(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой (СИ)

Глава 22

Шэратан

За этот месяц, что они провели в горах, Картахена совсем не изменилась. Портовый город был все таким же шумным, крикливым и пыльным. Даже еще жарче, чем в его воспоминаниях. Наступил июль, солнце превратило беленые стены домов в ослепительные отражатели, а мостовые — в раскаленные плиты, от которых ноги пекло даже через подошвы сандалий.

Шэратан молча наблюдал за суетой порта, стоя у окна в прохладном зале дома посла Айданнора, пока Кайран раскладывал морские карты на мраморном столе за его спиной. Прохлада зала лишь подчеркивала ледяную атмосферу между ним и Роксаной.

Да, они все же вернулись на побережье, прибыв сюда поздно вечером, едва успев до закрытия городских ворот. Кай и Олфирин торопились отплыть обратно в Атлантиду, а вот Марк с Сильвией пока что просто радовалась тому, что их второе «невыполнимое» задание все же оказалось выполнено.

Роксана же…

Его взгляд непроизвольно нашел ее профиль в полумраке зала. Она сидела в глубине комнаты с Фергусом, склонившись над какой-то рукописью, и делала вид, что не замечает его. С момента их разговора во дворе Волумнии она отвечала ему односложно, а ее взгляд стал отстраненным и холодным, как воды северных морей.

И эта молчаливая стена приводила его в бешенство куда сильнее, чем ее прежние вспышки ярости.

Здесь, в Картахене, их дороги с друидом расходились. Шэратан не приглашал чужака в Атлантиду, а тот не стал настаивать. И Роксана теперь использовала каждое мгновение, чтобы провести еще немного времени с бывшим наставником. Ей предстоял еще долгий самостоятельный путь изучения собственных сил и возможностей.

Она будто почувствовала его взгляд. Подняла голову, их глаза встретились на мгновение — и она тут же отвела взгляд, снова уткнувшись в учебник, ее плечи напряглись под его взглядом.

Она смирилась с неизбежным — с поездкой в Атлантиду, — но не простила. Не простила его вынужденной лжи, его манипуляции, его статуса, который отделил их друг от друга.

Зато Марк, сияя, как начищенный сестерций, в тысячный раз украдкой проверил свой свиток с официальной печатью управляющего рудниками. Задание мага было выполнено. И все это — благодаря ей.

Он усмехнулся и мысленно вернулся к тому моменту в Фодине. Все же, какая умная, сообразительная девочка ему досталась.

Выслушав напыщенного Кассия Лонгина и все его претензии, Роксана не стала спорить или угрожать. Она лишь нахмурилась, и в ее зеленых глазах мелькнула знакомая опасная искорка.

— Нам нужно восстановить жилу? — переспросила она, и голос ее звучал подчеркнуто мягко, почти наивно.

— Именно так, — подтвердил управляющий, самодовольно дергая тощей куриной шеей.

— Я, конечно, попробую что-нибудь придумать, — неуверенно пробормотал Марк, в отчаянии запуская в рыжие вихры пятерню.

— Думаю, не стоит, Марк… — задумчиво проговорила Роксана. И обернулась к Лонгину. — Кассий, а что скажете, если мы восстановим жилу, но руда будет не серебром, а… золотом? В этом случае задание будет считаться выполненным?

— Золотом?! — фыркнул Лонгин, а потом широко ухмыльнулся и развел руками, будто слушал бред сумасшедшего. — Милая девушка, если вы восстановите жилу золотую, то я вам не только зачту задание, но и лично приплачу из своего кармана! И, естественно, сделаю отметку в вашем свитке.

Ну, конечно! Мысли управляющего были прозрачней родниковой воды: ведь совсем не обязательно сообщать начальству в Картахену, что в шахте теперь добывается не серебро, а золото. Можно было годами качать его тихо, в свой карман.

Шэр уже понял, что задумала Роксана. Остальные все еще смотрели на нее с немым недоумением.

Кассий Лонгин удалился, предвкушая скорый крах этих выскочек, а Роксана повернулась к жрице:

— Силь, где та золотая чешуйка, что дал тебе Патрик в Клонтибрете?

— Чешуйка Полоза? — удивленно захлопала ресницами Сильвия, порывисто запуская руку в свою сумку. — Здесь, кажется… А зачем?.. О-о-о!!!

Кажется, до девушки тоже начало доходить.

— Обещание? — потрясенный Марк соображал дольше всех. Вероятно, мысль о том, чтобы правда требовать исполнения клятвы от древнего и могущественного сида, не укладывалась в его рациональную картину мира. — Вы серьезно хотите потревожить старого змея? Использовать желание, которое он нам должен, на восстановление шахты?

— А почему нет? — пожала плечами Роксана, подбирая на руки возмущенно верещавшую Брини, обидевшуюся на пролетевшую стрекозу. — Кто, как не Золотой Полоз, умеет прокладывать и оживлять жилы? Конечно, придется вернуться в шахту и задержаться еще на пару дней… Зато мы выполним задание буквально. И даже с лихвой.

— Но… Рокс… — неуверенно пробормотала Сильвия, с благоговением перебирая в пальцах теплую, пульсирующую легким золотым светом чешуйку. — Это же золото сидов. Разве оно не превратится в листву или перегной?

— Не сразу, Силь, — ухмыльнулась тогда Роксана, и ее улыбка была одновременно хитрой и мстительной. — Не сразу…

Она мыслила не как ученица-друид, а как дочь римского патриция. Изворотливо, стратегически, используя жадность врага против него самого. В этом была ее двойственная природа, которую она так ненавидела и с которой теперь училась жить.

Тогда он подумал об этом с восхищением, теперь же эта самая природа обернулась против него. Ее ум, ее решимость, ее способность выживать — все это она направила на то, чтобы выстроить между ними непреодолимую стену.

Да, он практически заставил ее остаться с собой, хотя мог разорвать как клятву на крови, так и брачные узы. Но для достижения цели любые средства хороши. Даже если эта цель сейчас смотрела на него ледяными глазами и отворачивалась, едва он пытался встретиться с ней взглядом.

Впрочем, пусть злится, лишь бы оставалась рядом.

Она все равно принадлежит ему.

По праву магии, по праву того чувства, что он пока что не мог назвать вслух.

— Впервые вижу, чтобы ты так смотрел на женщину. Хороша, не спорю. Особенно ножки. Да и грудь не подкачала…

Голос Кая выдернул Шэратана из тягучих, тревожных размышлений. Старый друг оставил карты и, проследив за направлением его взгляда, прислонился к косяку окна, скрестив на могучей груди руки. Генерал Кайран был не только умелым воином, но и любовником, чья слава гремела едва ли не громче его боевых подвигов. И теперь он с явным профессиональным интересом оценивающе смотрел на девушек.

— Хотя, характер у нее еще тот. Гарпия и фурия в одном лице, — продолжал рассуждать Кай, но, заметив, как скулы Шэратана напряглись, а взгляд стал опасным, мгновенно сориентировался. Он пригладил свою огненно-красную гриву и заявил: — Но вообще в моем вкусе вон та милая жрица-блондиночка. Настоящая нимфа!

Они говорили на родном, певучем языке атлантов, не боясь, что Роксана или кто-то из ее группы услышит и поймет. Для чужеземцев это была всего лишь мелодичная тарабарщина.

— Сильвия? — коротко хмыкнул Шэр, отводя взгляд от Роксаны и обращая его на друга. — Боюсь, там у тебя шансов не больше, чем соблазнить Персефону в Аиде. У нее свои… демоны. В пушистой шкурке.

— Скажешь тоже! — искренне возмутился Кай, демонстративно расправляя свои широкие накачанные плечи. — Я, конечно, не могу потягаться с твоим королевским гаремом, но пока что от меня тоже никто обиженным не уходил.

Старые друзья частенько мерялись количеством побед, выпитым вином и покоренными женщинами. Но сейчас эта игра была Шэратану не в радость. Слишком многое изменилось.

— Так кто она тебе, Шэр? — Кайран внезапно стал серьезен, его глаза сузились, становясь внимательными и проницательными.

Шэратан на секунду умолк, снова глядя на Роксану, которая что-то оживленно объясняла Фергусу, размахивая руками. Ее глаза горели, на щеках играл румянец. Как же она была хороша в этот момент… Живая, непринужденная, естественная…

А слова нужно было подобрать особо тщательно. Кай — тот, кому он доверял больше всех, его Тень, его брат по оружию и по жизни. Именно поэтому он отправил сообщение именно ему. И все же… Предательство, которое привело его в рабство, оставило глубокую, рану недоверия. Он не знал, кто за этим стоит — один из Великих Домов, его собственная семья, жрецы Посейдона или просто ревнивая, но слишком умная фаворитка.

Объявить неизвестную человеческую девушку, римскую гражданку, своей женой и будущей королевой — это подписать ей смертный приговор. Его враги мгновенно поймут, что нашли его уязвимое место.

— Роксана… Она — причина, по которой я остался жив и не сломался. — Его голос стал тише, но обрел стальную твердость. Он пристально смотрел на Кая, стараясь уловить малейшую тень сомнения или лукавства в его глазах.

— Даже так? — пробормотал Кайран, и его взгляд на «хорошенькую друидочку» мгновенно сменился с легкомысленно-оценивающего на пристальный и уважительный. Он понял язык интонаций своего принца.

— Что касается ее статуса… Пока я не уверен в чем-либо и в ком-либо, она и ее друзья для всех — мои почетные гости и союзники. И ни один волос не должен упасть с их голов. Это будет твоим особым поручением, — Шэр сказал это так, что в воздухе повис незримый приказ.

— То есть пока что ты не будешь официально представлять ее в качестве фаворитки, — уточнил Кай, уже как генерал, принимающий боевую задачу.

— Не буду, — подтвердил Шэратан.

Мысленно добавив: «Только не в качестве любовницы, а в качестве жены». Признание в том, что она его королева, он разыграет только тогда, когда будет абсолютно уверен в своей позиции и сможет оградить ее от последствий.

— Думаешь, королевский двор не поймет, что ты с ней спишь? — хмыкнул Кай, возвращаясь к привычной фамильярности. — Все эти мамаши с дочерьми на выданье только и ждут, когда ты, наконец, объявишь отбор невест. А тут ты пропадаешь на полгода, а после так же неожиданно возвращаешься и притаскиваешь с континента парочку симпатичных человеческих девушек. Профессиональные сплетники захлебнутся желчью и будут караулить каждый их шаг, вдох и чих.

— После моего возвращения эти сплетники будут заняты подсчетом повешенных, — сухо, без единой нотки юмора, отрезал принц. — К тому же, пока она официально не представлена моей наярой, никто не будет воспринимать ее всерьез. Решат, что это очередное не стоящее внимания увлечение.

«Не говоря уже про супругу», — пронеслось у него в голове. Пусть это ударит по самолюбию Роксаны, но она умная. Она должна понять — для всего свое время. Ее безопасность сейчас дороже ее гордости.

— Согласен, — кивнул Кай, его взгляд снова стал деловым. — Тогда к делу. Айро'Ланнар будет готов к переходу в Атлантиду уже завтра. Корабль достаточно отдохнул и, думаю, мы сможем отплыть с утра. От Картахены до Атланты три тысячи двести морских миль.

— Значит, пять суток пути, — мгновенно сориентировался Шэр, его мозг мгновенно перевел расстояние во время, учитывая крейсерскую скорость корабля.

— При идеальных условиях — да, — подтвердил Кайран, вновь разворачивая на столе карты, испещренные линиями течений. — Если уйдем на глубину сразу после выхода из порта и не будем подниматься на поверхность. Предлагаю два маршрута. Обойти Азорские острова и пройти севернее или… держаться ближе к Мадейре.

— Второй вариант, — мгновенно принял решение Шэратан. — На Севере сейчас слишком много айсбергов. Даже с благословением Посейдона рискуем нарваться на неприятности.

Он помолчал, его взгляд снова стал тяжелым.

— Кстати, про богов… Кай, что здесь делает Олфирин?

— Этот жрец — как рыбка-прилипала, — скривился генерал, с отвращением поморщившись. — После твоего исчезновения жрецы обвешали своими заклятиями все, что движется и плавает. Якобы, чтобы помочь найти пропавшего наследника. Твоя сестра эту идею поддержала.

— Айлисс всегда слишком доверяла жрецам, — с досадой произнес Шэратан.

— Увы, — развел руками Кай. — Так что когда Айро'Ланнар вошел в порт Атланты, твое сообщение получил не только я, но и Верховный Жрец.

— Ясно… Значит, Финбарр в курсе, что я жив. А может, и сестрица тоже.

— Не исключено.

— Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления, — с легкой усталостью в голосе заключил Шэр. — Передай капитану: готовиться к отплытию. Завтра в десять выходим из порта.

Он хлопнул друга по плечу и, сделав глубокий вдох, направился через зал к столику, где Фергус и Роксана уже закончили свои занятия. Девушка аккуратно собирала рукописи в стопку, ее пальцы бережно касались пергамента.

Он остановился рядом, отбрасывая на стол длинную тень.

— Не хочешь прогуляться? — предложил он.

Роксана подняла на него глаза.

— Как скажете, Ваше Высочество, — покладисто, но равнодушно согласилась она.

Они вышли из прохладного полумрака атриума в знойное, благоухающее цветами пространство внутреннего двора, но не успели сделать и пары шагов по мраморной плитке, как перед ними возникли две фигуры.

Посол Айданнор был, как и все атланты, красив — высокий, статный, с благородными седыми висками и пронзительными светло-голубыми глазами, в которых читалась привычная власть. Но сейчас его осанка выражала почтительность. Рядом с ним, чуть позади, стояла его дочь Илари — хрупкая брюнетка с большими, полными обожания глазами, которые она тут же опустила, едва взгляд Шэратана скользнул по ней.

— Ваше Высочество, — Айданнор склонился в глубоком, почтительном поклоне. Его дочь склонилась еще ниже, не смея поднять взгляд без разрешения. — Не соблаговолите ли вы позволить мне известить о вашем визите губернатора Флакка? Я готов устроить в вашу честь прием, достойный вашего статуса.

— Нет, Айданнор, — его голос прозвучал ровно, без эмоций. — Я нахожусь в Картахене инкогнито и официальные визиты не входят в мои планы. Завтра на рассвете мы отплываем.

— Уже завтра?! — внезапный, полный искреннего отчаяния возглас вырвался у Илари. Девушка бросилась вперед, упала перед ним на колени и вцепилась в его руку своими тонкими, холодными пальцами. — Мой принц, я так мечтала вас увидеть, надеялась сыграть для вас на арфе! Умоляю вас, дайте мне эту честь!

Айданнор застыл в ужасе. Его лицо побелело. Он грубо, почти по-солдатски, схватил дочь за плечо и оттащил назад, заслонив собой.

— Илари! Где твои манеры?! — прошипел он. — Его Высочество не позволял тебе заговорить, а тем более прикасаться к его особе!

Он снова повернулся к Шэратану, и в его глазах читался животный страх.

— Прошу, не наказывайте ее, Ваше Высочество. Умоляю вас о снисхождении. Она просто юная дурочка, а в Империи женщины… они слишком разнузданны. Имеют дурную привычку говорить с мужчинами без разрешения. Я пытаюсь привить ей покорность и послушание, но, увы, сказывается человеческое окружение.

Полгода назад Шэратан воспринял бы подобную почтительность как нечто само собой разумеющееся, дань, положенную ему по праву рождения. Сейчас же это вызывало лишь раздражение. К тому же он видел, как Роксана, стоявшая чуть поодаль, слушала этот разговор с каменным, ничего не выражающим лицом.

Но правила игры неизменны, когда фигуры уже расставлены на поле.

— Не стоит волнений, Айданнор, — Шэр взмахнул рукой, прерывая извинения посла, а после намеренно мягко добавил. — Илари — милая и явно талантливая девушка. В следующий мой визит я обязательно найду время послушать ее музыкальное выступление. А сейчас у тебя есть задача поважнее. Найди генерала Кайрана — ему нужны будут припасы для нашего корабля. Проследи, чтобы все было доставлено к утру.

Айданнор, ослепленный внезапно свалившейся милостью наследника, облегченно выдохнул. Он снова низко склонился и, не выпуская дочь из цепкой хватки, потащил ее прочь. Илари уходила, не поднимая головы, боясь вновь вызвать гнев мужчин.

Шэратан и Роксана наконец остались одни и медленно спустились по широким мраморным ступеням в сам сад. Особняк посла был выстроен с истинно атлантским размахом — помпезным, величественным, призванным демонстрировать мощь и богатство даже на чужой земле. Сад был разбит на террасах, спускающихся к самому морю. Наступил вечер, и слуги, словно светлячки, зажигали изящные стеклянные фонари, развешанные на деревьях и арках. Их мягкий свет смешивался с последними алыми лучами заката, отражавшимися в бескрайней, темнеющей глади моря внизу.

Они шли по песчаной дорожке молча. Только цикады нарушали тишину своим монотонным стрекотом.

— Решила играть в молчанку? — наконец нарушил он тишину.

Роксана остановилась, глядя куда-то в сторону моря, на огни кораблей вдали.

— Нет. Но разве я имею право заговорить с царственной особой без разрешения? Я просто веду себя соответственно твоему статусу, не так ли? Как Илари, дочь Айданнора, и другие девушки… — Она повернулась к нему, и в ее глазах плясали отражения далеких огней и холодная насмешка. — Как вообще с таким отношением к женщинам твоя сестра стала регентом? Разве это возможно?

— Она управляет от моего имени, а не от своего, — холодно пояснил Шэр. — Чтобы не передавать власть другому дому, Айлисс поддержали священники. Слово Верховного жреца оказалось весомее старых традиций.

— Понятно… Что ж, значит, и мне тоже придется учиться «покорности и послушанию», чтобы не выглядеть «разнузданной» римлянкой с дурными привычками.

— Роксана, прекрати! — в его голосе зазвучало искреннее раздражение. — Ты сама прекрасно знаешь, что все это не имеет к тебе никакого отношения.

— Почему?.. Потому что мы женаты? — она язвительно рассмеялась, и этот звук резанул его по сердцу. — И что это меняет? Я не перестала быть женщиной. И не стала вдруг равной, раз даже не удостоилась чести узнать правду о тебе. Но, знаешь, я все эти дни думала над тем, что произошло, и поняла одну вещь… Я тебе благодарна.

Он нахмурился, ощущая подвох, ища в ее словах скрытый, второй смысл. И недоуменно развел руками.

— Ты иногда просто невозможна. Я не успеваю за ходом твоей мысли.

— Все очень просто. Без тебя нас бы уже давно не было в живых, — ее голос внезапно стал тихим и серьезным. — Мы бы или утонули в том потопе в горах, или погибли от рук некроманта. А может, даже не смогли покинуть Рим, получив в сердце один из тех отравленных дротиков наемного убийцы. И без тебя… у меня не было бы Брини.

Он замер, пораженный этим неожиданным признанием. В ее словах не было лести, лишь горькое, трезвое принятие фактов.

— Но ты все равно злишься? — тихо спросил он.

— Уже нет, — пожала она плечами, снова отводя взгляд к морю. — Я… приспосабливаюсь.

Что? Так вот как она это называет? Это ледяное молчание, отчуждение и сарказм — всего лишь попытка приспособиться?

— Вот только меня это злит!

Рывком он притянул ее к себе, прижав спиной к прохладной мраморной колонне, не оставляя пространства для побега. Его руки сомкнулись на ее плечах, и он склонился так близко, что его губы почти касались ее губ, а дыхание смешалось с ее прерывитым, взволнованным дыханием. Он едва сдерживал себя, чтобы не начать целовать ее тут же, с яростью и всем желанием, которое сжигало изнутри.

— Я не хочу, чтобы ты приспосабливалась, — он приподнял ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Я хочу, чтобы ты оставалась собой: открытой, живой, настоящей.

— Тогда не веди себя как мой отец! — выкрикнула она в ответ.

Он замер. Она серьезно видит в его попытках защитить ее те же самые мотивы: страх, желание контролировать, запереть в клетку ради ее же «безопасности»?

Это осознание было горьким и отрезвляющим. Он хотел что-то сказать, найти слова, чтобы оправдаться, объяснить разницу, но не успел.

Вдруг зрачки Роксаны неестественно расширились, заполнив собой почти все изумрудное пространство глаз. По ее руке пробежала волна света и боевая татуировка друида вспыхнула зеленью.

За их спинами, с оглушительным, яростным шелестом ломающегося камня и рвущейся земли, взметнулась и выросла за мгновение живая, дышащая стена из переплетенных лиан, колючих шипов и огромных, ядовитых цветов.

Раздался оглушительный взрыв.

Ослепительная вспышка малинового света ударила в центр зеленой стены, разорвав ее в клочья. Древесина с хрустом ломалась, листья и лепестки взметнулись в воздух и тут же начали тлеть. Ударная волна отбросила их обоих прочь от колонны, швырнув на каменные плиты.

Шэратан, оглушенный, едва успел подняться на локти, отряхивая с лица обгоревшие лепестки. В ушах звенело, в горле стоял горький вкус гари и серы.

Сквозь клубящийся дым и медленно оседающие остатки магической растительности на них смотрел высокий, худощавый силуэт с арбалетом в руке.

Наемник вернулся.