(не) Моя Жена

11. Отчаяние

Зная, что кузен зациклен на моих бывших, я цепким взглядом всматривался в хрупкую фигуру девушки в пышном подвенечном платье. Адель Рочестер…

Я был уверен, однозначно, я никогда раньше не был с ней, и не пересекался на балах. На вид ей едва ли исполнилось восемнадцать, а я предпочитал опытных зрелых женщин.

Неискушенных леди я обходил стороной. Не готовый к серьезным отношениям, я не хотел случайно ранить наивное сердце или сломать чужую жизнь.

А Адель явно была такой. Она с такой болью и непониманием смотрела на Ксавьера, что сразу становилось ясно, это наивная девочка была в него влюблена. Красивый, молодой, богатый герцог, с этим все понятно. Но зачем она Ксавьеру⁈ Или они вместе разработали какой-то хитроумный план?

Эту мысль я отмел сразу. Судя по ее удивлению и обмороку, она тоже меня никогда не видела и не планировала выходить замуж. Во всяком случае за немощного дракона. И вот тут меня осенило, стоило вспомнить агрессивное поведение брата в последнее время.

Я почувствовал себя отвратительно и гадко, когда догадался, что за грязную игру затеял мой брат. После замужества она полностью окажется в его власти, и ни родные, ни закон не смогут ей помочь.

Первую ночь, когда моя жена переступила порог замка, я не смог сомкнуть глаз. Я лежал и прислушивался к каждому шороху, каждому звуку.

Не знаю, на что я рассчитывал, я все-равно не смог бы ей помочь, даже предупредить. Но я продолжал лежать, с волнением реагируя на каждый шаг.

Все обошлось. Во всяком случае я не слышал никаких криков.

Следующие пару недель тоже ничего не происходило, необычного. Кузен, не стесняясь прислуги, открыто при свете дня уединялся с очередными своими пассиями, обнаглев настолько, что порой приводил по две-три женщины одновременно.

Иногда мне удавалось расслышать сплетни, которыми перекидывались служанки, убирающие мою комнату и не обращающие на меня никакого внимания, словно меня вовсе не было.

Так, я узнал, что получив отказ, кузен превратил мою жену в служанку, заставляя прислуживать на его оргиях и убирать комнаты после разнузданного кутежа. Служанки посмеивались, злорадствуя, что дочь барона, жена герцога, работает наравне с ними, как обычная простолюдинка.

Пока слушал, страшная злость поднималась наверх, грозясь заплеснуть весь мой разум. Хоть я и не знал Адель, не собирался на ней жениться, но теперь она была моей женой. Моей законной ЖЕНОЙ! И я не позволю ее унижать и выставлять предметом насмешек!

Она — герцогиня, а не прислуга! И я несу за нее ответственность.

На мгновение забывшись, в порыве гнева я попытался вскочить с кровати, жаждуя разнести здесь все, и в первую очередь, встряхнуть брата, чтобы ответил за свои гнусные поступки. Но тут же захрипел и тяжело задышал.

Лоб покрылся испариной, а сердце ускоренно застучало. Как я мог забыть! Я же теперь — НИЧТО! Бревно! Только и могу, что лежать и слушать насмешки слуг, быть невольным свидетелем грязных поступков.

Я надеялся, что брат одумается, успокоится в объятиях доступных женщин, не пойдет до конца, но несговорчивость и строптивость моей новоявленной жены слишком больно по нему ударила. Он стал словно одержим ей.

А однажды я проснулся от громкого топота множества ног по коридору и сдавленных криков:

— Сбежала! Сбежала! Жена герцога сбежала!

Не думал, что буду радоваться побегу собственной жены. Но я действительно был искренне рад. Зная кузена, я понимал, что еще чуть-чуть и он сломает ее, а потом швырнет в бездну, растоптав репутацию, поправ честь.

Я был уверен, Адель его не интересовала. Слишком простая, наивная, доверчивая. В нем проснулся нездоровый азарт охотника, чему я не раз был свидетелем, когда мы загоняли в лесу дичь. Я предпочитал нагнать и отпустить, а Ксавьер — нет. Он лично сворачивал животному шею, испытывая какое-то нездоровое удовлетворение.

Но я тогда был слишком увлечен своими делами, слишком беспечен, и сам позволил ситуации усугубиться. Только теперь загнанным зверьком была моя жена.

За все эти дни она так ни разу и не зашла ко мне. И я ее понимал. Не осуждал. Кто захочет видеть своим мужем калеку? Не об этом она мечтала, надевая подвенечное платье.

И я умолял всех драконьих духов, чтобы они помогли ей сбежать, укрыться, предлагал свою никчемную жизнь взамен. Удивительно, лишь став абсолютно беспомощным, я вспомнил о них.

Но видимо я слишком много нагрешил в своей жизни. Ксавьер поймал ее, в эти же сутки.

Перепуганные бледные служанки что-то шептали про убийство конюха, тяжелую травму, что госпоже не выкарабкаться. Впервые они говорили о моей жене с уважением и состраданием.

Что же ты натворил, Ксавьер⁈

Ответы я получил практически сразу. Ночью в мою спальню завалился пьяный кузен и уселся рядом со мной. Он не просто перебрал, от него разило так, что я вынужден был зажмуриться.

— Представляешь, девка чуть не сбежала, мерзавка. — Ксавьер еле ворочал языком, но продолжал. — Мой дракон сразу ее настиг. Я так сильно хотел переломить ее хрупкую шею, услышать хруст тонких косточек, но зверь взбунтовался. Перехватил контроль и принес домой. Представляешь, мой дракон впервые решил пойти наперекор! — кузен замолчал. А я с жадностью ловил каждое его слово. Жива! Моя жена — жива!

— Зверь и раньше ворчал, когда я хотел нагнуть и попробовать эту девку. Но ничего, я его тоже поставлю на место. Я нашел мага, он пообещал через неделю привезти особый порошок. Посмотрим, кто из нас сильнее. Я заставлю дракона подчиниться и сидеть тихо. А может быть даже позволю посмотреть, как деру упрямую герцогиню. Надеюсь, ей хватит смелости после этого удавиться, и оставить тебя вдовцом. Но ты не переживай, я уже присмотрел тебе другую невесту, такую же наивную невинную дуру. Будет весело! Хоть и от тебя есть какая- то польза!

Ксавьер хлопнул меня по плечу, а затем встал и шаткой походкой направился к двери.

— Ты там того, смотри, никому не рассказывай. — и громко издевательски захохотав, вышел.

А я лежал и думал, зачем духи оставили меня в живых? Почему не дали умереть? Мое сердце разрывалось на части, обливалось кровавыми слезами, от осознания, что ничем не могу им помочь, моим женам.

Третьи сутки меня никто не беспокоил. Замок словно замер. Не было видно ни слуг, ни мага.

Я уже начинал брезгливо морщить нос, представляя в каком непотребном виде сейчас нахожусь. Странно, впервые за столько месяцев маг не пришел. А еще хотелось есть и пить. А может это шанс умереть?

Словно подслушав мысли, дверь отворились и вошел старик. Привычным жестом он очистил мою постель, одежду, с помощью бытовой магии привел в порядок волосы, ногти. Влил в рот пару капель горькой микстуры, и ушел, как обычно не проронив ни слова.

Я закрыл глаза и был готов завыть от безысходности. Когда же пытка закончится? И тут мой слух различил шаги, словно кто-то медленно приближался к моим покоям.

Не Ксавьер, его шаги я выучил наизусть. И не служанки. Я задумался, уставившись на дверь, готовясь встретить гостя.

Дверь отворилась. Незнакомая девушка сделала шаг вперед, поморщилась, словно от боли, и облокотившись на дверной проем, замерла. Скользнула взглядом по комнате, по стенам и остановилась на мне.

Я не сразу ее узнал. Осунувшееся бледное лицо, болезненная худоба, моя жена и раньше была стройной, а сейчас казалось, подуй ветер, и ее подхватит порывом.

Интересно, что она тут делает? Зачем пришла? Ищет Ксавьера? От одной этой мысли внутри неприятно защемило. Вот и сломалась, девочка, видимо пришла к кузену с согласием. Не там ищешь.

Но вдруг она встряхнула головой, словно борясь с внутренними демонами, и уверенным шагом, прикусив нижнюю губу, направилась ко мне. Казалось, каждый шаг ей дается с огромным трудом, но она упорно идет вперед.

Ее волосы пышными темными волнами разметались по плечам, а глаза лучились такой непоколебимой решимостью, что я невольно залюбовался. А она — красивая! Даже такая, в грубой ночной сорочке, с дурацкой шалью на плечах.

Теперь неудивительно, почему кузен ее выбрал. Странно, что я не разглядел этого в Храме.

И тут до меня дошло. В ночной сорочке⁈ На ночь глядя отправилась в непотребном виде в покои мужчины? Может я ошибался насчет нее? И она не такая чистая и наивная, как казалась?

И словно пытаясь утвердить меня в моей догадке, присела на кровать, рядом со мной, уверенно поправив одеяло.

Я тяжело задышал, пытаясь побороть закипающую злобу. Я за нее переживал, волновался, впервые заговорил с духами, умолял. А она…

— Потерпи. Я что-нибудь придумаю. Мы с тобой еще повоюем против врагов. — ласково прошептала девушка, сжав мою ладонь и ободряюще улыбнувшись.

Я смотрел в ее большие глаза и не мог поверить. Адель⁈ Она тронулась умом? Но в ее взгляде не было признаков сумасшествия. Она смотрела уверенно, с твердой решимостью.

В горле пересохло, и я шумно сглотнул. Девушка поднялась и не оборачиваясь пошла прочь. А я чуть не взвыл. Казалось, своим непроизвольным движением я оборвал важную нить, которая на мгновение связала нас.

— Умоляю, обернись, не уходи просто так, не исчезай. — мысленно горячо шептал я, взглядом провожая ее спину. Но она удалялась.

Я закрыл глаза, и закричал. Беззвучно, что есть силы. От безысходности. От отчаяния.

— Духи, молю, если вы слышите, пусть она обернется! Обещаю, я готов пожертвовать всем, что осталось, только пусть она подарит мне взгляд, всего один!

И тут я почувствовал, как нежные девичьи губы мягко касаются моей щеки. Я распахнул глаза.

Адель склонилась надо мной и смотрела на меня такими искренними и чистыми глазами, обволакивая своим теплом, что на мгновение я решил, что это мираж. Я сморгнул, но девушка не исчезла.

Удивительно, в ее взгляде не было превосходства, противного притворства или скрываемого равнодушия. Мой вид ее не раздражал и не отталкивал. Она всем сердцем хотела помочь, просто так, бескорыстно, и я это чувствовал. И это несмотря на то, что мой кузен обманом вынудил ее выйти замуж за калеку, перечеркнув надежды на счастливую семейную жизнь.

— Не отчаивайся, я буду рядом. С тобой!

И вот тут до меня дошло, что произошло. Адель передумала убегать и решила остаться со мной, своим законным мужем. С калекой!

Но она же будет несчастлива рядом! Только загубит жизнь! Я должен немедленно приложить все усилия, чтобы заставить ее передумать и заново сбежать, пока не вернулся Ксавьер.

Я должен ее отпустить. Иначе никто ее не спасет.