Невероятное наследство (книга 2)

Глава 18 «Снова Москва»

— Ты готова завтра отправиться домой? — спросил бес, и вопросительно взглянул на Любу.

— А точно надо? Если честно, то после случившегося с моим другом, возвращаться туда совсем не хочется.

— Тогда давай рванём куда-нибудь в другое место, покатаемся по разным странам, по красивым местам. Как ты смотришь на то, чтобы посетить, например, тайгу или пустыню, или рвануть к тёплому морю?

— На Сейшелах сейчас хорошо, — звонким ручейком влилась в их беседу Кицу. — Спокойное море, нет занудных тропических дождей и главное — тепло. Около острова Маэ, например, можно понырять, посмотреть на красивых рыбок. Там очень симпатичные коралловые рифы. Я знаю один островок, где вообще людей нет, они туда не доплывают, это место даже на картах не отмечено.

— Кицу, если у тебя нет никаких дел, то поехали с нами, можно и на твой остров заглянуть! — воодушевлённая перспективой отправиться в лето, ответила девушка.

Люба была рада, что она придумала, как ей остаться в обществе, к которому она уже начала привыкать и которое становилось ей по-настоящему близким.

— Только в Москву всё равно заскочить придётся, — заявил бес. — Ты не забыла, что пообещала передать посылочку для Бастет?

— Ой, правда забыла. Извини, Кицу, нужно выполнить обещание. К тому же мне очень хочется посмотреть на знаменитую кошачью богиню. Но потом же можно уехать к морю, и там встретиться? — спросила она, обращаясь не то к бесу, не то к лисе.

На что те хором ответили «конечно», что снова подняло настроение всей компании.

— О, как у вас хорошо, просто сердце радуется.

Услышали они голос позади себя.

Пелагея Ивановна, а это была она, стояла поодаль и украдкой наблюдала за весёлой компанией.

— Наконец-то, — строгим голосом заявил Мартын. — Мы тут волнуемся, не можем отправиться домой, а вас не дождёшься.

— Ты, бес, не забывайся, тон-то поменяй, — нахмурив для порядка брови, ответила старуха, но потом с улыбкой спросила, — а когда мы домой?

— Прошу прощения, — поклонившись, извинился бес, после чего отчеканил, словно солдат на плацу, — завтра с утра.

— То-то, распустила тебя Любашка. Но, вижу, что вы не скучаете и очень рада этому. Что ж, в Москву, так в Москву. Оповещу друзей, что уезжаю.

Она сложила ладони, словно катая шарик, и через минуту у неё в руках оказался призрачный ворон, которому Пелагея что-то шепнула и отпустила.

Птица улетела прямо сквозь стену, чем вызвала удивление присутствующих.

— И чего вы не поняли? Столько лет живёте, а сообразить не можете? — прочитав их вопросительные взгляды, заявила старуха. — Я — призрак, птица — тоже, нам любые стены не помеха. Ладно бы девочка удивилась: для неё всё в новинку, но вы-то.

— Мы были удивлены не этому, — пытаясь быть тактичным, ответил бес. — Вы успели найти друзей здесь, в чужой стране, так быстро. Никто не знает, что они собой представляют, и не опасны ли для вас, а возможно небезопасны ещё и для Любы. Беспечность — не самая хорошая идея для знакомства и общения с неизвестными призраками.

— Ах, вот о чём речь, — усмехнулась его бывшая хозяйка. — Не волнуйтесь, всё в порядке. Никто напрасно никого не потревожит, мои друзья из очень приличных домов. Императорские особы, знаете ли. При жизни бывало, конечно, травили, убивали, но кто без греха, а сейчас мирные и весёлые ребята. Как-нибудь я вас познакомлю. На том и прервёмся, всем пока, я устала и хочу отдохнуть, — продемонстрировав знакомый присутствующим взмах рукой на прощание, Пелагея Ивановна растворилась в воздухе.

— Люди становятся только хуже со временем, — проворчал бес. — За ней и при жизни нужен был глаз да глаз, а сейчас и вовсе не уследишь. Одно только и радует, что теперь она — часть книги и, пока фолиант цел, с ней ничего непоправимого не произойдёт. Вот раньше с ней было множество проблем. А главное, ослушаться нельзя. Прикажет ждать — и ждёшь. А вернётся целой и невредимой или нет — вопрос.

— А что, разве Пелагея Ивановна не может по собственному желанию навсегда покинуть книгу? — удивлённо его спросила девушка.

— Может. Особый ритуал нужен и ещё одна ведьма из вашего рода, но таковых пока не нашлось, а значит и беспокоится не о чем, — отозвался Мартын. — Что ж, теперь все в сборе, значит, с утра отправляемся. Можно, конечно, перебраться и сейчас…

Люба и Кицу прервали его, не дав ему договорить, заверяя, что утро лучшее время для смены страны и раз уж решили, что уходят завтра, то и менять ничего не нужно. Бес только кивнул, улыбнувшись, понимая, что они попросту хотели ещё немного побыть в обществе друг друга.

На следующее утро, попрощавшись с Кицу, гости возвратились на родную землю. Точнее в столовую своей квартиры.

Здесь уже был обед, несмотря на то, что от лисы они ушли в шесть часов утра — разница во времени.

Когда Мартын отдёрнул шторы, они с хозяйкой, успевшие привыкнуть к яркой осени в Японии, с удивлением обнаружили, что за окном белым-бело. На улице всё сверкало и переливалось от снега, там наступила самая настоящая зима.

Продлилась эта красота совсем не долго, вскоре снег начал таять.

— Ну, что, позавтракаем, а точнее пообедаем, и отправимся в гости к богине? — подмигнув Любе, спросил бес.

— Конечно, мы ведь только за этим и вернулись, — с готовностью ответила девушка.

Ей было очень любопытно, какая она, Бастет.

— Я нашёл то место, про которое говорила Кохэку, там, как ни странно, имеется песчаный карьер, а из строений — деревянный сарай. Но, думаю, что не ошибся, перепроверил на десять раз. Наверняка кошачья богиня в том сарае сейчас и живёт, и песок вокруг тоже кое на что сгодится, — заявил бес, после чего хихикнул и вышел из комнаты.

— Мартын, будь поуважительнее, Бастет всё-таки древняя богиня, а не простая кошка, — одёрнула его девушка, крикнув вслед.

— Подумаешь, уже и пошутить нельзя, — отозвался бес из кухни. — Иди сюда, покушай сначала, дорога не близкая. Минут сорок придётся ехать, а может и дольше. Можно было на машине, но на электричке на этот раз будет удобнее — доберёмся без пробок, сейчас на дачи народ почти не едет, поэтому они днём полупустые.

Снега нет, растаял, и дорога немного подсохла, так что до места прогуляемся, тем более от остановки не очень далеко, минут десять или пятнадцать. В карьере песок, а до него можно идти по луговым травам, они хоть и завяли, но обувь от грязи спасут. В крайнем случае птицами долетим.

— Там что, булочками пахнет? Мы только вернулись, когда ты их приготовить успел? — удивилась Люба.

Она не особо прислушивалась, когда бес описывал, как они будут добираться.

— Я тесто ещё в Японии завёл, прихватил с собой, а тут быстро в духовку отправил, немного начинки добавил, только и всего. Пока мы с тобой болтали, они и испеклись. Ты кофе или чай будешь? — ответил Мартын, не понимая, чему она удивляется.

— Чай с лимоном. Ой, а лимона-то у нас, наверное, нет? — спросила она. — Нас же долго не было дома. Тогда без лимона.

— Сейчас будет, не переживай, — хитро прищурившись, ответил Мартын и взял в руки сумку, из которой они недавно выбрались, покидая Японию.

Он заглянул внутрь, словно что-то искал и, потом, засунув руку поглубже, вытащил крупный жёлтый лимон.

— Ого, где взял? — поинтересовалась Люба. — Неужели из Африки?

— Нет, конечно. Помнишь, мы с тобой однажды в ботанический сад ходили? Там как раз лимоны поспели и то, что с ветки пропал один лимончик, наверняка никто не заметит, кто их считает-то, тем более что работники и сами пьют чай с этими лимонами.

После обеда бес спросил:

— Готова? Едем? — и, услышав положительный ответ, добавил, — тогда одевайся, нам нужно вернуться засветло, чтобы успеть до ужина. К тому же сегодня наш домовой хотел в гости заскочить, просьба у него какая-то серьёзная, на ходу расспрашивать не стал, придёт ночью — расскажет.

Вскоре они вышли из дома, направившись на вокзал, а через час уже подходили к песчаному карьеру, о котором говорил Мартын.

— Это точно здесь? — удивлённо спросила Люба.

Ровное пространство с подмёрзшими луговыми травами, открывшееся их взору, обрывалось песчаной насыпью и котлованом за ней.

Прижавшись одним боком к самому краю луга, а другим, наступив на песок, одиноко темнел небольшой старый сарай, очевидно служивший когда-то для складирования инвентаря, а сейчас заброшенный и никому не нужный. На железных петлях покосилась потемневшая деревянная дверь, закрытая на рыжий от времени и сырости навесной замок.

— Здесь, — уверенно заявил Мартын. — Только вход найти нужно. Для начала открой замок, заодно и потренируешься, помнишь заклинание, которое неделю назад учила.

— Он такой ржавый, у меня получится? Давай лучше ты! — засомневалась девушка, подумав про себя, что если она не рассчитает силы, то может выйти, как тогда в онсэне, когда она превратила его в ледяную пещеру с катком посредине.

— Получится, я в тебя верю, — хихикнул бес, понимая, чего она боится, и живо представив себе разлетающимся в щепки это хлипкое деревянное строение.

Она очень старалась, даже слегка прикусила нижнюю губу, как всегда делала, если хотела сосредоточиться.

В результате замок, несколько раз дёрнувшись, словно его пытались оторвать, злобно заскрежетал своими заржавевшими деталями, а уже через минуту был полностью повержен и пал к их ногам.

Мартын с усмешкой посмотрел на хозяйку, прищурил свои хитрые зелёные глаза и мысленно произнёс:

— Ну, вот, почти никто не пострадал!

— А то! — вслух ответила ему Люба. — Не зря ты меня заставлял проделывать этот трюк раз сто, а может быть и больше, гордишься собой?

— Я тобой горжусь, — хмыкнув, ответил он. — Так виртуозно вскрыть этот замок не смог бы даже легендарный Альфонсо Габриэль Капоне. Не самый плохой, насколько я могу судить, был бы человек, но в другое время и при других обстоятельствах, а тогда — игрушка своей эпохи, которую безжалостно сломало общество, окружавшее его, и налоговое законодательство, конечно же.

Бес ухмыльнулся.

— На самом деле психопат со шрамом в двенадцать сантиметров на левой щеке, кстати, отлично владевший ножом, ведь после того, как получил от Фрэнка Галлучио (такого же бандита, как и он сам) это «украшение» на своём лице, он тренировался постоянно.

Прямо, как ты, в открывании замков, только подольше.

Стыдился, что его ранили в драке, очень уж не любил проигрывать, потому и врал всем, будто бы воевал, а этот шрам — боевой трофей.

Сам виноват, нечего было женщину Фрэнка задевать, да ещё смачно описывать её в непристойных выражениях прямо при нём.

— Подожди! Капоне? — повернувшись к Мартыну, переспросила девушка. — Аль Капоне?

— Да, ты о нём, наверняка, слышала. Психопаты очень часто имеют весьма выдающуюся судьбу, от того, что лучше других умеют сосредоточиться на своих целях.

Именно Аль Капоне — мафиози, король нелегальной продажи спиртного в двадцатых годах прошлого века. Под таким именем его знали многие. В то время был так называемый «сухой закон», запретили продавать всю выпивку, даже ячменное пиво. Только разве запретом можно одновременно отучить пьющих людей употреблять горячительные напитки?

Он единственный за всю историю человек, которого итальянская мафия произвела в доны, не смотря на то, что он не был сицилицем, а доном, во все времена, мог стать только сицилиец.

Но Альфонсо был очень хитёр, сумел показать себя человеком с невероятными организаторскими способностями, отличным руководителем, что было немаловажно, делу он был предан фанатично, да и надежды подавал немалые.

Конечно, методы этого человека не всегда соответствовали нормам морали, но тут скорее дело в среде, которая его окружала, там слабость не почиталась, да и характер самого Капоне нужно учесть, от такого немаловажного фактора не спрячешься под одеяло.

Мартын снова ухмыльнулся.

— А вот я бы сейчас лучше забралась под одеяло, — заявила хныкающим голосом Люба. — Вон, какой холодный ветер подул, идём скорее внутрь.

Они вошли в сарай.

Всё просто кричало об отсутствии здесь людей уже очень длительное время. Запах гниющих тряпок и сырости, несколько ржавых лопат… хоть помещение и продувалось ветрами, но и влага так же беспрепятственно попадала внутрь через щели в крыше.

— Нет тут никого⁈ — не то спросила, не то констатировала этот факт девушка. — Зачем мы сюда такую даль ехали? Ты, наверное, ошибся, надо вернуться в Японию и переспросить у кошки, пусть поточнее расскажет, где искать.

— Обожди. Если бы всё было так просто, то та, кого мы ищем, тоже была бы лишь кошкой, а не богиней.

Мартын медленно оглядывал помещение.

— Есть! Вот вход! — обрадованно воскликнул он, указав спутнице на доску с изображением самой великой Бастет, нарисованным криво и бесталанно.

Если бы они не знали, что ищут, то могло бы показаться, что картинку нарисовал простым карандашом какой-то ребёнок. Обычный человек на такое и внимания бы не обратил.

— Рисунок и что с того? Что нам это даёт? Ещё понять бы, как это работает, — задумчиво ответила Люба. — Может быть, на него подуть надо или заклинание какое-то прочитать, а может даже жертвоприношение необходимо.

— Ага, в виде только что пойманной мышки или птички, — хихикнув, подытожил Мартын. — Смотри, внизу есть проход, перст кошачьей богини на картинке прямо указывает на него. Только размеры наши для этого лаза явно великоваты. Обращайся в кошку, идём, проверим.

— Обожди пару минут, я моментально это делать, пока не научилась. Ты уверен? Нам точно нужно туда лезть? Вдруг это обычная крысиная нора, а там крысы… бр-р-р.

Произнеся последние слова, девушка поёжилась, будто от холода.

— Ты боишься крыс? — удивился бес.

— А что тут такого, я же девочка! Многие боятся даже маленьких мышей. Я их не то чтобы боюсь, но недолюбливаю, это точно, неприятные животные. Меня даже хомяк однажды укусил, ещё в школе. Он у нас в живом уголке жил. Все его гладили и ничего, а меня тяпнул.

— Насмешила, — хихикнув, произнёс Мартын. — Рядом с тобой существо, которое может обратить в пыль слона, а ты боишься крысы? Мало того, ты сама можешь убить этого грызуна одним только желанием, почти не применяя магии, ну, или подчинить, сделать послушным твоей воле. Тебе по силам даже собрать огромное войско из крысиного народа, как крысолов в сказке. Дудочка его там точно была бутафорией, я это знаю наверняка, он и без неё справился бы. Идём!

Мартын уже давно обратился в знакомого ей чёрного кота и ждал только её.

Люба зажмурилась и представила себя кошкой.

Через пару секунд она открыла глаза.

Сарай заметно увеличился, запахи стали острее, в теле образовалась приятная лёгкость, а ещё, как ей показалось, она стояла на четвереньках.

Посмотрев на свои руки, девушка обнаружила пушистые рыжие лапки — значит, всё получилось.

Вспомнив, как уверенно Мартын говорил о том, что сможет её защитить, вслед за чёрным котом она смело нырнула в лаз под доской со странным рисунком (который больше был похож на неумелый шарж), изображающим богиню.

Пройдя узким земляным коридором, они вышли в сад, где разноцветные благоухающие цветы покрывали землю и деревья, пели на разные голоса невидимые глазу (из-за обилия шелестящей на лёгком ветерке листвы) птицы, а в голубом небе сияло яркое летнее солнце.

— Мы уже пришли? — спросила Люба, снова обратившись в человека.

Мартын тоже принял свой обычный вид.

— Пока не совсем, но направление верное. Идём по тропинке, куда-нибудь да выйдем, — подмигнув, заявил он. — Всё цветёт, сама видишь, а с противоположной стороны кошачьего лаза холодно, там настоящая зима начинается. Это потому что Бастет ко всему прочему богиня плодородия, семьи и радости.

— Я не знала, думала, что она только богиня кошек, — удивилась девушка. — В школе именно так говорили, а, может быть, это я уже успела позабыть всё, о чём нам учительница рассказывала.

— Да-да, — подтверждая свои слова, продолжил бес. — Судя по всем признакам, к тому же, она самая настоящая женская богиня, а значит и характер соответствующий.

Может быть милой ласковой кошкой — Бастет, хранящей тепло очага, заботящейся о детях, и Сехмет (иногда произносят Сахмет, хотя, как не произнеси — суть та же) — хитрой, очень упрямой и жестокой львицей, грозным оком бога Ра, уничтожающей всё на своём пути, когда заденут её семью или гордость. У неё ведь две ипостаси, как у любой женщины.

— Чего две? — переспросила его собеседница.

— Ипостась с древнегреческого переводится, как сущность или лицо, — уточнил Мартын. — Если бы я ничего не знал о происхождении людей, то решил бы, что весь женский род произошёл именно от Бастет. Пока она в настроении — здесь оазис, а если станет своим грозным двойником, то оставит за собой лишь выжженную пустыню. Радует только то, что вывести из себя богиню очень не просто как впрочем, и остановить, если кто-то сумеет её обидеть.