Несущая пламя. Огненный ирис

Глава 14. Черный тюльпан

Рендир

Придерживая Ирис, я рискнул пустить коня вскачь. Извилистая дорогая становилась все уже и каменистее, поднимаясь в гору. Девушка сразу же собралась, испугавшись, что может упасть, несмотря на мою подстраховку. А так бы просто висела как куль с овсом, трясясь на идущем рысью коне. В отличие от развязных девиц, у которых хватало смелости на знакомство с “кровавым палачом”, монастырская воспитанница при каждом моем прикосновении вздрагивала и тут же цепенела, словно превращаясь в набитую соломой деревенскую куклу. А я старался держать ее осторожно, чтобы не сделать больно. Поневоле копил в памяти непривычные впечатления.

Почуяв след очень слабой, почти рассеявшейся магии, заглушающей любые звуки, я спешился и аккуратно ссадил девушку с коня на дорогу.

– Там дальше может быть опасно, – предупредил шепотом. – Я пойду на разведку, а ты привяжи коня к дереву и стань невидимкой.

Ирис приоткрыла рот, мило и забавно округлив розовые губки, но передумала что-то сказать. Побоялась, что ее голос от волнения прозвучит слишком громко и привлечет внимание разбойников.

Она сделала все, как я сказал, и меня в очередной раз порадовало ее послушание. Монахини научили ее кротости и смирению, редким качествам для девушек нашего времени. Ирис могла бы стать идеальной женой. Готовила бы для мужа вкусные яства, шила рубашки со штанами, а к зиме вязала теплые шарфы и носки. Я улыбнулся, представишь наш семейный уют, и сразу прогнал странную, но заманчивую мысль. Когда ты пробираешься кустами к опасному месту, фонящему боевой магией, тебе лучше не витать в облаках. Еще и нельзя забывать – наверное, эта девушка принесла обет безбрачия. А если так, то ее любовь не для меня, да и вообще не для кого-либо в смертном мире.

Выйдя к крутому горному обрыву, я увидел лежащих повсюду мертвых воинов графской стражи и их коней. Выжженные следы от магических огненных шаров, сломанные взрывной волной тонкие деревца. Все признаки подтвердили мою самую первую версию. Поработали те же прекрасно подготовленные бойцы, что вырезали насельниц монастыря. Судя по угасающим магическим следам, они уехали с места преступления не меньше часа назад. Если вообще не воспользовались перемещающим порталом, наплевав на запрет их применения с началом вирнальского вторжения.

Я подошел к неровному и грозящему в любой момент осыпаться краю обрыва. Заглянул вниз и увидел рухнувшую с дороги разбитую черную карету, она лежала на боку, и на ее отломанной дверце блестел золотистый фамильный герб Лиреколей.

– Ирис! Бегом сюда! – заорал я во весь голос, зная, что вокруг чисто, врагов рядом нет.

Девушка примчалась и вскрикнула от ужаса, широко распахнутыми глазами обозревая место жестокого побоища.

Присмотрев удобное для спуска места, богатое травяными кочками и камнями, на которые удобно ставить ногу, я подвел к нему Ирис, взяв за руку, и потянул за собой. Спустилась она и вправду легко, быстро, как горная козочка. Откинув мешающую дверцу, я заглянул в карету. Глава семейства, граф Полинарис Лиреколь был мертв. Из его виска торчал отравленный дротик, седая борода окрасилась кровью. Безжизненно бледная Карнилла была вся в крови, пропитавшееся ею синее платье казалось бурым, выбившиеся из высокой прически светлые локоны слиплись и были заляпаны темными пятнами. Не передать словами, как я обрадовался тому, что женщина еще дышала. Похоже, нападавшие спешили убраться из этих гор, а потому не проверили пульс и сочли графиню мертвой.

– Исцели эту женщину! – приказал я, втолкнув замершую от шока девушку в карету, вернее, в то, что от нее осталось.

Ирис приподняла неподвижную руку графини и отпрянула, побелев почти до цвета школьного мелка.

– Рен… Я не могу… Я не спасу ее. Это невозможно, – залепетала она дрожащим голоском.

– Все ты можешь. Не прибедняйся, – я схватил ее за руку, не дав отступить. – С отравленным конем у тебя все прекрасно получилось. Давай! Приступай! И чтобы через пять минут Карнилла Лиреколь стояла тут рядом с нами в полном здравии.

– Рен, ты этого не видишь и не понимаешь. Того, что вижу я, – Ирис замотала головой. – Смерть уже не просто поставила на ней свою печать, она крепко схватила графиню в костлявые объятия и не намерена отпускать добычу. У меня нет той силы и власти, которая могла бы ее вырвать из них и вернуть к жизни.

– Что за бред ты несешь? – я едва держал себя в руках, чтобы не встряхнуть эту идиотку. – Какие печати и штампы? Не хочу слушать всякую ерунду! Делай, что тебе говорят!

– Я не могу… – продолжала скулить девчонка. – Не могу, и все.

– Коня ты, значит, спасла, а живого человека не можешь? – зарычал я, схватив ее за руку. – Чертова дура! Так и знал, что от тебя никакого проку. Только и умеете, что своими богами прикрываться!

Глядя на ее растерянную, испуганную мордашку, я почувствовал жгучее отвращение. Мне захотелось ей врезать за вранье, но я сдерживался из последних сил. Напоминал себе, что рядом не сестра, с которой мы друг друга от всей души дубасили на тренировках. Надеялся все решить без крайностей.

– Не поминай нечистого, – взвизгнула она и попыталась выдернуть свою руку. – Это великий грех.

– Кто бы говорил о грехе! – я отпустил девчонку, отшвырнув в сторону, так что она едва удержалась на ногах. – Хватит строить из себя святошу! Такая же шарлатанка, охочая до денег, как и все ваши церковники! Честно скажи, что потратила слишком много силы на лечение коня, и теперь боишься, что ее не хватит для того, чтобы спасти графиню.

– Послушай, Рен, – жалостно промямлила Ирис, молитвенно сложив руки.

– Нет, это ты слушай меня! – у меня кончалось терпение, да и времени на пустые споры не оставалось. – Я не позволю тебе просто так стоять и хлопать невинными глазами, пока человек умирает. Кончай врать! Эта женщина – одна из самых достойных людей во всем королевстве. А ты считаешь, что можно взять и променять ее спасение на жизнь глупой скотины? Нет, не выйдет. Это приказ – и ты его выполнишь! Сейчас же! Или я тебя прибью!

– Рен, пойми, не все в нашей власти, – испуганно пролепетала несносная девчонка, понимая, что я на грани срыва и едва владею собой.

И правильно боялась. В этот раз я не смог отринуть яростную пелену, застилавшую разум. Врезал белокурой врунишке по ее кукольному личику, да с такой силой, что девчонка упала и взвизгнула еще раз, рассадив руку об острый камень.

– Ну уж нет! Эта женщина для меня как вторая мать. Мне плевать, пусть ты тут сама сдохнешь, но ее вернешь к жизни!

Схватив разревевшуюся от боли и страха девчонку за волосы, я потащил ее к графской карете.

– Умоляю тебя, Рен… – стонала эта святоша. – Пойми же ты, я не всемогущая богиня, а всего лишь ее смертная служительница.

– Заткнись и делай что должна, – я толкнул девчонку в карету, и она упала на колени возле умирающей графини. – Чтобы я даже не слышал, что ты ничего не можешь сделать… Лечи ее, или придушу!

Заметил, что пальцы правой руки графини слегка шевельнулись. Несносная святоша тоже это увидела и взяла женщину за руку. Я замер, едва дыша от переполняющего меня восторженного предчувствия. Радовался тому, что успел, все правильно сделал, не позволил себя обмануть. Но приятное чувство испарилось в тот же миг, как я увидел, что истекающие от рук девчонки золотистые искры гаснут, не сумев проникнуть под кожу графини. Все выглядело так, словно их отталкивала и гасила некая могущественная сила, которой никто из нас двоих и в самом деле не мог противостоять.

– Ты видишь, я пытаюсь, но… Ничего не выходит. Мы не можем бороться со смертью, – хлюпая носом, простонала Ирис.

Мелькнула мысль сожаления о багровой полосе, оставленной на ее щеке, о разобранной об камень ладони. Да, я ошибся и немного перегнул палку. Всякое бывает. Но что же делать? Что???

– Сгинь с глаз моих, – я отпихнул девчонку.

– Ре-е-ен, – простонала очнувшаяся Карнилла. – Подойти ко мне.

– Я здесь, миледи, – отозвался сдавленным голосом.

Склонился над умирающей женщиной и, бережно прижимая ее к себе, прикоснулся к безжизненно холодным пальцам. Карнилла была замечательным человеком и лучшей подругой моей матери, а судьба так жестоко над ней пошутила. Я сгорал от досады за то, что женщина, которая много сделала для нашей семьи, вот-вот уйдет за грань бытия, а я мог лишь сидеть и наблюдать за этим, не зная, как поступить.

– Мальчик мой… Как ты вырос и возмужал, – тихим слабым голосом промолвила графиня, приоткрыв глаза. – Времени мало… Ты со своей избранницей должен спешить в королевский дворец.

Я не стал спорить с умирающей женщиной и объяснять ей, кто такая Ирис и почему она не может стать моей невестой. Карнилла, собрав последние силы, начала шарить рукой, пытаясь что-то достать из складок платья. Помогая ей, нащупал потайной карман и вынул… Сперва я подумал, что это кинжал, ощутив острую холодную сталь, но, когда вытащил полностью и поднес к солнечному лучу, чтобы получше рассмотреть, понял, что держу в руке искусно сделанный цветок из матового черного металла, похожего на редчайший ноизил.

– Черный тюльпан… – еле слышно простонала Карнилла, протягивая ко мне руку. – Он расцветет в руках истинного принца.

Графиня попыталась сказать еще что-то, но ее рука упала, глаза закатились. Издав последний вздох, женщина затихла навсегда.

Я встал, обернулся и встретился взглядом с Ирис, и та испуганно вздрогнула, роняя слезы.

– Извини, я погорячился, – процедил через силу. – Этот человек был мне очень дорог.

– Мне тоже искренне жаль эту женщину, – робко пролепетала раскрасневшаяся девчонка. – Я утешаю себя верой в то, что они с мужем отправились в небесную обитель праведников.

– А я ни о чем не хочу думать. Мне с каждым днем все труднее верить людям. Вот и все.

– Поверь мне, я бы не стала тебе лгать. С детства презираю ложь, – Ирис умоляюще заглянула мне в глаза, перестав плакать. – Никогда бы не согласилась переодеться блудницей, если бы не пророчество о спасении мира.

– В пророчества мне тоже верится с трудом, – буркнул я.

– Но теперь ты понимаешь, что даже если бы мы не спасли коня, то все равно я не смогла бы исцелить графиню. Срастить ей все раздробленные кости, залечить плоть и восполнить потерю крови. – девчонке хотелось оправдаться в моих глазах. Наверное, она боялась, что я брошу ее в горах и вернусь в столицу один. – Мне жаль, но значит, так было суждено.

– Идем, – я махнул рукой, указывая наверх. – Нам тут больше нечего делать. Еще принца придется искать.

– Принца? – удивилась она. – Я приняла эти слова графини за предсмертный бред. Ведь у королевы Бирениллы не было детей.

– Да, ее величество страдала от болезни, которая вызывает бесплодие, – раздраженно скрипя зубами, объяснил я. – Несмотря на это, король не бросил ее и не лишил титула. Мог бы обвинить в неспособности родить ему наследника и выслать прочь из столицы, как поступали многие его предшественники с супругами, которые не оправдали их надежд. Но Ливеральд любил жену и считал, что такое отношение к ней будет неправильным. Он не хотел подвергать ее публичному унижению. Говорил, его супруга не виновата, что так распорядились боги, не даровали ребенка. Но в придворных кругах давно ходят слухи, что у короля есть сын от любовницы. Графиня была посвящена в эту тайну и знала имя бастарда. Жаль, она не успела сказать мне.

– Нам придется искать того парня, чтобы передать ему черный железный цветок? – девушку не порадовала наша новая задача.

В тот момент я прекрасно понимал ее: убегать от инквизиции, при этом самим гоняться за неизвестным бастардом – веселенькая трата времени. Тут и добавить, и возразить нечего.

– Мы приедем в столицу. Встретимся с магистром Орниллом. Думаю, его точно известно имя будущего принца, – я постарался унять будто вставшие на дыбы нервы. – Но мешкать нельзя. Пора снова в путь.

– Погоди немного. Дай мне пару минуток.

Достав из тряпичной сумки церковный крест, украшенный драгоценными камнями, Ирис поочередно приложила его ко лбу графа и графини и начала читать над ними заупокойную молитву.

Я отошел в сторону и через магический связующий кристалл в служебном жетоне поговорил с магистром Орниллом. Ни словом не обмолвился про спасенную святую деву, способную противостоять вирналам. Поведал об убийстве супругов Лиреколей, о черном тюльпане для бастарда, и получил в ответ краткий и четкий приказ – немедленно вернуться в цитадель. С местным городским следствием должны были связаться дилеки, низшие подручные магистров, которые обязаны по приказу следовать за своими господами и быть их молчаливыми тенями до самой смерти.

Нас больше ничто не держало в Лиренийских горах, которые после двух трагедий впору было прозвать Кровавыми. Охоту на вирналов мне пока придется отложить, ради сразу двух дел наивысшей важности.

Я решил не возвращаться в городской трактир, где останавливался. На пути в столицу будет немало придорожных заведений. Спросил девушку, сможет ли она потерпеть без еды до вечера. Ирис ответила, что да, и вспомнила о засохшем монастырском хлебе в ее сумке. Предложила поделиться со мной, стараясь не показывать обиды. Пораненная рука зажила благодаря ее собственной целительной силе, и след от удара на щеке стал почти незаметным, тоже проходил, слившись с румянцем. Но осадок на душе остался – и у меня, и у нее, а потому общаться нам стало труднее. Впрочем, и без того было не до приятельских бесед.

По странной иронии судьбы нам вскоре пришлось спасать еще одну лошадь. Гнедая кобыла не была отравлена, в нее не попали дротиком при стрельбе, но она вывихнула ногу, подвернувшись на крутом склоне. Ирис успокоила ее внушением, избавила от боли, а я вправил ногу. Две лошади все же лучше, чем одна – тем более ухоженные и холеные, из графской конюшни, а не с захудалого хуторка.