Ноша хрономанта 7

Глава 8

Парочка стражников перед дверью ратуши дружно вздрогнула, увидев то ли мою перекошенную яростью физиономию, то ли сжатые до хруста кулаки, которые от гнева даже не тряслись, а скорее уж вибрировали… Но все равно скрестили покрытые рунами копейные древки, пытаясь перегородить дорогу к центру принятия решений нашего маленького поселения, сначала возникшего как временный лагерь беженцев, а потом с течением времени как-то незаметно трансформировавшегося в уединенную деревню, скрытую среди гор. Не то, чтобы местный пейзаж, климат или запасы природных ресурсов представляли из себя нечто особенное, но зато тут было очень удобно прятаться и держать оборону даже при самом минимуме ресурсов. Из соседей только пяток племен вконец одичавших гоблинов, убогих даже по меркам зеленокожих, да стойбища варваров, в своем развитии от носатых коротышек ушедших не сильно далеко и на банальную кузницу взиравших как на вершину прогресса. Провести армию по местным тропкам и так-то было бы довольно непросто, а уж когда те перегораживают мощные магические ловушки, к которым легко могут присоединиться искусственно вызванные обвалы и лавины, то это вообще стало бы невыполнимой задачей даже для некоторых королевств… Королевств, которым мы были тупо не нужны или как минимум не настолько нужны, дабы гробить армии в попытках обложить налогами деревеньку, которая находится у черта на рогах, особыми богатствами не располагает и никакого беспокойства людям властьпридержащим не причиняет.

— С-сюда нельзя! — Чуть заикаясь заявил мне прямо в лицо стражник, которого звали то ли Фролл, то ли Кролл. Я этих двоих вечно путаю, хотя вроде бы и не близнецы, целых три года разницы… Но похожи до безобразия: рыжие, смуглые, косматые, вечно небритые словно готовятся вот-вот бороду отпустить… Только один серьезно налегает на воинские искусства, а второй хоть и неплох с луком, да и с охоты не раз притаскивал шкуры местных магических саблезубых тигров, но пьяница-а-а… — Без вызова в ратушу нельзя! Д-даже вам!

— Сдурел, что ли? Мне можно! — Я протянул руку к древкам копий и отвел их в сторону несмотря на попытки сопротивления. Артефакт, конечно же, постарался обжечь руку неавторизированного пользователя… Но на моем уровне это была даже не щекотка, а скорее уж просто тактильное ощущение, вроде упавшего прямо на кожу луча солнца. И сопротивлением парочки стражников, пусть даже они старались изо всех сил, пыхтя от натуги и даже какие-то усиливающие навыки задействовав, примерно в той же мере можно было пренебречь. — Я член совета!

Шаг вперед… И первый слой моих повседневных охранных чар сдвигает меня назад во времени, выводя из-под точечного магического удара, который мог бы обратить в прах большинство магистров или князей Бесконечной Вечной Империи. Стоящие у дверей ратуши стражники не столько оберегали сам проход внутрь главного здания нашего поселения, сколько не давали всяким идиотам или забывчивым клушам самоубиться об систему безопасности строения, которая была настроена достаточно параноидально. И бить иначе, чем со всей силы, не умела. Я воздвиг её в первые месяцы после исхода, дабы в моменты моего отсутствия было где укрыть детей, женщин и те немногие ценности, которые у нас остались. И как-то с тех пор всегда находились более срочные дела, чем долгая и муторная переделка нескольких десятков охранных артефактов, объединенных в подобие единого организма и даже обладающих тупеньким подобием коллективного разума. Разума, который мог атаковать меня лишь в том случае, если бы кто-то удалил отпечаток моей ауры из списка тех объектов, кто не просто имеет право находиться внутри ратуши, но и может запускать туда других.

— Вы больше не член совета, — заявил Фролл… Да, наверное, все-таки Фролл. Его брат бы пах не алкоголем, так перегаром, ну и вообще увидеть его в числе стражников было бы странно, ибо на редкость уж безответственная личность, которую интересуют лишь две вещи: выпивка и охота, причем последняя нужна ему лишь для того, чтобы было чего пропивать. Воин, который в неслучившемся будущем даже не попытался предостеречь меня от захода в зону действия опасных для жизни чар, безуспешно пытался выдернуть свое копье из моей хватки, покуда его напарник демонстративно отступил в сторону и сделал вид, будто его тут нет. — Единогласным решением всех граждан нашего поселения это высокое звание было у вас отозвано…

— Чего-о-о⁈ — Кажется, в этот момент мне в открытый рот могла бы залететь ворона, и я бы далеко не сразу подобное заметил. — Это когда, интересно, подобное случилось⁈

— Когда наши воины в поход направились, — соизволил подсказать доселе молчавший стражник, который поглубже надвинул себе на глаза забрало шлема, скрывая лицо. Но даже кованная пластина зачарованной стали не могла до конца скрыть какой-то подозрительный румянец, алеющий на его щеках. От мороза, что ли? Так вроде бы погода для наших мест стоит не сильно морозная, даже льда в лужах нет, да и амулеты сопротивления холоду наши одаренные давно уже наловчились клепать отменно… — Тот самый похода, в который вы опять не пошли.

— Тааак… Кажется кто-то тут забыл, как его пороли в детстве… — Я был зол, действительно зол. Нет, безусловно, окружающим нас дикарям периодически следовало напоминать, кто главная лягушка в этой лужице, дабы не пытались всякие горячие парни наших девок воровать или хотя бы скотину тырить. Но в последние десятилетия ни зеленокожие, ни варвары, точно проблем никаких не доставляли! Ну, если не считать регулярных попыток задобрить меня жертвоприношениями, ибо последний раз, когда пришлось с их шаманами и покровителями этих самых шаманов дело иметь, видимо слегка перестарался… Я все-таки отпустил копье стражника, который видимо и хотел бы меня внутрь не пустить, но силенок не хватало, а после пнул дверь ратуши, усилием мысли деактивировав основной контур моей защиты. И приняв немедленно последовавший магический удар на основной резервный, который обычно пускался в ход лишь тогда, когда кто-то сумел прорваться через окружающий меня постоянно слой хроноискажений или же обмануть его. Впрочем, бывает пробивали и его, как и пару следующих, да только редко кто умудрялся долго радоваться такой своей удаче. — Гвидон! Александра! Вам не кажется, что пора бы кое-что объяснить⁈

Внутренняя часть ратуши напоминала то ли спортзал, то ли казарму с убранными койками, то ли какой-то длинный дом викингов, поскольку представляла из себя одно большое и почти пустое помещение, где из мебели имелись разве только поддерживающие потолок колонны, парочка артефактных печек по углам и небольшой стол, за которым обычно и заседали члены правящего совета поселения. Только как-то так сложилось, что за последние три-четыре десятка лет из пяти мест чего-то решали только два. Ибо их обладатели в лице начальника милиции и второго по силе одаренного нашего сообщества между собой поженились, а оставшаяся парочка им перечить просто не хотела, повязанная с той или иной стороной данной ячейки общества тесными дружественными и кровными связями.

— Вот так и знала, что все твои разговоры о уважении к законам и равенстве не более чем пустая брехня, учитель, — презрительно фыркнуло самое большое разочарование меня как педагога, демонстративно скрещивая руки под грудью, кажущейся еще больше из-за толстого и теплого войлочного доспеха, который облегал фигуру сильнейшей ведьмы нашего поселения. Рослая фигуристая блондинка, являющаяся едва ли не олицетворением слова «валькирия», без сомнения была очень талантлива… Но в тех областях магии, которые я изучал. Сглазы, проклятия, менталистика, некромантия, шаманизм, манипулирование плотью… Всего этого я не умел или почти не умел, ибо банально никогда и не пытался всерьез научиться. Нет, базу-то ей дал, база она на то и база, что почти для всех одинаковая… Но другие, да хоть те же стихийники, получали от меня намного больше. И она вообразила себя, что древний почти как сибирский мамонт архимаг в воем лице с ней не желает делиться тайными знаниями, не желая растить конкурентку. И стала этой конкуренткой из принципа. Ну, думает, что стала, ибо самомнения ей всегда было не занимать, а остальные наши одаренные, увы, колдуют как-то без огонька, довольствуясь тем уровнем, который позволяет окрестных дикарей пугать, да случайно залетевшим в горы вивернам клыки обламывать… — Как только вдруг оказалось, что твои интересы ущемили, то сразу же прибег к грубой силе.

— Ладно уж, проходи, садись, раз ворвался к нам так бесцеремонно, — вторил супруге Гвидон, названный так в честь персонажа русских народных сказок. Напоминающий по телосложению скорее медведя, чем человека могучий витязь, бывший действительно неплохим рубакой даже по моим довольно высоким стандартам, действительно пришелся бы к месту среди древних былин. У него и внешность была характерная, и класс легендарный и привычки… Махну рукой — улица, отмахнусь — переулочек… Скольким пострадавшим в драках или на тренировках я после него состояния здоровья откатывал и не сосчитать. — Уважим уж сегодня старика…

— Мне плевать на ваше уважение, — процедил я, направляясь вперед. — Я хочу знать, почему вдруг по улицам баб с детишками гонят словно скот! И почему на них побои и зачарованные клейма, вокруг которых даже воспаление от ожога не спало! А ведь в этом столетии варвары и гоблины не давали поводов для подобного отмщения, более того, даже не пытались их дать… Так какого черта вы устроили⁈ Мне напомнить, что рабство у нас запрещено⁈

— Мы позаботились о своем будущем и отменили этот глупый закон, — неожиданно подал голос тот, кого можно было бы назвать нашим министром экономики, если бы не слишком мелкий масштаб. А так он был всего лишь главным торговцем. И единственным по большому счету… Больше как-то и не требовалось. — Пора взглянуть правде в глаза, именно из-за него, ну из-за других глупых древних предрассудков, мы едва выживаем в то время, как давно могли бы процветать! Всякая тупая и грязная работа, которую будут делать дикари, освободит нашим гражданам время для охоты, тренировок, постижения магии и прочих дел, ведущих к повышению истинно важных классов!

— Их женщины станут рожать нам детей, наконец-то позволив как следует увеличить свою численность! — Поддержал торговца самый старый из членов совета, с которым мы когда-то вместе бились на последних стенах последнего свободного города Земли. Определенной роли в поселении у него не было, но этого пенька, который трухой не рассыпающегося исключительно благодаря тому, что я периодически его организм заставляю стареть в обратном порядке, молодея потихонечку, уважали за его опыт и возраст. Притом, что он по сравнению со мной молокосос, но меня детишки позволяют себя дразнить, да и от взрослых последнее время особого почтения видно не было… Впрочем, я и общался-то с ним не сильно часто, иногда уединяясь в своем доме на недели и месяцы, ибо от окружающего мира уже давно ничего не нужно, а общих тем для беседы с обитателями деревни как-то маловато… — И когда у нас станет больше воинов и магов, мы наконец-то сможем перестать прятаться в этих проклятых горах, а жить в тепле и комфорте, как того заслуживаем! Надо было давно что-то такое устроить вместо того, чтобы прозябать здесь, по десять раз перерабатывая собственный мусор и выращивая фрукты на гидропонике! Тем более сил чтобы защитить себя у нас точно хватит, если никого из высшей знати не злить…

— Да вы же все сговорились… И давно… — Осознал я, переводя взгляд с одного из своих бывших коллег по руководству нашей маленькой деревней на другого. — Похоже, я действительно стал старым дураком, который просто выглядит молодо, раз не заметил этого…

— Да ты давно уже мало чего замечаешь и чокнулся совсем, — улыбнулась Александра, а после демонстративно подняла правую руку, в который был сжат небольшой хрустальный шар. Шар, через который и управлялся тот псевдоразумный комплекс артефактов, что я заботливо поместил в пол, стены и потолок ратуши, превращая обычную с виду постройку в аналог волшебной крепости, куда не сможет так просто вломиться даже банда рыцарей-колдунов, оседлавших огнедышащих драконов и откуда не сбежать пленным эльфийским принцессам, являющимся единственным гарантом миролюбия их ушастых родственничков. — И с тобой давно было пора кончать!

Стол, вытащенный мной из дворца одного давно покойного претендента на высокое звание Короля Мира, полыхнул всеми цветами радуги, локально запрещая в радиусе десятка километров вокруг себя чары определенной школы магии… И сейчас он был настроен на хрономантию, насильно стабилизируя и без того не отличающееся особой хаотичностью течение реки времени. Мощнейшее ментальное давление, источником которого являлась покрывавшая внутреннюю часть крыши многослойная рунная вязь, обрушилось на мой разум, пытаясь разорвать его на части. В ауру вцепились острыми крючьями когти десятка могущественных духов, что высунулись из тела шаманки, словно суслики из какой-то коммунальной норки. Четыре бойницы, открывшиеся в поддерживающих потолок колоннах, дружно плюнули в спину мне разрядами энергии смерти, каждый из которых мог бы вышибить душу из великана. Пол под ногами вспыхнул какой-то магической звездой, щедрой рекой выкачивающей из своей жертвы жизненную энергию. Мгновенно оказавшийся в руках Гвидона длинный меч метнулся точно к сердцу, распарывая зачарованную ткань одежды и выходя из спины.

— В обмен на этого старого ханжу мы точно получим обелиск, — усмехнулся тот, кого я когда-то считал братом по оружию. — Дни его славы, конечно, давно прошли, но наград, которые назначены за этого простофилю ведь никто не отменял…

— Надо было давно обменять на него какое-нибудь графство побогаче! Лучше бы конечно целую страну, но все же страну мы не удержим… Нет, не удержим… — Покручинился торгаш, которого я когда-то учил первые цифры складывать вместе с десятками других подобных карапузов. — Хотя, если собрать всех гоблинов и дикарей с местных гор и использовать их жизни, дабы напрямую воззвать к кому-нибудь из богов и попросить у него покровительства…

— Ха-ха-ха! Этот так называемый великий маг так и не заметил, что я годами перенастраивала все его артефакты под себя! — Торжествующе смеялась Александра, в этот момент так похожая на свою мать, что погибла относительно недавно, лет сто назад, случайно нарвавшись в горах на одного их духов голода и не сумев его засады пережить… А ведь та женщина была последним человеком, который поздравлял меня с днем рождения, и даже старательно их считал…

— Да заметил, заметил, — вздохнул я, наконец-то начиная реагировать на попытки собственного убийства и делая шаг назад, ибо застрявшее в груди лезвие вызывало очень уж неприятный зуд, пытаясь одновременно и закачать внутрь своей жертвы набор сильнейших парализующих токсинов, и разорвать на части её энергетику. Работа на предельной мощности с одновременным пребыванием внутри моего организма далось артефакту непросто, ибо лезвие его покрылось ржавыми кавернами и трещинами, близко познакомившись с той субстанцией, из которой могли бы состоять тела элементалей времени, если бы подобные существа в нашей части мироздания вообще водились. — Просто не хотел мешать тебе развлекаться, переделывая мои артефакты на свой лад, ибо ты с их помощью действительно стала бы в этом месте похожа на настоящего высшего мага, а вот мне подобные костыли давно уже без надобности.

Духов, чьи потуги на мою ауру произвели примерно те же впечатления, что и кисть маляра на бетонную стену, я всего парой небрежных движений рук порвал на части, словно чересчур разросшиеся сорняки на своем личном огородике, только эктоплазма в разные стороны брызнула. Да, по идее это подвиг для каких-нибудь мастеров боевых искусств… Но более-менее обычные мастера боевых искусств на моем фоне примерно то же самое, что мотоциклы, прислонившиеся к колесу карьерного самосвала. Печать под ногами подавилась количеством влитой в неё жизненной энергии и порвалась на части, словно воздушный шарик, подключенный к накачивающему автомобильные шины насосу. Рунная вязь на крыше, обеспечивающая ментальное давление, вырубилась сама, банально уйдя на перезарядку. Била она мощно, почти как архимаг данной направленности, у меня аж нанесенный на кожу голову защитный контур, который под волосами никто не видел, на пару градусов потеплел, но вот с продолжительностью и тонкостью воздействия имелись проблемы. Готовящиеся сделать следующий залп колонны я деактировал, банально заставив вернуться во времени к тому моменту, когда они были еще находились в спящем режиме. Да, стоящий прямо передо мной стол весьма эффективно стабилизировал реку времени и мог бы превратить даже очень опытного хрономанта в простого человека, имеющего сугубо теоретическую магическую подготовку… Мне он неприятностей доставил примерно столько же, сколько встречный ветер в плохую погоду. Но я все равно эту штуку выключил, банально пнув со всей дури по ближайшей ножке и заставив массивный предмет кувыркнуться вокруг своей оси, тем самым разрывая контакт с проложенными к артефакту энерговодами. Ну и заодно опрокинул сию довольно тяжеленькую мебель на своих бывших коллег по совету, брызнувших в разные стороны как тараканы. Только наш главный торгаш и не успел вывернуться, ибо физическим и магическим развитием злостно пренебрегал, из-за чего теперь его череп и разбросал мозги во все стороны, треснув в нескольких местах подобно гнилому арбузу из-за контакта с тяжеленным массивом волшебной древесины, чей вес, несмотря на достаточно компактные объемы, составлял никак не меньше четырех тонн. Нет, так-то уровень у покойного имелся не самый плохой, как и защитные амулеты… Но тут ему не стрелу в спину из кустов обиженные ценами на наши товары дикари выпустили, а скорее уж нож гильотины уронили прямо на черепушку. Зачарованный притом.

— Как⁈ — Исказилось от страха лицо моего бывшего товарища по оружию, который пятился спиной вперед, стремительно бледнея. Я смотрел на него и не видел… Вернее, видел сейчас не его настоящего, а все то, чем он занимался в прошлом. День назад, год назад, век назад… Почти невозможный подвиг даже для меня, но именно почти, ибо у хрономантии я на особом счету. Пожалуй можно даже сказать, что у этой ветви волшебства по отношению к одному своему адепту выработался Стокгольмский синдром, ибо сейчас над ней измывались самим противоестественным образом, а мироздание хоть и упиралось для виду, но покорно позволяла мне ужимать целые месяцы непрерывного просмотра этого своеобразного кино для жалких мгновений. — Это же невозможно… Я знаю, на что ты способен! Видел тебя выложившимся настолько, что в иных мумиях жизни больше будет! И с тех пор ты поднял едва ли уровня два, поскольку все эти десятилетия сидел в своей мини-башне как сыч, никуда особо не вылазия!

— Я уже давно существую с костылями, навязываемыми Бесконечной Вечной Империей несколько в разных плоскостях. Это не так уж и сложно на самом-то деле. В городе, который мы с тобой когда-то защищали, было не меньше пары десятков тех, кто полностью или частично выпал из-под её власти. — Пожал плечами я, зацикливая во времени свою бывшую ученицу, что обратилась тенью и быстрее пули метнулась к выходу… А после снова метнулась. И снова. И снова… Добежать до двери она не сумеет теперь никогда и будет повторять одно и то же либо пока не сдохнет от истощения, либо пока я её из этой временной петли не выпущу. Бросившийся на меня Гвидон, пытавший на сей раз взболтать мой организм своим клинком, будто миксером, словно разделился на шесть отдельных копий. Каждая из них была фантомной и в то же время реальной. Если бы я был обычным человеком, мой живот один и тот же зачарованный клинок, пусть и слегка проржавевший, пронзил бы в шести разных местах. Ублюдок готовился к этому противостоянию и даже изучил технику, помогающую противодействовать хрономантом ибо убедить реальность, что у тебя нет нескольких смертельных ран вообще-то куда труднее, чем заставить мироздание позабыть всего про одну дырочку. Но я терпеть новую попытку своего убийства не стал и ударом появившегося в руках верного посоха отбросил Гвидона в сторону с такой силой, что в стене ратуши осталась дыра, по контурам почти идеально совпадающая с телом этого почти былинного и почти богатыря. Думаю, сдох… Пусть защитные зачарования работают в основном против внешней угрозы, но прочность у главного убежища деревни такая, что ворота не каждого противоатомного бункера старого мира могли бы сравниться с этим примитивным исключительно с виду рубежом обороны. — И вообще, пока ты спишь — враг качается. Для врагов-хрономантов, особенно очень целеустремленных хрономантов, сидящих в сделанном ими же изолирующем контуре и старательно пытающихся стать сильнее, это верно больше, чем для кого-либо другого. Ибо каждое твое десятилетие для меня длилось многие века!!!

Плоть истошно завопившего предателя осыпалась прахом с его костей, которые тоже истлели быстрее, прежде чем успели рухнуть на пол. Затем его останки снова собрались обратно, чтобы вновь осыпаться под звуки быстро обрывающегося тоскливого воя. Я закольцевал его точно так же как и Александру, только сделав судьбу этого ублюдка несколько более зрелищной и чудовищной, ибо умрет он в конечном итоге не от жажды или голода. Саму его суть взбаламученные мною течения реки времен в конечном итоге перетрут на элементарные частицы, которые не каждый архимаг с волшебным микроскопом углядеть сумеет, устраняя из мироздания подобную аномалию. Лет пять-семь непрерывной агонии ему обеспечено, ибо когда душу словно натирают на терке, то это действительно страшно и больно…

В ратушу один за другим стали вбегать воины деревни, которые лишь недавно гнали по её улицам свеженаловленных пленниц. Как я знал из просмотра памяти ублюдка, которого давно следовало прирезать, против меня действительно сговорились… Сговорились все, кто хоть чего-то в нашем поселении решал или думал, будто решал. А остальные пошли за ними, не став особо переживать о снятии головы одного нелюдимого отшельника-хрономанта, в котором они не видели особой пользы себе и своим близким. Я же никому не докладывал, где лежит прах посланных на подчинение этой деревни слишком амбициозными феодалами малых по численности но опасных своих профессионализмом отрядов, которые могли бы обойти рассчитанные на целую армию ловушки или по-настоящему опасных чудовищ, забредающие в эти места. И артефакты наши, как и некоторое высокотехнологичное оборудование, как им кажется, абсолютно самостоятельно никогда не ломались и не изнашивалось само по себе. Ну а раненных обратно на ноги поставить так вообще не вопрос, если больного до лекарей дотащить живым, то он никогда не умрет, всегда же так было… А вот наслаждаться жизнью на полную катушку я окружающим мешал, запрещая грабительские походы в дальние края и жестоко карая тех, кто отваживался на самовольные отлучки, чтобы потом вернуться с телегами отнятого у обитателей низин барахла и невольницами. Мужчины же давно хотели себе завести рабынь и чем больше, тем лучше. Женщины тоже, но для того, чтобы взвалить на них уборку, стирку, готовку, уход за полями и скотиной. Иные аргументы, нашедшие отклик в человеческих сердцах, тоже приводились. Переселиться из холодных бесплодных гор в тепло и цивилизацию хотелось многим, ибо рассказы о больших городах и роскоши, которой могут беспрерывно наслаждаться там обладатели хороших классов и высоких уровней слышали все, но мало кто видел их своими глазами и знал о негативных сторонах общества Бесконечной Вечной Империи. А кто знал, тот высокомерно думал, будто уж его-то это никогда не коснется.

На меня обрушились клинки, стрелы и магические удары… И было это, честно говоря, жалко, даже общие усилия пары сотен воителей и воительниц доставляли заметно меньше проблем чем артефакты вековой давности, которые Александра перенастроила под себя. Под моей ненавящий опекой обитатели деревни слишком расслабились и мало кто из них достиг тех уровней, что действительно могли бы считаться не в нашем захолустье, а в крупнейших городах Бесконечной Вечной Империи. Я мог бы снести всю эту ораву одним заклинанием… Легко, хотя подобные удары и совсем не моя специальность… Но вместо этого просто сместил себя, заставив реальность поверить в то, что нахожусь там же, где был пару месяцев назад. Или все-таки лет? Не помню уже точно, сколько времени прошло с тех пор, как за ворота выбирался, но это точно было в текущем десятилетии…

Ноги тихонько несли меня вперед, словно самостоятельно огибая многочисленные ловушки, перегораживающие узкую горную тропу, ведущую к деревне. На душе было горько, обидно и пусто. Хотелось то ли вернуться и всех, кто пытался прикончить меня в покинутом селении, поубивать к чертям собачьим, то ли банально расплакаться как маленький ребенок. И хуже всего мне было от осознания того, что не понадобилось никакого прямого влияния чужаков из Бесконечной Вечной Империи, дабы те о ком я заботился и кого с детства знал, попытались меня прикончить. Ни ментального влияния, выворачивающего мозги наизнанку, ни сложных интриг одного из моих врагов, кто еще каким-то чудом продолжал существовать, ни даже банальной тупости от какого-нибудь жадного варварского царька, нашедшего среди опекаемого мной контингента такого же жадного и злого предателя или нескольких… Это была не акция амбициозного одиночки, пусть даже возглавляющего подчиненный ему коллектив, а попытка общества избавиться от чужеродного и вредного, по мнению этого самого общества, элемента. Просто людям, выросшим в окружении варварства, жестокости и тотального хищничества, навязываемого системой уровней Бесконечной Вечной Империи, пережиток прошлого в моем лице, который мешает грабить, насиловать и помыкать рабами, был слишком неудобен. И ничего большего не потребовалось. Потомки моих соотечественников и друзей, за которых я был готов отдать жизнь и много раз пытался это сделать, больше не являлись моим народом. Я стал для них чужим… Скорее всего, давно уже стал. Просто до последнего отказывался это видеть…

— Да уж, — пробормотал я, открывая глаза и поближе подтягивая к себе горячее тело шумно сопящей дракиды. После такого кошмара, к сожалению являющегося воспоминанием о будущем, как никогда хотелось ощутить толику душевного тепла… — Постепенное превращение землян в варваров, пусть высокоуровневых и относительно хорошо обеспеченных — это проблема, большая проблема… Как бы не большая, чем всякие там Короли Мира и божки, что у Бесконечной Вечной Империи на подтанцовках…