Ниочёма-3

Глава 7

Двигатель работал ровно, кочек и ям в степи было не так, чтобы очень много, и багги катился почти как по хорошему грейдеру. Такая езда волей-неволей навевала дремоту. Монотонная дорога усугублялась ночным бодрствованием и общей усталостью. Ну да, Олегу пришлось нынче потратить немало энергии, на корню изничтожая, как говорят военные, живую силу и боевую технику противника. В общем, когда солнце поднялось над горизонтом и все нормальные люди принялись просыпаться, умываться, завтракать и наслаждаться новым днем, Песцов начал активно клевать носом.

Те, кто ездил за рулем на сколь-нибудь дальние расстояния наверняка знают, как это бывает. Едешь себе, никого не трогаешь, изо всех сил пучишь глаза, чтобы не закрывались, а потом щелк – и обнаруживаешь, что ты уже ушел в сторону на половину полосы. Так и Олег: обнаружил, что отключился лишь тогда, когда его аппарат подкинуло на здоровенной кочке где-то метрах в пяти от накатанной грузовиками колеи.

Так продолжать было нельзя: рано или поздно можно въехать в такую кочку, что костей не соберешь. Спешить смысла никакого: с колеи сбиться будет проблематично. Важнее сохранить секретность рейда. А, значит, стоило найти укромное местечко, выспаться, отдохнуть, и с наступлением сумерек отправиться дальше. Чуть в стороне, километрах в трех, виднелись каменные развалины, и Олег, недолго думая, рванул туда. Подъехал поближе и вышел осмотреться.

Давно заброшенное жилище – печальное зрелище. Три кривоватые стены, сложенные из песчаника, четвертая рухнула. Перекрытия рассыпались в труху. В очаге, выложенном камнями, огня не разводили ну очень давно. Одним словом, сомнительное убежище. Но, по крайней мере, ветер задувать не будет. Да и проезжающие мимо степняки увидят привычную глазу картину. А если кто решит проверить, что там в развалинах делается – на то магия имеется.

Отсутствие четвертой стены сильно облегчило Олегу жизнь. Через пролом багги удалось аккуратно закатить внутрь, и еще осталось место, чтобы постелить коврик и усесться. В тороках драндулета нашлась вода, обнаружились офицерские сухие пайки, так что Олег досыта наелся и напился. И только завершил трапезу, как его принялось неудержимо клонить в сон. Он только и успел пробормотать:

- Милка, покарауль!

И отрубился.

Тяжелый армейский грузовик, да еще основательно груженый, быстро ездить не умеет. Вернее, можно его раскочегарить, но тогда он горючки столько жрать будет, что никакая империя не потянет. Поэтому младший унтер-офицер Лытнев добрался до цели только к утру. Уже начало светать, уже вполне можно было различать дорогу, очертания строений и даже лица людей – конечно, если вблизи. Он остановил машину перед воротами части, распорядился:

- Салаги, не выходить! Ждать приказа.

Сам же выпрыгнул на асфальт, потянулся, хрустнув суставами, и направился к будке караульного.

- Стой, кто идет! Стрелять буду! – наставил на него автомат выскочивший из будки заспанный боец.

- Стою, стою, ты только не пальни сдуру. Вызови лучше старшего. У меня имеется срочное сообщение особой государственной важности.

Надо сказать, как только караульный окончательно проснулся и пришел в ум, то действительно вернулся на пост и снял трубку внутреннего телефона. Минут через десять появился хмурый начальник караула. Оглядел гостя, грузовик, и сразу перешел к делу:

- Подпрапорщик Снегирёв, - козырнул он. – Мне доложили, что у вас имеется некое сообщение.

- Младший унтер-офицер Лытнев. На учебную часть, - он назвал номер, - сегодня ночью было совершено нападение со стороны Дикого поля. Караулы бесшумно сняты, офицеры захвачены врасплох и пленены. Те, кто сопротивлялся, были убиты. Новобранцев блокировали в казармах и, видимо, позднее вывезли.

Снегирёв по мере доклада мрачнел всё сильней.

- Хреновая весть, - буркнул он. – Подождите несколько минут, я сейчас доложу командиру.

И собрался было бежать к телефону.

- Погодите, - остановил его унтер. – у меня здесь три десятка салаг, мой учебный взвод. Надо их как-то разместить и накормить.

Снегирев обошел грузовик, заглянул в кузов, посмотрел на хлопающих глазами мальчишек и вернулся к Лытневу.

- Я не имею таких полномочий. Сейчас вызову дежурного офицера, он вашу проблему решит.

Подпрапорщик удалился в караулку, долго разговаривал по телефону. Потом подхватился и рысью побежал к штабному зданию. На полдороги пересекся со спешащим к воротам штабс-капитаном. На бегу козырнул и понесся дальше. Офицер же метрах в десяти от ворот перешел на шаг.

Вскинул руку к козырьку, представился. Махнул караульному:

- Пропусти машину!

- Господин штабс-капитан, - обратился Лытнев. – А как насчет рядовых?

- Сделаем, - пообещал тот. Надеюсь, пару часов они потерпят?

- Потерпят.

- Тогда заезжайте и остановитесь недалеко от ворот. Я пришлю человека, который решит ваши вопросы.

Унтер сел за руль, тронул машину с места, а над частью уже ревела сирена боевой тревоги.

Начальник Южного военного округа генерал-лейтенант Журавлёв испытывал одновременно две сильные эмоции. Первой был гнев. Его выдернули из теплой постели, ошарашили дурными новостями, да еще к тому же вынудили ни свет ни заря приехать в штаб. Такое начало воскресенья кого угодно разозлит.

Второй же эмоцией был страх. Генерал до жутиков боялся. Подумать только! Среди ночи тати напали на учебную часть и пленили весь личный состав от новобранца до командира полка. Это не просто залёт, это залётище! И отвечать придется ему, Журавлёву. И за то, что проспали нападение, и за то, что учебный полк стоял слишком близко к границе, и за то, что вот уже восемь утра, а ни начальник военного округа, ни его начальник штаба ни их непосредственные подчиненные не владеют никакой информацией. И не дай предок ответ держать непосредственно перед императором!

Разведка уже получила свой пистон. Пускай теперь посуетятся, добудут актуальные сведения. И чтобы к десяти уложились, ибо есть у генерала предчувствие, что не позднее полудня его вызовут в столицу. И хорошо, если в военное министерство, а не во дворец.

Да, всё надо валить на разведку: не обеспечили, вовремя не доложили, вследствие чего не были своевременно приняты надлежащие меры. Но всё-таки: неужели у Дикого поля появились такие бойцы, что способны призраками, втихую на сотню километров от границы пройти? И погранцы не углядели – их тоже в виновники записать. А это уже зона ответственности имперской безопасности, другое ведомство. Да, на этом и нужно стоять. Глядишь, и выйдет испугом отделаться.

И всё-таки: почему вовремя не было сигналов о нападении? Сейчас единственный, кто хоть что-то знает, это тот самый унтер, который выбрался из учебки. А, может, он просто панику нагнал и ничего такого нет? А вообще пытались проверять эти данные, или на слово поверили?

Генерал нажал кнопку селектора, и в кабинет вошел его адъютант. Прекрасный молодой человек, из хорошего рода. Одет строго по форме, даже с некоторым изяществом. Выправка отменная, на редкость исполнителен. Карьера ему светит прекрасная, а он, Журавлёв, этому поспособствует.

- Вы в курсе сообщений из учебного полка?

- Так точно, господин генерал-лейтенант!

- Свяжитесь с полком и узнайте, что там происходит.

- Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!

Адъютант повернулся было, но тут Журавлёв сообразил еще кое-что:

- И еще поглядите, какие там пограничные заставы между учебкой и диким полем. Им тоже позвоните.

- Будет исполнено, господингенерал-лейтенант!

- И последнее: пусть ко мне доставят этого унтера из учебки. Я хочу лично с ним переговорить. Идите!

Адъютант, удалился, образцово печатая шаг. Генерал полюбовался этой картинкой и вернулся к своим делам.

Через четверть часа ворота гаража штаба округа открылись, выпуская армейский внедорожник. Водитель газанул было, и тут же ударил по тормозам, чтобы не врезаться в перегородивший проезд броневик. Машина была явно иностранного производства и без каких-либо опознавательных знаков.

- Что вы себе позволяете! – закричал выскочивший на подножку посыльный офицер в звании штабс-капитана.

Выскочил и застыл, примечая не увиденные с первого взгляда детали: сбитая местами краска, дыра в бронированном стекле, рябь вмятин, словно от обстрела.

От обстрела? Штабс-капитан замолчал на полуслове. Слухи о нападении Дикого поля с утра ходили по штабу округа, но в них не особенно-то верили. Такое случалось и раньше: молодым степнякам нужно проявить свою лихость, вот и наскакивали на пограничные заставы. Соберут, к примеру, ватагу в полсотни рыл, налетят, постреляют. Погранцы вызовут подкрепление, и при поддержке вертолётов разгонят этот сброд и пару лет всё спокойно. Вот и нынче новости не слишком встревожили штаб округа. Но этот броневик самим своим появлением грубо возвращал штабных из розовых эмпирей в реальность.

Дверь броневика распахнулась, и оттуда, сильно хромая, вместо костыля опираясь на автомат, выбрался незнакомый прапорщик. Лицо его с характерным кавказским профилем было до крайности усталым. Рваный, перемазанный землей и кровью камуфляж годился только на тряпки.

- Прапорщик Мирзаян, - махнул рукой кавказец, формально изображая воинское приветствие. – В броневике солдаты и офицеры противника, взятые в плен во время обороны склада РАВ учебного полка. Их надо показать врачу и допросить.

Генерала Журавлёва предчувствие не обмануло. Не прошло и получаса с того момента, как он выдал своему адьютанту набор поручений, как раздался звонок по линии спецсвязи. Дорогущая аппаратура, построенная на каких-то магических артефактах, позволяла не бояться шпионов и диверсантов. Подключиться, подслушать разговор было совершенно невозможно.

- Что у вас там происходит? – раздался в трубке голос военного министра. – Почему в вашем округе унтеры знают о нападении Дикого поля больше вас?

«Сволочи»! – мелькнула у Журавлёва злобная мысль. – «Через голову доложили! Узнаю, кто – в порошок сотру». Вслух же бодрым и уверенным голосом отрапортовал:

- Идет сбор информации с мест. Как только будет полная картина обстановки, немедленно доложу.

- Что вы мне мозги морочите! – рявкнул министр. – Немедленно отправляйтесь в столицу. И возьмите с собой трофей со всеми, кто в нем сидит.

- Какой трофей? – от неожиданности брякнул Журавлёв.

Тут же спохватился, досадуя на нелепый промах, но было поздно: слово – оно не воробей.

- Да вы там совсем мышей не ловите! Уже полчаса у вас в штабе стоит трофейный броневик с пленными, а вы даже не в курсе? Немедленно вылетайте и чтобы к полудню были в Петербурге!

Министр бросил трубку, а у генерал-лейтенанта Журавлева вдруг отказали ноги и засбоило сердце. И то сказать, седьмой десяток на исходе.

Фамилия у Витька была совершенно неподходящая для грозы района: Козочкин. Возможно, он и по кривой дорожке пошел из-за неё: задолбали бесконечные дразнилки. А обидчики выдумывали всё новые обидные прозвища. За свою честь следовало бороться, и кулаками получалось лучше всего. Со временем дразнить перестали, но Витёк уже крепко врос в среду уличной шпаны. Дальнейшая жизнь была бы для него вполне определенной, если бы не случайная встреча. Сказал бы ему кто раньше, что такое возможно, поднял бы на смех, а то и тумаков надавал. Но сейчас у него в голове словно бы прибавилось мозгов. И началось всё с того момента, как он нарвался на два знатных фонаря. И поставил их пацан, выглядевший совершенно безобидно.

Мстить Витёк не стал, хватило соображения понять, что противник банально сильнее. Зато стал понемногу присматриваться к парню, постарался попасть с ним в одно отделение, и вообще наладить какое-никакое общение.

Объяснялось это просто: Витёк каким-то седьмым чувством учуял перспективу. Словно Предок шепнул: мол, держись этого человека, и будет тебе счастье. А, может, и впрямь шепнул – кто знает. Верить в Предков сейчас было немодно, но какое-то суеверное чувство у Витька оставалось: а вдруг всё-таки там кто-то есть? И от того он не смеялся над шутками о предках, и сам предпочитал не сквернословить в эту сторону.

Сейчас Витёк был рад, что в своё время поступил так мудро и дальновидно. Проявил себя перед тем парнем при нападении, за трофейным оружием потянулся одним из первых, блевать при виде трупов не стал. Позывы, конечно были, но удержаться удалось. Зато показал, что достоин доверия. А что команды выполнял, так это правило: кто сильнее, тот и командует. А у того парня силищи – вагон! Когда он грузовики с чёрными магией разнес – казалось, что его самого сейчас расплющит. Это ж какой ранг нужно получить, чтобы такую силу заиметь!

Короче, постарался Витёк, зато теперь пожинает заслуженные плоды. На трофейном броневике прокатился, перед унтерами в штабе округа заслуженно похвалился. А теперь летит вместе с броневиком аж в саму столицу. Правда, тут подпрапорщик постарался: по дороге позвонил своему корешу и в двух словах ситуацию описал. А тот, видать, подсуетился и нужным людям доложил. Вот и результат.

Теперь надо будет еще немного потрудитьяс. Там, в Питере, наверняка будут опрашивать – мол, где был, что делал. Тут как раз и нужно того парня указать: мол, он и то, и это, и чёрных убивал, и пленных захватывал. Тем более, что всё чистая правда. И через это еще на шажок поближе стать. Пусть Песцов поднимается, заслужил. А рядом с ним поднимется и он, Витёк.