Невероятное наследство (книга 2)

Глава 8 «Подруга жены китайского посла»

На следующий день погода порадовала ярким солнцем. Перед обедом Кицу с Любой отправились прогуляться по пляжу, которому осень помогла опустеть. Мартын сделал вид, что отпустил их одних, наблюдая с каменного балкона, как океан, играя волнами, заставляет его хозяйку смеяться от восторга. Только на пару минут он потерял их из виду, когда подружки зашли за скалу. Бес тут же взлетел в небо серой чайкой, успокоившись лишь тогда, когда снова увидел Любу.

Вернулись Кицу и её гостья довольные, немного запыхавшиеся от подъёма. Стол был уже накрыт, и они с удовольствием ели разные вкусности, приготовленные Мартыном, непринуждённо болтая.

— Кицу, а что делали те машины на пляже, которые складывали песок в огромные мешки? Зачем они его убирали? Там что-то хотят строить? — спросила Люба.

— Нет, строительства там не предвидится, — улыбнулась лиса, отвечая на её вопрос. — Такое происходит каждую осень, ты же видела, пляжи опустели, сезон подошёл к концу.

— А зачем? Впервые вижу, чтобы его убирали. У нас, в Костышевке, был песок на косе — река намыла. Но его никто не убирал.

Лиса рассмеялась.

— Океан не река, тут волны бывают такие, о каких река никогда и мечтать не могла. Если не убрать красивый белый песок, который привозят из Австралии, то зимние тайфуны унесут его в океан. В следующем году, когда в гостиницах снова появится много гостей и все потянутся к океану, подгоняемые жарой, песок уже будет ждать их на пляже.

— Ого, из Австралии? В Японии нет песка?

— Такого красивого нет.

— Если ты не спросила об этом там, на пляже, то о чём же вы так увлечённо болтали? — поинтересовался Мартын. — Логично было бы задать вопрос сразу же.

— Ни о чём, а о ком! О парнях, конечно же! — ответила вместо его хозяйки Кицу, хитренько прищурив глаза и деланно улыбнувшись.

Люба промолчала, беспокоясь о том, что бес может что-то заподозрить. На самом деле они придумывали легенду, по которой Любаша была гостьей Кицу, а лиса, в свою очередь, ни кем иным, как женой китайского посла. Его пригласили на вечер, но он внезапно заболел. Жену же, попросил присутствовать, чтобы не обижать хозяев, ведь отношения между их странами и так не самые замечательные. Этому, конечно были давние причины, но дипломатия есть дипломатия.

Поскольку одной ей идти было бы не очень удобно, то дама позвала с собой подругу — дочь влиятельного русского чиновника, которая путешествует инкогнито из-за пристального внимания прессы. К счастью, вечеринка оказалась неформальной, поэтому соблюдение этикета считалось на ней необязательным, и Люба могла не бояться сделать что-то неправильно, к тому же на неё было позволено привести с собой одного гостя. Так что всё сходилось, как нельзя лучше.

Девушка поинтересовалась у лисы, правда ли заболел посол из Китая. Вдруг он неожиданно выздоровеет и появится на вечере, тогда может случиться накладка и весь их план рухнет, как карточные домики, которые они с папой строили в детстве. Потом её папа делал вид, что он серый волк, и дул на неустойчивые строения. Карты рассыпались, а его любимая девочка смеялась и хлопала в ладоши.

Кицу ухмыльнулась и ответила, что у бедняги посла завтра будут с желудком такие проблемы, что он даже на телефонные звонки отвечать не сможет не то что куда-то идти. Сказала она это так уверенно, что желания сомневаться в её словах у Любы не появилось.

Мартын, зная, как не любит его хозяйка общество посторонних, только усмехнулся на слова Кицу о парнях. Люба не хотела ни с кем знакомиться, как они с Пелагеей Ивановной ни старались. Все попытки свести девушку с молодыми людьми наталкивались на недоверие и боязнь потерять то спокойствие, которое после смерти родителей хоть на какое-то время воцарилось в её жизни.

Игорь, пожалуй, был единственным другом и одновременно исключением, не вписывающимся в общую картину. Но его смерть и вовсе перечеркнула желание девушки встречаться с кем-либо из лиц противоположного пола очень надолго, как считал бес. А уж то, что его попытаются обмануть, даже предположить не мог.

На следующий день, ближе к вечеру, Кицу мастерски провернула хитроумный план, зайдя за спину Мартына и, сделав вид что чихнула, лиса при этом осыпала его каким-то порошком, отчего тот моментально заснул, рухнув на пол, как подкошенный.

Любе даже жалко его стало, она принесла из спальни подушку и одеяло, заботливо укрыв своего преданного слугу и переложив его голову с каменного пола на мягкое.

— Он, наверное, сильно стукнулся, когда упал? — не то спросила, не то сказала сама себе девушка.

— Это вряд ли, с его-то упёртым характером и железным лбом, он даже не почувствовал ничего, так что не беспокойся, — успокоила её, хихикнув, лиса. — Он же бес, а не человек.

— Ну и что? Бес так и боли не чувствует? Всем бывает больно.

Она погладила Мартына по волосам и вздохнула.

— Прости. Надеюсь, ты не сильно ударился.

— Ничего с ним не станет. Хватит возиться, нам пора приводить себя в порядок, а потом ещё ехать в магазин, чтобы забрать платья и переодеться, — поторапливала Кицу.

Лиса быстро сделала своей подруге чудесный макияж, причёску, не забыла и о себе, а через час они красивые и нарядные уже выходили из здания магазина, где снарядились в вещи приобретённые накануне.

Для Любы это было настоящим приключением. Она никогда сама бы не решилась на такую аферу, но Кицу рассказала ей, как однажды стала шпионкой, проживая жизнь за маленькую принцессу, а ведь для неё это был совсем незнакомый мир политики и интриг, и про то, что у смелых людей всегда всё получается.

Девушка сама удивилась тому, как легко ей поверила, а убеждать лиса умела отлично, это уж точно.

К особняку, где планировалось мероприятие, дамы подъехали на шикарном авто, которое было заказано заранее.

Бывшая шпионка действительно продумала всё до мелочей, поэтому проблем не возникло ни на входе, ни позже, когда она представляла свою подругу гостям.

Жену китайского посла многие из присутствующих на вечере знали лично, но и тут невозможно было заподозрить подвоха, так как внешность лисы укрывала маска иллюзии, которую она сотворила ещё в машине, когда они подъезжали к особняку.

Все мужчины на приёме были просто околдованы красотой молоденькой русской, которая пришла с китаянкой.

Кицу незаметно подлила в шампанское Любы несколько капель зелья, которое позволило ей вести себя с высокопоставленными особами очень легко, непринуждённо, поэтому обычно скромная девушка, никогда не бывавшая на таких вечеринках, наслаждалась общением, удивляясь и совершенно не понимая, как это у неё получается.

Любашу приглашали посетить разные страны в качестве гостьи, говорили сногсшибательные комплименты, а она улыбалась, принимая знаки внимания, как должное, и чувствуя себя королевой.

— Sei la donna dei miei sogni! (ты женщина моей мечты! (итал.))

Услышала Люба приятный голос позади себя и оглянулась.

— Прошу прощения, — продолжил на ломаном языке её родины мужчина с сияющими карими глазами, которого она увидела обернувшись. — Я немного говорю по-русски, вы ведь русская, правильно я угадать, или, наверное, верно сказать «угадал»?

Перед ней стоял не очень высокий человек лет тридцати пяти, совсем не красавец, но его обаяние перечёркивало все недочёты внешности. Глаза излучали приятный тёплый свет, который мог свести с ума любую женщину, а вьющиеся волосы придавали лицу какой-то особый неуловимый шарм.

— Да, всё верно, я из России, — отозвалась она. — Вы что-то сказали, когда подошли, извините, я не совсем поняла, мне не знаком этот язык.

— Как я мог не сказать, когда нai conquistato il mio cuore (вы покорили мое сердце (итал.)). Вы стали моей королевой сразу, как я прийти сюда, нет, не так, пришёл сюда, нет, снова не так, сразу, как увидел вас. До этого тут совсем не было солнца. Вы сделали свет в сердце у всех мужчин. Мой язык итальяно, я учу ваш полгода, прошу прощения, если иногда ошибкаюсь.

— Ошибаюсь, — мягко поправила собеседника Люба, не сумев скрыть улыбку.

Ей вдруг стало смешно, этот незнакомый ей человек выглядел слегка растерянным, но старался этого не показывать. Его оговорки были такими милыми и забавными.

— Да-да, ошибаюсь, — ответил он и улыбнулся в ответ.

— Ничего страшного, невозможно так быстро выучить незнакомый язык, полгода это совсем мало. И вы отлично говорите по-русски, — поспешила успокоить собеседника девушка, явно попав под обаяние итальянца.

— Я слышал, что вас называют Любовь? Это правда? Такое просто немыслимо, невозможно! Брависсимо тому, кто догадался вас так назвать. Имя и вы очень похожи, или, как правильно сказать, подходите друг другу.

— Да, меня зовут Любой, а вас?

— Настоящий глупец! — мужчина покачал головой, и сделал жест рукой, выражающий возмущённость своим поступком, слегка стукнув себя по лбу. — Залюбовался вашей красотой и предаставиться, нет, престановиться, то есть забыл сказать своё имя. Я — Альфредо. Здесь только гость, меня пригласил наш атташе. Боялся, что умру от скуки, но тут появились вы — лучшее, что я видел в этой стране. Нет, лучшее, что я видел в жизни. Это не может быть случайно! Я не верю в случайно, вы же понимаете, что это — судьба⁈

— У вас тоже очень красивое имя. Вы мне сделали так много комплиментов, что я смущена.

— Нет-нет, это совсем не глупые комплименты, это то, что я вижу, и все видят.

Я — ювелир, поэтому отлично разбираюсь в красоте, la mia professione (моя профессия (итал.)) создавать прекрасные вещи, поэтому красоту всегда вижу один момент…моментально. Вы посмотрите по сторонам, каждый мужчина здесь готов раздевать вас взглядом, вы — бриллиант чистой воды.

Он произнёс это с каким-то неподдельным негодованием. Глядя по сторонам, и словно пытаясь закрыть собой прекрасную русскую гостью от посторонних глаз, Альфредо встал так, что Люба оказалась между ним и стеной.

— Хорошо, что простенькое серебряное украшение не сочеталось с моим сегодняшним нарядом и я не надела колечко Кицу, а то ведь, если он действительно ювелир, то быстро бы разобрался, какой необычный там камень, — порадовалась про себя Люба.

Лиса исподтишка наблюдала за происходящим.

Она сразу поняла, что ухажёр «влип по самые ушки» в её протеже. При всей его браваде, в глазах Альфредо мелькала очень знакомая ей тоска, та самая, какую она видела очень часто у влюблённых в неё молодых людей, готовых идти на всё что угодно, даже на смерть из-за любой прихоти капризной красавицы. Многие из пылких воздыхателей на самом деле отдавали свои жизни, даря вечную молодость предмету своего обожания. К тому же, делали это с огромной радостью. Именно поэтому кицунэ никогда не винила себя в их смерти, ведь поклонники сами умоляли её об этом.

Любаша тоже заметила интерес итальянца к себе, но списала это на национальный темперамент, выпитое мужчиной вино и искусно сделанный лисой макияж, в котором та, как истинная женщина, разбиралась даже лучше Мартына.

Когда через некоторое время Альфредо незаметно растворился среди гостей, Кицу, удивлённая таким поворотом событий, подошла к Любе.

— И куда пропал наш кареокий красавец? — поинтересовалась она, — надеюсь, ты не прогнала его прочь? Он так на тебя смотрел…

— Не знаю, — честно призналась ей девушка. — Попросил никуда не уходить в течение двадцати минут, а когда я пообещала, то бегом убежал куда-то. Альфредо был так по-детски настойчив, и так умолял, что отказать не смогла, теперь придётсядвадцать минут ждать.

— Сюрприз готовит. Вот кончиком носа чую, что сюрприз, ах, какой пылкий мужчина! — констатировала довольно ухмыльнувшаяся лиса.

— Да ну тебя. Может быть, у человека случилось что-то, например, съел несвежее, или утюг выключить забыл, — шёпотом ответила ей Люба.

Лиса прыснула со смеху, прикрыв рот рукой, чтобы не привлекать внимание.

— Утюг⁈ Ой, не могу, держите меня семеро! — сдавленно проговорила она, особо выделив первое слово.

Пока они гадали, куда пропал Любин воздыхатель, и шутили, Альфредо успел вернуться.

— Я немного опоздал, прошло двадцать две минуты. Вы меня простите, Любовь, — спросил он улыбнувшись. — Хотите, я встану перед вами на колени и буду умолять об этом⁈ О, Mama mia! Не смог сдержать такого маленького обещания! Мне очень стыдно! Вы меня простите?

Карие глаза Альфредо заглянули в её глаза со щенячьей тоской.

— Нет, конечно! Это непростительно, как можно опаздывать, если вы пообещали, что вернётесь ровно через двадцать минут. Это очень нехорошо! — тоном строгой учительницы ответила Люба, но не смогла удержаться, и через секунду улыбнулась ему в ответ, так как вся эта ситуация её очень забавляла.

— Я понял, вы про меня шутите! — радостно сообщил Альфредо, — очень хотел сделать один маленький сюрприз, но если бы вы меня не простили, то я бросился бы в океан, чтобы он проглотил, не так, поглотил меня и мои слёзы навсегда.

— Конечно, шучу, — успокоила его девушка, — мне не за что на вас сердиться. Не нужно топиться в океане, там сейчас очень холодно, лето закончилось.

Лиса, отошедшая в сторону сразу, как мужчина вернулся, многозначительно посмотрела из-за его спины на подругу, не сдерживая хитрой и очень довольной улыбки, наклонив голову вперёд и слегка приподняв брови, а в глазах у неё прыгали весёлые огоньки.

Альфредо видеть этого взгляда не мог, а его собеседница прочитала по глазам Кицу:

— Сюрприз, вот видишь, всё-таки сюрприз. А ты мне тут про срочные дела и утюги рассказывала.

После этого Кицу скорчила такую забавную рожицу, что если бы такое фото жены китайского посла попало в руки папарацци, оно произвело бы фурор.

Люба едва удержалась, чтобы снова не рассмеяться, а очарованный ею итальянец решил, что девушка, как и пристало молоденьким красавицам, обожает сюрпризы, оттого и улыбается так радостно.

Он сунул руку в карман и, произнеся по-французски «вуаля», что-то протянул ей на раскрытой ладони.

Люба отвлеклась на лису и не заметила его манипуляций, поэтому немного опешила, когда перед ней на ладошке у парня оказалось изящное кольцо в виде вьющегося растения, на самом краешке цветка которого, словно росинка, пристроился искрящийся при искусственном освещении прозрачный камушек.

— Как красиво! — восхищённо произнесла девушка, разглядывая колечко. — Тонкая работа, лепестки, как живые, даже крошечная дырочка на одном листочке, словно маленький жучок прогрыз, и росинка очень к месту, кажется, если подует ветерок, то она обязательно упадёт с цветка.

Пока она рассматривала перстенёк, мастер, создавший украшение, любовался ею самой. Ему было приятно, что девушка увидела все, незаметные на первый взгляд мелочи, которые придавали неповторимость и утончённость его работе. Она не стала брать колечко в руки, прикидывая на ладони его вес, не спрашивала, сколько карат в бриллианте, украшавшем изделие, и этим очень отличалась от всех кого он знал. Неужели не лгут про загадочную русскую душу?

— Вам нравится? — спросил Альфредо, чтобы ещё раз услышать комплемент из её уст.

— Да, я ещё не видела ничего более изящного и прекрасного. Это сделали вы?

Девушка подняла глаза и их взгляды встретились.

Тут же, густо покраснев, она посмотрела вниз.

«Madonna, mi sono innamorato come un ragazzo» (Мадонна, я влюбился, как мальчик) — подумал про себя Альфредо.

А вслух произнёс:

— Я сделал это кольцо для вас. Хочу, чтобы вы взяли его в знак моего восхищения!

Люба растерялась. Мужчины никогда не дарили ей драгоценностей.

— Извините, я не могу его принять, оно такое красивое, к тому же, наверное, очень дорого стоит.

— Я не посмел бы предложить вам что-то простее, но это кольцо пустяк, по сравнению с вашей улыбкой, вы достойны всех драгоценностей мира.

«Вот умеют же итальянцы вешать лапшу на уши молоденьким девушкам» — подумала навострившая ушки, стоявшая неподалёку лиса, и улыбнулась.

— Давайте я вам кое-что расскажу, а вы после этого решите, дарить мне колечко или нет, хорошо?

— Хорошо, — кивнул заинтригованный кавалер.

Они вышли на балкон.

— Я полон внимания, вы при лунном свете похожи на фею из доброй сказки, — не отрывая взгляда от девушки, пылко произнёс Альфредо.

— Совсем немного ошибся, не фея, я — ведьма. Сама бы не поверила, если бы мне об этом года два назад рассказали, — подумала Люба, а вслух произнесла, — что ж, раз пообещала, то скажу как есть. Я — обычная русская девушка, которая случайно попала на этот вечер в качестве гостьи. У меня нет влиятельных родителей, у меня вообще нет родителей, и я совсем не богата. Теперь можете осуждать меня за придуманную историю про мою жизнь. Я не обижусь. Сама виновата.

Она выпалила это на одном дыхании, боясь, что молодой человек перервёт её монолог, или она сама не решится рассказать всё через минуту.

Но Альфредо только засмеялся.

— Я это понял в тот момент, когда вы покраснели. Дети богатых родителей отвыкают от этой милой привычки ещё в детстве. Глядя на вас, я в первый раз за всю свою жизнь поверил в чудо. Это кольцо принадлежит вам по праву. Теперь, после нашей встречи, я могу творить. Я посвящу этому событию целую серию драгоценных изделий с самыми дорогими и редкими камнями, такими, как вы! Поэтому считайте подарок малой наградой за моё вдохновение. Мне казалось — оно лучшее, на что я способен, но теперь знаю, что могу создать нечто большее.

Взяв Любину руку в свои ладони, он надел кольцо ей на палец. Оно пришлось почти впору, пальчик оказался чуть-чуть изящнее.

— О, это не страшно, я сделаю его меньше.

— Не нужно, пусть будет таким, каким вы его создали. Мне никогда не дарили драгоценности, я не знаю, как вас благодарить, и очень смущена.

— Позвольте поцеловать вас, — нежно прошептал ей на ухо мужчина, — и мы будем считать, что в расчёте. Или это много?

— Ой! Как вы можете такое говорить? — густо покраснела девушка. — Тут же люди кругом.

Лиса, слыша этот разговор, незаметно для окружающих, всем своим видом говорила Любе покинуть скучное сборище и прогуляться.

Альфредо, будто угадывая мысли Кицу, предложил сделать то же самое, буквально утащив девчонку за собой из шумного помещения. Она даже не смогла сопротивляться, словно околдованная его сладкими речами и немного свежей, но приятной погодой позднего вечера, освещённого яркой луной и тысячами звёзд.