Не тот год II

Глава 18

ГЛАВА 18

Сашка оказался прав. Особого изменения в количестве патрулей в Житомире я не заметил. Разве что цеплялись они к нам чаще, чем перед подрывом эшелона с топливом. Но наши с Панкратовым документы и вызнанные у фельдфебеля пароли помогали. Собственно, отдувался только командир. Пароля и его удостоверения хватало, чтобы патрульные не спрашивали документов у меня с Хари. Если честно, я не понимал зачем мы взяли с собой латыша в самое кубло гитлеровцев. Как-нибудь взрывчатку дотащили бы и вдвоём, а сейчас в любой момент мы могли нарваться на кого-то, кто обратит внимание на неуставные штаны нашего беспаспортного «эсэсовца». Хорошо ещё, что перед заброской мы все переобулись в немецкие сапоги. Их характерная подошва, вся усыпанная гвоздями, оставляла такие отпечатки, которые помогали оставаться незамеченными в тылу оккупантов. Конечно, мелочь, но из них и складывается чаще всего вся картина сущего.

Я настолько зациклился на этой мысли, что принялся высматривать подходящего немца, чья одёжка подойдёт нашему здоровяку. И ведь нашёл! Приметил двух немцев. Оба в оберфельдфебельских званиях. Один из них лицом походил на нашего товарища. Правда, комплекцией немного уступал.

— Саш, гляди, — шепнул я на-немецком Панкратову, — вылитый наш Хари.

Тот оценил фрица и с небольшим сомнением в голосе сказал:

— Не так чтобы прям вылитый, но похож, соглашусь. Что ты хочешь сделать?

— Заговорю обоих. Этот отдаст нам свои документы, а второй его прикончит, разнесет ему всё лицо и пустит себе пулю в лоб. Все концы в воду, — озвучил я свою идею, только что пришедшую мне в голову.

— Андрей, ты потом сможешь на станции работать? — нахмурился он после моих слов. — Сам же говорил, что после подчинения ты сам не свой и нуждаешься в длительном отдыхе.

— Справлюсь. Просто без документов Хари у нас вроде часовой бомбы, которая не знаешь когда рванёт.

— Хорошо. Действуй.

Всё прошло как по писанному. Сашка с нами за спиной подошёл к прохлаждающейся парочке немецких вояк, о чём-то весело болтающих.

— Предъявить документы! — непререкаемым тоном потребовал он.

Те глянули на него. Увидели знаки различия, оценили молнии в петлице и вытянулись. Солдатские книжки вытащили из карманов в одно мгновение. В это же время я беззвучно шептал подчиняющий заговор. Один… второй…

— Всё, герр гауптштурмфюрер, готовы, — сказал я Панкратову.

— Да я уже и сам вижу. Они же как оловянные солдатики стали со стеклянными глазами, — ответил он мне и протянул одну из книжек Хари. — Внимательно прочти и запомни. Теперь это ты.

Я же вдруг подумал о том, что после наших дел в немецком тылу передаст Сашка в Москву. Про мою способность подчинять людей сообщит обязательно. И вот тут ко мне может прийти полный писец. Любая власть трепетно относится к своей свободе и волеизявлению. И такой, как я является потенциальной угрозой всему этому.

«Твою ж мать», — мысленно сплюнул я, представив в какую чёрную дыру загнал себя в желании выполнить задание и сохранить жизни боевых товарищей. — Меня же утопят, как котёнка'.

— Анд… шарфюрер Барт, — вырвал меня из самоедских мыслей голос командира. — Заснул? делай с ними, что хотел. И поскорее, а то тут народу слишком много. И половина на нас пялится.

Я быстро отдал нужные команды зачарованным гитлеровцам. Им предстояло зайти за ближайший угол квартала и распрощаться со своими жизнями. Кстати, документы второго приговорённого Сашка оставил при себе. Пусть потом немчура гадает, что за два вооружённых суицидника в форме вермахта образовались в центре Житомира. К слову сказать, оба фрица оказались интендантами из танкового полка, прибывшего на станцию. Дальше эшелон не поехал из-за уничтоженных путей в самом неудобном для гитлеровцев месте. Ни объехать, ни проложить рельсы сбоку в обход повреждениям. Расспрашивать подробно не было времени. Только самое основное и узнали.

— Тебе бы ещё шею замотать или щёку, — мимоходом сказал Сашка латышу.

— Зачем? А-а, чтобы не отвечать, если спросят? — откликнулся тот. — Вроде как ранен или болен?

— Ага.

— Скажем, что он контужен, — предложил я. — Худо-бедно по-немецки Хари понимает. Значит, сообразит, что к нему обращаются и чего хотят.

— Только это и остаётся.

На стацию пошёл только я один, накинув на себя заговор невнимания. Было бы идеально провести воздушную разведку, но Панкратов на корню зарезал мою идею с черепом ворона. Его не устраивало количество времени, требуемое для создания амулета, и поиск птицы. Первый заход сделал без ранцев со взрывчаткой. Только чтобы налегке осмотреться и прикинуть место, куда буду устанавливать заряды.

Стоило мне оказаться на месте, как у меня глаза разбежались. Все пути были плотно заставлены вагонами и платформами. Часть техники стояла открытая, часть — укрытая брезентом. По соседству с танками расположились цистерны с чёрными маслянистыми потеками на пузатых боках. А рядом с теми виднелись теплушки, из которых выглядывала гитлеровская солдатня, и крытые вагоны, мимо которых прохаживались часовые. Чтобы всё это рассмотреть мне пришлось забраться на один из немногих паровозов, увиденных мной в этом месте. Их в отличие от составов было очень мало. Потом заглянул в депо. Там тоже стояли закрытые вагоны с охраной.

Вернувшись к товарищам, я кратко обрисовал обстановку, после чего забрал оба ранца с зарядами, вновь накинул невидимость и тяжело потопал обратно. Первую мину заложил в вагон со снарядами, от которого было совсем ничего до крайней цистерны с топливом. Когда заговоренный тротил рванёт, достанется всем: боеприпасам, соседним танкам, цистернам и теплушкам. А дальше всё должно пойти по нарастающей. Это не овраг с «чугункой» и вытянутые в ниточку вагоны. Мой фугас стоит почти в центре путей в окружении десятков вагонов с крайне взрыво- и огнеопасным содержимым. На этой мине запустил в работу механический таймер, которому я больше доверял.

Второй ранец с взрывчаткой поставил в вагоне в депо. Взломав дверь у одного из вагонов, забрался внутрь и осмотрелся. Здесь стояли большие ящики, слегка напомнившие мне упаковки ПТУРов для установки тех на «бэхи». Сломав на одном крышку, увидел внутри толстую трубу с тупой, и меньшего размера, хвостовой частью, и толстой с сужающейся в острие головную. От неё резко пахло химией, чем-то похожим на нефть или мазут.

— Да это же мины для «ванюши», — вмиг осенило меня. Считается, что именно в СССР первыми придумали и массово применили реактивные системы. На самом деле немцы уже в начале войны располагали несколькими полками реактивной артиллерии. Просто у них данное оружие имело серьёзные внешние и технические отличия. А вот в авиации СССР, кажется, точно был первым в деле использования эрэсов. Кстати, результат и эффективность данных реактивных мин я лично видел и испытал. Гитлеровцы несколько раз обстреливали ими крепость. — Самое место для мины!

Взломанный вагон находился в центре депо. При взрыве тут всё должно запылать. Получится маленький филиал адской геенны. Положив рюкзак прямо на стопку ящиков, я откинул клапан и быстро активировал сахарный таймер.

— А теперь ходу отсюда, ходу, — вслух дал сам себе напутствие, выскальзывая из вагона и бегом рванув прочь из депо. С учётом первого таймера у меня оставалось минут десять-пятнадцать, и не дай бог Сашка напутал или в чём-то ошибся! Никакой заговор меня не спасёт от взрыва тонн снарядов и бензина. Мне для этого нужно было родиться эльфом с его многостолетней жизнью. А человеческих годков точно не хватит для заговора, чтобы выжить среди такого.

Даже не стал дожидаться, когда дыхание придёт в норму, я скинул невидимость в нескольких метрах товарищей и дальше подошёл к ним быстрым шагом.

— Всё сделал. Уходим, — резкой и короткой фразой сообщил им.

И надо же было такому случиться, что, свернув за угол, мы натолкнулись на знакомый эсэсовский патруль. Им вновь командовал унтерштурмфюрер. Тот самый, чьё поведение мне в прошлый раз показалось настолько странным, что я не пожалел для него подчиняющего заговора. Только в этот раз с ним было всего два солдата.

— Гауптштурмфюрер, ваши документы, — потребовал он, вновь уставившись на нашу троицу с откровенным подозрением. А когда провёл по каждому взгляду, то секунды на две прилип к штанам Хари. — Откуда у вас эта одежда?

— Унтерфельдфебель получил недавно контузию и потерял речь, — вместо латыша ответил эсэсовцу Сашка. Он протянул свои документы «коллеге». Надежда, что тот обойдётся только его не оправдалась.

— Ваши тоже, — приказал патрульный, вновь посмотрев на меня и Хари. Про свой вопрос насчёт штанов он уже забыл. — Где он получил контузию?

— На фронте, когда доставлял провиант в полк. Он интендант, — пояснил Панкратов, внимательно следя за собеседником. И следом добавил. — И мой старый знакомый. Я был несказанно рад увидеть его в этом городишке.

— И там же штаны взял русские? Форма Германии ему не нравится? — сморщил лицо эсэсовец.

Ан нет, не забыл. И чего он к ним придрался?

Сашка, наверное, чтобы выиграть время, вопросительно взглянул на латыша, мол, что у тебя за отношения к форменной одежде? Тот изобразил какую-то пантомиму. Я же в свою очередь вздохнул и стал шептать заговор, чтобы взять под контроль унтерштурмфюрера.

«Прибить бы тебя, урод, а то уже второй раз нервы портишь», — в сердцах подумал я, морщась от накатившей волны одеревенения на весь мой организм. Чую, что потом опять слягу с откатом.

И в этот момент со стороны станции прозвучал первый взрыв. Все мы — и патруль, кроме его странного командира, и наша троица — от неожиданности присели и машинально посмотрели в сторону звука. Уже почти готовый заговор развеялся из-за того, что я потерял концентрацию.

И тут эсэсовец сделал то, что от него никто не ожидал. Чёрт его знает какая муха его укусила или что в мозгах переклинило, но он вдруг отступил назад и схватился за «шмайсер», свисавший с плеча. Возможно, смутно витавшие подозрения в наш адрес после взрыва обрели в его сознании чёткую картинку.

— Свиньи! — заорал он, почти одновременно с этим возгласом надавив на спусковой крючок. — Диверсанты!

Патрон у него уже был в патроннике автомата. Так как эсэсовец лишь скинул затвор из специального выреза в ствольной коробке и сразу надавил указательным пальцем на спуск. Перед ним стоял Сашка, левее Сашки я. Хари находился чуть позади нашего командира и правее. Позиция та самая, когда группа рассредоточена, готова к активным вражеским действиям и не вызывает подозрения построением. Да только всегда есть место для закона подлости: если неприятность должна случится, то она обязательно произойдёт в самое неподходящее время. И плевать насколько ты будешь к ней готов. Именно это сейчас и случилось. Взрыв на станции на какую-то долю секунду отвлёк наше внимание. И этим мгновением воспользовался эсэсовец, открыв стрельбу из неожиданного положения, наплевав на то, что разброс пуль при этом адский и есть огромная вероятность задеть окружающих камрадов, которых вокруг нас было много.

Тр-р-р!

Панкратов рухнул, как подкошенный. Я почувствовал сильный удар в грудь, от которого перехватило дыхание и стало мутнеть в глазах. Навалилась слабость и желание упасть и не шевелиться.