какой-то пролом упомянул? — Баженов с легкой завистью глянул на участкового, сбившего пробку с горлышка умелым ударом ребра ладони. — Что имеешь в виду?

— Что имею — то и введу, — отпил пива блюститель закона. — Хар-р-рашо! Уф! Была стена — теперь дыра. С месяц как появилась, но у ЖЭКа денег на ремонт нет. Район у нас старый, до того тут тоже дома стояли, а цемента, видать, строители пожалели.

— Тебя как зовут? — поинтересовался у участкового Морозов.

— Пал Сергеич я.

— Пал Сергеич, какая связь между цементом и дырой? Ты что имеешь в виду? Явно же какое-то логическое звено потерялось по дороге.

— Да лаз там за проломом, — пояснил Ростов. — Ведет хрен знает куда. Надо думать, что подвал предыдущего дома. В смысле — который тут раньше стоял. Ну или еще какая холера, под Москвой ходов этих, как у вон того кошака глистов. Лет десять назад у нас два паршивца малолетних в люк залезли, хотели клад найти, так их самих только на третьи сутки отыскать смогли. Они аж до Дмитровки под землей добрались, Томы Сойеры хреновы, их родители за эти дни чуть Богу душу не отдали. Может, здесь то же самое? И вот еще — мы с жэковцем конкретно этот подвал вместе на замок закрывали, а его как корова языком слизала. Замок, не жэковца, понятное дело. Неделю назад висел, а сегодня нет. Да, чего это я? Мужики, пива хотите?

— Олежка, за мной, — несмотря на то что Морозов, отказавшись от предложения участкового, начал задавать ему какие-то дополнительные вопросы, Баженов потащил Ровнина за собой, — пошли за инвентарем.

— А? — Юноша мотнул подбородком в сторону Александра.

— Да и так все ясно, — поморщился Славян. — Спрашивай, не спрашивай. Пошли, говорю.

Подойдя к «рафику», он забрался внутрь, чем-то там погромыхал, а после протянул Олегу массивный металлический продолговатый фонарь.

— Спасибо, — поблагодарил тот.

— Запомни накрепко: лезешь под землю — проверь оборудование. Включил, посмотрел — ярко светит, нет, не мигает ли? Может, батарейку надо заменить? Знаешь, сколько наших из-за того, что фонарик сдох в самый неподходящий момент, в переплет попало?

— Много? — предположил Ровнин.

— Не то слово. — Ничего в Баженове не указывало на то, что еще совсем недавно он представлял собой беззаботного весельчака. Тот человек, который сейчас деловито включал и выключал сначала один, потом другой фонарик, был сосредоточен и серьезен. — Кому повезло, выбрались, а кто и под землей остался. Мне Францев про Никитина рассказывал, который его в свое время уму-разуму учил, так его джекле на куски порвали как раз из-за этого.

— Кто?

— Джекле. Мелкие, но очень злобные твари с железными когтями, людей ненавидят на уровне инстинктов. В принципе такие у нас не водятся, их ареал обитания — горы Кавказа, но вот, занесло целый выводок за каким-то хреном в Москву. То ли Олимпиаду хотели поглядеть, то ли еще что. Первое средство против них свет, а у Никитина фонарик как раз сел.

Ровнин включил-выключил выданный ему инвентарь. Светил тот ярко и гаснуть вроде не собирался.

— Но у них, тогдашних, и батарейки были дрянь, — продолжал тем временем вещать Баженов, снимая косуху и натягивая на себя темно-синюю куртку вроде тех, что техники носят. У нее и на спине какая-то надпись имелась. — Сейчас они куда лучше, долгоиграющие. Правда, дорогой этот «энеджайзер», как не знаю что, но Командор на такие вещи не жмется.

— Давай. — Морозов подошел к «рафику» и глянул на Баженова. — Проверил?

— Все нормально, — подтвердил тот. — Олежку на этот счет проинструктировал, а остальное ты сам уж.

— Правильно. — Морозов достал из кармана сигареты, щелкнул зажигалкой и уселся на ступеньку микроавтобуса. — Значит, так. Под землей, что бы ни случилось, держишься нас, ясно? Вперед не рвешься и не отстаешь, мы всегда должны быть в поле твоего зрения. Единственное исключение — если я сам скомандую тебе «беги». В этом случае движешься в ту сторону, откуда мы пришли. Зрительная память у тебя как?

— Нормальная, — ответил Олег. — Где побывал — не заплутаю.

— Вот и молодец, полезный навык. Далее. На рожон не лезешь, героизм не демонстрируешь, твоя роль на сегодня — смотреть и запоминать. Все. Максимум — поддержка, если все пойдет не так, как следует, но и то с оглядкой на нас. Помнишь, как моряки салагам говорят?

— Нет. Я в армии не служил. И на флоте тоже.

— Старый ты филин, Морозов, — фыркнул Славян. — Смотри, как надо. Олежка, какой главный хит у Титомира?

— «Делай как я», — тут же ответил Ровнин. — Но мне больше нравится «Девочка в красном».

— Дай нам, несчастным, палок по восемь, больше не просим, — продолжил Баженов. — Ну, ты главное понял. Твоя задача на сегодня — выжить и не сильно напугаться. Ай, блин! Приперло тебе, Мороз, перекурить, вот и дождались!

Глянув в сторону подъезда, Олег сообразил, что он имел в виду. Там на осоловевшего участкового накинулась женщина в светлом плаще, с красными пятнами на щеках и слегка растрепанная. По крикам «Где моя Вика?» и «Мне в милиции сказали, что вы знаете!» становилось ясно — мать пропавшей девочки от следователя вернулась.

— Ничего, пусть пивохлеб с ней разбирается, — невозмутимо ответил Морозов. — Такая у него, околоточного, работа. Я другое думаю… Ровнин, может, лучше здесь останешься? От греха?

— Чего? — опешил юноша. — Как?

— Да вот так. Подождешь в «рафике», пока мы не вернемся, мамашу вон успокоишь, а после вместе в отдел поедем.

— Олежка, мы не к тому, что ты очкуешь или потому что мы вот такие опытные, а ты «зеленый» совсем, — неожиданно мягко произнес Славян. — Хотя последнее и правда. Просто реально может выйти заруба, гули-то вон вконец оборзели. У нас ножи, а у тебя только «ствол», на который эта погань чихать хотела. Ну, как они тебя рвать начнут, а мы не сможем на помощь прийти? Ну вот просто не получится. Там не здесь, там они дома.

Олег умом понимал, что ребята правы, да и внутри подрагивала какая-то жилка, отвечающая в человеческом нутре за испуг. И мысль «сейчас можно отказаться, и никто ничего не скажет», что скрывать, на миг в голове промелькнула.

— Я с вами, — еще раз щелкнул фонариком Ровнин. — Нас Аркадий Николаевич сюда троих отправил, вот все и пойдем.

— Ну, может, оно и правильно, — бросил окурок на асфальт Александр и придавил его подошвой кроссовки. — Время такое, что теорию учить особо некогда, потому что кругом одна практика. Двинули.

Олег мигом направился к подвалу, потому не заметил, как старшие коллеги переглянулись за его спиной. Может, и к лучшему, потому что тщеславие было ему не чуждо, а он мог заметить в их глазах молчаливое одобрение своего поведения.

В подвале все было так, как рассказывал участковый — и сыростью пахло, и застарелым дерьмом. Ну и еще мышами, как без них?

— Нам туда, — включив фонарик и указав им направление, произнес Морозов. — Ростов сказал — за теми трубами пролом.

— Интересно, как наши предшественники без всякой техники обходились? — вдруг изрек Баженов. — С чем они под землю лазали? С факелами? Неудобно ведь. А ведь точно лазали, без этого никак.

— Слав, давно хотел спросить — почему ты в таких ситуациях всякую чепуху мелешь? — уточнил Саша. — Всякий раз одно и то же. Олежка, ты с него пример не бери.

— Сам не знаю, — помолчав, ответил Баженов. — Но просто как дело к драке идет, в голову сразу всякая ерунда лезет.

— Она тебе в голову лезет и без драки. О, вот и он! Только это не лаз ни разу. Видать, тут какие-то коммуникации старые были или что-то в этом роде. Еще дореволюционные, похоже.

И правда, за небольшим проломом, осмотрев который Морозов вздохнул и покачал головой, как видно, заподозрив его рукотворное происхождение, обнаружился узкий проход, ведущий в кромешную темноту, причем узкая дорожка убегала как налево, так и направо.

— И куда теперь? — повертел головой Баженов. — Туда или туда?

— Туда, — ткнул направо Морозов.

— Почему?

— Следы, — ответил ему Ровнин, уже понявший, почему старший группы принял такое решение, и повел фонарем туда-сюда. — Смотри.

И верно, ход, с одной стороны поджатый фундаментом дома, с другой — стеной старой кирпичной кладки, был покрыт слоем пыли. Справа ее порядком истоптали, слева же имелись только одиночные следы, оставленные босыми узкими стопами.

— Вот мне урок — не смейся над новичками, они могут оказаться умнее, чем ты сам, — самокритично отметил Славян. — Все, двинулись.

— Я первый, за мной Олежка, ты замыкающий, — негромко скомандовал Морозов. — И не бухтим! Если только прямо что-то важное надо сказать. Двинули!

Темнота, низкие потолки и первая встреча с недобрыми гулями, ждущая впереди, здорово давили на душу Ровнина, потому, ступая след в след за Морозовым, он пытался понять — это страх или что-то другое? Хочется ему плюнуть на все и рвануть туда, где в небе светит солнце, а мир не слишком к нему добр, но все же понятен, или нет? Самолюбие говорило «нет», вспотевшие ладони и мурашки, бегущие по спине, утверждали, что да, очень хочется. Хотя последнее безусловной правдой можно было и не считать, поскольку после теплого летнего дня подземелье встретило их не ожидаемой духотой, а прохладой.

Но присутствовал и еще один факт, который Олег осознал не сразу. Вернее — не сразу в него поверил, так правильнее сказать. Он в какой-то момент понял, что вся эта невозможная жуть, над которой пару дней назад он только посмеялся бы, ему начала очень нравиться. Причем оптом — с гулями, с призраками, со странным домом на Сухаревке, с ребятами, один из которых шел впереди, а другой прикрывал его сзади. Вот такой отчасти противоестественный факт.

Небывальщина? Возможно. Но интересно же! До скрипа зубов интересно. Вот только одно непонятно — найдется ли для него место в этом новом и странном мире, где есть то, чего вроде бы и нет? Или он так и останется в нем ничего не понимающим гостем, которого проще оставить в «рафике», чем взять с собой. Понятно, что все зависит только от него самого, и если он здесь и сейчас оплошает, то, скорее всего, этот первый выход на задание станет для него последним. Отправит его Францев полгода в Перово пересиживать, да и все.

А не хочется. Уже не хочется.

— Смотрите, — остановился Морозов и снял со стены белый лоскут. — Верно идем, тут ее тащили.

Кусок материи оказался обрывком платья, белого в синий горошек.

— Может, эта тряпка здесь давно висит, — усомнился Баженов.

— Девчонка в таком была, мне участковый сказал. Ее, точно говорю.

— Хорошо, что несли. Ну как жива еще?

— Дай бог.

Коридор кончился вдруг, стены, теперь уже обе из красного кирпича, разошлись в стороны, превратившись в небольшой круглый зал.

— А вот и комитет по встрече, — спокойно сообщил коллегам Морозов. — Видать, учуяли нас. Славян, ты сюда, Олежка, прикрываешь наши спины. И помни, о чем мы договаривались наверху. Дорога прямая, точно не заплутаешь. В отделе все Командору расскажешь, от и до.

Ровнин не сразу понял, что он имеет в виду, но после того, как два ярких луча фонариков прошлись по противоположной стороне зала, то компанию потным ладоням составила мигом взмокшая спина.

Он, конечно, сам для себя уже придумал, как выглядят гули, в основном отталкиваясь от упомянутых Баженовым фильмов о живых мертвецах, но реальность воображение переплюнула, что, заметим, случается в жизни нечасто.

Напротив них стояло десятка три существ, лысые черепа которых зеленая кожа обтянула настолько плотно, что была почти незаметна. Круглые глаза с огромными зрачками поблескивали в свете фонарей, а в безгубых ртах щерились острые зубы-иголки, те самые, которых Олегу велел опасаться Морозов. Правда, в данный момент ему стало ясно — если в такие попадешь, то заразы можно уже не бояться. Такие станут рвать людскую плоть до той поры, пока та не кончится, а потом еще и кости обглодают.

Гули стояли стеной, почти не шевелясь и не моргая, что добавляло дополнительной жути.

— У-хо-ди-те, — прошелестел с той стороны зала голос, причем ощущалось, что людская речь говорящему дается с немалым трудом. — Пока жи-вы!

— Уйдем, — спокойно согласился Александр. — Но прежде верните ту, которую вы забрали. Она не ваша.

— Наша, — возразил гуль. — Мы забрали. Наша.

— Против правил забрали, — отчеканил Морозов. — Тут ваш мир. Ваши правила. Никто из нас не приходит в ваш дом без спроса и разрешения. Те, кто это себе позволил, — ваша добыча, мы не спрашиваем с вас за нее. Там, наверху — наш дом и права охотиться в нем у вас нет.

— Нам не нуж-но право, — после паузы заявил переговорщик. Олег, кстати, уже приметил его, этот гуль был повыше остальных и одет получше. Условно, разумеется, ибо сильно драный кожаный плащ, наброшенный на голое тело, шикарной одеждой считать сложно. Ну а особенного колорита ему добавлял пестрый замызганный галстук, болтающийся на тонкой длинной шее. — Мы бе-рем что хо-тим.

— Так не бывает. Есть Покон. Есть договор нашего главного с королевой Джумой, и вам это известно. Как и то, что королева не прощает тех, кто его нарушил. Отдайте девочку, и конфликт будет исчерпан.

— Мудрено говоришь, — прошептал Баженов. — Не поймут же.

— Мы промолчим о том, что случилось, — признав его правоту, добавил Морозов. — И просто разойдемся в разные стороны. Вы — к себе, мы — к себе.

— Вас трое, — после очередной заминки прошепелявил гуль. — Нас — много. Добыча на-ша. Уходите!

Разговор явно зашел в тупик, вернувшись к тому, с чего начался. Олег не очень представлял, что сейчас скажет Морозов. По крайней мере, у него самого вариантов продолжения беседы в голове не возникало. Кроме драки, которая оперативникам явно ничего хорошего не сулила.

— Ты не хуже моего знаешь, что нас никогда не пугала драка, в которой один выходит на десятерых. — Нож Морозова, ширкнув по ножнам, покинул их. — Я знаю, что вы смерти не боитесь. Но и мы тоже. Не вышло договориться — будем драться. Мы умрем? Значит, такая судьба. Только помни, гуль, с договором к твоей королеве больше никто не пойдет. Вместо нас в ваш дом придет текущий огонь, как когда-то давно, в те времена, когда твое племя так же, как и сегодня, подумало, что оно само решает, на кого, когда и где можно охотится. Ты же знаешь историю, да? Такое даже вы, живущие одним днем, не забудете.

— Зна-а-а-аю, — минутой позже прошелестел бесплотный голос, а после орава лысых зубастых существ качнулась вперед, сокращая расстояние между собой и оперативниками.