Ниочёма-3

Глава 22

Где-то в степи

Ехать днём - совсем другое дело. Не то, что ночью. Можно гнать по шестьдесят, а то и восемьдесят километров в час. Благо, колея, накатанная машинами по дороге «туда», сохранилась и заблудиться невозможно при всем желании. Вот Олег и гнал, оставляя за собой длинный густой шлейф бурой пыли. До первой плановой остановки он собирался добраться ещё засветло, и это было вполне реально.

Теперь, без советников и вездесущего Хоттабыча, можно было спокойно подумать о самых насущных делах, которые как раз и сорвали Олега в империю на день, а то и на неделю раньше срока. Собственно говоря, дело это было всего одно, и называлось оно «гарем». Пришел Сункар и с уважительным поклоном сообщил, что необходимо срочно решить, что делать с наложницами. Ибо они чахнут, лишенные внимания хана. Высочайше утвержденный график посещения ханской постели сбивается, среди красавиц возникают свары и склоки, и несравненная красота девушек страдает в результате внутригаремных разборок.

Нет, Песцов женщин не боялся, но совершенно не представлял себе, что ему делать с двумя сотнями молодых девок. То есть, что с ними делать в постели, он знал прекрасно. Но ведь постелью жизнь не ограничивается!

Кроме того, есть три красивые молодые жены. И как они воспримут развлечения с наложницами? Семейное согласие Олег ценил больше возможности весело провести время. А поскольку готового решения не было, то просто сбежал, прикрывшись необходимостью личной встречи с императором. Никто ведь не осмелится сказать, что красивая женщина, даже две сотни красивых женщин важнее одного Львова.

И вот он гнал машину вперед, а сам раздумывал, как поступить. Вариантов было много, но у каждого находился тот или иной изъян. А потому приходилось и дальше напрягаться, изобретая новые идеи.

В степи не было видно ни души. От горизонта до горизонта одно и тоже: холмистая равнина с редкими клочками жесткой буро-зеленой травы. И, раз не от кого прятаться, Песцов не заморачивался скрытностью или маскировкой.

Выстрел прозвучал неожиданно. Вернее, не так: Олег ощутил угрозу с правой стороны. Что за угроза, откуда взялась – он не успел разобрать. Да что там, он даже испугаться не успел. Ноги надавили педали, выжимая тормоз и сцепление, руки выкрутили руль и переключили передачу, а голова – или что там в организме отвечает за магию, создала любимый, до автоматизма отработанный конструкт.

Пи-и-иу!

Где-то вдалеке, на вершине ближайшего холма, хорошо жахнуло. В стороны полетели комья земли, куски тел. Где-то рядом свистнула пуля. Если бы не хорошие тормоза, попало бы как раз Олегу в голову. И только потом донесся звук выстрела и крики.

Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!

По крутой дуге полетели огненные мячики размером с небольшую дыню, а Олег утопил в пол педаль газа и уже разгонялся в сторону холма. Прощать такую наглость он не собирался. Надо же: в ханской степи кто-то посмел напасть на хана!

Движок недовольно рычал, но послушно гнал легкую машину в горку.

Быдыщ! Быдыщ! Быдыщ!

Файрболы сработали не хуже миномёта, залив плазмой обратный склон холма. Уцелел ли кто после такого – неизвестно. За грохотом взрывов крики были не слышны.

Еще не осела пыль, а Олег уже выметнулся на вершину холма и тут же ударил по тормозам. Багги повело, чуть занесло, качнуло на амортизаторах из стороны в сторону, но и только. Картинка была жуткая. Кто стрелял? Кто нападал? Теперь уже понять не удастся. Трофеи собрать тоже не выйдет: их просто не осталось. Чадно горели какие-то машины, в них рвались патроны. Дымились разбросанные по склону дочерна сожженные тела. А вот воронок не было, огонь не пошел вниз. Пламя просто сдуло с земли все, что на ней было, оставив три черных проплешины, каждая метров двадцать в диаметре. А степь как была пустынна, так и осталась, и от горизонта до горизонта не было видно ни души.

Здесь делать было нечего, и Песцов вернулся на «свою» колею. Разогнался до крейсерских шестидесяти километров в час и попёр дальше. Только мысли о гареме уже в голову не лезли. В отличие от Предка.

- Ну наконец-то!

Голос Песца был довольный-предовольный.

- Наконец-то ты продемонстрировал всей степи свою силу. Теперь ни один кочевник не усомнится в твоём праве на ханский трон.

- Думаешь, до этого сомневались? – мрачно спросил Олег. Жутковатая картина всё ещё стояла у него перед глазами.

- Разумеется! – фыркнул Песец. – Это же степь, здесь уважают личную силу. Тебе ритуал смены хана ни на что не намекнул? Но теперь-то ни у кого сомнений не возникнет. Ну и надо еще отметить, ты один момент неплохо так прокачал.

- Это какой же?

- Тень Предка, разумеется!

Больше эксцессов не было, хотя навстречу начали поминутно попадаться возвращающиеся с войны бойцы. Удивительно, но едва завидев Олега, они останавливали свои тарантасы, выходили, становились на колени и, воздев руки к небу, дружно приветствовали своего хана:

- Ит-кирдык-оглы!

Поначалу это удивляло, потом забавляло, а под конец стало раздражать. Но к тому времени степь вместе со степняками кончилась, а впереди показался забор учебного полка.

На складе РАВ учебного полка номер сорок три дробь семнадцать

Бензина в гараже части не нашлось ни капли, и Олег покатил знакомой дорожкой к складу РАВ. Заглушил мотор. Выбрался из клетки железных труб, потянулся, разминая затекшее тело. Послушал, поглядел вокруг. Никого не было видно, никого не было слышно: ни своих, ни чужих.

Олег подошел к двери склада, хорошенько постучал.

- Эй, кто-нибудь дома? – громко спросил он.

В ответ – всё та же тишина.

- Я спрашиваю: эй, кто-нибудь дома? – повторил Песцов.

- Кому там неймется? – недовольно спросил голос из-за двери. – Чего надо?

Голос, искаженный толстой дверью, звучал глухо.

- Капитана Манулова надо.

- И на кой тебе капитан Манулов?

- Надо, коли спрашиваю. Скажи капитану, Песцов вернулся.

Через пару минут за дверью лязгнул засов, открылась тяжелая обитая металлом створка. На пороге появился Манулов.

- Здорово, Песцов. Ты один?

- Один.

- Ну, тогда заходи.

- А тарантас мой есть где пристроить? А то попятит кто ночью.

- Есть, как не быть! Ты объезжай склад вон по той дорожке, с другой стороны есть ворота. Я тебе открою.

Через десять минут Олег сидел за столом с капитаном и его подчиненными, да рубал кашу с тушенкой. Это было безусловно лучше сухпайка. Его не дёргали, ждали, когда доест. Это каждый знает: нет ничего хуже, чем жующий рассказчик. Когда ложка в котелке заскребла по дну, капитан мигнул здоровенному седоватому ефрейтору. Тот на минуту отлучился и вернулся с двумя бутылками. Сущий пустяк, на десятерых – так, чуток понюхать. Разлил в кружки одну бутылку – всем поровну, словно по мерке отмерил.

- Давайте, ребята, - поднял свою посудину капитан. – За то, что война кончилась, по сути, толком не начавшись. И за то, что, вон, Песцов хрен знает куда скатался, да живым вернулся.

Все сдвинули кружки, выпили, закусили крупно нарезанной консервированной ветчиной.

- Ну а теперь, Песцов, трави, - велел Манулов. – Где побывал, что повидал, чем дело кончилось да чем сердце успокоилось.

- Можно и рассказать, - хитро прищурился Олег. – Только, господин капитан, что-то в горле пересохло.

- Ишь ты, жучара! – усмехнулся Манулов. – Ладно, законная просьба. Ефрейтор, плесни рассказчику – пускай гланды прополощет.

Ефрейтор налил, Олег выпил, демонстративно занюхал коркой чёрного хлеба. Отставил кружку в сторонку и начал:

- Вот как, братцы, было дело. Вы же помните, что творилось четыре ночи назад? Те, что в чёрных тряпках замотанные, всех, кого нашли, похватали, в наши же машины посажали, да к себе увезли. Я хотел было за ними бегом бечь, да мне прапорщик Мирзаян показал, где у нашего главмеха багги заныкана. Вот эта самая, на которой я сегодня приехал. Ну я за руль прыгнул и покатил. Ночь ехал, днем ныкался, да отсыпался. И вот через две ночи поутру добрался я в саму столицу Дикого поля. Городок называется Караим-кала. Только крепостью он лишь числится: там вся стена ещё сто лет назад обвалилась. И вот шарился я по этим развалинам, да наткнулся на тамошних местных бомжей. Они хотели было меня пограбить, но не тут-то было. Я одному по сусалам съездил, другому, третьему. Тут они поняли, что не на того напрыгнули и давай драпать. Я – за ними.

- А на кой ты за ними-то побежал? – спросил молодой солдатик, едва ли отслуживший год.

- А кто ж его знает! Инстинкт сработал. Они убегают – я догоняю.

- Петров, не мешай, - окоротил молодого ефрейтор. – Пусть человек рассказывает. Интересно же! Давай, Песцов, трави дальше.

- Ну так вот: - продолжил Олег, – они убегают – я догоняю. Они-то все местные отнорки знают, а я в этот Караим-кала попал первый раз в жизни. Бомжи туда-сюда, в один закоулок, в другой – я не отстаю. А потом бац! И стою я уже не в развалинах, а на людной улице. А эти оборванцы давай в меня пальцами тыкать: мол, бандит! Держи его, хватай! Тут я смекнул: вот сейчас мне кирдык и придет. Против толпы ведь никакой маг не сдюжит! И я рванул во все лопатки куда глаза глядят. А толпа – за мной. И все ближе, ближе. Я в какие-то развалины заскочил, вижу – дальше бежать некуда. И только я приготовился жизнь свою подороже продать, как пол подо мною раз – и провалился. И упал я в самые настоящие катакомбы.

Олег остановился, взял свою кружку, глянул на пустое дно. С видимым, почти демонстративным сожалением отставил обратно. Но тут ефрейтор, повинуясь кивку Манулова, плеснул в кружку полсотни грамм беленькой. Олег улыбнулся, опрокинул стопку, закусил.

- На чем это я остановился?

- На том, что в подземелье упал, - подсказал молодой.

- Ах, да! Так вот: Упал я в подземелье, но удачно. Ничего себе не поломал, только синяков наполучал знатных. И вот стою я в подземном ходе. Наверх не выбраться, да и толпа там гудит, меня ищет. Делать нечего: засветил я магический светильник и пошел искать другой выход. Ходил я, ходил, сколько времени – не знаю. Знаю только, что за то время кишки от голода в кукиш скрутило. Вдруг вижу – свет впереди. Я свой огонёк погасил и давай подкрадываться. Подобрался поближе– а там все наши до единого. Сидят в здоровенной яме, а охранники в черных тряпках их караулят. Выждал я момент, выскочил из подземелья, да крепко их пугнул. Они заверещали по-своему: «Ит-кирдык-оглы» - и все в один момент разбежались.

- Да брешешь! – не выдержал молодой. – Чем же ты таким степняков пугал, чтобы они службу бросили, да стрекача задали?

- А вот чем.

Олег сосредоточился, и за его спиной возникла видимая всем, кроме него, тень Песца. В комнате, где шла пирушка, свет в один миг приугас, и на караульную команду явственно повеяло смертным холодом да кладбищенской жутью. Секунда – и наваждение пропало.

Молодой нервно икнул, да и прочие заметно поёжились. Капитан виду не подал, но внимательно глянул на Песцова. Вслух же говорить ничего не стал, лишь кивнул своему гостю: мол, после перетрем, без лишних ушей.

- Ну что, теперь веришь? – весело спросил Олег солдатика.

Тот, всё ещё с круглыми от мимолётного ужаса глазами, мелко закивал.

- То-то же! Ибо не сказку сказываю, а самую настоящую быль. Ну, может, приукрасил где – не без того. Но сами знаете: красиво не соврать – байки не рассказать.

Рассказчик покосился было на ефрейтора, но тот уже сам, без напоминаний, плеснул в кружку на полпальца. Олег добавил внутрь стимулятора и продолжил:

- Вот как разбежалась охрана, я сей же час к яме. Глянул на мужиков, а яма та здоровенная, глубоченная, такая, что сходу и не выбраться. «Братцы» - говорю им, - «Сейчас найду, как вас оттуда поднять. Вы подождите мальца, а как я вернусь, так начнем по домам собираться». Они мне: мол, мы с понятием, иди, делай своё дело, а мы тут двое суток сидим, и ещё малость подождем. И пошел я искать, как людей из неволи вывести, да на чем их в империю доставить. А пока я блуждал по подземным коридорам, снаружи ночь наступила. Во дворце электричества нет, темнотища – хоть глаз выколи. А магический светильник я в этот раз включать не стал: вдруг какой шустрый охранник навстречу попадется! И вот иду я, иду, ищу выход из этого дворца, а везде пусто и даже дорогу спросить не у кого. В конце концов, зашел я в какую-то комнату. Слышу – сопит кто-то в углу. Тут уж зажег я светильник, гляжу – а это тамошний хан. Жирный – просто гора сала. И этот хан вдруг просыпается и давай в меня спросонок файрболами швырять. А я не стал ждать, пока меня поджарят. Вдарил в ответ, тот и помер, бедолага. Тут открывается дверь, и заходит старый дед, седой, как лунь. Бородища – во, до колена. Дед этот мне и говорит: мол, ты, воин, хана победил в честном поединке. И по нашим степным законам ты будешь теперь ханом. Я говорю: раз так – давай мне срочную связь с императором. Дед только в ладоши хлопнул, и тут же прибегают слуги и приносят мне телефон. А номер-то уже набран. И только я тот телефон взял, как трубку на той стороне снимает наш Пётр. Мы с ним по-быстрому перетёрли, войну прекратили, а за пленными сейчас колонна машин выехала.

- Ха-ха-ха! – дружно заржали все слушатели. Лишь капитан обошелся легкой улыбкой.

Когда все просмеялись и утерли слезы, Манулов подколол:

- Так, значит, мы сейчас с ханом Дикого поля пьянствуем?

- Именно так, - солидно ответил Олег. – А что, сразу-то незаметно?

- Да что-то не очень. Ни халата, ни шапки ханской, ни бунчука.

- Так это ж ценные вещи, только для внутреннего употребления. Их из дворца вывозить нельзя.

- Ишь, выкрутился, - улыбнулся капитан.

- Песцы – они такие, вёрткие, - улыбнулся в ответ Песцов.

- А что ж ты во дворце ханском не остался? Уж там, поди, и еда вкуснее, и вино слаще, - с подковыркой спросил ефрейтор.

- А тут, мужики, вот какое дело вышло. Стоило мне с нашим императором договорить, только слуги телефон утащили, как открывается здоровенная узорчатая дверь. А дверь эта ведет на женскую половину дворца. Туда кроме хана – меня, то есть, ни один мужик зайти права не имеет. Чуть что – сразу секир-башка. Так вот: открывается эта дверь и выбегает из неё…

Олег сделал многозначительную паузу.

- Чудовище! – со смехом подсказал другой ефрейтор, помоложе.

- Хуже. Намного хуже и страшнее, - с самым серьезным видом покачал головой Песцов. - Толпа юных красавиц. Все как на подбор, бери любую с закрытыми глазами – не ошибешься. И все они ко мне:

- Ах, наш спаситель-освободитель! Достал нас жирный старый хан до самых печенок. А ты парень собою видный, хоть портрет рисуй. И мы тебе вот прямо сейчас устроим райскую жизнь по полной программе. И одеты эти девчонки были, надо сказать, весьма условно: прозрачные шаровары, да такая же прозрачная куртейка.

- И что? – с замиранием в сердце спросил молодой. Ясно: уж он-то не бросит в беде несчастных едва одетых девушек.

- А ничего. Девок этих общим числом две сотни. Я прикинул, что со мной будет через год, если мне каждую ночь придется их ублажать, выбежал на балкон, глядь – а там как раз моя таратайка стоит. Местные хану его имущество под окошко перекатили. Прыгнул я в седло, дал газу – и поминай, как звали.

На этот раз смеялись все, даже Манулов.

- Что, не верите? – Песцов даже чуть обиделся. – А есть у вас телевизор или, хотя бы, радио? Включайте!

Молодой сбегал за радиоприемником, поискал волну. Передавали музыку. Олег пожал плечами:

- Видать, не судьба. Давайте, ребят, завтра поутру послушаем. Как раз будут новости, всё и узнаете. А я что-то утомился: весь день за рулем.

Поднялся Олег затемно, перекусил чем было, и собрался было уже ехать, но был перехвачен Мануловым.

- Раненько ты собрался.

- Так дел много, а мне предстоит через Воронеж в Питер добираться.

- Ну, в таком разе, удачи тебе, паря. И вот еще что скажи напоследок: байку ты вчера хорошую, складную рассказал. А насколько она правдива?

- В плане фактов – на сто процентов. А в деталях, само собой, приврал. Иначе, какая же это байка!

Капитан посерьезнел.

- Стало быть, ты и вправду хан? Вот же дела порою случаются! Погоди минуту, я сейчас.

Манулов ненадолго ушел, и вернулся с деревянным лакированным ящиком. На ходу стер с него рукавом пыль.

- Вот, держи. Это от меня, моих бойцов и всех ребят, которые не сегодня-завтра дома будут.

- А что это?

- Подарок. Дома поглядишь, в Питере.

***

Когда была сыграна побудка для чудом уцелевшего гарнизона чудом сохранившегося склада, Песцов уже был далеко. Молодой первым делом в этом убедился, а вторым делом побежал включать радио.

- В столице шесть часов утра! – сообщил приятный женский голос. - Передаем последние известия.

На эти магические слова сбежались все до единого. Даже капитан Манулов, хотя был, вроде бы, в курсе.

- На сопредельной территории, - продолжала барышня у микрофона, - именуемой так же Диким полем, произошла смена власти. Во главе государства встал молодой имперский дворянин Песцов Олег Иванович.

- Ох ты ж ёк-макарёк! – схватился за голову пожилой ефрейтор. – Стало быть, не врал пацан! Стало быть, и вправду личным виночерпием хана побывать довелось!

Молодой выудил из кармана телефон, поглядел, что сеть работает, и набрал номер.

- Слушай, Олеська, что я тебе сейчас расскажу!

А еще пара человек отправили адресатам сделанную накануне запись.