"Новое назначение"

Глава 7

В довольно просторный кабинет, из которого раздавался веселый гвалт, начальник отдела, разумеется, зашел без всякого стука, после сделал несколько шагов вперед, давая возможность Олегу проследовать за ним, заложил руки за спину, глянул на происходящее и ласково поинтересовался:

— Весело вам?

— Так обеденный перерыв, — чуть виновато сказал русоволосый мужчина лет тридцати. — Ну и вообще… Мозги кипят, а это какая-никакая, но разрядка.

— Да ладно! — куда более задорно сказал второй провинившийся, который был лет на пять помоложе приятеля. — Мы ж не реликты, мы стараемся быть созвучными эпохе. А она говорит что? Играют все! Ленуська, подтверди.

— Не-не-не, ты меня к вашему идиотизму не привешивай, — моментально среагировала черноволосая девушка с длинной косой, перекинутой на высокую грудь. Она, в отличие от коллег, сидящих верхом на стульях, комфортно расположилась на стоявшем в углу кабинета старом, как, похоже, и вся мебель в этом здании, кожаном диване и изучала здоровенную книгу в глухом зеленовато-сером переплете. Последнее, несомненно, свидетельствовало о том, что и книге лет стукнуло немало. — Я не халявщица, я при деле, вот, про амулеты Черена читаю. Большой был мастер, жалко, глядел не в ту сторону, какую надо бы. Но поработала бы с каким-то из них с удовольствием, больно тонко он чары плел. Сейчас таких мастеров нет.

— Ревина вот молодец, — одобрил слова девушки Францев. — Сразу видно — ответственный сотрудник, на которого положиться можно. А вы… Обалдуи, вам по сколько лет? Откуда вообще у вас эта ерунда взялась?

— Командор, ты же нас сам вчера в Фили отряжал, — пояснил молодой. — На предмет выяснения, что за тварь в парке появилась и народ пугает. Тебе их старший из местного отдела звонил.

— Звонил, было такое. Но как одно с другим связано?

— Напрямую, — бодро пояснил парень. — Мы приехали, разобрались. Оказалось, что трое аук с какого-то перепуга решили, что и они теперь грозная сила, потому вместо того, чтобы мелко пакостничать, нервируя нерадивых мамаш, принялись чуть ли не бандитствовать. Одного бедолагу крепко погрызли, зубы у них хоть и мелкие, да острые.

— Но теперь парк снова безопасен, — добавил его напарник. — По нашей части, разумеется, за остальное не поручимся.

— Были ауки, да сплыли, — хихикнул молодой. — Вернее — нырнули. Мы их там и притопили, в пруду.

— В Нарышкинском? — уточнил Францев. — Зря. Водяника в нем, ясное дело, нет, но пара лоскотух с давних времен обитает, еще чуть ли не петровских. Как бы не обиделись и ребенка какого до заикания не перепугали. Хотя решение в целом верное, закапывать аук без правильных слов точно не стоило. А вы их не знаете.

— Мы так и решили. Выходит — молодцы?

— Баки мне не забивай, молодец. Все тот же вопрос — эта штука откуда взялась? Явно же не купили.

— Пацаны из тамошнего отдела подарили, — наконец признался оперативник. — У них этой хренотени полным-полно, они вчера какую-то левую нерастаможенную партию на складе накрыли по наводке. Все коридоры забиты. «Горбушка», коммерцы друг другу вламывают от всей души, чтобы конкурента товара лишить и тем собственные продажи поднять. Кто первый успел ближнего слить, тот и красава. Ну и про «подогрев» не забыл, конечно. Ребята спросили, мол — надо? Не отказываться же. И картриджей отсыпали не жадясь!

— Прямо отсыпали?

— Не совсем, — отвел глаза в сторону старший. — С нами до аллей прогулялись, а там сказали: «Выбирайте, что нравится». Мы выбрали эту игру.

— И еще десяток других, — добавил его напарник, недовольно глянув на приятеля. — А что? Дают — бери. Не обижать же коллег? Да и работу свою мы хорошо сделали, на совесть.

Все это время речь шла о приставке «Денди», в которую оба оперативника столь азартно и резались, сидя на стульях и держа в руках джойстики. Причем игру Олег знал — «Двойной дракон», в нее как раз вдвоем шпилить самое то.

Ровнину показалось, что Францеву не очень понравилось услышанное, особенно последняя фраза. Такой вывод можно было сделать из того, что он как-то не очень добро прищурил левый глаз, а молодой и веселый оперативник мигом бросил джойстик и вытянулся по стойке смирно.

— Командор, а кто этот милый мальчик? — вкрадчиво осведомилась у начальника черноволосая красотка, несомненно, пробуя перевести разговор на другую тему. — Стоит, молчит, глазами хлопает. Никак новенький в отдел пожаловал?

— Ты, Елена, салазки не загибай, — не сводя взора с подчиненного, который тянулся в струнку и вроде даже не дышал, сурово молвил Аркадий Николаевич. — И парня сюда не припутывай. Сто раз было говорено — никогда ничего не нужно брать за нашу службу. Ни у кого. Даже если свои от чистого сердца предлагают. Исключения вам тоже известны, и вот этой штуки, название которой я не знаю, в списке точно нет.

— Так это не отдарок, — жалобно протянул выказывающий перед начальством свое рвение парень. — Ни разу. Реально у них там этого добра груды, не знают, куда девать. Может, вообще на уничтожение отправят!

— Лучше молчи, — попросила его девушка. — Чем дальше, тем сильнее и себя, и Сашку топишь.

— Аркадий! — раздался из коридора голос тети Паши, которая к оперативникам не пошла. — У тебя телефон надрывается в кабинете. Подошел бы. Мало ли кто звонит? Вдруг генерал или кто другой из главка?

— Ваше счастье, — погрозил пальцем присутствующим Францев. — Но разговор еще не завершен. По товарищу — Олег Ровнин, с сегодняшнего дня он работает с нами. Познакомитесь, растолкуйте, что и как. Внутренний распорядок, общие принципы и так далее.

— А он уже знает? — уточнила Елена. — Я про основную специфику нашей работы?

— В общих чертах да, — кивнул Аркадий Николаевич. — Заметим — с кресла не вскакивал, в голос не орал и в обморок не падал, когда смекнул, что к чему. Вот так-то!

После этого он развернулся и вышел из кабинета, а Олег остался один на один с новыми коллегами.

— Морозов, — протянул ему руку русоволосый сотрудник отдела, встав со стула, — Александр. Можно Саша.

— Олег, — сжал его ладонь Ровнин.

— Ревина Лена, — помахала ему с дивана ладошкой девушка. — Эти обалдуи называют меня Ленуська, если что — я не в претензии.

— А я Славян, — последним представился повеселевший после ухода начальства любитель халявных «Денди». — Фамилия Баженов. Здоров!

Олег пожал руку и ему, стараясь не фокусироваться на странной прическе нового сослуживца. А она на самом деле поражала воображение — волосы у него были огненно-рыжие, причем стояли чуть ли не дыбом. Мало того — виски и затылок Славяна были максимально выбриты, до синевы, из чего становилось ясно — рыжий цвет волос не природный.

— Знаю-знаю. — Славян рассмеялся. — Не повезло, понимаешь. Сначала меня одна ведьма прокляла, а потом еще и от Абрагима прилетело. И на что он обиделся — не понимаю.

— За то, что ты ту самую ведьму по заднице хлопнул, — фыркнула Лена. — А она явно против была. И ладно бы только хлопнул, ты же еще и прокомментировал свой поступок.

Она вскочила с дивана, скорчила забавную гримаску, впрямь став в чем-то похожей на Баженова, и писклявым голосом проорала:

— Долбить мой лысый череп, трясется, как холодец у мамки дома!

— Надо таким идиотом быть, а? — сообщил Олегу Морозов и покачал головой. — Вот какие черти у него в голове свальным грехом занимаются, а? Да еще в заведении Абрагима такое отчебучить!

— Абрагим — это кто? — У Ровнина с каждой новой фразой крепло ощущение, что ребята вроде бы и по-русски говорят, но он почти ничего из услышанного не понимает.

— Аджин, — пояснила Ленуська, снова плюхаясь на диван, — «Волшебную лампу Алладина» видел? Где царевна Будур и злой магрибский колдун? Вот такой же крепыш, только с ногами, а не каким-то аппендиксом. А еще никому не служит и живет не в лампе. Он недавно закусочную на «Парке Культуры» открыл, там лучшая шаурма в Москве. Я уж на что такое есть не люблю, и то нет-нет да и согрешу.

— И попутно в этой шаурмячной он создал что-то вроде нейтральной зоны для нашей клиентуры, где можно обкашлять любую тему, не опасаясь, что дело дойдет до махача, — добавил Саша. — Абрагим лично гарантирует безопасность. Ну а поскольку он на расправу скор, а силы у него хоть отбавляй во всех смыслах, то мало кому захочется с ним закуситься. Кроме вот этого идиота, пожалуй. И то — он еще легко отделался.

— Легко? — возмутился Славян, проведя ладонью по бритой части головы. — Тебя бы так!

— Твое счастье, что Абрагим Францева уважает безмерно, потому волосы тебе только спалил! — заметил Морозов. — И всего с одной стороны.

— Толку то, — буркнул оперативник. — Брить обе пришлось. Для симметрии.

— Но картина была! — хихикнула девушка. — Абрагим стопку водки в себя забросил, а после сделал «фр-р-р-р», точно факир какой-то. У Славки башка слева горит, причем реально синим огнем, он орет, потушить ее пытается, пламени пофиг, оно не гаснет! Все вокруг ржут, а аджин ведьме еще и говорит: «Если хочешь — можешь его наказать. Но не сильно, по мере вины». Та и прокляла, поменяв цвет волос. Ему теперь рыжим год ходить!

— Весело у вас, — только и смог сказать Ровнин. Ничего другого ему на ум не пришло.

— По-всякому у нас, приятель, — чуть помрачнел Морозов. — Бывает весело, бывает не очень. Чтобы ты понимал — новый оперативник приходит в отдел тогда, когда кто-то из действующих сотрудников погибает.

— Никто и никогда, — прощебетала с дивана Ревина. — Так у нас говорят.

— А что это означает? — уточнил юноша.

— Никто и никогда из тех, кто тут работал, работает и работать после нас станет, сам не уходит, — пояснил Баженов, усаживаясь на стул и беря в руки джойстик. — В смысле в другое место или на заслуженный отдых. Только вперед ногами, если те при нем останутся после героической гибели. Нам, Олежка, пенсия не светит, мы до нее гарантированно не доживем. Я — так точно.

— Как всегда лютый гон, но часть правды в его словах есть, — отвесил Морозов легкий подзатыльник коллеге. — Если ты решил тут остаться, то, скорее всего, так и выйдет. Я понимаю, звучит это все странно, человек со стороны может подумать, что мы чокнутые какие или идейные фанатики, поскольку работать там, где ты рано или поздно точно скопытишься, конечно, бред. Но потому сюда абы кто и не попадает, только те, кто, скорее всего, дело это душой и сердцем примет, как единственное для него возможное. И тогда он окажется своим среди своих, что, в принципе, немалое счастье.

Олегу подумалось, что услышанное им вряд ли Морозову прямо сейчас в голову пришло. Возможно, это когда-то сказал Францев или кто-то еще, а он просто запомнил.

— Ты долго, кстати, здание искал? — повернув голову к Ровнину, осведомился Баженов.

— Нет, — пожал плечами тот. — Как со Сретенки свернул, так сразу почти к нему вышел.

Ребята переглянулись, в глазах Лены блеснул огонек любопытства.

— А вот вы сказали, что кто-то… — Олег помялся, — уходит, тогда его место занимает другой сотрудник. Значит, и я…

— Неделю назад горгулья Митю Шпеера задрала, — ответил Морозов, причем деловито, без трагизма и надрыва в голосе. — Какой-то идиот из новых русских заказал себе статую через парижский музей, те и прислали, мать их так, антиквариат восемнадцатого века, из числа тех, которые при определенных условиях из камня в живое существо оборачиваются. Очень опасное, злобное и плохо уязвимое существо. Результат — в загородном доме шестнадцать трупов, среди которых хозяин, его любовница и двое детей от первого брака.

— Ну и слуги, само собой, — добавил Славян. — Им тоже прилетело. Причем первым!

— Оказалось, вторая жена постаралась, — продолжил Саша. — Смекнула, что скоро ее прикопать в лесу могут, потому что грудь маленько обвисла, жопа увеличилась, а у мужа новая девка нарисовалась. Вот и придумала, как такого избежать. Вернее, явно кто-то присоветовал, сама бы она до такого не дотумкала, но кто именно — уже не узнаем.

— А с чего она взяла, что ее прикопают? — удивился Олег. — Можно же просто развестись?

— Просто развестись невыгодно, — пояснила Лена. — Это денежку какую-то отступными мужу придется давать. А если пропала без вести — то куда удобнее и совершенно бесплатно. Ну, если не считать за расходы поездку его горилл в лес и обратно, чтобы там труп закопать, который никто никогда не найдет.

— В результате она получила со статуей заклинание, которое ту в полнолуние могло оживить. Вернее — день до него, непосредственно в фазу полной Луны, и еще день после. В первый она благоверного и всех в доме на тот свет отправила, а во второй мы докопались до истины, вот только чуть прокололись по времени. Думали, что урочный час полночь, а, оказалось, просто наступление темноты. Вот та стерва и раскололась, думала, что мы все равно никому ничего уже не расскажем. В апреле, Олежка, смеркается быстро, потому пришлось драться.

Ровнин мысленно застонал. Все. Теперь он и тут Олежка, причем, похоже, пожизненно.

— Положить мы ее положили, и горгулью тоже, но прежде та Митьку когтем вскрыла, от живота до горла, — продолжил Саша. — Сразу умер, не мучился.

— Ради нас подставился, — хмуро добавил Славян. — Мог же увернуться, но тогда бы в ту паскуду выстрелить не получилось, чтобы она свиток уронила. Понимаешь, Олежка, пока заклинательница бумагу с призывом держит, горгулья защищена чарами. Но если отпустила — все, птичка на свободе, но и неуязвимости ее конец. Башку и крылья не прострелишь, там камень. Но вот тело из мяса, костей и крови.

— В средние века с их луками и арбалетами сложновато приходилось, конечно. — Лена достала из кармана стильного пиджачка в мелкую черно-белую клетку, что служил ей подушкой, желтый батончик «Натс» и начала его разворачивать. — А в наше время автоматического оружия, сам понимаешь, все проще.

— Митя ведь меня когда-то учил, — лицо Морозова чуть помрачнело, — он на три года раньше в отдел пришел.

— Так что, Олежка, смотри да думай — надо оно тебе, нет? — Баженов нажал на кнопку, из телевизора полилась механическая музыка «денди». — Немного времени для того, чтобы сказать «нет» у тебя есть. Таково общее правило. На, Сашка, тебе в пузяку ногой!

— Только лично я про подобное не слыхал. — Морозов тоже уселся на стул и цапнул джойстик. — Не в смысле правила, а в смысле «нет». Все сначала офигевали от услышанного, а потом просто принимали ситуацию такой, какая она есть. По крайней мере со мной точно было именно так.

Олег помолчал, а после задал очередной вопрос.

— А кто такая лоскотуха? И ауки?

— Олежка, а ты умеешь не только слушать, но и слышать, — с уважением глянула на него жующая батончик Лена. — Хочешь кусочек? Только не очень большой, я голодная. До аванса еще неделя, а денежек нет. Вот, питаюсь всякой гадостью.

— Кстати, дружище, с тебя же еще простава! — заорал Баженов, с силой тыкая пальцами в кнопки. — Как я мог забыть! Значит, сегодня бухаем, если какая-то кака до вечера не случится.

— С первой зарплаты, как положено, — мигом отозвался Олег, который уже один раз уже попался на этот развод в родном саратовском ОВД. — А когда она будет — фиг знает. Вряд ли мои документы сюда быстро перешлют.

— Молодой, да из ранних, — отметил Морозов. — Молодца, Олежка, так его! И я лоу-киком добавлю! Все, лежите, Слава, отдыхайте. Покойничка знал лично!

— Лоскотуха — мертвячка, что в стоячей воде обитает, — пояснила Ревина, когда юноша присел на краешек дивана, того, на котором она вольготно расположилась. — Ну или, скажем так, разновидность русалки. В небольших прудах или даже озерах водяного Хозяина нету, приструнить или к делу какому приставить этих милашек некому, вот они и шалят в свои смертные дни.

— Смертные дни?

— Ну да. Понимаешь, лоскотухой не любая может стать, иначе от этой нежити людям спасу не было бы. Только незамужняя девка-самоубийца, да еще и непременно беременная. В реках таких водяники сразу отметают в сторону, плыви, мол, мертвым телом по течению до села Кукуева. Толку-то ноль, потому как душа трижды проклята — за срамной грех, за самоубийство и убийство безвинного дитяти. И кроме ненависти в ней ничего нет. Что с такой делать? К чему приставить? Да еще, не ровен час, плод переродится да выползет на волю, если срок был немалый, тут вообще неприятностей в реке жди таких, что будь здоров. Щука, которая жрет все без разбору, и та оттуда свалит. Ну, не суть. А вот в пруду каком такая особа подолгу может обитать да злобу на мужиков копить. И не дай бог какой из них не бережку уснет в тот день, который совпадет с датой смерти лоскотухи — все, пропал человек. Она ему сначала голову задурит, поиздевается вволю, после почти до смерти заласкает и вернет сознание в тот момент, когда вода в легкие заливаться начнет, чтобы осознала жертва, что происходит на самом деле.

— Представляешь, какой облом? — влез в беседу Славян, пытающийся взять у напарника реванш. — Мгновение назад с красивой бабой сосался, а на деле, оказывается, умираешь. И не выбраться никак, тебя какая-то тварь вниз, на дно, тянет.

— А чего же вы их не того? — уточнил Олег. — Это же ваша юрисдикция, получается.

— Наша, — легонько пнула его босой ногой девушка. — Теперь уже наша, не забывай. В целом — да. Но я не слышала, чтобы в Нарышкинском пруду кто-то тонул, понимаешь? А до той поры, пока лоскотуха кого-то не убьет, мы ее тоже не тронем. Не за что.

— Просто одно с другим не совпало ни разу, вот и все. Никто не дрых у пруда в нужную дату, — пояснил Баженов. — Лотерея, блин. Как у «Стиморола» с его золотой подушечкой. Или у «Пепси» с их пробками. Одна часть купюры у всех есть, а вторую фиг найдешь! Вот и здесь так же.

— Да просто не тот это пруд, у которого кто-то вообще спать ляжет, — возразил ему Саша. — Ты же только-только там был, все сам видел. Срач кругом, лужи харчева засохшего везде, вода в ряске, вонючая, а на дне, ручаюсь, битого стекла больше, чем водорослей. Им же лет восемь никто не занимается. Стоячая вода не проточная, она требует внимания к себе.

— Может, и так, — согласилась Лена. — А ауки — это…

— Все, детишки, бросайте свои игрушки, — заглянул в кабинет Францев. — По коням.

— Только не труп! — простонал Баженов. — Сколько можно! Лучше бы просто какой-то криминал!

— Разошелся ты сегодня, Слава, — тепла в голосе начальника не имелось совершенно, — что ни сделаешь, что ни скажешь — все не в масть.

— Случилось-то чего? — привстала с дивана Ревина. — Гадость — это понятно. Какая?

— Гули ребенка прямо с улицы к себе под землю утащили, — погоняв желваки по скулам, произнес Францев. — Опять. Четвертый раз за год. Днем!

— Вы же к Джуме ходили, с ней разговаривали. — Морозов встал со стула, снял со спинки серую короткую куртку и натянул ее на себя. — Она обещала…

— Обещала. Больше скажу — все, что от нее зависит, сделала. Джума, конечно, себе на уме и людей не любит, но слово свое всегда держит. Беда в другом — чуют ее подданные безнаказанность, понимаешь? Не осознают, а чуют. Хуже того — они уже привыкли к тому, что можно творить многое, за это после не отвечая. И что им теперь приказы королевы? Чихать они на них хотели.

Олег в этот момент невольно вспомнил вчерашнюю беседу Сан Саныча и своего бывшего начальника. У них те же интонации были, один в один. И рады бы они что-то изменить, переиначить действительность под себя, да вот никак. Желание есть, а сил нет, и взять их неоткуда. Просто нет резерва, все на нуле. И вот эта невозможность реализации себя самих жжет что бывших коллег, что Францева почище адова огня.

И еще — интересно, а кто же все-таки такие гули? Второй раз за час он это слово слышит.

— Давно украли-то? — Баженов залез под рабочий стол и извлек оттуда свою куртку, а именно — «косуху», с побрякивающими молниями и кожаными треугольниками, нашитыми на сгибах локтей.

— Часа три как точно. Может — больше.

— Так уже все, — глянул на него оперативник. — Жалко дите невероятно, но помочь ему нечем. Они же наверняка сразу, как под землю спустились, его придушили.

— Дурак ты, Славка, и уши у тебя холодные, — холодно бросила Ревина, вставая с дивана. — Ты правда не понимаешь, что речь идет уже о другом?

— Все я понимаю, — пробурчал Баженов. — Чего сразу дурак?

— И тело найдите обязательно, — велел Францев. — Родителям надо его отдать. Олег, едешь с ними.

— Надо ли? — уточнил Славян, слюнявя палец и стирая маленькое пятнышко с рукава «косухи». — Вот так сразу, с корабля на бал? Пусть хоть пару дней в отделе посидит, акклиматизируется.

— Ты еще со мной поспорь, — холодно глянул на него Францев.

— Молчу-молчу, — задрал руки вверх оперативник. — Как скажете, Командор.

— Спасибо, — поблагодарил нового начальника Олег, которому в отделе за антикварной конторкой сидеть не очень хотелось. Хуже нет, когда все при деле, мимо тебя бегают в мыле, а ты на это только глядишь. Плюс этот неприятный призрак старика, который наверняка знакомиться поближе припрется. Ну жуть же! — Только вот…

— Что? — коротко уточнил Аркадий Николаевич.

— У меня оружия нет, — пояснил юноша, с ужасом осознав, что это его неосторожное «только» сейчас может быть расценено как отказ. Или, хуже того, как трусость. Что совсем скверно, он ощутил, что щеки, похоже, начинают краснеть, а это совсем никуда не годится. Мало ли что люди про него подумают? — Я ведь свое дома, в Саратове, сдал.

— Резонно, — кивнул начальник. — Саш, выдай ему пистолет.

— Толку-то от того «ствола». — Баженов незаметным, но ловким движением вынул из ножен, нацепленных на ремень, нож с чуть изогнутым и довольно длинным лезвием. — Вот наше основное оружие, Олежка. А пистолет один раз из десяти пригодится, если не реже.

— А мне такой положен? — поинтересовался у Францева молодой человек, которого потихоньку начинала раздражать бравада его нового сослуживца. — Или как?

— Или как, — ответил тот. — Скажем так: пистолет — оружие служебное, оно тебе выдается по умолчанию, как сотруднику правоохранительных органов. Нож же — совсем другой коленкор, его ты получишь тогда, когда закончится твой испытательный срок. То есть когда докажешь, что на самом деле занимаешь свое место. Но точное время того, когда это случится, тебе никто не назовет. Все индивидуально. Так, Ревина, а ты куда засобиралась? Остаешься на хозяйстве. Я тоже уехал, буду к вечеру. Хорошо бы с вами, конечно, сгонять, самому все глянуть, но тут еще одна неприятность обозначилась, так что не судьба.

Он потрепал Ровнина по плечу и вышел из кабинета.

Нельзя сказать, чтобы Олег понял до конца все услышанное, но одно усвоил предельно точно — у него появился еще один повод для опасений. Теперь он будет переживать, что станет именно тем, кому такой же клинок, как у Славяна и Морозова, вообще никогда не выдадут. Потому что недостоин.

— Все верно Командор сказал. — Баженов лихо крутанул нож, так, что лезвие превратилось в серебряную полосу, а затем очень ловко вогнал его в ножны. — Система отбора, брат, у нас жесткая.

— Готова поспорить, что Олежка тесак получит раньше, чем его выдали тебе, — громко заявила вдруг Лена, вставляя ноги в коричневые, на низком каблуке, туфельки. — Прямо здесь и сейчас. Как, согласен?

— Я? — повернулся к ней оперативник. — Да с чего бы такая уверенность?

— Хотя бы с того, что тебе его только через год с лишним прислали, — модельно подбоченилась Ревина. — А он… Да к зиме уже получит.

— На что спорим? — подобрался Славян. — Что ставишь?

— Если проиграю — хрен с ним, дам тебе разок, — огладила бедра, обтянутые серыми приталенными брючками, девушка. — Считай, что это твой единственный шанс.

— А если сольет, тогда чего? — поинтересовался Морозов, громыхая дверцей древнего ростового сейфа, стоящего в углу кабинета.

— Будет каждый вечер с Аникушкой и Тит Титычем в лото играть. Три партии, — с невыразимо сладостным злорадством изрекла Елена. — Целый месяц!

— Жестко, — признал Александр. — Очень!

— А мне нравится, — заявил высунувшийся из стены по пояс призрак бывшего сотрудника отдела. — Хороший заклад!

— Еще бы, — проворчал Баженов. — С тобой никто общаться не хочет, всем ты мозг выел!

— Злой ты, Славик, — обиженно проверещал старик и исчез, но из стены до ребят, находящихся в кабинете, донеслась его последняя фраза: — Ко мне больше не подходи.

— Ну чего, зассал? — ехидно осведомилась у коллеги Ревина. — Как всегда?

— Да хрен тебе! — рявкнул Баженов. — Спорим!

— Вот и ладушки. — Морозов ребром ладони разрубил слитые в пожатии руки молодых людей, а после протянул Олегу наплечную кобуру с вложенным в нее макаровым. — На, держи.

— А табель, карточка? — удивился юноша. — Расписаться?

— Да потом распишешься. И вообще с некоторыми вещами у нас тут все проще обстоит, чем у остальных. Бюрократия и делопроизводство минимизированы, на них элементарно времени не остается. Как белки в колесе крутимся. Вон раз в неделю сели поиграть, и то не получилось.

— Досуг — ничто, работа — все, — со знакомыми по рекламе интонациями возвестил Баженов. — Не дай себе поспать!

Олег скинул куртку, досадливо поморщился, почуяв запах пота, который никак не скроешь, а после раскрутил замотанные вокруг кобуры наплечные ремни. Тут-то ему в глаза и бросилось небольшое коричневое пятно на одном из них.

— Кровь Митьки, — глуховато пояснил Александр, увидев, на что смотрит новичок. — Его пистолет. Нет, я его почистил, смазал, все как положено. Работает машинка, не сомневайся. А это… Потом замоешь. Сейчас просто времени нет.

— И не подумаю, — качнул головой Ровнин. — Зачем?

— Слав, иди машину заводи, — велел напарнику Морозов. — Ленуська, как Савва приедет, передай ему, что вечером все в силе.

Он глянул на новичка и добавил:

— Савва, как мы, оперативник. Потом с ним познакомишься.

— Слушаюсь, мой генерал, — приложила ладонь к виску Ревина. — Что ты брови хмуришь? Мне можно к непокрытой голове. Я девочка, ваших тонкостей знать не обязана.

Саша двинулся к выходу, Ровнин, натягивая куртку, последовал за ним.

— Олежка! — окликнула его Елена. — Ты пока особо вперед не лезь, ясно? Плохо про тебя никто не подумает и трусом считать не станет. Просто держись ребят, смотри и запоминай, что и как они делают. Если ты не заметил, у нас тут не просто обычные быки со стволами, все сложнее.

— Заметил, — подтвердил Ровнин. — Спасибо!

— Я не только о тебе, но и о себе беспокоюсь, — хмыкнула девушка. — Если тебя убьют, Баженов, сволочь такая, все нервы вытянет. Формально-то я спор проиграю. А мне давать ему совсем не хочется. Он мне как мужчина ни разу не нравится, понимаешь? И не вздумай сейчас спросить: «А я?». Не теряй сразу золотое место в моем сердце!

Олег и не спросил бы, не имелось у него в голове подобного, хотя ответ, что скрывать, узнать хотелось бы. Понравилась ему Лена, в первую очередь тем, что была совершенно не похожа на тех девушек, которые его окружали раньше. Она была словно из какого-то другого мира.

Впрочем, и эти мысли, и невеселые думы о том, где он сегодня станет ночевать и что делать с гардеробом, быстро вылетели у него из головы, когда он вышел на улицу, где протяжно завывал мотором и выплевывал из себя клубы дыма древний темно-синий «рафик» с желтой линией, опоясывающей его по центру.

Микроавтобус этот Олег приметил сразу, как еще только-только вошел во двор, у него в детстве моделька была — один в один как этот ветеран. Но был уверен, что его определили сюда на вечный прикол за ненадобностью, очень уж «микрик» неприглядно выглядел — немного перекошенный, лобовое стекло с трещиной, один бок здорово помят. А, оказывается, он на ходу!

— Чего застыл? Ждешь, пока тебе шестисотый «мерс» подадут? — пыхнув сигаретой, поинтересовался у него Славян, сидевший за рулем. — Нет, Олежка, чем богаты — тем и рады. Забирайся, поехали.